Недосказанное и пересказанное

Кто бы раньше мог это представить? Король Мейс Тирелл, Первый своего имени! Тот, кто прежде был посмешищем и Простора, и двора, теперь удобно (насколько это было возможно) сидел на Железном Троне, с новёхонькой короной на голове, украшенной изумрудами и розочками из янтаря. С другой стороны, чего-то в этом роде можно было ожидать. Пока претенденты на престол друг друга убивали, Простор – как и Долина – сидели тихо и только выжидали, когда это кончится. Конечно, именно они остались не целыми, но целее многих после мясорубки, теперь известной как Тёмная Зима. Кроме самой Сансы из Старков выжил только Рикон, которого поспешно и чисто формально женили на Лианне Мормонт, чтобы узаконить регентство леди Мейдж – мальчику едва исполнилось десять. В войны с Иными Север пострадал больше всего, и у Мейдж не было ни возможности, ни средств на то, чтобы как-то обустраивать будущее Сансы. Роберт Аррен изгнал её из Долины, как только вычислил, что она травила его сладким сном. Несмотря на избалованность и ужасный характер, он, когда хотел, мог быть необычайно проницательным. Он даже понял, что она была в то время полностью под влиянием Петира, и только поэтому она покинула Орлиное Гнездо на своих двоих, а не через Лунную дверь. Как она могла не учесть, насколько он поумнел за последние годы? В конце концов, это произошло не без её влияния. И вот всё словно вернулось на круги своя. Не странно ли? Снова она осталась без какой бы то ни было реальной власти, на милости королевского двора, без возможности вернуться домой (не было денег даже на небольшую свиту – впрочем, она сомневалась, что в руинах Винтерфелла жизнь будет легче), и снова она была помолвлена с наследным принцем. Да, Мейс Тирелл решил закрыть глаза на все её прошлые, как он выразился, «выходки» и принимать во внимание только её высокое происхождение и всю ту выгоду, что мог принести ему альянс с Севером. – Миледи, – сказал принц Уиллас, встретив её в комнате для аудиенций (само собой, после торжественной встречи в тронном зале, где были сказаны все положенные речи и сделаны все положенные поклоны). – Мне очень жаль, что всё так нелепо получается. Их свадьбу готовили со всей возможной спешкой: Гарлан Тирелл после долгих мучений скончался от ран, полученных в битве с Иными, а Леонетта Фоссовей успела родить ему только дочь; Маргери была убита по приказу Серсеи, ну а Лорас, даже если бы он, стиснув зубы, согласился жениться, уже не смог бы этого сделать: Серсея велела его оскопить. Тиреллам срочно нужны были наследники. Правда, после смерти леди Алерии (она не дожила до коронации) король Мейс женился на Арианне Мартелл, и она уже была беременна, но не было никакой гарантии, что у неё родится мальчик. И в любом случае Уилласу как нынешнему наследнику сыновья требовались больше. – Никто из нас не хотел, чтобы дело дошло до Тёмной Зимы, – тихо сказала Санса. – Я в любом случае счастлива, что в итоге выхожу за вас замуж, – она слегка улыбнулась. Это была улыбка Сансы, не Алейны – маска Алейны необходима была ей для дворцовых советов, выслушивания прошений и тому подобного, но хотя бы наедине с мужем ей хотелось быть Сансой. Он, как и она сама, выглядел измученным и подавленным. Хотя ему не было и сорока, в его тёмных волосах виднелась седина, а его усохшее лицо прорезали несколько морщин – никакого сходства с румяными, весёлыми красавцами, что приехали из Простора после битвы при Черноводной. – Я совершенно не желал быть наследным принцем, – признался он. – Я был счастлив в Хайгардене. Хайгарден мне знаком, а вот это всё... – он махнул рукой в сторону окна. – Но у нас не было особого выбора. «Великий дом, из которого выжило больше всего людей... Он прав: конечно, к трону их в первую очередь привело честолюбие Мейса, но выбор и правда не то чтобы был», – подумала Санса. Она поняла, что принц Уиллас чувствовал себя в столице чужим, как когда-то, в первый свой приезд, она сама. Он, разумеется, был умён и отнюдь не наивен, но всё же она многое знала о мире за пределами Простора, многое, чего мог не знать он. Это ей можно было бы использовать в свою пользу... – Я много лет назад перестала мечтать о том, чтобы стать принцессой, – сказала она. – Может быть, вместе мы сможем справиться с жизнью при дворе. – Я уверен, что сможем, – мягко ответил Уиллас. – Однако, миледи, учтите: я буду обращаться с вами как с равной, но ожидаю того же в ответ. Я не позволю вам обманом склонять меня к нежеланным для меня решениям только потому, что вы больше моего жили в других землях страны. Санса в изумлении подняла бровь. – Вы думали, я не расспросил свидетелей о том, что вы делали после смерти короля Джоффри? – усмехнулся он. – Вы неплохо наловчились управлять Долиной вместо Роберта Аррена. Но я, миледи – не Аррен. Если уж мне придётся стать королём, я буду править как можно лучше. Тут Сансе стало ясно, что его так волновало. Дело на самом деле было не в королевской власти: было заметно, что ему не особо нравилось в столице и он буквально выдавливал из себя желание править. Но зато ему мучительно хотелось доказать, что он может что-то делать без опоры. Его пальцы сжимали рукоять трости так сильно, что костяшки побелели; Уиллас явно не хотел, чтобы его считали беспомощным калекой, равно как и Санса не желала быть беспомощной женщиной. – Вам, наверное, жалко, что мы не поженились, когда нас первый раз сосватали, – заметила она. – Тогда я была просто идеальной леди-южанкой, милой, вежливой, всё такое прочее. – Миледи, мы можем жалеть обо всех и обо всём, что мы потеряли, но ни в коем случае не о том, что могло бы случиться: ведь, кто знает, вдруг это что-то оказалось бы гораздо хуже того, что в итоге произошло? Разве вы не помните, что тогда вы были совсем ребёнком, вообще не готовым к замужеству? Кроме того, что, если вы бы родили мне детей – что бы с ними сталось во время Тёмной Зимы? При мысли о детях Сансе стало неуютно, хотя из-за них они со свадьбой и торопились. Некогда она мечтала стать такой, как её собственная леди-мать, но то время давно прошло. Она не была даже уверена, сохранилось ли в ней хоть немного искренних мягкости и доброты, а без них, она знала, детей как следует не вырастишь. Это подданные верили ласковой и милой «Алейне», но семью таким притворством было бы не провести. Она ничего не сказала о своих страхах. Лишь кивнула: – Я понимаю, о чём вы, мой принц. Только... у меня столько сожалений, я не знаю, как мне о них забыть. – А вы думаете, у меня их нет? – Уиллас, вздохнув, немного помолчал. – Лучше не сосредотачиваться на них, миледи. Он побарабанил пальцами по рукояти трости. – Знаете, я тоже счастлив, что женюсь на вас, – вдруг сказал он. – Ну что ж, наш брак уже начинается лучше многих, – отозвалась Санса. – До церемонии всего-то несколько дней, так что, наверное, нам лучше пока познакомиться поближе... Миледи, вы не против того, чтобы я вас поцеловал? – Не против, мой принц. Будь она девочкой, у неё бы закружилась голова от одного этого вопроса. Но её уже не раз целовали, поэтому теперь Санса осознавала, что для неё поцелуи стали одним из способов манипулировать мужчинами или хотя бы узнать больше об их характерах. Она положила руки на плечи Уилласа, чтобы помочь ему сохранить равновесие, когда он склонился к ней. На его губах сохранился слабый вкус мёда, которого все выпили в тронном зале, когда без особого шума отметили их с Сансой помолвку. Чересчур застенчивым он не был, вскоре коснувшись её нижней губы языком, но не чувствовалось в нём и излишней страсти. Когда Уиллас углубил поцелуй, в Сансе только возросла уверенность, что его губы прижимались к её губам и его язык скользнул ей в рот потому, что Уиллас знал, что так положено делать, а не потому, что он повиновался своему влечению. Поцелуй лучше всего можно было описать как продуманный: когда они отстранились друг от друга, Санса даже с трудом сдержала смешок, вообразив книгу с подробными наставлениями о том, как нужно целоваться, и Уилласа, внимательно её изучающего. – Вы полностью предоставили инициативу мне, – отметил Уиллас. – Должно быть, хотели проследить, как я буду вести себя? Это Сансу сильно впечатлило. Мало кто из мужчин сохранял во время поцелуя сообразительность и наблюдательность. Она рассказала, что почувствовала в нём скорее аккуратность, чем рвение, и даже со смехом созналась, что представила себе книгу – учебник по поцелуям. – Так такая книга есть, между прочим, – сказал Уиллас. – Что? – удивлённо воскликнула она. – Вы забыли, что я дружил с принцем Оберином? Дорнийцы с гораздо большей охотой, чем мы, пишут и, скажем, дарят книги на подобные темы. – А вы, мой принц, случайно не перевезли сюда свою библиотеку из Хайгардена? – улыбнулась Санса. – Да, большую часть привёз... Но вам-то, я думал, после трёх замужеств поучения о брачных отношениях не требуются. – Тирион ко мне не прикасался, Гарри Хардинг был убит, прежде чем смог что-то сделать, ну а последний мой брак с Лином Корбреем был вообще чистой воды формальностью, чтобы мне проще было избавиться от Бейлиша, – объяснила Санса. – Я думаю, нам будет очень... полезно почитать вместе некоторые из этих твоих учебников. – Я с удовольствием покажу их тебе, Санса. – Я буду ждать, Уиллас. Она была опять вынуждена остаться в столице и согласиться на помолвку с наследным принцем, но, за исключением нескольких мелких схожих черт, Санса видела, что история на сей раз не повторится.