Caster sugar

Джованна проснулась в девять утра, тут же садясь на кровати и сладко потягиваясь. За окном шумел Париж, а тучи, что еще вчера норовили поглотить всю столицу влюбленных в свои объятия, сегодня решили взять выходной. На соседней стороне кровати было пусто, от чего Джованна лишь устало вздохнула. - Как и всегда, - прошептала сама себе под нос девушка, и так зная, где сейчас находится её мужчина. Надев поверх ночной сорочки халат, девушка направилась на кухню, ступая босыми ногами по паркету. Из гостиной доносился голос Леонардо, который, судя по тону, ругался с кем-то на китайском языке. Осторожно заглянув в комнату, Джованна заметила мужчину, который активно жестикулировал левой рукой, разговаривая по гарнитуре. Ноутбук, который, казалось, никогда не выключается, стоял на кофейном столике. Девушка успела заметить лишь неизвестные ей графики, прежде чем мужчина с хлопком его закрыл. - Вот же засранцы! – прорычал Леонардо, сдёргивая гарнитуру с уха и кидая в кресло. - Дорогой, всё хорошо? – девушка сделала робкий шаг в комнату, не решаясь подойти ближе. - Разве это похоже на «хорошо»? – мужчина сцепил руки в замок перед собой, из-за чего на предплечьях повздувались вены. - Я ведь просто спросила. - Джованна! Не нужно ничего у меня спрашивать! – мужчина резко вскочил со своего места, большим шагом пересекая расстояние до окна и распахивая его. Достав из кармана пачку сигарет, Леонардо подкурил одну, яростно выдыхая дым в воздух Парижа. - Леонардо, ты же бросил! – Джованна нахмурилась, сжимая в руках махровую ткань, белоснежного халата. - Боги, ты можешь оставить меня наконец-то?! Мы в Париже, вот и иди, наслаждайся городом! Девушке словно дали оплеуху, от чего из легких разом вышел весь воздух. Внутри заскреблась гордость, протяжно рыча и готовая разорвать своего обидчика, пускай это даже был Леонардо. - Не смей так со мной разговаривать, - спокойно произнесла девушка сквозь зубы, понимая, что не должна повышать голос. – Я всего лишь волнуюсь о тебе. - А я просил, чтобы ты обо мне волновалась? Дай-ка подумать, - Леонардо сделал паузу, потратив её на то, чтобы прислонить к губам фильтр сигареты и вдохнуть никотин в легкие. – Точно. Не просил! - Я - твоя жена, меня не нужно просить, - Джованна быстро подошла к мужчине, вырывая у того из рук сигарету и выбрасывая в окно. – И я не позволю тебе травить себя этой гадостью! В карих глазах Леонардо что-то нездорово блеснуло и прежде, чем девушка смогла осознать что именно, щеку обожгло. На этот раз оплеуха была куда реальней, чем предыдущая, огнём опаляя щеку и заставляя девушку сделать несколько шагов назад. Рука инстинктивно прижалась к начинающей краснеть коже. Джованну словно толкнули с края обрыва, заставляя разбиваться об острые скалы. - Чёрт возьми, - чертыхнулся Леонардо, развернувшись и направившись в сторону мини-бара. Схватив оттуда бутылку скотча, он сел перед ноутбуком, начиная печатать. Джованна стояла, не шевелясь еще несколько минут, следя за Леонардо в отражение, но тот отвлекался лишь для того, чтобы сделать глоток алкоголя прямо из бутылки. Проглотив ком в горле, девушка медленно развернулась и направилась в спальню, оставаться в этом номере не было ни единого желания.

***

Чонгук протирал столы, когда в помещении раздался звон колокольчика. Парень тяжело вздохнул, мысленно ругая отца, который забыл закрыть дверь на ключ после закрытия. - Прошу прощения, но мы уже закры… Джованна? – парень выпрямился, как только заметил в дверях знакомую фигуру в кремовом пальто. – Рад вас видеть, но мы уже закрыты. Джованна успела лишь отрицательно покачать головой прежде, чем из глаз, подобно разбившемуся хрусталю, брызнули слёзы. Зажав рот ладонью, девушка пыталась подавить всхлипы, которые душили на протяжении всего дня, пока Джованна, словно тень, бродила по малознакомым улочкам Парижа. А затем, когда диск солнца начал скрываться за горизонтом, ноги сами повели её на площадь Дофин. - Джованна, что с вами? – Чонгук бросил тряпку, за несколько секунд оказываясь перед девушкой. – Что случилось? Вы целы? Вас кто-то обидел? Парень осторожно обхватил лицо девушки ладонями в попытках заглянуть той в глаза, но девушка лишь отворачивалась, приглушенно глотая слёзы и давя всхлипы. А сердце Чонгука резали невидимые лезвия, причиняя боль и обливаясь кровью. - Джованна, - прошептал Чон, притягивая к себе светловолосую девушку и обнимая ту за плечи. – Всё хорошо. Я рядом, теперь всё хорошо. Парень продолжал гладить девушку по волосам и нашёптывать успокаивающие слова, что проникали под кожу, сквозь кости, распространяясь внутри подобно инфекции, от которой нельзя умереть. Джованна сжимала в кулаках грубую ткань белой форменной рубашки, прижавшись щекой к плечу парня и вдыхая его запах. Некогда терпкий запах одеколона уже давно выветрился, оставив лишь едва ощутимые нити запаха, которые перекрывал куда более свежий запах выпечки и кофейных зерен. Риччи уткнулась носом в ткань, стараясь как можно четче прочувствовать его. С каждым новым вздохом всхлипы стихали, как и слёзы, теряясь где-то во времени.

***

- Разве нам разрешено быть здесь? – спросила Джованна, сидя на столешнице и держа в руках большую чашку с чаем каждые несколько десятков секунд делая оттуда глоток. Девушка пристально наблюдала за тем, как Чонгук, закатав рукава своей рубашки и надев передник, раскатывает треугольное тесто для круассанов. На предплечьях то и дело проявлялись витиеватые узоры вен, что раз за разом вздувались, стоило парню сильнее надавить на деревянную скалку. - Это кафе моего отца, так что не волнуйся за это, - парень улыбнулся, не отрываясь от своего занятия. – К тому же, он бы поступил точно так же, завидев на пороге заплаканную девушку. Риччи усмехнулась, удивляясь про себя, когда это они перешли на «ты»? - Значит у тебя очень хороший отец, - Джованна тоже улыбнулась, вновь делая глоток зеленого чая. - А как насчет твоего отца? – Чонгук встал ровно, рукой стряхивая со лба пряди челки. – Какой он? - Мой настоящий отец был моряком, капитаном одного из круизных судов, - девушка стала разглядывать своё отражение в чашке. – Однажды лайнер захватили террористы. - Ты можешь не рассказывать, - Чон подошел ближе к Джованне, заглядывая той в глаза и едва ощутимо прикасаясь пальцами к её запястью. - Всё хорошо, у этой истории не печальный конец, – девушка широко улыбнулась, тем самым успокаивая парня. – Его два года продержали в плену прежде, чем переговоры прошли удачно и всех заложников отпустили. А еще через год он ушел из семьи к другой женщине. Одной из пассажиров, которые попали в плен вместе с ним. - А ты говорила, что конец не печальный, - Чонгук деланно надул губы, от чего Джованна рассмеялась. - Так никто не умер ведь, - девушка слегка склонила голову на бок, рассматривая лицо брюнета, который по-прежнему делал вид, что обижался. Ребёнок. – Не дуйся, лучше скажи, чем тебе помочь. Следующие полчаса Джованна, впервые в своей жизни, делала круассаны. Настоящие, исконно французские, круассаны прямо в сердце Франции. Всё это напоминало сказку. Парящая в воздухе, словно снег, сахарная пудра, песни на французском, годов сороковых, которые звучали из того самого приёмника. Чонгук специально притащил его на кухню, настраивая на нужную волну. И их смех. - Чонгук, - протянула девушка, когда они загрузили свою выпечку в большую печь. - Да? – парень вопросительно взглянул на Джованну, которая загадочно улыбалась, смотря прямо в глаза. Стоит ли говорить, что сам Чон уже давно утонул в этих голубых глазах, что были глубже Марианской впадины? И ему нравилось это чувство, когда легкие сдавливало и дышать становилось в разы труднее. Он тонул и не искал спасенье. Да и зачем? - У тебя пудра на лице. - Что? – Чонгук удивленно заморгал, прикасаясь пальцами к щеке. – Где? - Здесь, - девушка мазнула ладонью по подбородку парня, оставляя за собой белоснежный отпечаток. Чону хватило несколько секунд, прежде чем понять, что только что произошло. А затем на его лице расцвела коварная улыбка, которая не укрылась от девушки. - Что такое? - Ты тоже испачкалась, Джованна. Вот здесь. Риччи не успела сориентироваться, как одна рука парня за поясницу притянула девушку к себе, а вторая ладонь коснулась щеки, той самой, что сегодня ощутила удар. Затем последовал поцелуй. Робкое, едва ощутимое, прикосновение губ к губам, а внутри словно рушились города, целые цивилизации. Волны, что стачивали всё в пыль. Чонгук готов был до скончания веков прикасаться к губам Джованны, ощущать её сердцебиение и пальцы, что прижались к его груди. Прямо там, где в клетке ребер стучало его собственное сердце. Дыхание у обоих сбилось и впервые в жизни Чонгук подумал, что кислород – это ерунда. Зачем он нужен, если смысл жизни ему дает не воздух? - Я люблю тебя, - прошептал Чонгук, опаляя губы напротив горячим дыханием. – Сейчас и навсегда, Джованна. - Что? – девушка тяжело дышала, но, услышав слова парня, резко подняла голову, встречаясь с затуманенным взглядом карих глаз. - Я люблю тебя, Джованна. И готов повторять это каждое утро, день и ночь, только будь со мной. - О, боги, Чонгук, что же ты творишь? - Риччи осторожно выбралась из крепких объятий, упираясь ладонями в грудь парня. – Какая любовь? Ты видел меня дважды. - Ты мне не веришь? Я никогда не испытывал подобного, Джованна, - Чонгук накрыл руку девушки своей, слегка сжимая. Риччи ощутила четкие удары сердца через ткань и вдруг почувствовала себя до безобразия грязной. И ладно бы пачкалась в грязи только она, но Джованна тянула в эту пучину ни в чём неповинного парня. - Дело не в том, во что я верю или нет. Это неправильно, - Риччи попыталась отпрянуть, но её вновь притянули ближе, обхватывая лицо руками. – Я поступаю неправильно. - Джованна, прошу, дай мне шанс доказать, что это не просто слова, - Чонгук растеряно смотрел в голубые глаза, пытаясь уловить хоть часть подсказки, но море было непроницаемым. – Я не богат, но я подарю тебе целый Париж. Он падёт к твоим ногам. А следом звёзды и луна. Всё, что захочешь, будет только для тебя. - Чонгук, мне двадцать семь лет, а тебе? Двадцать? Чон замер, понимая, что последует дальше, но он не мог врать. Просто не умел. Только не ей. И только не сейчас. - Девятнадцать. Девушка истерично хихикнула, пряча лицо в своих ладонях. И когда она успела пасть? Когда это ад стал ей приятней небес? - Господи, еще лучше! - Джованна, если тебя смущает возраст, то… - То что? Чонгук, что? Подделаешь свои документы? Изменишь дату рождения? – Джованна вцепилась в запястья парня, смотря прямо в карие глаза Чонгука, в которых можно было заметить, как душа начинает получать украшения из трещин. От этого становилось больно, мерзко и хотелось ударить саму себя за то, что приходится ломать подростка сразу, не давая шансов. Чонгук наклонился, вновь прижимаясь к губам Джованны, но на этот раз поцелуй был другим. Молящим. Чон умолял её так, как если бы она стала его спасательным глотком воздуха в бушующем океане. Парень чувствовал, как от сердца, прямо к кончикам пальцев, расползается липкий страх. Он заполнял каждую клетку, отравляя и прорастая с каждой секундой сильнее. Джованна глубоко вздохнула, издавая звук граничимый со стоном, когда она ощутила длинные пальцы, сжимающие её бедра. - Я замужем, - еле выговорила девушка, цепляясь пальцами в широкие плечи и сжимая ткань. Тишина в кухне вибрировала от тяжелого дыхания. Джованна смотрела в ключицу парня, не желая видеть разочарование в карих глазах. - Ты его любишь? Чонгук дышал через рот, глядя прямо перед собой. Предложение, сказанное девушкой, ядовитым стеблем обвивало шею, впиваясь шипами в кожу, терзая её и убивая. - Я-я не знаю. И не успев осмыслить свои действия, девушка сама двинулась на встречу Чонгуку, сминая его губы и задыхаясь от его прикосновений, которые обжигали, невидимым клеймом отпечатываясь на коже. Жар проникал к сердцу, расплавляя кости, что тяжелым свинцом спадали к животу. Чонгук подхватил девушку за бёдра, сажая ту на столешницу и прижимая хрупкое тело к своему, желая раствориться в ней, рассыпаться на осколки и сгореть. И пускай завтра их низвергнут в ад, пускай они падут, раз за разом превращаясь в пепел. Это будет завтра. А сейчас только: прикосновения, плавящие кожу, страсть, заменившая кислород, и запах сахарной пудры, что оставляла на их телах метки. Они пали в Париже. В городе влюбленных. В городе грехов.