Жадные до любви

Вон не спеша направлялся в сторону спальни, сегодня он засиделся допоздна в своем кабинете. Увлекся. Работа всегда действовала на него исцеляюще, потому-то наверное он и ставил ее на первый план. Он находил в ней удовлетворение, оставляющее после себя привкус приятной усталости. Проходя специально спланированным путем, он дернул за дверную ручку, не ожидая, что дверь в спальню его супруги поддастся и откроется. Он проделывал это каждый вечер, проверяя, на месте ли его жена, пару раз стучал и с глубоким вздохом отправлялся к себе, где лежал без сна до самого рассвета уже не первую ночь, на редкие минуты проваливаясь в сон. В котором он все же мог встретиться с ней - своим огненным фениксом, изящно сгорающим в его объятиях раз за разом. В такие моменты он улыбался во сне, потому что был действительно счастлив. Но в этот раз замок щелкнул, приветливо заскрипела дверь, впуская гостя внутрь, но комната была пуста. А шторы скрывали лунный свет, создавая кромешную тьму. Вон удивленно зашел внутрь, намереваясь подойти к кровати, но его рука погладила лишь холодное покрывало. Да Кюн не было. И это повергло Ким Вона в шок, а потом ярость захлестнуло его сознание. Он сжал кулаки и, резко развернувшись, направился прямиком к выходу. Дворецкий в ужасе почти подпрыгнул, когда увидел, как разъяренный старший сын хозяина летит на него. - Где госпожа Ким? - со злостью набрасывая на себя плащ, спросил у слуги Вон. Вид у него был ужасно грозный. Дворецкий пролапотал, что водитель, которого брала с собой госпожа, уже вернулся и как раз ставит машину в гараж. Не говоря ни слова больше, Вон сорвался с места и побежал к гаражам, расположенным у дома. Водитель оказался там. - Отвезешь меня туда, где осталась госпожа.... - бросает Ким Вон, махнув, чтобы водитель снова заводил машину, щелчок, и он уже внутри. Он должен ее разыскать и объясниться! ... Да Кюн нервно сжимала и разжимала пальцы на руке, чтобы успокоить мелкую дрожь. Алкоголь действовал на нее возбуждающе. Хотелось сделать что-нибудь безумное, но не с первым встречным пьяным ловеласом, которых она отшивала от себя через каждые пять минут, сидя у барной стойки. Ей нужен был кто-то, кто испытывает к ней что-то большее, чем просто похотливое желание. Она набрала номер своего поклонника, не совсем понимая, что же она творит. Услышав в трубке ее голос, Ха Дон бросил все свои дела, ночную переработку над очередным успешным проектом и тут же примчался на ее зов. Он выглядел потрясенным, когда встретился с ней взглядом. Ему хотелось защитить, обнять ее, прижаться к ней губами и пить ее, словно святой источник чистейшей родниковой воды, пока она вся, без остатка не растворится в нем, пока она не смирится, что он и только он должен быть с ней рядом. Но весь ее вид был пропитан снисходительным согласием. Она приглашала его присесть рядом, кивая на бокал, заказанный специально для него. А ее глаза насмешливо улыбались, читая по его глазам все его чувства в данный момент и постепенно грустнея. Она мечтала сейчас увидеть что-то подобное, но не в этом человеке, не пьяной и уж тем более не в грязном баре, который посещали отнюдь не бедняки. Ха Дон Же сел за соседний стул и прикоснулся к ее руке, чувствуя, что она холодна, как лед. Опустив голову, он начал греть ее ладонь своим дыханием и прижимать ее руки к своей груди. Да Кюн не сопротивлялась, лишь молча позволяла ему делать то, что он хочет. Ему не нужно было слышать ее слова, чтобы понять, что она чувствует, он все знал, догадывался и где-то в глубине души торжествовал, что его время пришло. Что он все еще ей нужен и что он все же сможет ее добиться, и удержать. Она сама позвала, она снизошла до него и безропотно позволяла к себе прикасаться. В каком-то смысле он испытывал восторг. Но ее уставший взгляд говорил о том, что она сдалась, и теперь оставалось только довольствоваться ее сникшей оболочкой. Как вампир, он резко притянул ее к себе, спрыгивая с высокого стула, и прижался губами к ее шее, чтобы заставить ее ощутить хоть что-то, отрезвить ее своей страстью и так долго сдерживаемым желанием. Она и в этот момент не стала сопротивляться, наслаждаясь чужой близостью, словно тонула и не хотела больше двигаться. Но Ха Дон, не почувствовав никакой отдачи с ее стороны, вдруг резко отстранился и гневно выдавил: - Он всю душу из тебя высосал? Что он сделал, что ты, как безвольная кукла, сидишь здесь и готова отдаться первому встречному?! Да Кюн нервно сгорбилась, обнимая себя за плечи. Без его тепла и его губ на шее, вдруг стало ужасно холодно. - Он ничего мне не сделал. Это сделала я сама. - тихо прошептала девушка, снова возвращаясь к своему стакану. - Ты был прав, он встретил ее вновь и не смог пройти мимо. Я влезла в его жизнь нагло и беззастенчиво, все разрушила и наивно надеялась, что смогу влюбить его в себя... На какое-то мгновение я даже поверила, что он меня полюбил, что он забыл... Ха Дон тяжело дышал, ярость понемногу гасла и отпускала. Он присел рядом с ней, как старый друг и слушал, не перебивая. На последних ее словах он отвернулся и сморщился от болезненных фантазий, которые тут же заполнили его мозг, где он представлял свою возлюбленную в постели с другим. Он чувствовал себя беспомощным, обманутым мужем, преданным и поверженным, но тяжело вздохнув, он повернулся в ее сторону и продолжал слушать ее голос. А она продолжала: - Но я ошиблась. Я не имела права требовать от него что-то, так как я и так разрушила его счастье с любимым человеком. Я больше не могу там оставаться. И требовать тоже ничего не смогу. Он заслужил быть счастливым... - грустно махнула головой девушка, горько улыбаясь. - Ты тоже заслужила. - Ха Дон Же снова встал с ней рядом и приобнял за плечи. - Ты тоже можешь получить это все... от меня. Я смогу сделать тебя счастливой, только доверься мне, прошу тебя... - почти шептал ей на ухо Ха Дон и ласково проводил руками по ее плечам. Пока не почувствовал резкий захват сзади и, не успев опомниться, полетел в сторону столов. - Черта с два! - крикнул кто-то, тяжело дыша. Да Кюн резко обернулась и обнаружила рядом с собой... разъяренного Ким Вона.