Твоя тень

Осознание пришло не сразу. Стоило Люси понять, что происходит, как девушка мгновенно отпрянула от парня, задыхаясь от недостатка кислорода. Ее глаза метались от него к людям, сидящим за столиками и недоумевающе смотрящими за действом, развернувшимся на сцене. Хартфилия была безумно рада тому, что весь бал расположился в саду под открытым звездным небом, потому что это позволяло скрыться в ночи. Девушка еще раз взглянула на Роуга и уже было потеряла решительность, видя его сверкающие глаза и приоткрытые губы, но всё же пересилила себя, убежав со сцены. Прежний гул прекратился и ему на смену пришла тишина. Все поняли, что их поведение поставило танцевавших в неловкое положение, и постарались сделать вид, что ничего не произошло. Вздымающаяся грудь парня в шелковой рубашке, сочетающаяся с цветом его волос, казалось движется так быстро, что ребра сломаются под натиском легких. Он жадно хватал воздух ртом, все еще находясь в прострации. — Роуг, Роуг, — наконец сквозь непроницаемый панцирь пробился голос друга. Чени посмотрел на блондина, до боли сжав кулаки. Теневой маг был зол. Как никогда зол. Он не понимал, откуда взялось это чувство, но ничего не мог с собой поделать, — Роуг, и чего ты тут стоишь? Беги за своей принцессой! — наставил Стинг, поворачивая друга и толкая в спину. И вправду. Роуг опешил. Он не соображал совершенно. Он должен был кинуться за ней в тот же миг, но не сделал этого. Почему? Глупый вопрос. И парень побежал. Со всех ног. Стирая подошвы лакированных туфель. Расстегивая на лету верхние пуговицы рубашки. Закатывая рукава. Пытаясь услышать ее шаги или сбивчивое дыхание. На улице было настолько темно, что Роуг мог только поразиться. Никогда в Фиоре не бывало таких «черных» ночей. Именно в этот момент до парня дошло, что он — и есть тьма, значит, отыскать златовласку не составит проблем. Навострив все свои рецепторы, парень понесся туда, куда подсказывало сердце. И оно оказалось право уже в который раз. Девушка сидела на траве, скинув с себя туфли и сняв заколку, усыпанную драгоценными камнями. Пальцы запущены в волосы, спина напряжена. Весь вид ее наводил лишь на одну мысль. Ей плохо. Плохо настолько, что у Роуга все сжалось внутри. Она смотрела на гладь озера, по ее щекам текли слезы, смывая качественный макияж. Осколки воспоминаний резали память и душу, оставляя незаживающие раны. Холод и мрак окутали ее. От нее не осталось ничего. Только пустой взгляд и тихие всхлипы. Люси не заметила его появления. Девушка ненавидела себя, заперевшись внутри. Она видит Кану. Смеющуюся, разгульную, вечно пьющую вино, живую. И что теперь? Теперь она — удачливая Люси Хартфилия — жива, ходит по этой земле, танцует с ним. Чем она это заслужила? Почему она? Тонкие пальцы тянут волосы, тушь растекается по всему лицу, из губ течет кровь. А она все ненавидит себя. Это чертово чувство, накрепко засевшее в ее душе. Этого проклятого Роуга с его замкнутостью и теплыми прикосновениями. Зачем, зачем он спас её? Почему не оставил там, истекающую кровью, вместе с Каной? Почему, черт его дери? Почему она тут, а Каны нет рядом? Она поняла. Поняла то, что Кана ждет ее. В голове звучит лишь музыка танго, отбивающаяся колоколом от черепной коробки. Это был ее последний танец. Так решила для себя Люси. Девушка, предавшая вовсе не Кану, а саму себя. Бешеный ураган, который разбил вдребезги ее самообладание, снес на этот раз очередную баррикаду: ее здравомыслие. В состоянии аффекта Хартфилия не осознает, на что она решается. Роуг тихо наблюдает, не решаясь подойти, но и уйти ему что-то не дает. Он не может ее оставить. Зверь внутри кричит об опасности, бьет тревогу, словно что-то должно произойти. Но Роуг всё еще не двигается. Мысленный счет до десяти начался в ее голове. Она всё решила. Ей давно нужно было это сделать. Точнее, не нужно было одному черноволосому рыцарю спасать ее тщетную душенку. Раз. С ее шеи слетает крупными бусинами жемчуг, скача по сырой земле. Два. Она поднимается на ноги, расправляя воланы на юбке, со стальным намерением. Три. Влажная почва и озорные травинки щекочут нежную кожу стоп, но Люси этого не замечает. Четыре. Роуг наконец-то понимает, что собирается сделать блондинка. Пять. Не существует ничего внутри темных глаз. Бездна отчаяния и чувства предательства в перемешку с симпатией к Чени. Шесть. Она, не раздумывая и секунды, бежит к ледяной воде, понимая, что больше не может жить с этой ношей в груди. Семь. Стремительные шаги за ее спиной, ноги по щиколотку в воде. Восемь. Горячие руки хватают ее талию, не позволяя пройти дальше, чтобы наконец-то очиститься. Девять. Вырывается как может, но все попытки пресекаются на корню. Сильные ладони прижимают к такому знакомому рельефному торсу. Сбивчивое дыхание вперемешку с утробными всхлипами. Десять. Она не выдерживает. Кричит так, как никогда не кричала. В этот вой вкладываются все ее переживания и страдания. И Роуг прекрасно ее понимает. Ведь Чени сам готов уже как год на стенку лезть. Он не сберег чистую душу, не спас юную девушку, потому что думал только о ней. Да, уже тогда. Она уже была в его холодном сердце. Еще с Великих Магических Игр обладательница шоколадных глаз жила внутри него. Ее смелость, доброта и стеснительность заняли всё место в голове. Она опутала его своими чарами, не давая мыслить здраво. Он был пленен ею. Они стояли в ледяной воде под чистым небом. Луна освещала силуэт пары, играя серебряными бликами на поверхности воды. Хрупкое тело подрагивало от рыданий. Крепкие руки сжимали податливую девушку еще сильнее, боясь отпустить. — Я ненавижу тебя, — тихий шепот был громче любого крика. И какая ирония. Люси лжет. Она ненавидит вовсе не его, а саму себя. Маленькая лгунья. Сколько желчи было вложено в ее слова, сколько боли. Этого нельзя понять, можно только почувствовать. И он почувствовал. Объятье разжалось и он выпустил девушку. Теневой маг знал, что она больше этого не сделает. Ей удалось сорвать печать. Теперь она может понять, что ни один из них не виноват. Заклинательница повернулась к нему лицом. Следы недавних слез были видны. Черные разводы красовались на скулах, щеках, даже на шее. Растрепанные волосы рассыпаны по плечам. Красные губы набухли от того, что их с силой надкусывали. Маленькие кулачки нерешительно поднялись и начали колотить грудь парня. Сначала сильно и быстро, со временем становясь все слабее и медленнее. — Ненавижу, ненавижу, ненавижу, — крик переходящий в оглушающий шепот. Ее хриплый, срывающийся голос. Роуг закрыл глаза. Он заслужил это. Ведь он тоже отпустил красивую шатенку. Дал ей уйти из покалеченной души. И парень уверен в том, что именно этого и желала бы волшебница. Чени знал, как любила Альберона Хартфилию. Она всегда желала для нее счастья, находясь рядом и подставляя руку помощи. Теперь он занял ее место, согревая девушку в этот вечер. — Ненавижу, — напоследок протянула Люси, утыкаясь носом в яремную впадину и кладя расправленные ладони на его плечи. Внезапно на душе стало так…чисто и пусто у обоих. И где-то далеко, на небесах, улыбалась Кана, попивая божественные алкогольные напитки. «Наконец-то они признали это», — девушка усмехнулась, отрывая виноград и кладя его себе в рот.

***

— Тебе не холодно? — выводя девушку на сухой берег, спросил парень, жалея, что он не прихватил с собой пиджак. — Нет, — хрипло ответила Люси, смотря в пол. Ей было стыдно за этот концерт. Она не имела никакого права подвергать Роуга опасности своими выходками, — извини, — сорвалось с ее уст незаметно, когда она собирала свои туфли с земли. — Тебе не за что извиняться. Я…я считал себя виновным в смерти Каны всё это время, Люси, — по-честному сказал темноволосый, глядя в небо. Тьма ушла из его души, грязная вода начала светлеть под натиском тепла, исходящего от Хартфилии. Ее глаза блестели. Она была не одна. Он всегда был рядом. Начиная с того момента, как они столкнулись в замке принцессы несколько лет назад, на заключительном этапе Магических Игр. Ее тогда поразил его ясный взгляд и сдержанность во всем. В сравнении с безбашенным Нацу он казался таким тихим, уравновешенным и спокойным. Таким, каким Люси представляла своего Принца в детстве. Не на белом коне, а в уютной Тени. — Я не пойду обратно, — оповестила волшебница, проходя по узкой тропинке. На удивление Роуга ей шел даже этот макияж «панды». Карие глаза отливали янтарем под светом луны. Золотые волосы казались лучами солнца в промозглой ночи. Он не заметил, как тихо сказал: — Подари мне еще один танец, Люси. Теперь взор шоколадных очей исследовал его лицо. Он это всерьез? Видимо, да. Красные глаза не умеют лгать, печально осматривая ее. Черные волосы спустились на лоб, находясь в полном беспорядке. Белая кожа контрастировала с рубашкой и шевелюрой, придавая поистине аристократичный вид. Люси мягко кивнула, что не осталось незамеченным парнем. Была слышна тихая мелодия, льющаяся издалека, с места празднования. Незатейливая песня птиц дополняла этот вечер. Его руки в который раз легли на ее талию, голова девушки опустилась на его плечо, и они медленно закружились в танце. Здесь не было места страсти и желанию. Нежность, поддержка и уют были спутниками музыки. Они оба пусты. Они не желали расставаться ни на миг. И кто бы знал, что их тихий танец затянется до первых лучей солнца. Мокрый подол платья уже высох, мелодия на заднем фоне сотню раз сменилась, появились пьяные крики вдалеке. Но им было все равно. Были только они под этим небом. Таким же темным и одновременно светлым, как и их пара. Кто бы знал, что это было только начало их тернистого пути.