Белламорт

      1. Итак, великий и могучий, но не русский язык, а Лорд Волан-де-Морт, возродился. Как истинный хозяин, он первым делом вызволяет слуг из Азкабана; как истинный политик, – возвращает свой оплот приверженцев.       Накануне побега Пожирателей Роулинг глазами Гарри Поттера описывает настроение Волан-де-Морта.              1)В ушах у него гремел маниакальный смех... давно уже он не был так счастлив... он торжествовал, он был в восторге... произошло нечто чудесное, чудесное...       2) – Что случилось?       – Не знаю... — выдохнул Гарри и сел. — Он счастлив... просто счастлив...       – Тот-Кого-Нельзя-Называть?       – Произошло что-то хорошее, — пролепетал Гарри. Его трясло, как после видения змеи и мистера Уизли, и ужасно тошнило. — На что он надеялся.       3)Он не мог не чувствовать, что первый опыт окклюменции не укрепил его сопротивляемость, а, наоборот, ослабил, и с большой тревогой спрашивал себя, что же такое могло произойти, если за четырнадцать лет Волан-де-Морт еще ни разу не был так счастлив.*              Волан-де-морт счастлив. И причина тому – успешный побег его сторонников из Азкабана. Думается, фраза «за четырнадцать лет Волан-де-Морт еще ни разу не был так счастлив» является либо небольшим преувеличением со стороны Гарри, либо откровенным промахом уважаемой Дж.К.Роулинг. Ну действительно? Если вспомнить о глубочайшей, нежной любви нашего Лорда к самому себе, пик счастья за четырнадцать лет, тринадцать из которых были проведены в бестелесном состоянии, должен был приходиться именно на момент его воскрешения.       Однако, как говорится, что написано пером – не вырубишь топором. Поэтому нам остается только представить счастливо улыбающуюся змеиную физиономию Его Темнейшества, который радостно обнимал преданных соратников, словно мать – родного сына, вернувшегося домой из мест не столь отдаленных.       Впрочем, совершенно понятно, что во власти Волан-де-Морта вновь оказались самые надежные из его бойцов, и именно этот факт должен был радовать его в первую очередь. Но подождите. Добрая половина пожирателей и так находилась на свободе и, соответственно, – в полном распоряжении Темного Лорда. Да, они не отличались бескорыстной верностью, предав своего мертвого, как они думали, повелителя. Но это вовсе не означает, что они были слабее или глупее других пожирателей смерти. Кроме того, едва ли они осмелились бы совершить новое предательство, наслаждаясь присутствием живого и здравствующего хозяина.       Так неужели побег небольшого числа преданных слуг должен был вызвать столь бурные эмоции Волан-де-Морта? Выходит, кого-то из освобожденных он ценил настолько высоко, что их побег способен был привести его в состояние восторга и счастья? Может быть, всё дело в освобождении его фаворитов – семьи Лестрейндж, и в особенности Беллатрисы?       Поклонники Белламорта данный факт, как правило, приводят как доказательство любви Волан-де-Морта к Беллатрисе, ибо в тексте Роулинг черным по белому написано романтичное слово «счастлив». Да и к кому другому, как не к Беллатрисе, это слово может относиться, если известно, что мадам Лестрейндж пользовалась особым расположением Темного Лорда?       Что ж, надо признать, рациональное зерно в этих рассуждениях имеется. Но стоит cпуститься с небес на землю. Совершенно неочевидно, что счастье Волан-де-Морта было вызвано возвращением Беллатрисы-женщины, а не возвращением преданного-разящего-оружия. Впрочем, «оружие» должно было быть действительно любимым, если уж «за четырнадцать лет Волан-де-Морт еще ни разу не был так счастлив».                     2. Думаю, шипперам свойственно выстраивать для себя иерархию доказательств, подтверждающих, что в каноне (вы что!) имеется множество намеков, ясно указывающих на любимый пейринг. Разумеется, это не касается экзотических пар а-ля Нарцисса Малфой и Хагрид, поклонники которых благоразумно не утруждают себя поисками канонных доказательств их горячей, невысказанной любви.       Речь сейчас пойдет о сцене из пятой книги, которая среди доказательств Белламорта занимает, как правило, второе место. Как уважаемые читатели могли уже догадаться, мы плавно транспортируемся в Отдел тайн.       Начнем с того, что Беллатриса с Люциусом Малфоем дружно, с треском провалили задание Темного Лорда. На самом деле – не очень дружно, но вряд ли Волан-де-Морт счел это смягчающим обстоятельством. Главная вина, конечно, лежит на Люциусе, так как именно его Волан-де-Морт назначил ответственным за операцию, но и с Беллатрисы, надо заметить, он ее не снимает.              1)— Он делится со мною всем! — тут же ощетинилась Беллатриса. — Он говорит, что я самая верная, самая преданная...        — В самом деле? — В голосе Снегга прозвучал легчайший намек на сомнение. — Он в самом деле до сих пор так говорит, после того фиаско в Министерстве?              2)— Ты увиливаешь от моего последнего вопроса, Снегг. Гарри Поттер. Ты мог убить его в любую минуту за последние пять лет. Ты этого не сделал. Почему?        — Ты говорила на эту тему с Темным Лордом? — спросил ее Снегг.        — Он... Мы с ним в последнее время... Я спрашиваю тебя, Снегг!**              «Мы с ним в последнее время почти не разговариваем» – недоговаривает Беллатриса. Разбитое в Отделе тайн пророчество подпортило, мягко говоря, ее отношения с Волан-де-Мортом.       Но вернемся в Отдел тайн. Послав туда сначала ватагу пожирателей, Волан-де-Морт в конце концов сам соизволил явиться на место действия. И каковы его первые впечатления? Пророчество разбито. Беллатриса рыдает у его ног, чем весьма раздражает своего повелителя.              — Простите меня, хозяин, я не знала! Я сражалась с анимагом Блэком! — зарыдала Беллатриса, бросаясь ниц у ног Волан-де-Морта, сделавшего несколько шагов вперед. — Вы же знаете, хозяин...       — Замолчи, Белла. — В голосе Волан-де-Морта послышалась угроза. — Через минуту я с тобой разберусь. Ты думаешь, я пробрался в Министерство магии, чтобы слушать твое дурацкое хныканье?***              Рядом по традиции находится разрушивший все планы Гарри Поттер. Тут бы его и убить и снова радоваться жизни, но как гром среди ясного неба (не такого уж ясного) появляется вездесущий Альбус Дамблдор. Дамблдор, к вящей досаде Волан-де-Морта, весьма неплохо и, можно сказать, стойко держится в поединке для человека, чей столетний юбилей давно уж миновал. Мало того — обзывает его Томом и спасает Поттера. Ну и вишенка на горьком торте лордовского невезения — прибытие в Отдел тайн министра магии, от которого Темный Лорд так тщательно скрывал свое возвращение. Что ж, предполагаю, настроение этого милого лысого волшебника оставляло желать лучшего.       Но, несмотря на всю свою злость и ярость, Волан-де-Морт не один скрывается с места происшествия — с Беллатрисой.              — Он был здесь! — воскликнул человек в алой мантии, с волосами, собранными в хвост. Он указывал на кучу золотых обломков по другую сторону зала — туда, где каких-нибудь пять минут назад лежала плененная Беллатриса. — Я видел его, мистер Фадж! Клянусь, это был Сами-Знаете-Кто — он схватил женщину и трансгрессировал!***              Как бы ни был разгневан Волан-де-Морт, он не оставляет Беллатрису на произвол министерским служащим и мракоборцам. Напротив, – забирает с собой. Что касается Малфоя и еще ряда пожирателей, после неудавшейся операции им пришлось-таки посетить Азкабан. К их сожалению — не в качестве туристов.       Тут обычно следует красивый вывод о том, как значима Беллатриса для Волан-де-Морта по сравнению с другими пожирателями. Ее единственную спас. И это при том, что она не справилась с заданием. В фанфиках можно встретить красивые сцены, в которых Волан-де-Морт с Беллатрисой на руках трансгрессирует в роскошные апартаменты, где сначала наказывает её круциатусом (канон все-таки), а затем страстно предается плотским утехам, сжимая измученную, но счастливую Беллатрису в объятьях.       Впрочем, объясняется всё куда как прозаичнее. Беллатриса, единственная из всех пожирателей, находилась на тот момент поблизости от Волан-де-Морта. Только ее имелась возможность спасти. Оставлять же лишнего пожирателя министерству — нерационально, особенно учитывая затраченные усилия на недавнее вызволение из Азкабана.       3. Взявшись анализировать отношения Волан-де-Морта и Беллатрисы, полагаю, стоит оценивать не только аргументы в пользу Белламорта, но и те эпизоды поттерианы, которые, скорее, его отрицают.       Как следует из того диалога в Отделе тайн, Волан-де-Морт не слишком любезен с Беллатрисой.              — Замолчи, Белла. — В голосе Волан-де-Морта послышалась угроза. — Через минуту я с тобой разберусь. Ты думаешь, я пробрался в Министерство магии, чтобы слушать твое дурацкое хныканье?        К сожалению Беллатрисы, это следует еще и из других диалогов.       — Повелитель, позвольте мне…        — Я не нуждаюсь в поддержке, — холодно сказал Воланде-Морт, и Гарри, даже не видя, ясно представил себе, как Беллатриса отдергивает протянутую на помощь руку. ****       Кроме того, он не гнушается прилюдно подвергать Беллатрису унижению. Вспомним собрание пожирателей смерти из седьмой книги, на котором Волан-де-Морт подверг осмеянию брак племянницы Беллатрисы с оборотнем – Римусом Люпином.       — Мой Лорд, — произнесла сдавленным от охвативших ее чувств голосом смуглая женщина, которая сидела чуть дальше от Волан-де-Морта, — то, что вы здесь, в нашем родовом поместье, честь для нас. Большей радости быть просто не может.       — Большей радости, — повторил Волан-де-Морт, немного склонив голову набок и вглядываясь в лицо Беллатрисы. — Из твоих уст, Беллатриса, такие слова значат немало.       Лицо ее залила краска, глаза наполнились слезами счастья.       — Мой Лорд знает, что я говорю чистую правду!        — Большей радости быть просто не может… Даже в сравнении со счастливым событием, которое, как я слышал, произошло на этой неделе в вашей семье? Беллатриса, приоткрыв рот, уставилась на него в явном недоумении.        — Я не понимаю, о чем вы говорите, мой Лорд.        — Я говорю о твоей племяннице, Беллатриса. И о вашей, Люциус и Нарцисса. Она ведь только что вышла замуж за оборотня, за Римуса Люпина. Вы, должно быть, очень гордитесь этим.       Все, кто сидел за столом, глумливо загоготали. Многие склонились друг к другу, обмениваясь насмешливыми взглядами, некоторые застучали по столу кулаками. Огромная змея, раздраженная этим шумом, открыла пасть и сердито зашипела, однако Пожиратели смерти ее не услышали — до того обрадовало их унижение, которому подверглись Беллатриса и Малфои. Лицо Беллатрисы, совсем недавно светившееся от счастья, пошло уродливыми багровыми пятнами.       Недовольство и гнев браком представительницы древнего рода Блэков с каким-то оборотнем Волан-де-Морт предпочел выразить не лично Беллатрисе и Малфоям, а публично – при общем собрании пожирателей. Нарочно. С явной целью унизить.              — Она не племянница нам, мой Лорд! — воскликнула Беллатриса, перекрикивая веселый гам. — После того как наша сестра вышла замуж за грязнокровку, мы — Нарцисса и я — ни разу не виделись с ней. Ее отродье не имеет ни с кем из нас ничего общего, как и животное, за которое она выскочила замуж.       — А что скажешь ты, Драко? — спросил Волан-де-Морт, и хотя голос его был тих, он легко перекрыл улюлюканье и глумливый гогот. — Ты как — будешь нянчиться с ее щенками?       Веселый гомон усилился. Драко Малфой в ужасе взглянул на отца, уставившегося себе в колени, потом поймал взгляд матери. Та почти неприметно качнула головой и снова уставилась непроницаемым взглядом в стену напротив.       Впрочем, Волан-де-Морт вскоре счел возможным прекратить свое уничижительное воспитательное воздействие.              — Довольно, — проронил, поглаживая рассерженную змею, Волан-де-Морт. — Довольно. И смех мгновенно стих.*****       Честно говоря, лично я не вижу в данных эпизодах что-либо противоречащее привязанности Волан-де-Морта к Беллатрисе или тем более – ее опровергающее. Он груб – не спорю. Но ожидать от Темного Лорда галантной предупредительности по отношению к собственной пожирательнице было бы по-наивному абсурдно.       Даже в канонном замысле Роулинг Волан-де-Морт вполне способен на привязанность, но на привязанность как к любимой вещи. Ну а с любимой вещью… можно быть резким, неделикатным и бесцеремонным. Главное, чтобы она, т.е. вещь, оставалась цела и невредима.              4. И именно целости и невредимости будет посвящен следующий пункт этого скромного анализа.       События седьмой книги начинают постепенно разворачиваться для Волан-де-Морта отнюдь не благоприятно. Гарри Поттер сбежал из поместья Малфоев. Неизвестным образом узнал о крестражах. Сумел проникнуть в хранилище Лестрейнджей, где украл чашу Пенелопы Пуффендуй – крестраж, доверенный когда-то Беллатрисе на хранение.       Кто в этом виноват? «Виноват Волан-де-Морт» — как говорится в известной шутке. Но, вопреки ей, виновата Беллатриса Лестрейндж. Она допустила, чтобы Гарри Поттер ускользнул из рук Волан-де-Морта. Она потеряла в стычке с троицей волшебную палочку, благодаря которой Гарри Поттер смог проникнуть в хранилище Лестрейнджей. Чаша, которую она должны была беречь как зеницу ока, оказалась в руках врага Темного Лорда.       Если за побег Поттера Беллатриса и Малфои были подвергнуты домашнему аресту и, очевидно, круциатусу, то похищенный крестраж вызвал еще большую, неописуемую ярость Волан-де-Морта.              — И что они взяли? — Голос сделался пронзительным. Его охватил ледяной страх. — Что они взяли?! Говори!        — М-маленькую… золотую ччашу… ммой господин…       Он словно со стороны услышал свой бешеный крик — крик неверия и ярости. Он обезумел от злобы — неправда, не может быть, никто не знал об этом! Как мог мальчишка открыть его тайну? Бузинная палочка хлестнула воздух. Комнату озарила вспышка зеленого света. Стоявший на коленях гоблин повалился на бок — мертвый. Волшебники в страхе кинулись кто куда. Беллатриса и Люциус Малфой расшвыривали всех, прорываясь к двери. Снова и снова взлетала Бузинная палочка, и те, кто не успел убежать, были убиты, все до одного, за эту ужасную новость, за известие о золотой чаше… Он метался взад и вперед среди мертвецов. Перед ним проходили видения: его бесценные сокровища, его хранители, якоря, которыми он держался за бессмертие. ******              Ярость Волан-де-Морта была настолько неистова, что он безрассудно расточал смертельное проклятие направо и налево. Он убил всех, не успевших покинуть комнату, и, если бы Беллатриса с Люциусом в ней остались – были бы, без сомнения, также мертвы.       Итак, мы видим эпизод, в котором Волан-де-Морт готов убить свою верную пожирательницу. Значит ли это, что он не мог быть привязан к Беллатрисе, что её положение в кругу пожирателей не было настолько особым, чтобы избежать зеленой вспышки Авады Кедавры в случае серьезного прегрешения?       Еще одна маленькая деталь: после осознания опасности, которая грозит его осколкам души, Волан-де-Морт считает ошибкой, что в прошлом доверил крестражи своим фаворитам:              «Довериться Беллатрисе и Малфою было серьезной ошибкой. Они глупы и легкомысленны, на них ни в коем случае нельзя было полагаться».******              «Глупа и легкомысленна» – вот теперешняя оценка прежней фаворитки.       Но будем последовательны. Какие в конечном итоге имеются аргументы, отрицающие Белламорт (ну кроме банального дамблдорского – о тотальной неспособности Волан-де-Морта на любовь)? На любовь не претендуем – хотя бы на привязанность. Первое: Волан-де-Морт был готов убить Беллатрису. Второе:он мысленно отозвался о Беллатрисе отнюдь не самым лестным для нее образом.       Что ж, в тот момент Волан-де-Морт действительно легко, не думая, мог убить Беллатрису. Но посмотрите еще раз на его состояние:              «снова и снова взлетала Бузинная палочка, и те, кто не успел убежать, были убиты, все до одного, за эту ужасную новость, за известие о золотой чаше… Он метался взад и вперед среди мертвецов».              На мой взгляд, оно весьма похоже на состояние аффекта. Слишком сильно было эмоциональное потрясение Волан-де-Морта. Думаю, не стоило бы спрашивать с старого параноика и шизофреника за убийство в состоянии аффекта.       Что касается переоценки Беллатрисы, то, увы, следует признать: Беллатриса возродившемуся Темному Лорду принесла в основном разочарование. Но, как ни странно, тут-то и покоится еще одно доказательство Белламорта, которое в моем личном рейтинге доказательств занимает твердое второе место…              5. Гарри Поттер сбежал из поместья Малфоев – Беллатриса и Люциус должны были подвергнуться справедливому и суровому круциатусу.       Гарри Поттер украл золотую чашу Пенелопы Пуффендуй, доверенную Беллатрисе. Гарри Поттер уничтожил дневник Тома Реддла, доверенный Люциусу. Оба достаточно провинились. О печальной участи дневника Волан-де-Морт узнал вскоре после возрождения. О золотой чаше – сразу после кражи. С уничтожением дневника он успел смириться. С похищением чаши – не мог успеть.       Под конец седьмой книги Беллатриса должна была навлечь на себя больший гнев, чем Люциус, хотя бы потому, что от нее, как от самой надежной пожирательницы, ожидалось большее. Но сравните внешний облик Люциуса Малфоя и Беллатрисы Лестрейндж при Битве за Хогвартс.              — Повелитель! — произнес тоскливый хриплый голос.        Он обернулся: в самом темном углу сидел Люциус Малфой, в лохмотьях, со страшными следами наказания за последний побег мальчишки. Один глаз у него заплыл и не открывался.*******              — Повелитель… — Это заговорила Беллатриса. Она сидела рядом с Волан-де-Мортом, растрепанная, с исцарапанным лицом, но целая и невредимая.********       Не находите ли, уважаемые читатели, что Беллатриса выглядит несколько лучше Люциуса? Где «страшные следы наказания за побег мальчишки», в котором она виновна ничуть не меньше Малфоя? Более того, ситуация Беллатрисы усугубляется тем, что вскоре оказывается похищенным доверенный ей крестраж. Но ни-че-го. Всего лишь царапины на лице – и то, возможно, полученные во время Битвы за Хогвартс.              Еще одна интересная деталь.       Палочка Люциуса Малфоя погибла во время операции «семь Поттеров». Палочка Беллатрисы была утеряна ею во время упоминавшегося уже побега знаменитой троицы. Но в то время как безоружный Люциус не имел возможности принимать участия в сражениях, Беллатриса с палочкой в руках яростно отстаивала господство Темного Лорда в битве за Хогвартс.       Ответ на эту загадку остался за занавесом книги Дж. К. Роулинг. Возможно, найденная палочка Беллатрисы была возвращена своей законной владелице. А возможно, для Волан-де-Морта участие Беллатрисы в финальном сражении было достаточно важно, чтобы он счел необходимым обеспечить её другой волшебной палочкой. Впрочем, это уже область домыслов.              Таким образом, даже в отношении серьезно провинившейся Беллатрисы Волан-де-Морт был куда более мягок, чем к другим пожирателям.              6. Наконец, мы подходим к самой любимой сцене большинства «белламортчиков», от которой в восторженном упоении ликуют шипперы.       Речь, конечно же, идет о последнем сражении Беллатрисы Лестрейндж – сражении, в котором искусную пожирательницу победила простая домохозяйка, Молли Уизли.              Заклятие Молли пронеслось под вытянутой рукой Беллатрисы и ударило ее в грудь, прямо над сердцем.        Злорадная улыбка замерла на губах Беллатрисы, глаза словно выкатились из орбит. Еще мгновение она понимала, что случилось, а потом медленно опрокинулась навзничь, и толпа зрителей зашумела, а Волан-де-Морт вскрикнул.       Гарри казалось, что он видит все в замедленной съемке: Макгонагалл, Кингсли и Слизнорт отлетели прочь, вертясь в воздухе, как сухие листья. Ярость Волан-де-Морта при виде гибели последней, лучшей его сторонницы взорвалась с силой многотонной бомбы. Волан-де-Морт поднял палочку и направил ее на Молли Уизли.*********              В момент смерти Беллатрисы Волан-де-Морт был занят тем, что одновременно сражался с Макгонагалл, Кингсли и Слизнортом.              С холодной ненавистью он смотрел, как они, пригибаясь, мечутся вокруг него и никак не могут нанести решающий удар…              Спустя мгновение ярость при виде гибели Беллатрисы вызвала настолько мощный всплеск магической энергии, что все три противника Волан-де-Морта тотчас, вертясь в воздухе, отлетели прочь.       Он вскрикнул, взорвался «с силой многотонной бомбы» и намерился отомстить Молли Уизли – убить ее.       Прекрасная, милая сердцу шиппера реакция! Но может ли она быть вызвана смертью только дорогого человека? Отбросим сентиментальные причины и постараемся взглянуть на гибель Беллатрисы с присущей Волан-де-Морту рациональностью.       Можно предположить, что в своей ярости Волан-де-Морт сожалел не о смерти Беллатрисы, а о себе, лишенном «последней», «лучшей» своей сторонницы. Но в какой ситуации можно так сожалеть о потере соратника? Был ли расклад сил настолько плачевен для Волан-де-Морта, что Беллатриса представляла собой его последнюю главную опору?              Куда ни глянь, Пожиратели смерти отступали, подавленные численным превосходством противника, сражаемые несущимися отовсюду заклятиями, стрелами из луков кентавров, корчась от втыкающихся в ноги ножей, напрасно пытаясь бежать под натиском все прибывающей толпы.              В панике этого хаоса Беллатриса, единственная из всех пожирателей, от начала до конца сражалась рядом, бок о бок со своим повелителем.              Гарри видел, как Джордж и Ли Джордан повалили на пол Яксли, как Долохов пал от руки Флитвика, как Хагрид швырнул через всю комнату Уолдена Макнейра и тот врезался в противоположную стену и мешком упал на пол. Он видел, как Рон и Невилл сбили с ног Фенрира Сивого, как Аберфорт ударил Оглушающим заклятием Руквуда, как Артур и Перси одолели Толстоватого, а Люциус и Нарцисса Малфой, даже не пытаясь сражаться, бежали сквозь толпу, выкрикивая имя своего сына.              Она действительно была последней его сторонницей…       Но не будем забывать, что Волан-де-Морт не довольствовался дюжиной пожирателей смерти: он обладал армией, целой разношерстной армией с великанами. Гибель ближайших пожирателей не могла, следовательно, означать его проигрыш в войне, хотя и была чрезвычайно досадна. Будучи уверенным в смерти Гарри Поттера, Волан-де-Морт должен был сознавать, что в этом сражении не стоят на кону ни его жизнь, ни победа в борьбе за власть.       А теперь представьте: вам не грозит смерть, и битва, которую вы проигрываете, вовсе не решающая в вашей войне. Но поражение было бы унизительно, и тут, так не вовремя, уничтожают ваше смертоносное оружие – убивают вашего последнего, надежного соратника. Что вы чувствуете? Досаду, злость, может быть, даже ярость. Но такую ли исступленную ярость? Взорвались бы ваши эмоции «с силой многотонной бомбы»? Думаю, нет.       Кроме того, разница между гибелью предпоследнего сторонника и последнего не так уж велика. Где же вскрики Волан-де-Морта, когда расправляются с другими его пожирателями?       Поэтому, считаю, следует отойти от эпитета «последняя» и попробовать придать значение другому канонному прилагательному – «лучшая». Удивительно, но, совсем недавно называя ее глупой и легкомысленной, Волан-де-Морт в этот момент оценивает Беллатрису как лучшую свою сторонницу. Почему? Да, она прекрасный воин (что не помешало миссис Уизли ее убить), в прошлом заслуженно являющаяся фаворитом Волан-де-Морта. Но было ли в каноне хоть одно задание, с котором бы Беллатриса справилась после Азкабана? Нет, не было, и тот же Северус Снегг, успешно играющий роль полезного Волан-де-Морту агента, должен был пользоваться по всем законам логики куда большей благосклонностью своего повелителя. Но логику в Хогвартсе не преподают, и Волан-де-Морт милостиво убивает Снегга, не особо сожалея о его смерти. Выходит, Беллатриса – лучшая вовсе не потому, что она по-прежнему блестяще выполняет важные поручения Темного Лорда? Так где тот критерий, где тот ключ для проникновения в любимчики?       Смею предположить, что причина кроется в слепом обожании, в яром фанатизме Беллатрисы Лестрейндж. Она лучшая для него благодаря сумасшедшей преданности, которую Беллатриса излучает всем свои существом. Кроме того, не будем списывать со счетов мельтешащие на берегах памяти заслуги прошлого.       Итак, ему жаль гибели лучшей пожирательницы, и жаль не применительно к тому конкретному сражению, а жаль в принципе, жаль вообще ее терять. Быть последней – слишком мало для яростного вскрика, быть лучшей – достаточно.              Какая картина в итоге складывается? Молодая, сильная, красивая женщина находилась в фаворе у Волан-де-Морта. Он счастлив был освободить ее из Азкабана, но, увы, она перестала радовать своего господина образцовой службой. Вместо того чтобы жестоко наказывать Беллатрису за систематические провалы, Волан-де-Морт намного мягче обходится с ней, чем с другими пожирателями. «Глупая и легкомысленная», Беллатриса все равно остается для него лучшей сторонницей, а ее гибель вырывает из груди Волан-де-Морта яростный крик.       Лично я усматриваю здесь некоторую долю привязанности. Вспомним, что он лично обучал Беллатрису черной магии. Думаю, он мог к ней относиться как к своему детищу, как к той части действительности, которая ласкает его эго. Самовлюбленному Волан-де-Морту не могло не льстить безрассудное поклонение привлекательной женщины. Довольствовался ли он платоническим поклонением или же желал физического выражения любви Беллатрисы – этот вопрос остается без ответа.       Но неистовая ярость, вызванная гибелью Беллатрисы, — замечательное доказательство Белламорта – пусть легкой и едва уловимой, но привязанности Волан-де-Морта.