Вторая жизнь

Лошади подошли ближе. Генерал де Жарже услышал знакомые голоса, но не понял ни единого слова. Андре сказал что-то, и Оскар рассмеялась от души, чисто и искренно. Рейниер уже забыл, как звучал её беззаботный смех. В последний раз, когда он слышал её смех, она была ещё ребёнком. Его ребёнком, которым он всегда гордился! Яркий смех резко перестал, и лошади остановились. В воздухе появилось невероятное молчание. Она его ненавидела? Или она надеялась на примирение? Или ей было всё равно? Рейнер почувствовал её взгляд на спине, и на шеё появилось неприятное покалывание, но он не обернулся. Его внимание только блуждало от её старшего к её младшему и обратно. Он услышал, как Оскар и Андре спустились с лошадей. Как Жиродер и Розали с Бернардом встретили их обоих, а затем он увидел их перед собой! Прямо на стороне её сыновей! «Отец ...», образовали её губы, но из них не было звука, как будто её голос отрицал ей служение. Оскар и Андре выглядели удивлёнными, больше ничего. Его дочь всегда хорошо скрывала свои чувства. Он научил её этому; он обучил её таким образом, и Андре присвоил это от неё. Несмотря на то, что оба они находились сейчас в середине сороковых годов, их лица казались неизменными. Только они постарели немного. Это показало определённые линии на лбу, морщины и ямочки вокруг углов рта. Рейниер отвернулся от них и повернулся к их сыновьям. «Вы можете начать с фехтованием!» «Да, дедушка!» Старший кивнул и коротко взглянул на своих родителей. «Не волнуйтесь, это неплохо. Дедушка просто хочет знать, как хорошо мы уже тренировались в фехтовании.» Затем он отправился со своим братом на определённую дистанцию. Генерал сопровождал их на некотором расстоянии, игнорируя Оскара и Андре. Они оба остановились, ошеломленные. Отец Оскара изменился: его морщинистое и угловатое лицо, поразительные черты лица и выступающие скулы рассказывали истории о длительной борьбе. На протяжении многих лет генерал был отмечен горькими битвами. Оскар несколько раз проглотила, чтобы восстановить самообладание, и Андре тоже пытался не показывать, что он чувствовал. Удивление и безмолвие были лишь некоторыми их чувствами. Они оба не знали, почему генерал был здесь, и это вызвало у них некоторый дискомфорт. Бернард подошёл к ним вместе с другими и более подробно объяснил встречу с генералом и графом Жиродером: «Ваш отец, леди Оскар, нашёл Розали в Париже и потребовал, чтобы мы привели его к Вам. Он сказал, что у него есть что-то важное, чтобы рассказать Вам.» «Ты говоришь так, как будто мы заставили Вас, Бернард Шатле», резко перебил Жиродер, стоя на свободной стороне рядом с Оскаром. «Леди Оскар. После смерти королевы Ваш отец должен был отказаться от своего титула и уехать за границу. Что Вы его дочь спасла его от смерти. Многие другие, подобные ему, были менее удачливы. Я сопровождал его за границу к моим родственникам, и в прошлом месяце мы, наконец, смогли вернуться. Но так как Ваш отец потерял здесь своё имущество, он уехал со мной в Швецию к жене. Мы были удивлены, когда граф фон Ферзен сказал нам, что она живёт с Вами в Нормандии. Фон Ферзен намного изменился. Он стал очень горьким и ненавидит людей. Вот почему мы остались у него ненадолго. Ваша мать приветствовала нас более сердечно, но Ваш отец больше не смог оставаться там. Он стал беспокойным, леди Оскар. Он сказал, что найдёт свой покой, когда он разъяснит некоторые вещи с Вами. Вот почему я привёл его к вашему бывшему протеже, и теперь мы здесь.» «Почему Вы говорите мне об этом, Жиродел?», холодно спросила Оскар, наблюдая, как её сыновья сражаются. Её сухожилия напряглись, когда её глаза иногда падали на отца. «Я думал, Вам это будет интересно узнать?» Жиродер удивлённо посмотрел на неё со стороны. «Я знаю, что он выгнал Вас, но ...» «Он объявил меня мертвой!», прервала Оскар его с гневом и добавила: «Я для него умерла! Вы же сами сказали мне это много лет назад!» «Но это было давно, леди Оскар. Времена и люди меняются ... » «Но не мой отец!» Кровь пронеслась по её венам, как развязанная волна приливов. «Не расстраивайся, Оскар», успокоил её Андре с другой стороны и обнял её за плечи. Жиродер сразу же обратил внимание на генерала. Ему всё ещё было больно видеть её в объятиях другого мужчины. Оскар почувствовала облегчение от своего мужа, но её обиженные чувства дочери не хотели успокаиваться. Каким бы ни был её отец, она никогда не сможет обращаться с ним так, как он с ней. Её старший как раз прикрылся от ходячих ударов своего брата, а её младший ударил его меч из его руки в следующий момент. «Я победил!», воскликнул он торжествующе, подняв меч своего брата с травянистой земли. «Ты выиграл, потому что я позволил тебе выиграть», сказал старший, не впечатлённо и сделал смешную гримасу. «Что я слышу?» Генерал де Жарже гневно встал между ними и установился на старшего. «Если ты позволишь своему сопернику победить, он сделает короткую работу над тобой!» «Я хорошо знаю об этом. Но Рейнир - мой брат, и я наизусть знаю его навыки фехтования», - возразил молодой парень. Он не позволял себе беспокоиться - по крайней мере, он не выглядел таким. То, что происходило внутри его, никто не знал. Генерал де Жарже оценил его взглядом. За исключением цвета глаз и мужских черт лица, он напоминал ему его мать. Как он владел мечом, напоминало ему о ней. От Андре было больше в младшем. «Дайте мне ваши мечи! Оба!», приказал Генерал своему тезку и уже протянул руку за оружием. Рейниер младший ничего не думал и передал с лёгкостью своё оружие генералу. «Это был неплохой бой», сказал генерал братьям: «Но могло быть лучше. Теперь идите на свои места и скажите вашей матери, чтобы она пришла ко мне!» Братьям не нужно было этого делать, потому что Оскар тоже его услышала. Как только её сыновья прибыли, она пошла к отцу. «Он всегда был таким?», спросил Оскар младший, когда он подошёл к своему отцу. «Что касается его строгости и дисциплины, да», коротко сказал Андре и внимательно смотрел на жену. Она стояла уже стройно перед генералом. «Что это будет?», спросила она контролируемым образом, когда генерал вручил ей один из мечей. «Не спрашивай, а делай то, что я тебе говорю!» Рейниер огрызнулся на неё и сильно держал меч. «Я хочу посмотреть, осталась ли у тебя хотя бы одна искра от того, чему я тебя научил! Или твоё женское упрямство полностью испортило тебя?» Это сильно ударило Оскара. Её прекрасные черты стали строгими, её сухожилия напрягались по всему телу, и она плотно закрыла пальцы вокруг рукоятки меча. «Хорошо», мрачно пробормотала она. «Я исполню Вам это желание.» Рейниер удовлетворенно поднял уголки рта вверх. Он сделал несколько шагов назад, остановился в правильном положении и атаковал первым. Оскар искусно парировала его последующие сильные удары, быстро избегала его и ударяла назад. Она не потеряла ничего в ловкости и быстроте. Но генерал вскоре оттолкнул её назад и напал на неё снова быстрыми и непрерывными ударами. Поэтому она была вынуждена только укрываться и едва могла отбиться от него. «Это все, что ты сохранила, Оскар?» Рейнер посмотрел на неё, когда его клинок против её ударил и заставил её встать на колени. «Ты не должна позволять мне побеждать, Оскар!» «Я этого не делаю!», прошипела Оскар, изо всех сил пытаясь встать перед отцом. Его клинок прижимался к ней - почти перед её лицом. «Ты глупая девка!», мрачно прорычал Рейниер, слегка ослабив давление. Как будто он хотел сделать короткий перерыв. Оскар не воспользовалась этим. Его хватка ослабела, и она смогла встать на ноги. Но вместо того, чтобы контратаковать его, она не сдвинулась с места. Она запыхалась, и её сердце колотилось дико. «Ты должна сражаться, а не отступать!» Рейниер дышал без остановок. Его рука опустила его меч, и его глаза, казалось, пронзили его дочь. «Мы уже достаточно потеряли!» Он сжал свою свободную руку в кулак. «Побег короля и его семьи был обречён с самого начала на потерю! И тебя уже не было, когда всё катилось с горы! Ты отступила!» В общем, Рейнер знал, что она была нипричём. Но почему-то ему хотелось избавиться от ужасающих и кровопролитных картин казни и кровопролития в прошлом. «Вы неоправданно упрекаете меня, отец!» Оскар тоже опустила оружие. Она стояла лицом к лицу перед ним. Она говорила искренне, хотя в ней всё больше и больше кипело. «Я бы осталась до последнего момента, поверьте мне! Но король освободил меня от службы! Я ничего не смогла поделать ...» Нет, она не могла ... В Швеции она слишком поздно узнала о варварской казни короля, а затем королевы, когда всё закончилось. Было сказано, что одно устройство было изобретено и построено, которое обеспечило более быструю и безболезненную смерть, чем топор ... Это устройство называлось гильотиной. Оскар была озлоблена и рассержена после смерти королевы, потому что она не могла остановить всё это. Граф фон Ферзен был таким же, и с тех пор он всё больше и больше дистанцировался от общества людей, в том числе Оскара, за что она не могла его винить. Робеспьеру удалась власть и он был назван отцом террора. Но его царство террора внезапно закончилось: Робеспьер был свергнут и также попал под гильотиной ... После его смерти революция сошла с течением времени. Теперь самозваный Император Наполеон правил Францией, и все те, кто сбежал в революционные периоды, постепенно возвращались .... «Ты глупая девка ...», повторил генерал в раздражении. Гнев и отчаяние были написаны на его лице. «Величества были казнены! Монархия упала, и благородные не имеют ни на что права! Тебя не было, когда головы катились! Ты уже уехала при первой возможности побега!» Он звучал так, будто обвинял её во всём, но это было не так. Оскар внезапно почувствовала, что внутри него что-то происходило, что не соответствовало его суровому, горькому и раздражительному виду. Чужая мягкость лежала в его ледяном взгляде, напоминающем ей день откровения, когда он изгнал её из семьи. Его грубый голос часто останавливался. У Оскар почти остановилось сердце. До сих пор она никогда не видела своего отца таким, кроме того одного раза и не нашла слов для этого. Её губы произнесли только тихо «отец». «Ты отправилась в Швецию! Ты выбрала другой путь ...» Рейнер сделал паузу и боролся с самим собой. Его подбородок дрогнул, и он посмотрел на Оскара более настойчиво, чем раньше. Он глубоко вздохнул и расслабил кулак. «... ты выбрала правильный путь, и я был рад узнать, что ты в безопасности ...» Мысли Оскара превратились в сальто. Её чувства перепутались. В отчаянии она попыталась покорить её чувства и сохранить свою вертикальную стойку. «Вы удивляете меня, отец», хрипло и открыто сказала она. «Вы отвергли меня и дали мне понять, что Вы меня больше не считаете Вашей дочерью!» «Как ты думаешь, зачем я это сделал?» Рейниер снова напряг мышцы и нахмурился, но затем его черты внезапно смягчились. «Я просто хотел твоего лучшего, мой ребёнок ... Я хотел защитить тебя ...» Его глаза внезапно сверкнули, и его эмоциональный холод растаял до тепла, которое у него никогда не показывалось. «Это правда: я потерял тебя как дочь ... Но у меня появился вместо этого сын ... Я давно отпустил тебя в жизнь женщины ...» У Оскар упал меч из руки. Её глаза расширились, и ресницы стали влажными. Она никогда не рассчитывала этими словами, которые означали для неё освобождение и мир. Рейниер поднял упавший меч, быстро посмотрел на неё, а затем пошел с мягкой улыбкой вокруг рта. С умеренными шагами и гордостью он добрался до собравшейся группы. Он передал практические мечи своим двум внукам. «Теперь вы можете называть меня дедушкой!» Оба брата одобрительно кивнули и с удивлением взяли мечи. Их глаза сияли радостно и озорно. Они ухмыльнулись и генерал похлопал обоим по плечу. «Ваши родители могут гордиться такими сыновьями, как вы! Так же, как и я всегда гордился вашей матерью! Моя дочь - самый дорогой ребёнок, который у меня есть!» Братья открыли и закрыли рот, глубоко тронутые. Генерал удовлетворённо улыбнулся, затем оставил их и повернулся к их отцу. «Андре ...», сказал он спокойно, как обычно: «Я слышал о твоей бабушки. Мне очень жаль. Она была добросердечной женщиной, и ты всегда делал ей честь.» «Спасибо, генерал.» Андре не знал, что сказать. Он был настороже и в то же время подавлял свое недоверие. Краем глаза он заметил, что его жена медленно приближается к ним. Генерал де Жарже не видел, когда она шла. Его внимание было обращено на Андре, и он неожиданно взял его за руки. Андре застыл на мгновение. Он был удивлён и поражён. Рейниер почти не заметил этого. Он говорил серьёзно и всё же с некоторым блеском радости в глазах: «Ты оказал мне большую честь, мой мальчик. Ты всегда был с моей дочерью, ты никогда не покидал её, и ты всегда был верным спутником. К лучшему и к худшему! Ты не из благородства, но это больше не имеет значения. Я всегда хотел сказать тебе, что ты для неё самый подходящий муж. Только ты можешь сделать моего ребёнка счастливым, и ты уже это сделал. У вас есть мое благословение, и я счастлив за вас обоих. Ты хороший мальчик, Андре ... мой сын.» Рейниер немедленно оставил его и пошёл к своей лошади. По пути он махнул Жиродеру, чтобы он следовал за ним: «Мы уходим!» «Отец, подождите!» Оскар подбежала к нему, как только он подтолкнул ногу в стремя. «Куда Вы хотите ехать?» Рейнер повернулся к ней. «Конечно же в Нормандию к моей жене! Я долго пренебрегал твоей матерью. Пришло время, о ней позаботится. Мы уже не молоды. Мы будем ждать вас всех там. В конце концов, ваша свадьба должна быть должным образом отмечена!» «Спасибо, отец ...» Оскар сказал это глубоко тронутой. «... за всё, что Вы сделали для меня и сказали мне сегодня ... это много значит для меня ...» «Что это такое, Оскар?», строго прервал Рейниер, но с мягкой улыбкой на губах: «Ты не становишься ли чувствительной? Это к тебе не подходит! Я не так тебя воспитал!» «Вы тоже не лучше, отец.» Оскар протерла глаза своим рукавом. Напрасно она старалась сохранить свою прямую стойку и самодисциплину. Генерал де Жарже делал то же самое. Он боролся со своими чувствами, до тех пор, пока он не выдержал и обнял Оскара. Он крепко прижал её к себе. «Мой любимый ребенок ...», пробормотал он и отпустил её из своих объятий. Оскар с ужасом посмотрела на него, удивилась и в то же время была очень счастлива. Рейниер слегка кивнул, снова делая его лицо строгим и сел на лошадь. «Было приятно снова Вас увидеть, леди Оскар», попрощался граф де Жиродер с лёгкой улыбкой и последовал за генералом. «Что Вы теперь собираетесь делать, поскольку Ваш долг перед мной исполнен?», спросил его генерал де Жарже, когда они оставили Оскара и всех остальных позади. «Если позволите, я провожу Вас обратно в Нормандию, а потом я вернусь к родственникам за границей», вежливо сказал Жиродер. Он фактически наложил свой долг несколько лет назад. В то время, когда леди Оскар была выслана в Швецию, он взял на себя задачу позаботиться о её отце. Он хотел сделать ей таким образом последнюю возможную услугу. «Я позволяю Вам», весело сказал генерал, вырвав его из мысленного прощания с Оскаром. Рейниер продолжал говорить дальше: «Вы всегда сопровождали меня добросовестно, и я благодарю Вас за это. Мои двери всегда открыты для Вас.» «Большое спасибо, генерал.» Жиродер ехал рядом с ним и разговаривал с ним об их общем опыте. Оскар некоторое время смотрел за отцом. Она была освобождена от последнего бремени, которое она носила с собой все эти годы. Она вздохнула мягкий апрельский воздух в её легкие и медленно выдохнула. Андре приблизился к ней сзади и осторожно обнял её. «Мы справились, дорогая ...» «Да, мы справились ...» Оскар взяла Андре за руку и ненадолго остался с ним в этом неописуемо красивом моменте. Андре и она были теперь свободны. Её Отец простил их. Он держал её как дочь в своих руках и отпустил в жизнь женщины - на стороне Андре, с которым вся её жизнь уже была связана. Он дал ей и Андре его благословение, и это было замечательное чувство: это был внутренний мир, которого она так долго ждала и которым она жаждала. Вторая жизнь была выполнена.