А что если...

Воля в кулаке, мысли в разные стороны, По моей комнате гуляют черные вороны. На потолке чувства одинокие собраны, Они с грохотом падают мне на голову.

Я лежал и смотрел в потолок. Сегодня в школе выходной и я мог бы поспать, но я не хочу. Мне не спится. В моей голове крутятся разные мысли, но все они сводятся к одному… Я одиночка. Почти все кто со мной знаком, считают меня холодным, жестоким и хладнокровным. Для них я равнодушен к чужим бедам или проблемам, я безразличен к боли и издевательствам. У меня на лице всегда всегда маска безразличия и холода. Мой взгляд ледяной, а голос холодный и твёрдый. В я медленно закрыл глаза и снова открыл. Теперь на потолке была дыра, прожженная моим усталым и тёмным взглядом. Когда я смотрел на немного желтоватый потолок спальни, у меня в голове появлялись старые воспоминания и одиночество. Всё моё одиночество. Я не знаю, что со мной. Вообще я очень дружелюбный и отзывчивый, но я не могу нормально общаться, как бы мне этого не хотелось. В голову сразу лезет образ моей очень общительной и доброй матери, весёлого и верного отца… Они доверились не тому человеку и он их убил… Ну и как после этого можно доверять людям? Хочется доверять, но это опасно. Даже самые верные и дружелюбные люди врут и предают. Я знаю это на собственном опыте. Возможно я сам такой. Хотя я и не общаюсь ни с кем толком, поэтому мне не кого предавать. Глаза закрылись и открылись ещё раз. Воспоминаний на сегодня было уже достаточно для того, чтобы я почувствовал резкий удар по моему лицу. Как будто невидимая и неосязаемая тёмная пыль падает мне на голову и начинает распространяться по спальне. Начинаю быстро моргать, чтобы прогнать чувство пыли в глазах, руками тру лицо и поднимаюсь с кровати.

Не сошел с ума и вполне осознанно Я вдыхаю этот яд вместе с воздухом. Туман не уходит с возрастом. Я ищу, я кричу охрипшим голосом.

Я делаю глубокий вдох и начинаю кашлять. В горле першит и я стараюсь проглотить это ощущение. Будто я вдохнул ту же тёмную пыль, прекрасно осознавая, что я вдыхаю не воздух, а яд. Сидя в спальне одному я ещё больше нагнетаю и так ужасную обстановку. В голове крутится куча мыслей и вопросов, на которые я не могу ответить. Никто не может… Почему я так отношусь к людям и к себе? Я не считаю себя идеальным и правильным. Я считаю себя одним из худших людей, что когда-либо существовали в мире магов. Тёмный Лорд был честен с собой, он делал что хочет и считал это правильным. Я же хочу помочь, но прохожу мимо и сам не понимаю почему. Наверное я не чувствую надобности в помощи другим. Что мне от этого будет? «Спасибо»? Оно ведь вроде расшифровывается, как спаси Бог. Но есть ли этот Бог, который помогает добрым людям? Я не уверен. Он не помог моим родителям, хотя этого «спасибо» они слышали достаточно. Сколько надо помогать людям, чтобы заслужить малюсенькую помощь этого бессмертного дяди? Наверное поэтому я и атеист. Зачем верить в то, чего нет? Это никак не поможет тебе, только будет отнимать время на молитвы и твою память. Люди верят в бога, но не в себя, хотя лучше верить в себя. Бог не даст вам того, чего вы можете достигнуть сами. Тогда зачем он вообще нужен? Проще жить в реальности и не иметь ненужных проблем. Я встаю с кровати и хватаю мантию с кровати, попутно натягивая её на себя. Выхожу из спальни и слышу весёлые голоса Гриффиндорцев. Слышу через пелену. Я полностью погружён в свои мысли и мне не интересны беседы простых учеников Хогвартса. Я уверен, что кто-то из них есть разнообразные конфеты, кто-то читает, кто-то просто сплетничает, а кто-то готовится к прогулке в Хогсмид. Вокруг меня туман. Будто я только родился и почти ничего не вижу, но как бы я не рос, он не уходит. Может я этого не хочу. Я иду, смотря вперёд, а перед моими глазами проносятся фигуры учеников. Мои однокурсники смотрят мне вслед. Наверняка все гадают, почему такой мрачный парень попал на Гриффиндор, а не на Слизерин. Ответ прост. Шляпа видит сквозь маски, а маги и люди — нет. Выходя из башни Гриффиндора я замечаю некое облегчение. У меня на спине нет больше взглядов, а воздух стал более свежим.

Эти полосы черно-белые, Я нашел любовь, но потерял в нее веру. Она жива и она еще дышит, И я чувствую она меня тоже ищет.

Я заворачиваю в ближайший коридор ведущий на улицу. Сейчас конец декабря и на улице далеко не жара, но мне всё равно. Я могу гулять по морозу в одной тонкой мантии и рубашке около часа или двух. Я буду ходить по снегу пока мои ноги не онемеют от холода. Я же его практически не чувствую. Моё любимое время года это зима. На холоде легче думается и дышится. В голове начинает гулять буран и это облегчает работу мозга.  — Аннабет, Аннабет… Сделаешь мне реферат по ЗОТИ? — слышу я нахальный голос одного из Слизеринцев.  — Отвали, Дин! — теперь я слышу тихое женское бормотание.  — Ты сама к нам подошла, а сейчас ещё и прогоняешь? — я завернул за угол и увидел двух рослых Слизеринцев, двух шутников Стоуллов и двух Когтевранских девочек. Аннабет Чейз и Полумна Лавгуд. Полумна немного странная. Она вроде умная, добрая и весёлая, но… Её до жути спокойный и тихий голос, странные нарглы… Откуда она только берёт этих ребят? Сколько она знает и в какую чушь верит? У Лавгуд светлые волосы и серые глаза. Самая обычная девочка, но у неё полно своих скелетов в шкафу. В это я уверен. А Аннабет… У неё такие же волосы, но глаза у них немного отличаются. Если у Лавгуд цвет глаз светло-серый, то у Аннабет они как грозовое небо, неистово-серые. У неё нет таких странностей, как у Лавгуд. Она просто очень умная. Знает почти всю программу на год вперёд, а что-то новое (если такое есть) схватывает налету. Стоит учителю показать один пример она уже формулирует в своей голове правило и по нему решает всё, что надо. В общем две эти девушки не были красавицами, а скорее зазнайками. Всё знают и могут ответить на любые вопросы учителей. Таких учеников было полно в Когтевране. Около стены, за Когтевранками, сидели Стоуллы. Два брата… Тревис и Коннор. Вечные проказники, которые учатся на Слизерине. Их вечные шуточки часто выходят из-под контроля и им за это влетает. Ещё у этих двоих отсутствует совесть. Они будут медленно кивать головами «осознавая свою ошибку» и стоить из себя невинных щеночков, но как только учитель уйдёт они сразу начнут обсуждать и восхищаться своей пакостью, задумывая новую. Стоуллы очень похожи. У обоих каштановые волосы, карие глаза с озорным блеском и худощавое вытянутое тело, но они не были близнецами. Кто-то из них был старше другого на год. Я не помню кто. Ну, а Слизеринцами были шестикурсники Дин и Бейл. Два высоких кареглазых блондина с большой мускулатурой и маленьким мозгом. Им было легче выпотрошить кого-то из Когтеврана и заставить беднягу делать за него все задания, чем попробовать учиться самим. Их ещё не выставили из Хогвартса только за заслуги в квидиче. Из них были очень хорошие охотники, которые из-за своей массы легко сбивали с мётел соперников и выходили из различных столкновений живыми. И вот сейчас похоже была одна из самый постоянных ситуаций в Хогвартсе. Стоуллы решили пошутить над двумя баранами, а те в свою очередь решили преподать хороший урок проказникам. Только на этот раз за проказников вступились две Когтевранки с добрым сердцем и теперь они тоже попали в эту заварушку. Стоуллов уже немного покалечили. Это было видно по разбитой губе Тревиса и синяку на щеке у Коннора. Их наказание прекратилось из-за блондинок, которых теперь подначивали на выполнение чужого домашнего задания. Естественно девушки на это не соглашались и пытались уйти, но двое громил перегородили им путь, возвращая Когтевранок обратно лёгкими толчками рук, одновременно смеясь над их наивностью.  — А ты, Полумна? — с весельем в голосе заговорил Бейл .  — Вы глухие? Я же вам уже ответила, что мы не будем делать за вас рефераты! — немного повысив голос, вместо Полумны ответила Чейз. Бейл побагровел от злости. Ему впервые отвечают так смело и нагло. Блондин не любил, когда ему отказывали. Сейчас этот громила напрягся и хотел уже толкнуть Аннабет, но я ускорил свой шаг и как раз в этот момент прошёл между этими двумя. Руки Бейла толкнули меня, но я был к этому готов, поэтому не улетел к стене, а просто пошатнулся. Из-за этого я задел Чейз, которая прижала к себе руки и ладонями немного меня поддержала, положив ладошки на моё предплечье. Я даже не обратил на это внимания, а просто повернулся и посмотрел на Бейла.  — Что-то случилось? — ледяным голосом поинтересовался я. Бейл и Дин, удивлённые моим появлением ответили не сразу. На мне было около десяти разных масок. Хладнокровие, жестокость, мрачность, холод и много другого, но сейчас с меня спала одна маска — безразличие. Раньше бы я прошёл мимо, но сейчас я забил на одну из своих масок и вмешался. Но это ничего. Через час эта же маска снова окажется на мне. Я снял её всего на несколько минут.  — Какого чёрта, Джексон? — наконец смог вымолвить Дин.  — И ты это спрашиваешь? — я приподнял одну бровь, — Я тут иду себе спокойно, а ты мне толкаешь!  — Нечего ходить, там где не нужно! — рявкнул Бейл.  — Нечего лезть к людям, Бейл. — спокойно и холодно отозвался я.  — Уж тебя то это не касается! — вступил в разговор Тревис.  — Я просто не люблю, когда обижают слабых. — пропустив слова Стоулла мимо ушей хмыкнул я. Дин и Бейл посмотрели на меня испепеляющим взглядом и ушли. Странно… Я думал, что получу от них за вмешательство, но я никак не ожидал, что будет так просто. Девушки за моей спиной заметно расслабились, а Стоуллы начали подниматься с пола.  — Вот кто тебя за язык тянул? — услышал я возмущённое бормотание Коннора. Я смотрел вслед громил, а когда они скрылись за поворотом, пошёл в сторону выхода на улицу. За мной потянулась рука Аннабет и она коснулась моего плеча, но я не обратил на это внимания, снова надев на себя мою любимую маску — безразличие.  — С… Спасибо… — неуверенное бормотание за моей спиной было почти не слышным. Ну вот опять это «спасибо». И от чего же меня надо спасать, а, Бог? Со мной вроде всё нормально… И опасность мне не грозит… Наверное… У себя на спине я чувствовал четыре шокированных взгляда. Всех их не мало удивило, что я вмешался. Ну, а мне было всё равно, хотя я сам не знал, почему помог им. Полумна старалась быть мне другом. Часто спрашивала как дела или что-то подобное, объясняла пропущенную мной тему… По крайней мере пыталась. Я всёгда отталкивал её. Аннабет не пыталась заговорить со мной или подружиться, но она часто смотрела мне вслед, надеясь прочитать мои чувства и эмоции, то что я скрывал. Когда ко мне лезли Стоуллы с очередными приколами, Чейз уводила их от меня и как бы спасала от неприятностей мою жалкую душонку. Честно, я начинал доверять Аннабет, но этого мало, чтобы я открылся ей и показал своё доверие. Даже вполне вероятно, что я ощущаю к Чейз не совсем дружеские чувства. Возможно именно поэтому я помог им. В Аннабет я нашёл человека, которому можно верить и которого можно любить, но я ведь не верю во всё это, поэтому даже для себя не признаю своей привязанности. Даже возможно что Аннабет своими действиями старалась втереться мне в доверия и стать друзьями. Это ощущалось.

Болит голова, но нет аспирина. Так зачем, же я пью эти таблетки от кашля? Не нужны заменители этого мира — Есть болезнь, от которой нет лекарства.

Выхожу на улицу и вдыхаю свежий воздух. Всё в голове начинает замерзать и количество плохих мыслей уменьшается. Становится легче. Выдыхаю через рот и в воздухе появляется пар. Такое чувство будто я на улице уже час или два, но ведь это не так. Уши начинают замерзать, но я натягиваю капюшон мантии и ступаю по снегу чёрными кедами в сторону моста. Оттуда прекрасный вид на замороженную реку и покрытый инеем лес. В Хогвартсе зима отличается от зимы в обычном мире. Здесь нет грязного снега, слякоти и огромных сугробов. Белоснежный снег равномерно лежит на земле более менее тонким слоем. Если немного в нём порыться, то можно заметить кончики зелёной травки. Возможно это какая-то магия, но трава под снегом не желтеет и не превращается в сосульку. Она просто становится холодной, но зелёной, словно сейчас лето. Это зрелище завораживает. Невольно ты начинаешь ещё больше любить природу. Передо мной показался деревянный крытый мост. На его треугольной крыше лежал тонкий слой снега. На бортиках тоже был снег. Нижние доски моста, которые служили полом, были на удивление сухими и чистыми. С холодного снега моя нога ступила на доски моста. Стало немного теплей, хотя бы от того, что зимнего ветра стало меньше. Этот мост вёл за пределы Хогвартса и из-за этого здесь никто не ходил. По крайней мере зимой точно. Я облокотился на бортик моста и посмотрел на облака. В голове уже начал гулять буран, а ноги онемели. Я не обращал на это внимания, продолжая смотреть вдаль и мысленно молясь, чтобы мимо не прошёл кто-то из учителей и не загнал меня в школу. Мне не хотелось возвращаться в эту праздничную суету.

Мне нужен свежий воздух, и мне не страшно. Билет на поезд, куда не важно. Я не боюсь потерять все. Начать заново, оттуда куда занесет. Мне нужен свежий воздух, и мне не страшно. Билет на поезд, куда не важно. Я не боюсь потерять все. Начать заново, оттуда куда занесет.

Спустя несколько минут я уже не могу находиться здесь и спешу обратно в замок. По дороге мне встречаются пара учеников, которые смотрят мне вслед, удивлённые тем, что я вышел на улицу в одной мантии, рубашке, кедах и штанах. На моих бровях, ресницах и краях волос можно было увидеть снег. Это давало понять, что на улице я пробыл довольно долго. Я не виноват, что я так нуждаюсь в свежем воздухе. Иногда мне хочется просто уехать отсюда. Просто уехать, сбежать. Куда? Это в принципе неважно. У меня никого не осталось, поэтому мне некуда возвращаться. Зато я могу спокойно путешествовать по миру. Можно уехать в Америку. В Нью-Йорк например. Начать сначала и просто забыть обо всём! О родителях, о Хогвартсе и о своих масках. Если та жизнь мне не понравится, то я повторю всё снова и снова. Терять то мне нечего. Я захожу в школу и направляюсь в самый тёмный её угол. Кем бы я не был у меня есть люди, которые меня понимают. В моём случае только один человек. Талия Грейс. У неё пропал младший брат. Мать пила, а отец ушёл, когда Грейс было два года. Талия обычно говорила не совсем цензурными словами и её поведение у неё всегда было агрессивное. Я всегда мог найти её около подземелья. Там в тёмном углу стояла одинокая лавочка, на которой Грейс любила расслабиться.

Секс расслабляет, но не дает покоя. Раньше я был хороший. Теперь, скажи, какой я? И насколько аморален в этом мире безупречном, Чистом и правильном.

Грейс всегда меня понимала без слов. Пока она сидела на лавочке и нервно теребила одну из своих серебряных цепочек, я просто молчал. Талия была панком. Её боялись многие, даже Дин и Бейл её сторонились. Но она в отличии от них не лезла к слабым, а наоборот заступалась за них. Некоторые Когтевранцы добровольно предлагали ей свою помощь с заданиями, но Грейс всегда отказывалась. На ней были практически те же маски, что и у меня. Вот только Талия могла спокойно снять одну из них на время, а потом опять надеть. У меня же принцип всегда оставаться закрытым от мира. Я никогда не снимаю ни новые, ни старые маски. Они всегда на мне. Ну… Сегодняшний день стал исключением. Когда мне становилось плохо я всегда приходил к Талии и садился рядом. Она ничего не спрашивала, продолжая нервно теребить одну из своих цепочек, иногда поглядывая на меня и фыркая, при виде моего задумчивого и сломленного лица. Мне же было просто комфортно помолчать с ней. Ощущение того, что этот человек, чем-то похож на меня, успокаивало. Чувство одиночества исчезало на время и я мог спокойно задуматься о своём прошлом и о настоящем. Иногда я поражаюсь стойкости этой девушки. Она старше меня на год и сейчас учится на последнем курсе. Мне даже страшно представить, что будет со мной когда она закончит Хогвартс. Мне придётся мучиться целый год, не зная кому можно верить. Талия хоть и ведёт себя агрессивно, но сердце у неё доброе. Несмотря на потерю родных людей она верит в добро и сама старается его творить, пытается доверять людям. Грейс не разочаровалась в себе и в мире. Борется с собой и не сдаётся.  — Тебе самому не надоело? — немного насмешливый голос Талии вырывает меня из раздумий.  — Надоело. — отвечаю я не таким голосом, как раньше. Мой голос теперь не холодный и твёрдый, а тихий и неуверенный.  — Тогда почему не меняешься? — Грейс откидывается назад на стену и закрывает глаза.  — Не могу. — всё тем же тихим голосом отвечаю я.  — А ты смоги! — выдыхает она. Я вздыхаю, качаю головой, встаю и ухожу. Сзади слышится тихое фырканье.

Ноль эмоций на лице, как из-под ареста. Я, молча, выхожу из ее подъезда. Все честно, мы друг другу не обязаны. Но, я чувствую себя разбитым и грязным.

Я снова становлюсь холодным и безразличным парнем. Мне стыдно перед Талией. Она старается мне помочь, а я просто молча ухожу. Я не говорю «спасибо», я ничего для неё не делаю. А она всегда мне помогает. Ведь Талия может прогнать меня, рассказать всем правду о моём положении, но она этого не делает. Грейс знает, как не легко жить с паранойей и постоянно думать о предательстве. Я ей верю и она не разрушает это доверие. Я правда благодарен ей за это, но она этого не знает. Наверное… После каждого небольшого нашего диалога или несколько минут молчания я чувствую себя неблагодарным уродом. Я заворачиваю к башне и начинаю подниматься на самый верх. Там находится механизм часов и балкон. Туда часто приходил Дамболдор. Ему нравился вид оттуда. Мне тоже.

Мои руки связанны моими же руками. Стоя на краю, я вспоминаю о маме. Думаю я бы ее огорчил, Если бы покинул этот мир, у нее не спросив.

В моей голове снова стали появляться одинокие и серые мысли. Я ещё ни разу не думал о суициде, да и сейчас не думаю. Просто я сам себя загнал в это положение и сам ставлю себя на этот край, но мысли о матери и отце заставляют меня доучиться и продолжать жить. Они были великолепными магами. Жаль, что магия не действует на высоту. Можно поднять предмет, но нельзя остановить падение. И тем более нельзя оживить человека с помощью заклинания. Тогда бы люди не умирали. Просто кому-то везёт, а кому-то не очень. Вот и моим родителям не повезло. Моя мать всегда хотела прожить долгую и счастливую жизнь, но у неё это не вышло. Она любила меня и я думаю, что она бы желала, чтобы я прожил эту жизнь ради неё. Не вместо, а ради. Я должен прожить свою жизнь, а не обрывать её из-за какой-то депрессии. Лучше жить и вносить небольшой вклад в общество, а не оставлять мир таким. Один вклад я сегодня уже внёс. Стоуллы отделались синяками, а Когтевранки не будут сидеть и думать за чужих людей. Уже что-то.  — Хей, Джексон! — услышал я низкий голос сзади.  — Решил сброситься с крыши, Мистер смельчак? — второй похожий голос был уже ближе первого. Я вздохнул и посмотрел назад. Там около меня стояли Дин и Бейл. Двое громил весело ухмылялись, сложив руки на груди и переглядываясь. Я уже догадался, что получу за своё вмешательство, но меня это не волновало. Физическая боль легче душевной. Этот урок я усвоил после смерти родителей. От внутренней боли и ощущения одиночества было не избавиться, а синяки и царапины быстро заживали. Считай секундное дело.  — Чего молчишь, отброс?! — возмущённо пробасил Бейл.  — Сколько прозвищ… — протянул я. — Как ваши мозги додумались до такого количества? Оба Слизеринца стали красными. Теперь их руки были вытянуты вдоль туловища, а пальцы сжаты в кулаки. Карие глаза этих ребят сверлили мою наглую морду. Хотя… Кто из нас ещё наглый?! Эти парни лезут ко всем подряд и выживают только за счёт силы! Это конечно действенный способ, но когда ты выживаешь за счёт равных тебе, а не за счёт слабых! Это меня сильно раздражало, хотя я и не подавал вида. Моей первой маской всегда было безразличие, но сейчас это место заняла жестокость. Я не собирался их бить. Тем более я не бью недоумков. Вдруг мозгов станет ещё меньше? Я не могу этого допустить.  — Тебе жить надоело, Джексон?! — взревел Дин.  — Может и так. — спокойно отозвался я и посмотрел в глаза Слизеринца.  — Мы это устроим! — злобно хохотнул Бейл. Два идиота заканчиваю фразы друг за друга. Это было свойственно близнецам Уизли, Фреду и Джорджу. Правда потом Фред погиб. Второй парень перестал шутить, закрыл их магазинчик с разными волшебными штуковинами и стал серьёзным, деловым человеком. Не смотря, что всё семейство Уизли довольно весёлое и добродушное, их сердцем веселья были как раз близнецы. Один погиб, а второй закрылся в себе. Теперь веселье в глазах ребят по угасло. Иногда Стоуллы напоминали мне этих близнецов, но у Тревиса и Коннора была более тяжёлая жизнь, да и юмор у них тоже не совсем лёгкий. Шутки понимают все, но некоторым людям больно смеяться над ними. Одним из этих людей являюсь я.  — Изобьёте? Ну давайте! Вы не услышите ни единого стона. — я закатил глаза и с вызовом посмотрел на них.  — Ну это мы посмотрим! — захохотали они и двинулись на меня. Нормальный человек бы убежал оттуда, но я не отношусь к нормальным. Я продолжал стоять и смотреть на них с холодом и спокойствием в глазах. Я знал, что они не остановятся. Я тоже не отказывался от своих слов. Мне приходилось терпеть не только кулаки, но и заклятие «Круцио». Для меня запугивания этих громил не являлись устрашающими. Прошла эпоха Тёмного Лорда и наступило светлое время для магов. Не для всех светлое. И снова я отношусь к этим исключениям. Дин выдвинулся вперёд и толкнул меня на каменный подоконник. Мы находились на лестнице, поэтому устоять на ногах было тяжеловато. Я попятился и поставил руки на камень. Бейлу явно не понравилось, что я не упал. Он с размаху зарядил мне в челюсть. Я отходя назад повернулся вокруг своей оси и попробовал пошевелить ртом. Вроде нормально. Громилы усмехнулись и снова удар, только теперь в живот. Они возможно этого не замечали, но на лестнице замерев от шока стояла Аннабет. Наверное больше всего её удивило, что я даже не старался увернуться или ответить на их удары. Я просто терпел принимая одно и тоже положение. Мне не зачем причинять боль слабым людям. А они слабы. Душевно. Ну и… Ещё они умственно отсталые.

Но, воля в кулаке, воля в кулаке, воля в кулаке. Веришь, я не сдамся этой тоске! Мои мысли — идите на четыре стороны! Ну, не трогайте, не трогайте меня, вороны!

В голове начали появляться картинки, где мой отец не может даже подняться, а мать падает вниз. Она хотела, но не смогла. Ради неё я должен прожить, дарованную ею жизнь достойно. А не так… Я закрываю глазаи мысленно посылаю все мои принципы и мысли, куда подальше. Делаю выдох и с разворота бью локтём Бейла в нос. Тот не ожидав отпора не успевает увернуться и делает для себя только хуже. Он хочет показать насколько ничтожны для него мои удары. Из-за этого он и падает на лестницу, ударяется головой об ступени и теряет сознание. Дин же начинает действовать более аккуратно. Он ждёт моего удара, но я даже не встаю в стойку, продолжая смотреть на него с ненавистью. Слизеринец решается на атаку и делает ошибку. Я перехватываю его руку, заламываю и шепчу ему на ухо:  — Ещё раз я увижу, как вы будете приставать к слабым и вы оба получите хороший урок! Далее я ногой толкаю его вперёд, а сам начинаю двигать к моей прежней цели. На башню. Но меня останавливает Чейз.

Мне нужен свежий воздух, и мне не страшно. Билет на поезд, куда не важно. Я не боюсь потерять все. Начать заново, оттуда куда занесет. Мне нужен свежий воздух, и мне не страшно. Билет на поезд, куда не важно. Я не боюсь потерять все. Начать заново, оттуда куда занесет.

 — Куда ты собрался?! — возмущённо спрашивает она.  — Наверх. — до жути спокойным голосом отвечаю я. Только что с меня спало большинство моих масок, но я стараюсь не подавать вид, что это произошло. Надеюсь, что этого никто не заметит. Я просто должен был преподать урок этим ребятам. Просто чувствовал, что должен. Не было бы здесь Чейз, я был бы рад, что всё так обернулось.  — Тебе надо в больничное крыло! — Аннабет схватила меня за руку и начала тянуть, к названому ею местом.  — Не надо! Со мной всё нормально! — я вырываю руку и снова направляюсь к лестнице.  — Ты же не такой! Даже если тебе всё равно на остальных, то почему тебе ещё и всё равно на себя?! — Аннабет с яростью посмотрела на меня и подошла почти в плотную, тыча пальце мне в грудь.  — Кто сказал, что мне всё равно? — оскалился я.  — Ты сам только что это показал. — спокойным, но рычащим голосом произнесла Когтевранка. Я фыркнул. Она победила. Я жестом показал ей на выход, типа: «Веди» и сам потопал следом. Ну почему она ко мне привязалась? Почему все проходят мимо, а она подходит и помогает? Почему, зачем ей это?! Она так делает хуже только для себя! Аннабет бежит, ведя меня за собой в больничное крыло. Я натягиваю на себя маску чистого пофигизма и следую за ней. Впереди появляется Талия с угрюмым видом и смотрит на происходящее с нескрываемым шоком. Я же собираюсь с силами и пробегая мимо кидаю ей «Спасибо», тем самым удивляя её ещё больше. Когтевранака не обращая на это внимания продолжает тянуть меня в нужном направлении. Когда я зашёл в больничное крыло Мадам Помфри выронила из рук полотенце. На койках никого не было, что сильно меня порадовало.  — Я что, настолько плохо выгляжу? — я недоумённо посмотрел на Аннабет и на её губах мелькнула мимолётная улыбка.  — Нет, и судя по твоей шутке, скоро ты станешь выглядеть ещё лучше!