Её шизофрения

      Ночь. Фонари освещали тропинку, которая проходила через весь парк и выходила в лес. Босые ноги девушки ступали по этой тропинки. Она шла, держась руками за свою голову. Ведь свет фонарей делал ей больно. «И почему я не взяла очки?» — думала она.       В ушах стоял звон, а глаза и голова болели. Девушка больше не выдержала и упала на колени, разбив нежную розоватую кожу в кровь. — Эшли, Эшли… — слышались голоса. Казалось, что Эш сейчас не выдержит и закричит, разбудив тем самым полгорода.       Невнятные звуки, голоса, все становилось громче. Девушка подняла голову к небу и закричала, что есть силы. Плевать она хотела на спящих жителей. Но она проснулась в своей комнате. Тяжело дыша, Эш посмотрела на часы. Была глубокая ночь. Засыпать дальше девушке не хотелось. Она была напугана.       Девушка села на кровать. Она думала позвонить своему психиатру, но время позднее. Но Эшли это не смутило. Она взяла в руку телефон и набрала номер. Последовали долгие гудки, а затем ответ. — Слушаю, — послышался сонный голос. — Мистер Флетчер, — произнесла девушка. — Простите, что звоню ночью. — Эш, — он глубоко вздохнул. — Ладно… Что случилось? — Мне снился кошмар, — говорила мисс Галбрейт. — Я шла по улице ночью и…свет фонарей…я смотрела на них. Мне было больно. — Ты до этого на фонари смотрела? — все так же сонно отвечал Флетчер. Девушка помедлила с ответом. Она не помнит, видела ли она свет не через солнцезащитные очки. — Мисс Галбрейт? — окликнул с того конца телефона мужчина. — Да, — девушка отвлеклась от своих мыслей. — Видела… Флетчер вздохнул. Наступила тишина. Казалось, что мужчина заснет, не повесив трубку. — Как прошел твой день? — зевая, спросил психиатр. — Отлично, но… — Эшли затихла. — Что? — спросил мужчина. Его терпение было на исходе, но бросать в таком состояние пациентку нельзя. — Сегодня я видела свет…

Несколько часов ранее

— Эшли! Твои друзья пришли! — крикнула миссис Галбрейт.       Девушка бегом спустилась по лестнице, забыв надеть свои очки. — Эшли! — ее мать это увидела. — Почему без очков? Я же тут со светом работаю! — Все хорошо, мам, — Эш закрыла ладонями глаза и засмеялась. — Привет, Итан, Сэм. — Здравствуйте, ребятки, — тут уже послышался голос из кухни мистера Галбрейт. — Привет, — поздоровались близнецы. Эшли провела их в свою комнату, где они опять сидели в полумраке. — Слушай, Эш, — начала Саманта. — Нам по биологии нужно сделать доклад про…разные мутации. Мы выбрали альбинизм. — И в качестве примера мы хотим представить тебя, — продолжил ее брат. — Ты не против?       Эш задумалась. Для нее ее альбинизм, ее шизофрения не казались тем, что можно представлять примером. Но ведь живое доказательство лучше. — Ладно, — девушка села на кровать рядом с друзьями. — Что именно вы хотите знать? — Расскажи для начала про мутацию, — Итан достал блокнот и дал его сестре, чтобы та записывала. — Как ты себя чувствуешь? — Плохо, — сразу ответила Эш. — Мне нельзя быть на солнце долго. Появятся ожоги. Девушка подкатила рукав. На правом предплечье был шрам от ожога. Галбрейт сказала, что близнецы могут сфотографировать его для презентации, что они и сделали. — А как насчет светобоязни? — спросила Сэм. — Свет я не видела. Вроде, — тут она задумалась. — Ну, я не помню. Мне запрещают смотреть, хотя иногда я ослушиваюсь. Смотрю одним глазком, но все равно больновато… — Прости за следующий вопрос, — сразу извинился Итан, но девушка его перебила. — Я знаю, что вы хотите спросить, — она посмотрела на близнецов. — Я не обижаюсь. Я живу так же, как и все остальные. Только вижу мир не так, как видите его вы. Например, сзади вас стоит черная тень.       Саманта и Итан резко развернулись с испуганными глазами. Конечно, они ничего не увидели, ведь эту «тень» видела только их подруга. — Не бойтесь, — попыталась успокоить их Эшли. — Если их не существует, то они не нанесут вреда. — Логично, — усмехнулась Сэм.       Ближе к вечеру близнецы попрощались с подругой и пошли домой. Эшли сидела в гостиной и раздумывала над ответами, которые она давала на вопросы друзей. Ей хотелось увидеть свет, ей хотелось почувствовать его, даже если это чувство — боль. Мама девушки совсем недавно покинула кухню, но оставила свет включенным. Эшли, набрав всю свою смелость, направилась в эту комнату. Она приоткрыла дверь и вошла, закрыв глаза. Ей было страшно. «Нет, Эшли, ты должна сделать это», — думала она про себя. А вопрос, зачем она это делает, ее не волновал. Она больна. Ей можно.       Эш открыла глаза. Резкая боль ударила в виски и глаза. В ушах зазвенело. От внезапной боли девушка закричала. На ее крик прибежали ее родители, ее отец вынес бедную девушку на руках. Конечно, Эшли стали спрашивать, зачем она пришла на кухню, зная, что свет включен. Ответа не последовало.

***

— Вот как, — сказал мистер Флетчер, дослушав рассказ пациентки. — Поэтому тебе и приснился кошмар. Ложись спать. Все будет хорошо.       Гудки. Девушка отложила телефон и села на кровать. — Мне не нравится это, — сказала сама себе (или кому-то?) Эшли. — Мне не нравится быть больной. Не знать света. Не видеть настоящего цвета солнца. Мне надоело это! — она рукой скинула светильник со стола. Тяжело дыша, девушка забралась на кровать с ногами. Немного успокоившись, она легла, а затем спокойно заснула.