А я поранилась тобой нечаянно

20:57 Подольск. Ледовый дворец.

      Стоя на ступеньках спорткомплекса, я испытываю дежавю, кажется, всего пару дней назад, я вот так же стояла на этих ступеньках, поджидая Руслана с тренировки, чтобы забрать забытый в его машине телефон.       Делаю глубокий вдох, пытаясь отогнать от себя наваждение, которое странным образом напоминало мне скорее о теплых объятиях Платонова, нежели о холодном взгляде Руслана. Но какой толк вспоминать то, что было несколько месяцев назад, тем более, что с того дня утекло уже слишком много воды…       Мимолетно взглянув на наручные часы, я шумно выдыхаю и уже подумываю, а не сходить ли за кофе, когда на горизонте появляется клубный автобус «Медведей».       На улицах один за другим начинают загораться фонари, а небо потихоньку, окрашивается в насыщенные темно синие тона. Прохладно, но не холодно. На заднем плане слышен шелест пока еще зеленой листвы, и гул от проносящихся по дороге автомобилей.       Правда, я всего этого не замечаю, меня куда больше интересуют выходящие из клубного транспорта спортсмены. Пробиваться через плотную толпу встречающих мне кажется глупой затеей, поэтому заметив Артёма, я беру курс на парковку спорткомплекса, где Исаев оставил свой мерседес на время выездной серии.       Облокотившись на капот автомобиля, пытаюсь привести свое сердцебиение в норму. Удивительно, но я волнуюсь. Не могу сказать, что я безумно соскучилась по этому парню, но при этом мне его не хватало. Мы поругались из-за какой-то совсем незначительной мелочи: он отмахнулся от моей брошенной на эмоциях фразы, а я задетая пренебрежительным взглядом предпочла хлопнуть дверью. В итоге всю выездную серию «Медведей» мы не общались.       А ведь Артём сам того не зная, стал для меня той самой спасательной соломинкой, которая не дает мне разбиться об такое честное равнодушие Алексея. Можно сколько угодно убеждать себя в относительном безразличие к Платонову, но от себя не убежишь. Я вот свято верю, что перепутала любовь с обычной страстью и физическим влечением, но при этом все, что мало-мальски связано с Лёшей въедается в память и разъедает изнутри подобно серной кислоты.       Артём не противоядие, которое исцеляет в мгновение ока, он скорее неизвестный ингибитор*, который пускай и медленно, но все же нейтрализует последствия этой самой серной кислоты.       Наблюдая за тем, как Исаев по-тихому ускользает от команды, я отрицательно качаю головой. Судя по всему вливаться в дружный коллектив «Медведей», он не спешит.       — Как успехи? — Интересуюсь я, когда защитник оказывается всего в паре метров от меня.       — Выиграли. — Звучит как-то совсем без эмоционально и даже равнодушно.       — Я не об этом спрашивала. — Отталкиваюсь от капота и делаю шаг навстречу. Артём останавливается, давая мне возможность самой сократить между нами дистанцию.       — С непривычки заебался бегать. — На выдохе признается Исаев, бросая спортивную сумку на асфальт. — А еще я возненавидел эту камеру пыток на колесах.       — О, как я тебя понимаю. — И ведь не вру, меня вон до сих пор передергивает, стоит вспомнить ту злосчастную выездную серию, в которой мне «посчастливилось» принимать участие. — Устал?       — Не особо, но я бы не отказался, наконец-то, принять горизонтальное положение. — Усмехается хоккеист, смотря на меня сверху вниз, при этом разминая затекшую шею.       — Прости меня… — Фраза, которая обычно дается мне с таким большим трудом, на этот раз легко слетает с губ. Без колебаний делаю два совсем небольших шажочка, чтобы не только свести дистанцию к минимуму, но и иметь возможность выдохнуть слова прямо в губы Артёму: — Я погорячилась.       — Хорошо… что ты это признаешь. — Исаев кривит губы в коронной ухмылке, а я теряю дар речи. Я растерялась всего на секунду, но этого вполне оказалось достаточно, чтобы защитник перехватил инициативу.       Никаких мурашек по коже, только бурлящая венах кровь. Поцелуи Артёма похожи на его любимый американо — обжигающие, бодрящие, с легкой сигаретной горчинкой.       — Поехали домой. — Мне стоит огромных усилий вырваться из крепких объятий мужа. — Тём, идем. — Тяну Исаева за край футболки в сторону машины.       — Да иду я, иду… — Смеется Артём, поднимая свою спортивную сумку с асфальта, и в три шага оказывается возле мерседеса. — Ты же понимаешь, что только что проиграла по всем статьям? — Шальной блеск в его холодных ореховых глазах и та самая едкая ухмылка заставляют меня без сожалений признать акт безоговорочной капитуляции.

***

10:15 Подольск. Квартира Исаевых.

      Впервые за долгое время я просыпаюсь не от назойливой трели будильника. Утро выдалось пасмурным, так что вылезать из постели не было никакого желания, но как назло и спать больше не хотелось.       — Доброе утро, Солнце.       — Действительно доброе. — Сонно улыбаюсь, наблюдая за тем, как Артём расхаживает по спальне в одном полотенце. — Давно ты проснулся?       — Минут двадцать назад. — Исаев ерошит влажные после душа волосы, а я как завороженная наблюдаю за казалось бы таким простым и обыденным действием с его стороны. — Да где он может быть?       — Если ты не оставил мобильник в машине, то его стоит поискать в гостиной… — Кусаю губы, а сама, стараясь скрыть предательский румянец на щеках, изображаю бурную деятельность в поисках резинки для волос на прикроватной тумбе. — А который сейчас час?       — Начало одиннадцатого. — Просвещает меня защитник ухмыляясь.       — Почему именно «Медведи»? — Этот вопрос давно не давал мне покоя, но спросить я решаюсь только сейчас. И то только для того, чтобы вернуть свои мысли в правильное русло.       — Потому, что ты сама этого хотела. — Артём равнодушно пожимает плечами и скрывается за дверью спальни.       — Что значит, я этого хотела? — Кричу я в след хоккеисту, но выбираться из постели не спешу. У меня как-никак выходной.       — Пункт об измене. - Доносится приглушенный голос Исаева с кухни, я же выжидаю еще пару минут в надежде, что мой ненаглядный муж сжалится надо мной, но, так и не услышав дальнейшего пояснения, встаю с кровати.       — Что ты имеешь ввиду?       — Ты ведь не меня на поводок этим условием посадила, а себя. — Довольно хмыкает Артём, не отрывая взгляда от турки на плите. — Слишком велик риск поддаться соблазну, а так у тебя есть весомый сдерживающий фактор. Я же просто решил пойти тебе навстречу и свел твои встречи с Алексеем к минимуму. Кофе?       — У тебя просто талант портить мне настроение. — Недовольно фыркаю я, облокачиваясь на дверной косяк.       — А настроение я тебе испортил, напомнив о Платонове? — Исаев убирает турку с плиты за секунду до того, как бодрящий напиток начинает кипеть. Бросает на меня мимолетный взгляд, а сам лезет в шкафчик над раковиной за кружками.       — И откуда ты взялся такой умный на мою голову? — Губы расплываются в надменной улыбке, но стоит мне встретиться с насмешливым взглядом ореховых глаз и язвить больше не хочется. — А знаешь, мне начинает нравиться играть в семью.       — Главное не начать играть в любовь. — С усмешкой замечает Артём, разливая кофе по кружкам, причем в одну из них он предусмотрительно наливает сливки, и только потом кофе. — Хотя, кто знает, вдруг и в ней сорвем джекпот.       — Кто знает…

***

19:47 Подольск. Ледовый дворец.

      Руслан пытается выплеснуть всю свою злость на боксерской груше, но на деле, с каждым новым ударом пожар в груди разгорается только сильнее. Ему бы выдохнуть, успокоиться и забить на Исаева, но наглый и чересчур самоуверенный защитник, как будто специально постоянно попадается ему на глаза.       Вот и сейчас, выходя из пустого спортзала, Жданов случайно задевает плечом уткнувшегося в экран телефона Артёма. Спрашивается, вот что он здесь забыл в такое время?       — Смотри куда прешь. — Цедит сквозь зубы защитник, поднимая неприлично дорогой мобильник с пола. Руслан же пропускает слова Исаева мимо ушей и скрывается за дверью раздевалки.       Холодная вода успокаивает, освежает и приводит мысли в норму. Правда теперь у Жданова появляется странное чувство, что он что-то упустил, не заметил что-то очень важное. И как назло это явно было связано с мобильником Исаева.       Уже стоя возле своего ауди на парковке Руслан неожиданно понимает, что все это время ему не давала покоя фотография девушки, на которую залип защитник. Нападающий видел снимок всего лишь краем глаза, но девчонка напомнила ему о Климовой, а так как в последнее время Руслан не переставал думать о кареглазой, то не удивительно, что его подсознание решило сыграть с ним злую шутку.       Ведь у Исаева просто напросто не может быть фотографий пресс-секретаря сборной. Нет, конечно, если покопаться в интернете, то можно найти пару десятков фотографий Кристины с матчей сборной, но Руслан не видел ни одной фотографии брюнетки в нижнем белье, так что он просто обознался. И никак иначе…