Трёхрогам редко снятся красивые сны. Обычно им снятся большие и сочные звёзды с деревьев, но в этот раз Сэра увидела его. Маленький динозаврик. Очень маленький для своего вида. У него даже имя Литтлфут. «Днём мне его не хватало» —
промелькнула мысль в голове у юной трёхрогой. Она пыталась не думать о длинношее, но это оказалось очень тяжело.
Сэра неуклюже ворочалась и вертелась у себя в гнезде, пытаясь устроиться поудобнее и вновь вернуться в царство снов и видений, но неожиданно возникший холод прервал её стремления. Сэра распахнула глаза и вскочила на пока ещё тёплой траве. В немом изумлении она оглядывала пространство вокруг себя. Белые звёзды падали на землю, которую успели покрыть уже довольно-таки толстым слоем, хрустящего от каждого шага. Прозрачные лучи Ночного Круга проникали сквозь редкие проплешены в тёмных облаках и освещали всё холодным серебристо-голубым светом, что отражался на острых гранях падающих с неба звёзд.
Рядом, с громким храпом, тяжело заворочался большой трёхрогий динозавр, возвышавшийся тёмно-серой, почти чёрной, горой над царящей вокруг белизной. Перевернувшись на другой бок, он зевнул и снова уснул. Белые звёзды скатились с его спины прямо на воротник лежавшей рядом подруги. Триа встрепенулась и резко открыла глаза, коротко ахнув.
— Топси, — позвала она, но не увидев никакой ответной реакции, легонько толкнула супруга рогом и уже громче добавила. — Топси, проснись же!
Мистер Трёхрог нехотя поднял голову и с легким укором посмотрел на Трию, но заметив разгулявшуюся вокруг стихию, так и застыл с открытым ртом.
Зато проснувшаяся Триша, сверкнув недавно появившимися зубками, принялась с поистине детским увлечением прыгать за снежинками.
Сэра улыбнулась, посмотрев на отца, и принялась с удовольствием наблюдать за младшей сестрёнкой. Но внезапно вернувшиеся мысли о Литтлфуте заставили её помрачнеть. Незнакомые чувства пугали Сэру и она не знала, что делать. Юная трёхрогая мотнула головой, пытаясь отогнать назойливые, словно полосатые жужжалки, мысли.
— Трёхрогие ничего не боятся! — неожиданно громко сказала она.
— Сэра, что случилось? — раздался позади неё явно настороженный голос мачехи.
— Ничего, Триа, — ответила та и замолчала, не зная, стоит ли рассказывать о такой, по её мнению, ерунде. Вздохнув, она всё же решилась. —
Это просто сны.
— Сны? — удивилась Триа.
— Не хочу говорить при папе… — призналась Сэра, однако бодрый и суровый храп Мистера Трёхрога убедил её, что не о чем переживать.
— Ну вот видишь, — произнесла Триа. Юная трёхрогая чувствовала, что она улыбается. — А теперь расскажи мне, что ты видела.
— Ты будешь смеяться, — сказала Сэра, вставая и разворачиваясь лицом к миссис Трёхрог для дальнейшего разговора.
— Детка, милая, ты же знаешь, что я просто хочу стать тебе родной.
— Ты ею уже стала, — сказала Сэра, с улыбкой прижавшись к мачехе, но тут же спохватилась. — А где Триша?
Малышка с увлечением гоняла белые звёзды и прыгала в маленькие сугробы.
— Всё, милая, пора спать, — тихо смеясь, сказала Трия и, посадив маленькую непоседу себе на рог, отнесла поближе к отцу. Сэра не смогла сдержать улыбки, наблюдая за этой сценой. Триша стала ей совсем родной. Однако, малышка спать не хотела, и потому постоянно норовила сбежать от матери, чтобы ещё немного поиграть с красивыми белыми звёздами.
— Нет, Триша, ты никуда не пойдёшь, — строго сказала Триа, но не выдержав просящего взгляда светло-голубых глаз, тут же смягчилась. — Не волнуйся, белые звёзды здесь будут и завтра.
Но видя, что сон всё никак не идет к малышке малышка, миссис Трёхрог запела… Сэра никогда не слышала, как поёт мачеха, и была приятно удивлена.
Мы одно
Триа: Посмотри на этот мир.
Как он чист и красив!
Весь этот мир.
Вечны перемены здесь,
Это значит, жизнь есть,
Жизнь всей земли.
Вслед за холодом опять
К нам тепло вернётся, знай.
Твёрдо верь, что всё вернётся опять.
Всё вернётся к нам вновь,
И тепло согреет кровь.
Не забудь, что всё вернётся опять.
Сэра: Как же трудно иногда
Взрослым всё рассказать
О глупых мечтах.
Слишком заняты они,
Чтобы слушать все мечты,
И вечно в делах.
Триа: Только ты не унывай,
И всегда ты твёрдо знай,
Пусть оставят слова в душе след.
Если жизнь тяжка твоя,
Всегда выслушаю я
И попробую дать дельный совет…
Вслед за холодом знай,
Снова к нам придёт жара,
Затем будет холод опять.
Никогда не унывай,
И всегда ты твёрдо знай,
Не забудь, я прошу: Мы одно!
Зевнув, Сэра устроилась рядом с Трией и тут же погрузилась в глубокий сон. Песня прогнала назойливые мысли, беспокоившие юное сердце, и теперь тихим мотивом отзывалась в его глубине, утешая и успокаивая.
— Доброй ночи, родная, — с улыбкой сказала Миссис Трёхрог и прижалась к падчерице, которую всегда считала дочерью…
***
А на другом конце долины, возле большого озера, что в ночной мгле казалось бесконечно глубоким, маленькая плавунья проснулась оттого, что шипохвост, лежащий рядом с ней, снова перевернулся во сне. Она резко распахнула глаза и в ту же секунду вскочила на ноги, пораженная внезапно открывшемся зрелищем. Белые звёзды мягко падали на землю, застилая её плотной белой пеленой. Ветви деревьев, кустарников, большие и маленькие камни вокруг водоёма, каждый листочек и каждая травинка были покрыты слоем замёрзших капелек воды, упавших с неба. Свет, просочившийся сквозь плотную завесу облаков, отразился в сотнях гранях мягко заискривших белых звёзд. Несколько холодных пушинок упали на Даки, которая сразу же передёрнулась всем телом, желая поскорее избавиться от непрошенных гостей.
— Спайк, — обратилась она к сводному брату, — Спайк, смотри!
Шипохвост нехотя приоткрыл один глаз и удивлённо что-то проворчал на своём, понятном только ему языке.
Дакки и Спайк смотрели на это волшебное зрелище, но теперь в сердце у маленькой плавуньи поселилась тревога, вызванная непрошенными воспоминаниями…
— Я помню, чем всё это закончилось в прошлый раз, — сказала она, —
Да-Да-Да.
