***
Под щекою мягко пружинила поролоновая набивка. Девушка медленно приподнялась, заправила волосы назад, за уши, переставая походить на призрака из японских ужастиков, и вытерла слюну с лица. Мягкий пол, мягкие стены, только потолок избежал участи быть обитым, но он слишком высоко, чтобы биться об него головой. Однако, это не её родная одиночка. Большую часть противоположной стены занимало бронебойное стекло, а за ним стол, календарь, кнопки… Ну конечно, зачем простаивать такой хорошей камере. Эдна рухнула на спину, растянувшись звёздочкой. Харви, вне всякого сомнения, уже уничтожен. И уж точно его нет здесь, одного взгляда на отсутствующую обстановку комнаты достаточно. В углу одиноко стояла побитая жизнью табуретка, посреди протирала собой пол Эдна. Больше ничего. Вот так бездарно всё закончилось. Что же теперь? Ни единой мысли. Тяжело без него. Как ведь хорошо, когда твоё подсознание само тебе сообщит цель, план действий и мило поддержит, этого у Харви было не отнять. Самое обидное, он тут, совсем рядом, спрятался между мозжечком и гипоталамусом, но как его оттуда выковырять. Эдна в задумчивости присела и начала отгрызать ноготь со среднего пальца ноги. Что, если сшить нового? Порвать рубашку, часть распустить на нитки, использовать ноготь как иглу? Но она не умеет шить! Пальцы начали задумчиво царапать огрызком по обивке. «Эдна была здесь» — эх, совсем не видно, только если специально будешь искать практически неразличимые линии. «Харви…» Эдна в задумчивости уставилась на потолок. Если бы кукурузинки были людьми, то кого бы считали нормальным: попкорн или нелопнувшие зёрна? Она несколько секунд обмозговывала это и пришла к выводу, что открыла новый неразрешимый вопрос философии, вроде «Яйцо наполовину курица, или курица наполовину яйцо?» Девушка вернулась к занятию. «Харви». Наглая ложь. Очевидно, что эта ячейка обивки не Харви. Самозванец. Хотя, если больше нет настоящего Харви, то как можно быть самозванцем? Просто первый желающий становиться настоящим. Лампа под потолком мигнула и загорелась с новой силой. Эдна стремительно зачеркнула надпись, и бросилась к табуретке. Старое дерево было гораздо податливее. Х. А. Р. В. И. Девушка легонько тряхнула её. — Харви, ты слышишь меня? Молчание. Она тряхнула сильнее. — Харви! Да что не так? Эдна пристально уставилась на предмет мебели, напрягая все извилины. Что мешает ему говорить? Она покрутила табурет в руках, и вдруг просияла, хлопнула себя по лбу и вывела на сиденье два глаза и ехидную улыбку с выпирающими зубами. — Эдна? — раздался знакомый, слегка хриплый голос. — Да? — мгновенно откликнулась девушка. — Почему я табурет? — Что за глупый вопрос? Тебе же нужны ножки! — Да, с этой точки зрения вполне разумно. — Что они сделали с тобой? — О, ничего интересного. Пропустили через мусорокрошитель, потом сожгли в печи, а пепел развеяли над океаном. Эдна прищурилась. — Ты врёшь. Табурет прищурился в ответ. — Не знаю. — И всё же, — продолжил он. — Что случилось, пока меня не было? — Тоже не знаю, — Эдна вновь огляделась по сторонам. — Я была в отключке. Проснулась здесь. Но прошло совсем немного времени, раз мою память ещё не стёрли. Нам нужно скорее выбираться! — Эдна, Эдна! Подумай-ка вот о чём: что если её стёрли, но ты всё помнишь? Может ты получила не только дар предвидения, но и дар довидения! Ты можешь видеть прошлое, Эдна? Эдна задумалась. — Ну, я, кажется, могу вспомнить как выглядели динозавры. — Вот видишь! — восторжествовал Харви. — Пусть стирают, сколько хотят, теперь ты несокрушима! Да и к тому же, стали бы рисковать оставлять тебя без охраны сразу после побега? Пункт охраны действительно пустовал. — Ты притворишься, что ничего не помнишь. Я притворюсь простой табуреткой. И мы выведаем у них всё, что только можно! Эдна серьёзно кивнула. Послышался скрип двери, и она, схватив Харви, метнулась в наиболее непроглядываемую часть комнаты. Вошедший замер, видимо, удивлённый пробуждением пациента. Несколько секунд ничего не происходило. — Тебе не спрятаться. Я слышу, как бьётся твоё сердце! — прошипела Эдна. Шаги, и в дальнем углу окна показался устало-недоумевающий Шизель. — Ты в порядке? — изогнул он бровь. — Да, вполне. Эдна вышла из укрытия и начала оглядывать камеру с видом человека, которому риелтор показывает квартиру. — Где я? Шизель присел за стол и потёр пальцами переносицу. — Что, — он обвёл рукой окружающее пространство, — даже не догадываешься? — Это секретная лаборатория? — девушка присела на пол у окна, обнимая табурет. — В ней изучают способности подростков-мутантов? Что я умею? Управлять облаками, создавать невидимые унициклы, подчинять волю мужчин одним взглядом? Шизель терпел напряжённый немигающий взор Эдны где-то полминуты, а после наклонился к микрофону. — Ты в психушке, дорогая. Теперь положи табуретку на пол. — Хорошо, офицер, — Эдна подняла руки вверх, и осторожно оттолкнула от себя Харви. — Только не стреляйте. — Ты тут что-нибудь делала, пока меня не было? — Нет, — соврала девушка. — Не билась головой об стенку, а? — Не-а, — это уже была правда. — И всё же, за что я здесь? Шизель, который должен быть раздражённым повторяющейся вереницей вопросов, выглядел скорее недоумевающим. — Поговори об этом со своим врачом. Послышалось невнятное бурчание. Эдна подняла Харви с пола и поднесла поближе к уху. — Давай, скорее, наш шанс! Чем быстрее мы встретим Марсела, тем быстрее вотрёмся ему в доверие, тем быстрее сможем сбежать. Как думаешь, он уже начал ремонт в кабинете? Хорошо, что барон фон карлик ничего не слышит. — А я могу его увидеть? — Дорогая, скажи, ты действительно не помнишь расписания лечебницы или просто издеваешься надо мной, а? Шизель выглядел очень странно, как-то мрачно и нервно. Части Эдны расхотелось продолжать разыгрывать представление, но Харви подыгрывал бровями, да и ложью это не было, она в помине не знала ни о каком расписании. — Нет. — Похоже, тебе действительно не повредит встретиться с доктором лишний раз, — Шизель ударил пальцами по столу, вскочил, отрывистыми шагами прошёл по комнате туда-назад. Он остановился у стекла и неловко развёл руками. — Давай-ка договоримся. Я выполню одну твою просьбу, а ты никому не расскажешь, что я отходил, особенно Марселу. — Соглашайся! — тут же протянул табурет. — Так ведь гораздо, гораздо лучше! — Хорошо, — Эдна кивнула. — Ты позовёшь врача? — Ладно, ладно! — Шизель зашагал к двери, но резко остановился, и осторожно развернулся. — Может лучше не врача, кого-нибудь попроще, менее карательного в отношении нарушения рабочих инструкций? — Я хочу видеть доктора Марсела, — Эдна скрестила руки с табуретом на груди. — Окей! Марсела, так Марсела! — Шизель со злобой вскинул ладони к небу, и через мгновенье дверь оглушительно захлопнулась. — Харви, — девушка опустила лицо к табурету. — Есть серьёзный вопрос, касающийся поп-корна. — Ты обратилась по адресу.***
Дверь за спиной снова скрипнула, отвлекая заключённую от исписывания стен огрызком ногтя. В палату зашёл всё тот же Шизель и какой-то парень в белом халате. Он выглядел даже моложе, чем охранник, наверное, ровесник девушки, а значит, не врач, максимум — интерн. Неизвестный сел за стол, и поднял микрофон к лицу. — Ну, Эдна, на что жалуешься? Та метнула яростный взгляд в сторону гольфиста. — Ты кого привёл? — Кого просила! — шикнул Шизель, подпирая бока в злобном недоумении. — Я просила Марсела! А это даже не доктор! — Простите? — недоумённый вопрос остался без внимания. Охранник повысил голос: — Уж определись, кто тебе нужен: доктор или Марсел! — Марсел! — теперь Эдна не понимала в чём проблема противника. Куда ему ещё яснее?! Шизель протянул обе руки в сторону незнакомца, словно представляя: — Ну вот и получи Альфреда Марсела собственной персоной. Эдна осеклась и уставилась на парня. Тот нажал на кнопку, наполняя комнату звуком динамиков: — Что здесь происходит?