***
POVДаша Придя в гости к подруге, мы никак не ожидали такого поворота событий, хотя не очень расстроились, настроения у меня изначально не было, а уж идти домой я рада только буду, что скрывать. Заранее я знала и то, что Эрик придёт с Катей, но парень порядком опаздывал, чему я несказанно радовалась до поры до времени. — Даш, пошли? — подруга легонько потрясла меня за плечо, как-то неопределенно хмурясь. Становилось не по себе. — Ах, да, просто задумалась, пошли, — идиллия и тишина, молчание, хотя, скорее, напряженное. Задумывалась ли я над тем, что же произошло такого между Эриком и Катей, что они начали встречаться? Честно? Нет. Я даже и мыслей таких раньше не допускала, а уж теперь менять ничего не собираюсь. Просто они — молодцы, счастья и любви им. Определенно, странный осадок оставался от лицезрения их улыбок и поцелуев, но не моё это дело, так нужно. Парень мне по сути никем, кроме идиота–знакомого не являлся, так я и права не имею думать о нем в другом ключе. Только не выходит. Вечный его образ всплывает перед глазами, дебильная улыбка до ушей, глупые шутки, над которыми я почему-то хочу смеяться до боли в животе, но сдерживаюсь, его заразительный смех и ямочки на щеках, глаза, особый голос. Всё это я игнорировала на протяжении долгого времени, отговаривая себя от необдуманных поступков. Жаль, что мысли иногда сами решают, в какое русло течь. — Привет, — я вздрогнула, едва не навернувшись на лестнице и не свалившись кубарем вниз. Святые рогалики! Вспомнишь ... вот и оно. Прямо перед моим носом стоял Эрик, поджав губы. Слишком близко. Слишком, сука, близко. А Катю это не смущало почти, судя по выражению лица. — День добрый, — коротко ответила я, обходя его стороной. Моё плечо само случайно задело чужое, но равнодушие на лице оставалось непоколебимым. —Фу, как некультурно, — промямлил парень, уже вместе с Катей спускаясь вниз. Дебильная ситуация, дебильный день, дебильный Эрик. — Может тогда ко мне сходим? — о нет, подруга, я вам только мешать буду, поверь моим мыслям. —Нет, я сразу домой. Ребята лишь пожали плечами и переглянулись, мол, нет, так нет. Странные неприятные мурашки пронеслись по телу, захотелось кому-то врезать. И когда я перестану страдать от неопределенности и бреда разного рода? Никогда. Но пропустить мимо ушей одну лишь фразу, которая надолго заела в памяти, я не смогла. «Когда ты расскажешь ей правду?» Она спрашивала его, что-то просила сказать, пока не поздно, не видела смысла это что-то скрывать, а я, как дура, стояла у стенки лифта, глотая привкус обиды и почему-то предательства, хотя по сути его не было. К черту всех, одной проще. А в компании вина лучшего сорта, так сказка. А уж Настя без этого не пропадет. Мне нужнее. Почему-то ком подкрался к горлу. Неизвестно из-за чего, я рвано втянула ртом воздух улицы. Почему-то по щеке прокатилась какая-то соленая капля. Почему-то... Конец POV.***
До позднего вечера я пронянчилась с преподавателем, то и дело просыпалась ночью, слушала дикий храп и бурчание. Утро, к слову, тоже было таким себе. Ощущение, что меня избили, потому что мышцы и кости чуть ли не скрипели от малейшего движения. В коридор было страшно выходить, ибо подвохи ждут меня за углами на протяжении всей жизни, а если спросонья мой преподаватель решит, что его похитили, то этой жизни точно конец. На слух определенно было тихо, из чего можно сделать вывод, что либо мужчина еще спит, либо уже сбежал через окно. Выйдя из комнаты, я облегчённо выдохнула. Высоцкий мирно посапывал на своем месте, свесив с дивана одну руку, которую кусала с голода моя кошка. Милое зрелище. Как-то случайно получилось, что залюбовавшись брутальным взрослым мужчиной, который сейчас скорее похож на моего непутевого младшего брата, я оперлась спиной о дверной косяк, сдерживая нервные смешки. Но вовремя очнулась. Ему же надо будет помогать вставать, да ещё и ситуацию с учёбой спасти. Не погладят его по головке за пропуск. К слову, телефон его я зарядила, благо, адаптер подошёл, но проблема состояла в пароле, который я уж точно не отгадаю. На завтрак ему полагается минералка, рассол от огурцов, которые мне мама добровольно впихнула, и салат, если пожелает, то даже чай заварю, только бы разгрести всю эту ситуацию поскорей. Не очень удобно, когда у тебя пьяный препод ночует, а вдобавок еще и вечер портит совсем. Всё это только если не упоминать о ситуации с изменой его жены. От приготовления стандартной яичницы меня отвлек измученный болевой стон и звук упавшего тела. Я буквально подскочила на месте, забегая в зал. Высоцкий, сидя на полу, держался руками за голову, бормоча какие-то проклятья, а Гренка усердно терлась задницей о его ногу. — Я в аду? — хрипло выдавил он. — Ну, я бы свою квартиру адом не назвала. Да, бардак, но это всё из-за вас, — как можно громче сказала я, стараясь отомстить ему. Мужчина вздрогнул, повернув на меня голову. И сейчас можно было наблюдать за расширяющимися глазами преподавателя. Ну да, увидеть меня с утра тот ещё ужас, особенно в пижаме с альпаками. А как смешно он чуть не подавился, закашлявшись... — И Вам доброе утро, Алексей Михайлович. Подойдя ближе, я протянула ему руку, помогая встать. Неуверенно он принял помощь, морщась явно от неприятных ощущений. — Платонова? — ошарашенно спросил он, не отрывая от меня глаз. Хотелось заткнуть его или отодвинуть дальше, прикрывая нос рукой. Ну и прет от него... — Надо же! Думала, вы меня вообще не помните, — мужчина осмотрелся вокруг, явно осмысливая происходящее. — Ну как? Вы собираетесь что-то делать? Времени не так много остаётся, а вы работаете сегодня. Я, к слову, тоже иду учиться. И тут его как прорвало. Лицо мгновенно вытянулось, а от переживаний он даже за сердце схватился. — Так, спокойно! — я остановила его на полпути к инфаркту, точно. — Ещё совсем рано, вы успеете и к себе съездить, и поесть. Только светает. — Платонова, какого лешего я тут вообще делаю? Что, блять, ты тут делаешь?! — вот тут мой мозг начал активно закипать, желая врезать мужчине по первое число, не смотря на всю ситуацию его, явно дерьмовой, семейной жизни. — Живу я тут! Меньше пить надо! — не выдержала я, активно жестикулируя руками. Мужчина поморщился и втянул голову в шею. Стыдно что ли стало? — Не я, а вы на лавке вчера поддатый сидели! Я вас оставить на морозе должна была? Хорошо, в следующий раз так и сделаю, а теперь валите в ванную, пока я вас не убила, — цежу сквозь сжатые зубы, и что-то в моей интонации говорит преподавателю, что спорить не стоит, к тому же, состояние похмелья ухудшает ситуацию. Он, держась за голову, удаляется в ту сторону, куда я показала. — Полотенце на стиральной машинке возьмите, умойтесь. Пока препод приводил себя в более-менее человеческий вид, возвращаясь из буйного не выспавшегося животного в человека, я достала огуречный рассол из холодильника, прихватив с собой таблетку от головы и стакан воды. Черт, я ведь и правда только что наорала на преподавателя. Интересно, подвернется ли еще один такой случай? А то прыти во мне много, выплескивать куда-то надо. К тому времени, как всё это происходило, на горизонте показалась тонкая полоска света, совершенно не освещающая все еще мрачные улицы, а лишь едва развеивавшая туманную мглу после очередного осеннего дождя. Чайник решил, что время закипеть, а Алексей Михайлович наконец соизволил выйти из своей тихой кафельной обители, отправляясь на запах еды. Ну, я обычно так делаю. К моим ногам подползла кошка, кусая пальцы. Попытки отпихнуть её закончились двумя алеющими царапинами на бледной коже. На пороге застыл преподаватель, не решаясь зайти. Напряжение продолжалось до того момента, пока я не пригласила его за стол жестом, указывая на таблетку и воду. Залпом осушив стакан, мужчина поморщился, опуская голову на раскрытые ладони сложенных рук. — С вами всё в порядке? — осторожно поинтересовалась я, нахмурившись. — Выглядите не очень. — Платонова, с похмелья и ты будешь выглядеть не лучше, — прохрипел он. — Ну, спасибо, — я фыркнула, отпивая горячий кофе из кружки. Высоцкий поднял на меня взгляд, напряженный, тяжелый и настороженный. Что его так волнует? Мне не по себе от такого пристального разглядывания. — Не помните, что вчера было? — уточняю его немой вопрос. Преподаватель медленно кивает, поджав губы в полоску. — Ну, не знаю, что было до этого, но я нашла вас на скамейке рядом со своим домом. Вы не в адеквате, телефон отключен, адреса я вашего не знаю, а на улице температура едва ли не ниже выпитого вами алкоголя. Пришлось тащить к себе, — кратко изложила я, стараясь не упоминать о новоселье. Ему этого знать не обязательно. Высоцкий продолжил сверлить меня глазами, но что-то в них изменилось, стало мягче, да и выглядел он очень разбитым и виноватым, только вот молчал, пытаясь впихнуть в себя вилку с салатом. — А тут я и правда живу, так что вам повезло. — Спасибо, — он наконец подал голос. — Честное слово, Настя, спасибо. И прошу прощения за всю... ситуацию, что произошла вчера, — неожиданно препод назвал меня по имени. Я даже удивилась, кивнув в ответ. Только одно не могло не волновать мой интерес. Вдруг, я зря мучаюсь, и он на самом деле знает об измене своей жены? Только такие вопросы в принципе задавать неприлично. Ох, мужчина, не одна ведь такая ситуация в голове засела, и черт знает, в курсе вы или нет. — Я могу взять свой телефон? — он резко встрепенулся, словно вспомнив о чем-то важном, а я дотянулась до подоконника и вернула мужчине пропажу. — Благодарю. Я отойду на минуту? Очень срочно. Это меня заинтересовало, не сильно, но было что-то такое в его словах. Судя по разговору, который я слышала даже на кухне, звонил он не на работу, не жене, а в больницу, потому что вопрос: «Улучшилось ли её самочувствие?», а потом и тихое в трубку: «Я найду способ, деньги, что угодно...» никак не вяжется со всеми перечисленными вариантами, кроме больничного заведения. Вернулся Высоцкий, мягко говоря, никакой. — Что-то случилось? — деликатно спросила я, но он не отреагировал. Бледный, молчаливый, мешки под глазами, сутулый, сонный, взъерошенный. Совсем всё плохо, видать. — Алексей Михайлович? — чуть громче. И снова ноль реакции, лишь его нахмуренные брови, бегающие по скулам желваки, зажатый в кулак телефон и опущенный взгляд. — Алексей Михайлович, — я едва коснулась его плеча, как мужчина вздрогнул, наконец отойдя от состояния прострации. — У вас что-то серьёзное случилось, что вы так переживаете? На вас лица нет совсем, — а ещё его явно выделяющаяся щетина совсем не кстати превращала это лицо в запущенные заросли. — Все хорошо, — неуверенно произнес он, вставая из-за стола. — Спасибо еще раз, Платонова, — от его взгляда становилось неуютно. Мурашки бежали по телу, а ноги прирастали к полу. Что за чёртова магия? — И я прошу прощения за причиненные неудобства. Мне уже пора, не буду мешать, — он быстрым шагом вышел из кухни под мой приоткрытый рот, забрал свои вещи, а громыхнувшая входная дверь дала знать о его уходе. — Вот такая вот история, Грен, — пробурчала я кошке, чувствуя её понимающий взгляд. Умное создание, но несчастное, раз со мной живет. Вот и Высоцкому хреново, а мне не лучше. Знание тайны, которую ты узнаешь против своей воли, без права на отказ втягивает в запутанную игру с её непонятками и опасностями. Морального права я не имею вмешиваться, но состояние мужчины ничего хорошего не предвещает. Знаю, что у человека все плохо, но ничем помочь не могу. Закон подлости и жанра. Может оно и к лучшему. Чёрт знает, как быть. Лучше готовиться пойду, да и убраться бы надо. И снова не по своему желанию я вляпалась в дерьмо. Жизненное, чужое и абсолютно непонятное.