Shadows of Amn

      Сознание медленно выплывало из бесконечной тьмы.       Рианнон лежала ничком на ледяном полу своей клетки. Тело отзывалось тупой болью – теряя сознание, она всё же сумела правильно сгруппироваться при падении и потому не разбила голову о решётку, но пульсировали ушибленные пальцы и рассаженные в кровь колени.       Рианнон не открывала глаз, по звериному наитию чуя: стоит показать, что пришла в себя, как снова явится её похититель. Он сделал многое, чтобы сломить её волю. Она не знала, где находится, но это место точно было под землёй, и отвратительно влажный холод, мрак и грязь сводили с ума. Она не видела солнечного света и, соответственно, смены дня и ночи, и не понимала, сколько времени они тут провели – две недели, месяц, полгода? Она не была уверена в том, кто из её друзей жив, а кто мёртв.       Кроме Динхейр.       Викаларн рашеми Динхейр и её телохранитель Минск хотели вернуться на родину, когда они все вместе сбежали из замка Герцога Эльтана. Рианнон считала, что так для них будет лучше. Она предложила уйти также Халиду и Джахейре, но упрямая и принципиальная друидка помнила клятву, данную приёмному отцу Рианнон, и не отступилась. В глубине души Дочь Баала радовалась этому – она считала их уже не меньше, чем своей семьёй, как и Имоен.       Динхейр погибла около недели назад на глазах у них всех. Ведьма не могла кричать, потому что маг своими чарами лишил её голоса, но Рианнон казалось, что какой-то жуткий, нечеловеческий визг пронзал всё её существо, полосуя мурашками позвоночник и скручивая внутренности в узел. Это её вина. Это всегда будет на её совести. Всякий, кто касается нити её жизни, умрёт.       Их тюремщик убивал Динхейр бесстрастно, вспарывал ей живот жутким тесаком, как будто резал овощи на ужин или коренья – на одно из своих зелий. Имоен беспрерывно кричала, вжавшись спиной в стену. Рианнон, вцепившись в решётки до боли в пальцах, не знала, к кому её жалость острее – к Динхейр, чьи муки длились несколько минут, или к Минску, который, пытаясь освободиться из своей клетки, выкручивал прутья, пока от очередного удара током не потерял сознание.       Когда Минск снова, как раньше, назвал Рианнон другом, она была готова разрыдаться. Разве добряк рашеми мог её винить?       А потом их похититель забрал Халида и Имоен, и оставалось неясным, что с ними теперь.       Эта мысль не давала Рианнон спать.       И – давала силы бороться.       Грязная, со спутанными волосами, вечно в крови, с только вчера сросшимися костями – маг лечил её после пыток, но лишь поддерживая жизнь, а не избавляя от боли – с постоянно затуманенным разумом, она продолжала верить, что однажды освободится.       Когда он отвлекался на что-то другое, Рианнон цеплялась обожжёнными, разбитыми пальцами за верхнюю решётку и подтягивалась, повисала на прутьях вниз головой и качала пресс, балансировала на одной ноге и делала стойку на руках, стараясь не потерять свою драгоценную ловкость, баланс, силу.       Страх всё так же цеплялся за её горло, и демоны шептали: тебе никогда отсюда не выбраться. Клетка закрыта снаружи, и ты же не думаешь, что этот маньяк её откроет? Клетка Минска запаяна, а отважные герои вроде тебя никогда не сбегут, бросив друзей…       Она ощущала себя очень маленькой и смертельно уставшей.       – Ты очнулась, Дитя Баала? Мы можем продолжать?       Пламя ослепило, разрезав тьму подземелья, окутало её всю; налились и лопнули на коже волдыри, что-то зашипело, полыхнуло. Рианнон стиснула зубы, чтобы не заорать в голос, и сознание снова поплыло. Слёзы боли и бессильной злости навернулись на глаза.       – Ты переживёшь и это.       Скрежетнув по полу клетки, к дочери Баала взвились колючие проволоки. Впившись в запястья, они стали натягиваться, постепенно поднимая её выше. Когда она повисла на них всем весом, ей казалось, что маг вздумал оторвать ей кисти рук. Малейшее движение лишь усиливало мучения. Рианнон выдохнула и замерла.       Её мучитель рассматривал её внимательно, как любопытную зверушку в цирке. Его глаза, бледно-голубые и холодные, как у гадюки, не выражали никаких эмоций, но он как всегда встретился с ней взглядом. Он словно задумался о чём-то своём, смотря в глаза Рианнон, тёмно-зелёные, будто у эльфа.       – Ты хоть осознаёшь свой потенциал?       К демонам тебя, хотелось ей заорать ему в лицо и плюнуть, а ещё лучше – засунуть эти слова ему в глотку. Кто ты такой, чтобы решать, что делать со мной и моим потенциалом, чтобы истязать меня и делать объектом своих извращённых экспериментов моих друзей?       Гнев настолько объял её, что она уже не боялась новых пыток.       Стук шагов по каменному полу был слишком металлическим, чтобы принадлежать человеку. Один из бездумных големов – кажется, единственных спутников этого маньяка – удивительно легко пробежал через комнату.       – Захватчики вторглись в комплекс, Мастер.       – Они действуют быстрее, чем я ожидал. Что ж, они добьются лишь маленького промедления.       Он сделал несколько пассов руками и исчез в сиянии портала.       Через каких-то полчаса в комнату ворвался человек в тёмной одежде. Он бегом направился к её клетке, но десяток заклинаний ударил его в спину, и бездыханное тело упало к её основанию. Рианнон лишь успела подумать, что он похож на Вора Тени из Амна. В смежной комнате послышался шум. Что-то с грохотом повалилось на пол, кто-то вскрикнул, раздался взрыв.       Спустя несколько бесконечно долгих мгновений дверь соседней комнаты открылась, и оттуда появилась невредимая Имоен.       – Имми!       – Риа!       Младшая сестра рывком открыла клетку и, чертыхаясь, срезала кинжалом колючую проволоку. Рианнон со стоном упала в её объятия, обе шатнулись от слабости.       – Ты просто отвратительно выглядишь, – сквозь слёзы улыбнулась Имми. – Нам нужно бежать.       – С удовольствием, – так же вымученно улыбнулась в ответ Рианнон.       Они направились к клеткам Минска и Джахейры, твёрдо намеренные, если надо, разворотить их голыми руками.       Их мучитель явно хорошо понял, с кем имеет дело: клетка Джахейры была окружена антимагическим щитом, а Минска – запаяна.       – Ключ может быть в соседней комнате. Нужно там всё обшарить, - сказала Имоен, пока Рианнон тщетно искала на стенах и полу вокруг любые выключатели, рычаги, кнопки. Кажется, Минска в клетку телепортировали. Рашеми следил за движениями командира беспокойными карими глазами и, кажется, также отчаивался всё больше. Они должны были выбраться отсюда, выбраться – и отомстить за Динхейр. За Динхейр, которая страдала от лап этого чудовища, которую он, Минск, не смог уберечь, и теперь достоин лишь позора в Ложе Берсеркеров!..       Рианнон и Имоен непроизвольно отпрянули, видя, как Минск берётся за решётки и с диким лицом и звериным рыком гнёт их, сминая в разные стороны.       – Дьявол, вот это другой разговор, – одобрительно кивнула Рианнон, когда рашеми, заметно притихший, вылез из клетки. У него за пазухой раздался писк, и Минск, слабо улыбнувшись, извлёк оттуда маленького рыжего хомячка. Имоен немного посветлела лицом и робко погладила зверька.       – Бу с тобой! – это была первая радостная новость. – Как ты его спрятал?       – Бу слишком мал, а Минск слишком велик, чтобы на нём искать! – глубокомысленно изрёк рашеми.       Они обыскали комнату, где держали Имоен. Всё их снаряжение пропало. В сундуках нашлись груды старого оружия и доспехов. Стараясь не думать о том, кому они раньше принадлежали, друзья достали себе мечи – стальной двуручник для Минска, два тонких слегка изогнутых для Рианнон и саблю для Джахейры. Для Имоен нашёлся аккуратный и, о чудо, заколдованный кинжальчик. Пока Минск надевал поношенную кольчугу, Рианнон освободила друидку – и практически донесла до двери на себе, так у той затекла нога, которую было нельзя разогнуть из-за тесноты.       – Где может быть Халид?       – Я не видела его уже много дней, и я места себе не нахожу, Риа…       – Всё будет хорошо. Слышишь? – она крепко сжала плечо подруги, сама до конца не уверенная в том, что они вообще выберутся отсюда. Таков уж был удел лидера.       Они действовали как люди, которые очень давно были командой. Полностью отключили эмоции и продирались сквозь ряды гоблинов и мефитов, с трудом закололи отика. Обшаривали всё в надежде найти подсказки к выходу. Тёмные, холодные коридоры перемежались дополнительными лабораториями и комнатами пыток. Здесь погибли и страдали многие, многие люди. Останки тел, бледные безумные тени, слабое подобие живых существ в огромных стеклянных резервуарах ужасали. Некоторые кричали, что их пожирает огонь или кусают сонмища ядовитых жуков. Кажется, помочь здесь уже никому было нельзя. Проходя через одну из таких комнат и завидев на столе гору ножей в крови и засохшей слизи, Имоен согнулась пополам, и её вырвало. Минск и Джахейра смущённо отвернулись, а Имоен кашляла и рыдала, захлёбываясь, пока её почти пустой желудок болезненно сжимался и выталкивал из себя желчь. Рианнон сочувственно похлопала сестру по спине и обняла. Имоен спрятала лицо у неё на плече.       – Он резал их и заставлял меня смотреть… Он держал меня заклинанием и не позволял закрывать глаза. Я хочу домой, Риа… Отведи меня домой…       Рианнон прижала сестру к себе, стиснула зубы. Она найдёт того, кто заставил Имми так плакать. Из-за кого её когда-то вечно улыбающееся лицо – смертельно бледно, с тёмными кругами под испуганными, стеклянными глазами. Из-за кого на её тонких руках столько шрамов.       На мгновение Рианнон показалось, что где-то у неё в груди живёт жуткий, голодный до крови зверь – не то абстрактное чувство, которое было с ней всю жизнь, а вполне оформленная сущность с горящими глазами и страшным рыком вместо голоса. Он не пугал её – лишь звал довериться ему.       Она знала, что он выведет их всех отсюда.       Через несколько бесконечно долгих мгновений они услышали голос, заставивший всех четверых вздрогнуть:       – Кто вы? Слуги Мастера?       Голос исходил из одной из многочисленных стеклянных колб в человеческий рост. Рианнон опасливо глянула поверх головы сестры, которая, взвизгнув, прижалась к ней ещё сильнее, явно не желая узнавать, кто или ЧТО в колбе.       – Мы не служим этому монстру. Кто ты?       – Я Рилев, – тихо проговорило существо, – я был его верным псом. Когда он покончил с другими, он решил провести опыт и на мне.       – Почему он не пощадил тебя?       – Эксперименты… Цель хозяина… Они важнее, чем моя жизнь. Они важнее, чем любая жизнь, для него…       – Мы можем как-то помочь?       – Там, внизу… Кристаллы, которые питают резервуар. Вытащи их. Я так хочу забвения.       Много повидавшие в своих путешествиях Минск и Джахейра отвернулись. Имоен тихо плакала. Рианнон потянула на себя кристалл. Ей было жаль Рилева. Кажется, ничего лучше они сделать для него не могли.       – Не плачь, Имми. Он хотел этого. Смерть уж точно лучше, чем такая жизнь.       Имоен воззрилась на сестру как-то странно, её серые глаза словно затуманились.       – Смерть – прекрасна, – сказала она.