Хозяин Ночи

Северус Снейп испытывал легкое раздражение, испытывал моральный дискомфорт, ощущал на кончике языка все острые и ядовитые слова, которые мог бы сказать окружающим, но вынужден был сдерживать себя. Другими словами, Северус Снейп пребывал в бешенстве. Мало того, что он наконец-то добрался до зеркала и увидел, что сделала с ним чудодейственная медицина Помфри, так еще и узнал, что в течение следующей недели она его точно не выпустит. Диагностирующие заклинания показывали, что он в полном порядке, однако медсестра считала, что это сбой из-за нестабильности магии замка. Невозможно было доказать Поппи, что все его повреждения давно уже прошли. Он задействовал все свои внутренние резервы для скорейшего выздоровления, и заклинания медсестры ее не обманывают. Но Помфри вбила себе в голову, что заклинания врут, результаты неверные и прочая чушь. Слышать зельевара она не желала. Вот и приходилось Снейпу молча истекать ядом, которому позавидовал бы и сам василиск Слизерина, и сидеть молча на больничной койке. Поппи даже не дышала в сторону разъяренного зельевара. Время тянулось издевательски медленно, все выпуски Пророка были уже зачитаны до самых дыр, а надоедливая стрелка часов и не думала двигаться быстрее. Снейп уже не знал, куда деваться от безделья, раздражение только крепло и возрастало. В коридоре послышались чьи-то разговоры и шаги. В последнее время в Хогвартсе было непривычно тихо. В любое другое время зельевара бы радовала эта блаженная тишина, но сейчас она давила на нервы. В больничное крыло первым вошел Уизли, а за ним появилась Грейнджер. Девушка тут же направилась в сторону медсестры, а Рон, проводив ее теплым взглядом, направился к кровати Лаванды Браун. Северус не придал значения этому взгляду, да и в сопливо-нежный разговор тоже не вслушивался, его взгляд был прикован к Грейнджер. Девушка стояла в дверном проеме кабинета медсестры. Та в очередной раз за что-то ее отчитывала, а гриффиндорка и не думала оправдываться или нервничать, поэтому стояла в дверном проеме со скучающим видом. Какое-то время школьная медсестра еще пыталась донести до гриффиндорки какие-то прописные истины, но девушка просто обняла Поппи. Снейп видел, что по каким-то причинам настырная гриффиндорская всезнайка очень близка с Помфри. Слизеринский декан мог предположить, что Поппи просто не на кого было излить свою заботу. Поппи увела Гермиону в свой кабинет и начала о чем-то с ней разговаривать. Северусу было бы это не интересно в любой другой день, но сегодня ему было слишком скучно, поэтому даже разговор с Грейнджер казался ему приятным времяпровождением, поэтому зельевар невербально протянул нити подслушивающих заклинаний в кабинет мадам Помфри. - Гермиона, Минерва разговаривала с тобой? - Поппи, вы с Минервой по очереди разговариваете со мной об одном и том же, и я уже устала объяснять вам, что со мной все в порядке. - Нет, не в порядке, Гермиона. Я понимаю, что у тебя в жизни произошли большие изменения, много неприятностей и горя, но жизнь не заканчивается, - медсестра говорила мягко, словно увещевала душевнобольного человека. Северус поморщился. Ему казалось, что Помфри с МакГонагалл уже порядком достали мисс Грейнджер. Она конечно же выглядела потерянной, но только Снейп знал, что Грейнджер так просто не сдастся. Ей просто нужно время, чтобы прийти в себя. - Поппи, я уже говорила, что со мной все в порядке. - Но... - И я не лягу в больничное крыло. Мне не нужен двадцатичетырехчасовой контроль. Я не малолетнее дитя. Я благодарна тебе за заботу, но вы с Минервой перегибаете палку. Раньше я пряталась в Хогвартсе от внешнего мира, а теперь мне хочется прятаться от вашего контроля, - Гермиона вышла из кабинета и направилась к выходу. Девушка выглядела раздраженной, едва ли не злой. Вслед за ней вышла Помфри. Та выглядела озадаченной. Медсестра подошла к зельевару, чтобы напомнить про зелья, когда наткнулась на весьма задумчивый взгляд мужчины. - Не смотри на меня так, - огрызнулась Помфри. - Оставьте вы ее в покое. Ты что, не устала носиться с закидонами и соплями Золотого трио? - У них никогда не было соплей. Безмерная дурость и удивительная способность влипать в неприятности. - Весьма спорное утверждение. Оставьте ее ненадолго в покое, девчонка перебесится и успокоится. - У нее затяжная депрессия, ее нельзя оставлять. - Я присмотрю за ней. В конце концов, мне не в первой. - Как ты собираешься за ней присматривать? Ты, если не забыл, на больничной койке лежишь. - Мое упущение, забыл сказать, что завтра покидаю больничное крыло и эту самую койку. - Только через мой труп, - вспыхнула Поппи, но на Снейпа это не произвело никакого впечатления. Ему не первый раз приходится сталкиваться с медиведьмой в таком состоянии. - Поппи, это не обсуждается. Я не буду валяться здесь только потому, что с какого-то дементора ты решила не верить диагностирующим заклинаниям. Все, точка. - Я отниму у тебя палочку и привяжу к кровати. - Я владею невербальными, - невозмутимо напомнил зельевар и опустил взгляд в газету, показывая, что разговор окончен. Медсестра фыркнула и ушла. Из ее кабинета послышался звон стекла. Северус предположил, что Поппи от злости решила расколошматить к дракклам весь запас зелий, но потом решил, что она просто их переставляет. Весь оставшийся день Поппи игнорировала Северуса, а под вечер молча принесла брюки, рубашку и сюртук с мантией. Ночью спать зельевар не стал. Он стоял у окна и впитывал в себя силу ночи. Тени тянулись за окном причудливыми узорами, и Северус в своем воображении менял их так, как хотел. В конце концов у него были для этого силы, а ночь всегда была его любимым временем суток. Едва только наступило утро, как Снейп поднялся с постели и ушел в душевую. Он долго осматривал себя в зеркало. Его внешность, конечно же, отличалась от той, которую помнили студенты Хогвартса, но сам он уже этому почти не удивлялся. Поппи смогла превратить его в весьма привлекательного мужчину. Ранее ему не было до этого дела, его жизнь и так имела много ипостасей. Теперь же он был свободен ото всех обязательств, его решения принадлежали ему одному, и Северус не собирался это упускать. Безусловно, Минерва будет настаивать на том, чтобы он остался директором, но это он сделает только на своих условиях. Утренний ветерок лениво прогуливался по коридорам замка, словно старался разбудить сонную громадину. Поток воздуха вихрем закружился вокруг мужчины, и тот ощутил покалывание магии. Не только ветер гулял по коридорам, расшалившееся и беспризорное волшебство тоже разлеталось по пространству. Снейп расслабился и словно погрузился в магическую ауру школы. Внутреннему взору предстала истончившаяся защита, дыры и сгустки энергии, а так же поврежденные вены-каналы замка. Магия не могла развернуться, а потому вырывалась в коридоры, вмешивалась в волшебство людей и переворачивала его с ног на голову, и никто из присутствующих не мог восстановить систему, поскольку магическим директором оставался Снейп. Мужчина развернулся, резким и летящим шагом направился в сторону директорского кабинета. Оттуда было легче начать восстанавливать защиту, потому что все важные и несущие магические узлы находились именно там. Кабинет директора остался таким, как его оставил Снейп. Разрушения не коснулись директорской башни. Мужчина опустился в кресло и погрузился в магический фон школы. Перед глазами замелькали фрагменты битвы, вперемешку шли картины мирной жизни. Перепуталась не только магия замка, но и его воспоминания. Снейп, как действующий директор, мог наладить все связи, чем он и занялся. Восстанавливал защиту, вплетая туда новые нити, восстанавливал связи внутри стен, налаживал работу многочисленных артефактов. Все это вытягивало немало сил, но зельевар никогда не был среднестатистическим магом. Его магия была необычной даже для мира, который считали выдуманным. После его мнимой смерти и долгой отключки все ограничители слетели, открывая миру темную и тягучую магию мужчины. Эти ограничители и фильтры он самостоятельно устанавливал, когда начинал жизнь Северуса Снейпа. За прошедшие века он примерил на себя немало сущностей, и все они были очень неоднозначными. У него было много имен. Дьявол, Хозяин ночи, Темный повелитель - лишь немногие из них. О нем слагали легенды и мифы, им самим и его слугами пугали детей в колыбели. И Северус всегда принимал это как что-то должное. Он был древним существом, но порой проживал людскую жизнь, чтобы посмотреть, как изменились взгляды и манеры. Чаще всего он был магом, всегда темным, хоть и скрывал свой потенциал. Сила всегда текла по его венам, он чувствовал ее бурлящую силу и страх, который она вызывала в окружающих. Он всегда знал, что хотел от жизни, а от любой ситуации брал то, что хотел, и превращал все в изящную игру. Богатство, женщины, магия и знания: все становилось его собственностью, стоило только захотеть. Это стало образом жизни. Будь он более настойчив и приложи больше сил тогда, в молодости, и Лили Эванс была бы его. Но тогда немалую роль сыграло то, что они вместе росли. Ему было забавно наблюдать за тем, как Лили пыталась найти в нем частичку света и вытащить ее наружу. Он не терялся перед ее открытостью и добротой, он просто наблюдал за тем, как все будет происходить. Он смеялся над Джеймсом Поттером и Сириусом Блэком, которые считали себя сильными магами и всячески задирали Снейпа, которого считали слабаком. Как много раз слизеринец сдерживал свою магию и уводил от полудурков детей ночи. Люпина, вопреки утверждениям окружающих, он не боялся. Единственной причиной, по которой на него бросился оборотень, было то, что темная тварь почувствовала в нем хозяина. И Северус с легкостью мог заставить оборотня крутиться у его ног, но появился Поттер, который решил спасти ненавистного слизеринца. Зельевар вспомнил, как потом гриффиндорец считал себя героем, хотя на самом деле был просто удачливым идиотом. Мужчине бы принесло немало удовольствия зрелище того, как оборотень разрывает на куски тело своего друга. Остановило тогда только то, что незнакомую темную и тягучую магию стали бы искать и обязательно нашли бы. Не сказать, что пребывание в магическом мире в виде бесславного полукровки так нравилось ему, но это было интересно. Так же и сейчас. Ему ничего не стоило умереть там, в Хижине, но он слышал разговор Поттера с друзьями, чувствовал магию гриффиндорцев. По большей части она была светлой, прозрачной и невесомой, словно воздух, но было тут что-то еще, что-то тяжелое. Почти родное Снейпу, и он остался. Остался, чтобы найти и забрать это себе. Стать единоличным властителем незнакомого ранее феномена. И теперь, когда он пришел в себя, восстановил школу, самое время заняться поисками.