Хозяин Ночи

Гермиона всю ночь проворочалась в постели, безуспешно пытаясь провалиться в сон. Перед глазами мелькали воспоминания детства, отрывки мыслей и воспоминания из битвы. Все это мешало девушке уснуть. В конце концов она поднялась с кровати, стянула пушистое одеяло, замоталась в него и опустилась в кресло. - Твикки, - негромко позвала девушка, и перед ней появилась заспанная домовуха. – Можешь принести мне чего-нибудь успокаивающего и зажечь свет над креслом? - Как угодно, мисс, - пискнула домовуха. В столь позднее время она явно не была намерена читать нотации, а потому щелкнула пальчиками, зажигая свет, и с глухим хлопком исчезла, чтобы принести травяной чай. Гермиона поудобнее устроилась в большом кресле и поплотнее закуталась в одеяло. Девушка взяла с тумбочки книгу, за которой проводила уже не одну ночь. Она перечитывала одни и те же страницы раз за разом, смотрела картинки и повторяла мифы, но каждый раз находила там что-то новое для себя. После войны они стали единственной вещью, которая ее заинтересовала. Личность незнакомого Хозяина ночи притягивала ее и заставляла искать любые намеки и связь. Это походило на болезнь и манию, но Гермиона не хотела от этого избавляться. Девушка перевернула страницу и зажмурила глаза. Она устала, сон потихоньку брал свое, и в скором времени девушка уснула, откинув голову на спинку кресла. Утром ее разбудило чье-то негромкое пение. В комнате ощущалось чье-то присутствие, и Гермиона, вскочив с кресла, с опаской оглянулась. За ее письменным столом сидел Рон и что-то рисовал. Видимо, парень чересчур увлекся занятием, поэтому начал петь. Гермиона смотрела на парня и с ужасом и безысходностью осознала, что он не вызывает у нее никаких романтических чувств. Брат, бесконечно дорогой друг, с которым она прошла огонь, воду и медные трубы, но представить его в роли своего мужчины она никогда не сможет. Девушка чисто по привычке будет пытаться подстроить его под себя, и каждый раз, когда ей будет это удаваться, она будет еще больше недовольна. И это будет бесконечно долго, раз за разом, пока она наконец-то не охладеет к нему. С Роном она никогда не сможет почувствовать себя женщиной. Рон, заметив, что девушка вскочила с кресла, замолк и замер, повернувшись к ней. Едва взглянув ему в глаза, Гермиона поняла, что в голове Рона были те же мысли, что и у нее, и теперь они только окончательно утвердились и оформились. Впереди их ждал серьезный, но не трудный разговор, потому что впервые за все время они оба пришли к одному и тому же мнению. - Привет, - поздоровалась Гермиона, желая хоть как-то завязать разговор. - Привет, - кивнул Рон. – Я тут тебе кофе сделал, - девушка как-то горько улыбнулась. Она не раз говорила Уизли, что никогда не пьет кофе по утрам, но он этого никогда не мог запомнить. - Спасибо, - все же кивнула Гермиона. – Я поем в большом зале вместе со всеми. Что-то случилось? - Нет. Я просто зашел тебя проверить. Ты не отвечаешь на письма, я начал беспокоиться. - Все хорошо, Рон, в замке очень много дел, иногда просто забываю ответить или сил нет на это. Ты только поэтому пришел сюда? - Нет, я еще поговорить хотел, - парень замялся. - Присядем? Гермиона опустилась в кресло, с которого совсем недавно встала, Рон присел в кресло напротив. Девушка с любопытством смотрела на то, как гриффиндорец пытается начать этот непростой для них разговор. Гермиона же сидела совершенно спокойная, потому что исход был ей известен. Они расстанутся, и эта мысль приносила ей скрытое удовольствие. - Рон, - девушка все же заговорила первая, - давай не будем мучить друг друга. Что ты хотел? - Гермиона, я… Что с тобой? Ты стала какая-то другая. Я тебя не хочу ни в чем обвинять и осуждать тебя не собираюсь, но я запутался. Мы вроде вместе, но ты не разговариваешь со мной, игнорируешь. Я буду честен, это состояние мне в тягость. - Мне тоже, - просто ответила Гермиона. – Может мы поторопились, приняв дружбу за что-то большее? Рон облегченно выдохнул, словно Гермиона сказала то, что так не хотел говорить он. По сути, так оно и было, но гриффиндорец добавил: - Мы передружили. - Может и так. В любом случае, я хочу, чтобы ты знал, что я люблю тебя. Как друга, как брата. Вы с Гарри навсегда останетесь для меня лучшими людьми, самыми близкими. - И ты для нас. Я буду защищать тебя как свою семью. Потому что ты и есть моя семья. Гермиона улыбнулась и, поднявшись, обняла парня. Обняла, как делала это тысячи раз за семь лет учебы, оказывая поддержку. - Ты удивительная, Гермиона, - с улыбкой произнес Уизли. – Что бы мы без тебя делали? - Скорее всего до сих пор искали бы информацию о Николасе Фламмеле, - засмеялась девушка. – Пошли в больничное крыло, тебе тоже есть кого проведать. - Гермиона, я... - Перестань, я все понимаю. Лаванда будет тебя ценить больше, чем когда-либо могла тебя ценить я. Она уж точно не будет пилить тебя за не выученный параграф или за то, что ты не готовишься к экзаменам. Рон рассмеялся и снова притянул девушку в свои объятия. Гермиона тоже не могла перестать смеяться, потому что внутри нее все разрасталось непередаваемое чувство свободы и счастья. Ей казалось, что она избавилась от тисков, которые сдавливали ее тело, от камня на шее, который тянул ее вниз. Девушка была готова взлететь к самым небесам, петь во все горло. Ее не останавливала мысль о том, что это неправильно, странно и смешно выглядит со стороны. Они выжили в той мясорубке, они могут идти дальше. Строить отношения, развиваться, вляпываться в новые истории. Безусловно, последнее она попытается избегать всеми силами, но кто знает, как сложится жизнь. Идя по коридору в больничное крыло, Гермиона убеждалась, что теперь для нее даже солнце светит ярче. - Гермиона, ты выглядишь лучше, чем когда-либо, - встретила ее Поппи в крыле. - Чувствую себя так же, - озорно подмигнула девушка. Она живая.