The game

Багровая линия горизонта разделяла бушующий океан и возвышавшееся над ним необъятное небо, нетронутое человеком. Крылья самолёта разрезали облака на половины, ломая их округлую форму. Порабощенный небесной величественностью Люк наблюдал за меняющимся окрасом заката, который медленно угасал, находясь под давлением приближавшегося запаха звездной пыли. Парень сжимал в руках единственную фотографию, которую миссис Ленс сделала весьма спонтанно. Снимок запечатлел в себе секунду неподдельного счастья. Люк смотрел на Эбигейл, а Эбигейл, улыбаясь, смотрела на Люка. В тот единственный раз за чашкой чая они сидели в гостиной миссис Ленс, дожидаясь женщину, которая неожиданно сфотографировала их на свой старенький полароид. Спустя несколько дней после безвозвратного отъезда Эбигейл, женщина, грустно улыбаясь, оставила фотографию под дверьми Люка Хеммингса.  Он сохранил этот снимок, боясь забыть её улыбку – тот полукруг на губах, излучавший свет. Можно считать это странным. Человек, однажды обожжённый любовью, по определению не может всецело доверять этому чувству вновь. Но для Люка воспоминания об Эбигейл были новой страницей в книге его существования. Прошлые листы, исписанные ошибками, парень уже давно сжёг в себе. Да, он любил. Калум Худ не случайно говорил Люку о том, чтобы друг был осторожен, чтобы он не влюблялся в Эбигейл. Калум Худ знал прошлое Люка, знал через что ему пришлось пройти, когда девушка, имя которой лучше не упоминать, ушла от него, стерев все координаты. Она испарилась, оставив Люка с жалким письмом о прощании в руках. Тот день изменил всё, распотрошив сердце Люка. Момент, всецело поменявший его представления о чувствах. А затем пришла она. И опасения отошли на второй план. – Стюардессы в этой авиакомпании самые лучшие, – ухмыльнувшись, сказал Майкл, сидящий рядом с Люком. – Ты только погляди, какие у неё глаза... – Да, неплохие, – ответил Люк, убрав фотографию во внутренний карман своей кожаной куртки. – Тебе стоит узнать её номер. Вдруг мы останемся живы. – А мы останемся живы, – вставил Калум, чье место было рядом с Майклом. – Я ещё не во всех странах побывал, а жизнь, как вам известно, коротка. Поэтому после удачного завершения нашей миссии я планирую махнуть в Испанию. У меня там есть пара знакомых. К тому же Антонио уже давно звал меня в гости. У этих троих парней, которые сидели на борту самолёта, теперь была одна цель – отомстить Альберто Моретти. Люк жаждал этого по причине смерти всей его семьи, Майкл желал проучить босса, возомнившего себя королём Америки, а Худ просто решил развлечься, помогая друзьям во имя справедливости. – Уважаемые пассажиры, – раздался голос стюардессы, призывающий людей ко вниманию, – наш самолет совершил посадку в аэропорту Палермо. Температура за бортом – двадцать два градуса Цельсия, время – девять часов... – Господа, мы у цели, – сказал Худ, улыбнувшись.

***

Арабелла наблюдала из своего окна за деревьями, чьи верхушки под порывами ветров слегка наклонялись из стороны в сторону. Несколько звезд мерцали над её домом, а девушка с замиранием созерцала ночь, изучая силуэты сумрачного леса. Порой она ощущала себя загнанной в клетку птицей, мечтающей о свободе. Девушка хотела почувствовать привычную беззаботность, обрести друзей, которые бы не боялись находиться рядом с ней, а может, снова окунуться в неизбежную влюбленность, какую она испытывала месяц назад. – Почему так бывает, папа? – Бел повернулась к двери, которая тихо приоткрылась. Франческо, вошедший в её комнату, подошёл к дочери, сев рядом с ней на подоконник. – Бывает что, милая? – мужчина слегка улыбнулся, взяв её ладонь в свою. Уже очень долгое время он желал снова чувствовать себя отцом, видя рядом с собой улыбающихся детей. К сожалению, младшего сына он не уберег. Но у него по-прежнему была она – любимая дочь, похожая на свою мать в молодости. – Несправедливость, – девушка посмотрела на Франческо, а затем снова на небо, – ты знаешь, какого это, когда сердце болит от разлуки? По тем людям, которых уже никогда не вернуть? По тем, кого ты, кажется, успел полюбить, но тебе приходится забывать их и отпускать уже навсегда? – Я знаю, какого это, Арабелла, – хриплым голосом ответил мужчина, сжав её дрожащую ладонь. – Но как бы больно тебе ни было, ты должна научиться отпускать прошлое. – Даже, если я не хочу? Франческо кивнул, обняв дочь. Бел сжала пиджак отца в руках. Слёзы горечи падали на тёмную ткань, унося за собой воспоминая о Лилиан Делларон – её опоре, её крови, её матери. Арабелла вспомнила нежные слова, которые мама всегда произносила с характерной заботой и любовь; она вспомнила роковой четверг и её последнюю улыбку, которую не удалось испачкать темнотой приближавшегося конца. Мрачная кровь и слёзы. Крик отца и мольбы о воскрешении. Тихое и искреннее прощание. "Мне жаль, милая". – Рон, – Риккардо появился на пороге, с сожалением посмотрев на Арабеллу, чьи глаза были красными от слез, – вы должны спуститься в холл... У нас незваные гости. Франческо встал с подоконника, аккуратно приподняв лицо Арабеллы и поцеловав её в лоб. Он бережно вытер остатки слез на её щеках и направился к выходу, попрощавшись. Девушка выдохнула, вновь устремив взор к улице. За высокими воротами виднелся слабый свет от фар. Наверное, снова что-то непредвиденное, но, безусловно, разрешимое. С таким количеством охраны и доверия этот дом не боялся ничего. Заметив Эштона и отца, вышедших с несколькими людьми во двор, Бел замерла, едва различая их отдаляющиеся от дома фигуры. Люди Франческо медленно шли за боссом, держа в руках автоматы. Ворота в дом открылись, и девушка увидела троих парней, держащих руки в воздухе. Когда свет от фар упал на их лица, Арабелла вздрогнула. – Люк... Ирвин, резко доставший оружие из-под пояса, приставил дуло пистолета к виску Хеммингса, на лице которого не было ни намёка на страх. Они о чём-то беседовали, но даже если бы окно Бел было открыто, она бы всё равно ничего не расслышала. Поэтому девушке оставалось только следить за их действиями. – К чёрту, – прошептала Арабелла, выбежав из комнаты и направившись к заднему выходу. Быстро обойдя дом и спрятавшись за стеной, она стала вслушиваться в их едва уловимые голоса. – Надеюсь, вы понимаете, что я смогу убить вас в любую минуту, – голос Эштона был груб, а пистолет по-прежнему направлен на Люка. – Как же воинственно ты настроен, Эштон, – сказал Люк, уводя взгляд от парня. – Если мы не оправдаем ваших ожиданий, Франческо, у вас будет полное право на то, чтобы позволить этому кудрявому пустить пулю в лоб каждому из нас. – Риккардо, – крикнул Франческо, повернувшись к дому, – пусти их в дом, но не спускай с них глаз. Моё доверие ещё надо заслужить. Трое парней, в лице одного из которых Арабелла узнала Калума, когда-то появлявшегося в квартире Люка, направились ко входу в дом. – Учти, Люк, – сказал Ирвин, остановив блондина на самом пороге, – если подойдёшь к ней ближе, чем на метр, я убью тебя. Двор погрузился в тишину, а сознанием Арабеллы вмиг стало управлять непонимание и неопределенность. Её руки по-прежнему дрожали; от страха или тревоги – она не знала. Но она знала одну вещь – он здесь не случайно.