1000 и 1 ночь по-английски

Под вечер, когда песок под ногами всё ещё раскалён, но уже не отдает той до омерзения неприятной сухости босым ступням, Джаьянти сидела на белой скамье, увитой желто-зеленым плющом, с расписной спинкой, резными подлокотниками и немного грубоватыми ножками, слегка походившими на птичьи. Небо покрывало сочное покрывало фиолетовых, красных и желто-розоватых оттенков, что складывались в картину бушующего моря. На ее коленях покоилась недавно начатая рукопись о путешествиях одного из индийских исследователей, посетивших многие страны Европы. Девушка с изумлением, но в тоже время с упоением и восторгом, читала рассказы странца о гигантских серых замках, «железных людях с перьями на затылке», девушках, что носят платья, открывающие грудь, и не покрывают голову дупаттой. Грандиозные балы, выступления шутов, рыцарские турниры — все казалось таким странным, таким необычным и притягательным.  — Простите, я не знал, что вы заняты, иначе не смел бы вас потревожить, — неожиданно мужской голос раздался в полуночной тишине сада, заставив Джаьянти подскочить на ноги, уронив листы. Джаьянти не ожидала его визита — Мадхукар уехал в другой город пару недель назад, спеша выполнить поручение императора.  — Я не знала, что вы приедете так скоро, — она лишь слегка улыбнулась, склонив голову.  — Да, произошли некоторые изменения, я не смог тебя предупредить, — мужчина аккуратно наклонился и, подняв рукописи, отдал их девушке, на несколько секунд задерживая ее руки в своих. — Скучала ли по мне моя невеста?  — Как вы можете спрашивать такие вещи, нас могут услышать! — Девушка возмутилась, вскинув голову и прямо посмотрев мужчине в глаза. — Да, я скучала, — добавила она, переходя на еле слышный шепот. Мадхукар был ее суженным, сколько она себя помнила. Отец считал, что его любимая дочь должна выйти замуж за достойного человека и, как говорила ее семья, Мадхукар, сын Садхира Агнихотри, одного из советников предыдущего императора — идеальный пример образцового жениха. Он имел происхождение, был образован и хорош собой. Родители вложили в единственного сына все, что могли. Все, чтобы считаться отличным мужем. Всё… По крайней мере так казалось. Джаьянти обращалась к будущему супругу исключительно на «вы» и не показывала лица. Правда, она иногда забывалась, проявляла свой характер и высказывала свою точку зрения, выражая несогласие, за что потом получала осуждающие взгляды мимо проходящих людей. Хотя в такие моменты девушка казалась ему особенно интересной и не вызывала отторжения, как могли бы предположить многие. Они виделись редко, еще реже — наедине. Он — в разъездах и войнах, она — во дворце, возле правого плеча великого Махараджи, прикрытая полупрозрачной шторой от любопытных прихожан и излишнего мужского внимания. Говорить они могли долго, хоть и особого смысла или интереса в их обсуждениях не было. Каждый разговор был похож на предыдущий: Он рассказывает об очередной схватке, оживленно описывает посещенные города и деревни, вспоминает походы и «стычки», а она, каждый раз опуская глаза, слушает, иногда кивая и поправляя платок. Они идут по коридору дворца, светлого и как будто невесомого, как опустившееся на землю облако. Остановившись, возле незримой границы пересекающихся проходов, разделяющей основную часть здания с женской половиной, они на пару мгновений замерли в смиренном молчании, не смотря друг на друга. Джаьянти сделала шаг первая, ступая правой ногой на едва заметный порог:  — Спокойной ночи, — девушка посмотрела своему возлюбленному в глаза, слегка поворачивая голову в его сторону.  — Спокойной ночи, Джаьянти. Мадхукар развернулся и медленно и тихо, что было для него характерно, пошел обратно. Не оборачиваясь. Была ли это любовь? Джаьянти не знала. Она чувствовала легкое замирание сердца, когда его рука прикасалась к ее, когда он заботливо заглядывал в ее глаза, когда читала написанные им для нее письма. Девушка часто думала об ее женихе, засыпая в своей небольшой комнате на самом верхнем этаже, украшенной самодельными гирляндами из садовых цветов и перьев пестрых птиц, живущих у императора: является ли он ее судьбой? Знает ли, когда у нее день рождения? И почему с каждым годом мысли о свадьбе волнуют все больше? Когда Джаьянти заснула, обнимая подушку и утыкаясь в ее носом (а не на спине, аккуратно разложив волосы по подушке, как учила матушка), над дворцом взошла луна. Она была неполной, растущей. Растущая луна как начало чего-то нового.