***
Майкрофт решает важные вопросы с уже присущим его хладнокровием, не упускает из поля зрения младшего брата, вечно пытающегося во что-то вляпаться, и пьет бурбон каждый вечер, решая, что это уже и необходимость, и традиция. Он, как никто другой, знает, что этот мир полон гнили, что так и лезет из всех щелей. В частности, из людей. Он привык к этому и умело использует. Он не допускает каких-то привязанностей, потому что знает, что за такое непременно придется платить. Он не связывает себя отношениями, но что-то неожиданно ёкает у него внутри при виде хрупкой девушки с длинными медными волосами и большими янтарными глазами. Что-то заставляет задерживать на ней взгляд дольше необходимого. А потом часто приезжать в Бартс, хотя, опять же, можно было бы обойтись и без этого. Майкрофт из тех, кто умеет расставлять приоритеты и трезво мыслить в любой, даже самой плохой или сумасшедшей, ситуации. Но он откладывает дела, чтобы приехать в больницу «по делам к брату» или намеренно говорит водителю ехать длинной дорогой. Той, что проходит возле дома мисс Хупер.***
— Знаешь, это уже даже не смешно, — Шерлок заходит в его кабинет, как всегда не обращая внимания на слова Антеи. — Выражайся конкретнее, брат. У меня нет времени. — Зато у тебя хватает времени, чтобы снова и снова приходить в Бартс, — словно между прочим кидает он и садится на стул, откидываясь назад. — Что-то не помню, чтобы раньше ты так нуждался в моей помощи. Майкрофт продолжает писать что-то, раздумывая, как лучше ответить. Он не собирается оправдываться перед детективом или, уж тем более, говорить с ним по душам. — Если я стал чаще приходить, значит, на то есть причина. — А то как же, — мужчины коротко ухмыльнулся, — и у этой причины даже есть имя, не так ли? Молли Хупер. Только большая многолетняя выдержка позволяет старшему Холмсу не выдать себя ни словом, ни жестом. Остаться таким же отстраненным и равнодушным, будто пропустив слова брата мимо ушей. Шерлок ушел, а Майкрофт еще долго не мог сосредоточиться на работе.***
Это было кошмарно. Просто кошмарно. День не задался с самого утра: будильник девушка благополучно выключила и заснула вновь, что, разумеется, повлекло за собой опоздание на работу. За окном был настоящий ливень, из-за чего настроение ещё больше испортилось. Едва она вышла на улицу и направилась на остановку, чтобы сесть в автобус, мимо тут же промчалась какая-то машина. По закону подлости машина проехалась по большой луже, облив Молли, которая не успела отскочить вовремя. — Черт, — она не так часто позволяла себе говорить даже такие слова, но тут уже не сдержалась.***
Выходя в коридор, она столкнулась с кем-то и начала падать, но почувствовала чужие ладони на своей талии. Они удержали её на ногах, и Хупер машинально схватилась руками за плечи того, с кем столкнулась. Она хотела извиниться, но когда подняла голову, слова застряли у неё в горле. Майкрофт смотрел на неё, и было что-то в этом взгляде, что не позволяло ей сказать или сделать хоть что-нибудь. — Мисс Хупер, рад вас видеть. — Правда? — только сказав это, она тут же захотела ударить себя по лбу, но мужчина лишь мягко усмехнулся, что вызвало у Молли ещё большее удивление. — Правда. Но вам надо быть осторожнее — вдруг в следующий раз кто-то не сможет вас удержать. Очень не хотелось бы, чтобы вы упали. Она кивнула и подумала о том, что всё ещё держится за его плечи, а руки Холмса на её талии, и, кажется, это устраивает обоих. Может, день не так уж и плох.***
Запах выпечки смешался с запахом кофе, создавая восхитительный аромат. Людей в кофейне нет, и Молли почти уверена, что к этому приложил руку её спутник, чему даже была рада. — Довольно. Что насчет тебя? — Меня? — он выгибает одну бровь и выглядит несколько сбитым с толку. — Да, тебя. Расскажи мне про себя. Нет, ну в самом деле. Они здесь около получаса, и всё это время он только и спрашивает про девушку. А она не меньше хочет узнать что-то о нем. Майкрофт Холмс создает впечатление книги под семью печатями, и, раз уж они здесь, и всё зашло достаточно далеко, Молли хочет открыть все эти печати, без исключения. — Хорошо. Что ты хочешь знать? — Твое детство. Ты ведь наверняка был очень умным ребенком. — Я любил читать с детства, — уклончиво отвечает он и смотрит, как девушка бессознательно водит пальцем по кружке. — Читал буквально всё, что попадалось под руку, и при любой возможности. Хотя порой меня часто отвлекал несносный брат. — Он был проблемой с детства, верно? — усмехается Молли. — О да, безусловно. — Какая книга была твоей любимой? Пробыв в кофейне где-то полтора часа, они выходят на улицу, залитую весенним солнцем, от которого скрываются под навесом. — Ты его всё ещё любишь? — вопрос звучит так неожиданно. Молли поворачивает голову и смотрит на мужчину. В его взгляде только внимание и ожидание. Он готов к положительному ответу, вдруг понимает она. Молли не знает, что должна сказать и решает сделать то, что правильно. То, что хочется. Она целует его осторожно и нежно, положив руки ему на плечи и поднявшись на носочки. Это длится недолго, и, когда она уже собирается отстраниться, чувствует, как Майкрофт обнимает за талию и отвечает на поцелуй.***
У Молли всё ещё тонкие бледные руки, холодные губы, но мысли в голове снова становятся светлыми, как когда-то. Обыденность разбавляется Майкрофтом Холмсом, их частыми встречами, что неизменно вызывают улыбку на её лице. Не вымученную, не фальшивую, а настоящую и солнечную. Майкрофт всё ещё хладнокровен в делах политики, наблюдает за братом, но почти не пьет бурбон, отдавая предпочтение кофе с Молли и свежей выпечке, которую они больше не покупают. Оказывается, девушка чудесно готовит. Особенно сладости. Холмс всё ещё видит гниль в окружающих, но не находит её в той, что улыбается так ярко-ярко и смотрит донельзя заботливо. Всё дело в том, что Молли другая; она чистая, искренняя и бескорыстная. Он всё ещё не обременяет себя отношениями, но суть в том, что отношения с этой девушкой вовсе не обременительные. Они побуждают в нем нечто, что ему ещё не приходилось чувствовать, зарождают приятное тепло внутри. И Майкрофт думает, что если так и будет продолжаться, то некоторые изменения определенно идут на пользу.