Анна Каренина и современные реалии

«Искрится лёд, блестит снежок, морозные деньки… ну хоть прям щас вставай, дружок, на звонкие коньки, …ля!» — думал Константин Левин, вырисовывая очередной кульбит по покрытой льдом мостовой. Да, погодка действительно была улётная: прохожие так и летали направо и налево, а травмпункты были переполнены уже который день — с самого начала захватившей город гололедицы. Но Левин летать не любил — он предпочитал поезда, поэтому из-за всех сил старался ступать по льду осторожно, в надежде добраться до городского катка целым и невредимым. Очень нелогичным было с его стороны так туда стремиться, ибо он начал уверенно ехать уже у самого порога гостиницы, где он остановился, но однако Костя понимал, что важен-то совсем не каток, а именно то, что на нём нынче каталось, и имя было этому чудному явлению… С этими мыслями Левин улетел. Улетел куда-то в сугроб. Он даже толком не успел понять, что произошло: цело всё или нет, умер он или жив, но всё же был готов поклясться, что в глазах у него темнеет, и вот уже кто-то сверху зовёт его…  — Костя? Левин? Константин набрался смелости и взглянул навстречу слепившему солнышку. То, что он принял за помутнение сознания и голоса небесных ангелов, оказалось лишь его старым приятелем Степаном Облонским и его могучей тенью.  — Стива?.. — Левин предпринял попытку подняться, но не смог, так как снова поехал.  — Господи, Костя, да куда ж ты! — Облонский подал другу руку. — Я уж было подумал, что это какой-нибудь хипстер в снегу отмокает, а это ты опять свои ультраскользкие валенки выгуливаешь! Левин хипстером не был. Просто в сельском хозмаге, единственном на всю деревню, не всегда была даже туалетная бумага, чего уж говорить о бритвенных лезвиях. Зато там были валенки, и много, чем наш герой всегда не очень умело и дальновидно пользовался.  — Зато тепло! — улыбнулся Константин.  — Ну-ну… Слушай, Костя, а ты у нас какими судьбами? У тебя же аллергия на цивилизацию!  — По важному делу, Стива! — Левин взглянул в сторону катка, который уже призывно блестел за поворотом. — Стива… Кити там? Облонский понимающе улыбнулся.  — Ооо, дружище! Да, она там! Грациозна, как лесная лань!  — Спасибо тебе! Ну, я побежал! — И с этими словами Константин поскользил дальше.  — Удачи тебе! Не навернись по новой, орёл! Левин усмехнулся, оглянувшись на удаляющегося друга, и тут же полетел лицом вперёд, но в последний момент успел удержать равновесие.  — Смешной такой со своими валенками, — тихо сказал себе под нос Облонский, в очередной раз порадовался своим новым лыжным ботинкам и направился в сторону уже давно поджидавшего за углом такси. Степан Аркадьевич направлялся на железнодорожный вокзал, ведь в тот день из Петербурга на сапсане должна была приехать его сестра Анна. Тем временем на катке царило настоящее веселье. Катерина Щербацкая в очередной раз предпринимала попытки научиться кататься. В ход шли сани, стулья, уже немного престарелые папенька и маменька, а также мимо проезжавшие случайные кавалеры, но плодов это особых не давало. В общем, Стива с грациозной ланью воистину преувеличил. Катя была дочерью богатых родителей. Она была самой младшей в семье, а посему, как это часто водится, самой любимой и даже избалованной. Хотя Катя и закончила школу с отличием, в свои восемнадцать лет она всё ещё не была готова вылететь из своего золотого гнёздышка навстречу самостоятельной жизни и приключениям, и посему продолжала праздно проводить дни своей беззаботной юности под предлогом «я ещё думаю!». Чета Щербацких хоть и любила своего птенчика, но не очень была рада факту, что доченька целыми днями гуляет с подружками, переписывается в соцсетях и делает селфи для инстаграма.  — Я в её возрасте уже первую доченьку родила, — думала матушка. — Вышла бы замуж — авось и образумилась бы. Часики-то тикают.  — Пусть сначала самостоятельности научится, — возражал батюшка. — Она ведь даже яичницу приготовить мужу не сумеет!  — Я тоже не умела.  — Ты и сейчас не умеешь, за тебя всё слуги делают!  — А разве ж это проблема? Щербацкий лишь вздыхал и пожимал плечами. Кити в очередной раз на кого-то наехала. Этот кто-то упал.  — Ой! — отпрянула Кити.  — Ай… — простонал кто-то, собирая в кучку свои слетевшие варежки на резинке.  — Ах, Костя, это ты! А я уж подумала, что какого-то хипстера сбила! Константин и Катерина были знакомы чуть ли не с детских лет. Щербацкие имели деловые отношения с отцом Левина, который в основном зарабатывал на жизнь своим деревенским хозяйством, бывшем, по его собственному заверению, экологически чистым, и именно поэтому столь популярным у богатых шишек. Костя был старше Кати на несколько лет, но при этом при первой же встрече она вызвала у него симпатию. Наивное детское личико, большие глаза в обрамлении тёмных длинных ресниц, русые косички с розовыми лентами, худые ножки в белых колготах с кошечками… Юный Левин испытывал к этому невинному существу столь сильные непорочные чувства, что он в один прекрасный момент пообещал себе: «Катя, я дождусь тебя!», а после побежал дальше помогать своему отцу таскать ящики с капустой. Катерина хотела помочь Левину подняться, но не рассчитала профессиональный навык и благополучно присела на лёд.  — Катя, ты не ушиблась?! — сконфуженно засуетился Константин, осознавая свою вину в произошедшем.  — Нет, спасибо, всё в порядке, — скромно улыбнулась та. — Спасибо за заботу. Несколько минут они сидели, глядя в глаза друг другу. Левин старался казаться спокойным, но на деле у него это выходило плохо, ведь внутри него всё скакало и прыгало от одного взгляда этих юных глаз, от одного звука этого звонкого голоса…  — Екатерина Александровна! Не сидите на холодном льду! — послышался суровый возглас маман.  — Ой, Костя, встаём, а то будет бо-бо! — засуетилась Катя и попыталась подняться, на что Константин предложил ей свою руку, дабы опереться.  — Кити… — сказал он дрожащим голосом, чувствуя, что его сердце сейчас будто выскочит из грудной клетки, тем самым обрекая своего хозяина на верную гибель.  — Ась? — она уже встала на ноги, но по-прежнему крепко сжимала ладони Левина в своих.  — Прошу тебя… — дыхания не хватало, и Константин запнулся.  — Да?  — … стать моей женой! — наконец выпалил он и замер, будто шокированный своими же словами. Катя молчала. Она глядела то на Левина, то тут же отводила глаза в сторону; руки её дрожали, а в сердце невыносимо стучало. Она проговорила:  — Это так неожиданно… — Я… — Константин продолжал выжидающе смотреть на неё, — Я не ожидала… так скоро… В этот момент краем глаза она заметила на краю катка фигуру молодого офицера и невольно задержала на ней свой взгляд.  — Вы ждали… но не меня, — опустил голову Левин. Катерина занервничала, бегая глазами то туда, то сюда, глядя то на друга детства, то на офицера, и воскликнула:  — Прости, Костя! Прости! — она в смятении заскользила в сторону родителей. В душе Константина что-то оборвалось. Он попытался швырнуть в сторону свои варежки, но вспомнил, что они на резинке, и поэтому просто поднялся и засеменил прочь. На город опускались сумерки.  — Чего ж вы так долго, Катя? И кто этот господин в валенках? — спросила Щербацкая, ловя скользившую ей навстречу дочь.  — Это же Костя Левин! Ну, который нам помогал капусту таскать! — осенило Щербацкого. — Правильно, родная? Кити молча кивнула, всё ещё не в силах переварить произошедшее.  — Что-то ты бледная, — заметила маман. — Может ты ушиблась? Или он что-то тебе сказал такое?  — Ничего, мама… — проговорила Катя и продолжила, обращаясь к стоявшему неподалёку молодому человеку: — Алексей, я уже не ожидала, что вы придёте.  — Свои обещания я исполняю всегда, — улыбнулся офицер.

***

Уже совсем стемнело, когда Левин добрался до железнодорожной станции. Ему хотелось как можно скорее уехать домой в свою деревню, лечь и забыться. На его счастье он успел точь-в-точь к последней электричке.  — Домой, домой, весь этот страшный сон скорее с глаз долой, и из сердца вон… — проговорил он себе под нос и вошёл в вагон. На небе светила полная луна — на Москву опускалась зимняя ночь.