Попробуй устоять.

Утро. –Пообещай мне, что забудешь обо всем, что видела, – затащив Иру практически в темный угол, проговорил Серега. Его голос был грубым, а взгляд немного испуганным и злым, а так же уставшим, ведь он снова всю ночь не спал, а просидел в темноте на полу в туалете и забивал свое горе сигаретами. Какое горе, казалось бы? Он боялся за Ирку, за Дениса, Дашу, Максима и новенького Андрея. За себя Серега, почему-то, не боялся. Странно, ведь он считал себя обычным парнем, пока не заставил Елену раздеться на виду у всего класса. –Глухарев, что случилось-то? – с какой-то выдавленной усмешкой проговорила Зимина, по-дружески стукнув его по плечу, а затем попыталась вылезти из этого угла, но этого сделать у нее не получилось, ведь рука тут же преградила ей дорогу, и пришлось стоять в том же месте, где она и стояла. Ирина подняла свой перепуганный взгляд на Глухарева, который смотрел на нее почти разъяренными глазами, словно старший брат на нашкодившую маленькую сестренку, которой родительское внимание уделялось на много больше, чем ему самому. Серега не спускал с нее глаз, стараясь понять, чем она ему так понравилась, почему она побежала следом, и почему он не выгнал ее при первой же возможности из комнаты Савельича? Да, безусловно, во всем виноват он сам, разрешивший пойти им на чердак. –Пообещай мне, что больше никогда не сунешься в наши дела. Мы с тобой друзья и только! – чуть ли не криком говорил Глухарь, тем самым выбивая слезы из глаз рыжеволосой красавицы. От ее карих глаз, из которых выходили слезы, почти, как и у него, но лишь его глаза почти всегда задерживали скопившуюся жидкость в себе, парню стало не по себе, но он не мог допустить того, чтобы Ира была одной из этих «первооткрывателей». –Сереж, ты чего? – редко и тихо всхлипывая, говорила та, не в силах больше смотреть на понравившегося парня, который только вчера был милым и добрым, а сейчас злой и разъяренный, – Что я тебе такого сделала? –Вот именно, что ничего, поэтому не суйся, – тот хлопнул по стене ладонью, от чего раздался противный треск, но, к счастью, трещина от его удара не пошла, а вот ладонь противно заколола, – Я тебе сказал – забудь. Серега быстрыми шагами, убрав руки в карманы, ушел в сторону столовой, ибо на завтраке еще не был. Даже не подозревая, что все это время Константин Викторович Войтевич слушал их разговор, стоя на лестнице и, видимо, понял, о чем идет речь. На лице учителя отразился гнев, ненависть и решительность. Он явно собирался что-то делать, только вот что? Сережа прошел мимо столовой, какой завтрак по счету он пропускает? Второй или третий? Старшеклассник отправился на урок, хотя больше всего сейчас не хотелось делать именно этого, ведь Ира снова будет сидеть с ним, т.к. свободного места в классе не было из-за пополнения. –Ир, ты чего такая грустная? – проговорила Даша, застав новую подругу, плачущую в женском туалете. Ира сидела на подоконнике, заливая слезами свои коленки. Все, кто входил, она выгоняла и чуть не сделала это со Старковой, но та успела заговорить первой. –Даш, не успокаивай меня. Я попыталась влиться к вам, но Глухарев наорал на меня. Сказал, чтобы я забыла все, что видела… – дальше Ира всхлипнула, больше не в состоянии разговаривать, а Даша, кажется, все поняла и лишь усмехнулась, подойдя к Зиминой все ближе. Блондинка обняла рыжую за плечи, прижав к себе, словно они дружили очень давно, а не второй день. –Он просто тебя любит и боится, как бы что не случилось. Они с Максом одинаковые, – успокаивала подругу Старкова, уткнувшись лбом в макушку подруги, – Просто послушай его, а затем все само разрулится и ты будешь с нами. Ничего будет не изменить.