Омут созвездий

Завороженные, они уставились на вымерший город, а он безжизненно простерся на берегу для них одних и дремал в жарком безмолвии лета. «Марсианские хроники» Рэй Брэдбери

❖ ㅤㅤ❖ ㅤㅤ❖

Солнечные лучи так бесцеремонно, но так ласково слепят глаза каждое утро. Тут они лазурные, светло-синие — в них нет ни капли золотого сияния, что упоминается в странных земных книгах. Здесь вообще нет золота, желтоватых красок, описывающих закаты и рассветы на их планете. Зато здесь пахнет острым и пряным шанте, которое мама готовит еще до того, как он проснётся. А когда проснётся, снова натянет свои широкие, чуть спадающие штаны, и помчится навстречу сапфировой траве, где их семья всегда собирается на завтраки. Завтраки. Семья. Наверное, есть в их планетах что-то общее, вне зависимости от Вселенского местоположения, анатомии тела и всего остального. Но одна вещь отделяет их друг от друга слишком сильно — чувства. Романтические россказни, приносящие одни несчастья и обратившие тихую феларанскую гавань в шумный хаос — вот оно, главное различие. И он бы всё отдал, лишь бы Земля сгнила в своих же проклятых эмоциях, как и его планета, лишившаяся благополучия. Сапфирово-синий цвет спокойствия сменяется на кроваво-алые оттенки раздора. Некогда мирный Феларан больше не станет прежним.        Громко и пронзительно кричит, когда его собственные сновидения доходят до сокрушительного пика. Глаза пускают обжигающие лучи прямо в белизну нависающего над головой потолка, а на груди выступает мерцающая синевой сыпь. Электрические импульсы, взявшиеся из ниоткуда, щекочут внутренности.        — Мог бы и потише, я всего-то включила языковой генератор, — незнакомый девичий голос доносится до его слуха, и он успокаивается. Болезненные ощущения отпускают, и он прокашливается, освобождая себя от них окончательно. — Ой-ой-ой, неужели все инопланетяне такие слабые, что не могут даже секундочку потерпеть порцию электрического тока? — эта противная землянка даже не представляет себе, что ему довелось терпеть в последнее время.        — Зачем я тебе? — спрашивает он, ощущая тяжесть на ладонях и пытаясь избавиться от неё силой. — Погоди-ка... Я говорю не на своём языке.        — Правильно. Я воспользовалась языковым генератором, и теперь ты говоришь на английском. И знаешь основную массу слов из него. Не всё, конечно, но большую часть, чтобы мы могли пообщаться с тобой и узнать что-то интересное о твоей планете, — равнодушно бросает светловолосая девушка, сидящая рядом с ним. Шатен сразу же подмечает этот мерзкий пшеничный оттенок её волос — потому что земной. А он презирает всё земное.        — Я ничего вам не скажу! Хоть я теперь и говорю на вашем языке, но я не землянин! — напрягает все мышцы своего тела, стараясь уничтожить оковы, сдерживающие его.        — Судя по твоему энтузиазму, ты уже был на Земле, только вот когда? — зелень в глазах Эммы становится ярче, освещённая неподдельным интересом и любопытством в них. Инопланетянин вдруг понимает, что осёкся, отпустив контроль над своими эмоциями. Он больше не повторит такой ошибки.        — Название твоей планеты мне знакомо благодаря... Как его там? Языковой генератор? — лицо парня принимает натянуто-задумчивое выражение. — И пока меня держат в оковах и бьют электрическим током, она мне не очень-то нравится.        — Ты мне тоже не очень-то нравишься, — заговорщически улыбается Робертс. — Как и твоё сапфировое сияние. Жгучая штучка. В прямом смысле. Но я уже успела отомстить тебе вчера, так что мы квиты. Кстати, когда ты морщишься от боли, ты симпатичнее, чем когда ты недоволен своим пребыванием на Земле.        — Ты тоже, — не упускает возможности отшутиться инопланетный гость. — Помнится мне, твое лицо очень красиво исказилось, когда я прожёг тебе руку, — он расплывается в довольной ухмылке, отчего Эмма готова испепелить его взглядом гораздо болезненнее, чем любые лазерные лучи из его глаз. — Как ощущения?        — Примерно так, — белокурая невинно поджимает тонкие розовые губы, проводя очередные манипуляции с аппаратами, подключёнными к телу шатена. Механизмы активируются и слабо, но ощутимо ударяют его электрическим током. Темноволосый рычит сквозь стиснутые зубы и зажмуривает глаза, подавляя в себе нарастающее чувство гнева. — Ну как ощущения?        — Замечательно, — процеживает инопланетянин с ядовитым сарказмом в голосе. — Я вижу, земная техника развивается в правильном направлении, раз самые лучшие её изобретения — это языковой генератор и пытки электричеством.        — Да ладно тебе, это не больнее уколов двадцать первого века. К тому же, это вовсе не пытки, а анализатор внутреннего строения тела. Он даёт мне краткую и основную информацию о нём. Я, конечно, могла бы воспользоваться другим методом, абсолютно безболезненным, но... Как-то это совсем не весело, — девушка насмешливо улыбается изумрудными глазами и наблюдает за тем, как парень едва сдерживает свою тёмную сущность, готовую погрузить всё в сапфировое пламя. Только вот светловолосая совсем не пытается утихомирить своё желание немного поиздеваться над враждебно настроенным пришельцем — знает же, что на своей территории она властна творить всё, что вздумается. Или почти всё.        — Ты наигралась? — устало спрашивает парень.        — Ладно-ладно, с тебя хватит, — выдыхает Эмма. — Если кто-то из сотрудников космического корабля узнает, как я тебя тут мучаю, то я получу побольше тебя. Но я просто не совсем привыкла оставлять виновников моих опалённых рук безнаказанными, если ты понимаешь, о чём я.        — Вы, земляне, друг друга стоите, — опечаленно изрекает пострадавший.        — Кто же тогда ты, неземной мученик? — беззаботно интересуется зеленоглазая. — Не вечно же тебе оставаться инопланетянином.        — Я не собираюсь ничего сообщать о своей планете ни тебе, ни любому другому землянину, — настойчиво и уверенно чеканит шатен, но смягчает своё решение последующей фразой: — Однако ты можешь называть меня Лиамом Пейном.        — Что ж, Лиам Пейн, ты можешь называть меня спецагентом Робертс, — белокурая растягивает губы в улыбке, но на этот раз уже искренней, сладкой, как послевкусие от ее любимого алазарового чая. — Именно спецагентом. Никаких агентов. Я серьезно. И никаких...        — Эмми!        Светловолосая зажмуривает глаза от захлестнувшего её страха перед мыслью о том, какими неприятности может грозить ей это, казалось бы, милое и не предвещающее беды «Эмми», брошенное напевным голосом Арианы с утра. Видимо, удача сегодня явно не на её стороне. Зато вот Пейна, судя по лукавой ухмылке, появление бойкой низкорослой девчонки с темно-каштановыми волосами уже успело позабавить, даже несмотря на то, что именно она лишила его сознания вчера.        — Я принесла тебе куриный суп и...        Гранде сосредоточенно смотрит на тёмно-синюю тарелку и аккуратно зажимает её меж ладоней, стараясь не пролить съедобную жидкость на стерильные плиточные полы в палате. Взмахивает длинным хвостом своих шелковистых шоколадных волос, чтобы их пряди не попали в чашу, но, завидев перед собой Эмму, чья рука нависла над кнопкой для сканирования внутренних органов электричеством, откидывают руки в стороны. Куриный суп лужицей растекается по полу и заливает собою тарелочные осколки.        — И вряд ли ты уже сможешь его поесть, — безнадёжно выдыхает девушка с расширившимися от удивления глаза. Её подруга, судя по занятой ею позиции, «пытает» их милого пришельца. С кубиками пресса, к тому же. Ариана начинает подозревать, что Эмма сходит с ума после того, как ей прожгли ладонь. — Эмма, чем ты думала?! Ты пытала этого инопланетянина?        — Ари-и... — белокурая натягивает себя улыбку и виновато отводит взгляд, игнорируя изумлённые и гневные реплики шатенки. — Так рада тебя видеть!        — Наш милый пришелец, судя по всему, тоже, учитывая то, что мой приход, вероятно, спас его от последующих ударов током, — от любопытных и внимательных глаз правительственной сотрудницы не ускользает насмешливая ухмылка инопланетного гостя, прикованного к кровати. — Я-то, конечно, ничего не скажу командору корабля, но вот он может проговориться. Ты подумала об этом?        — Я не пытала его, а всего лишь проанализировала состав тела при помощи электрических зарядов. Это не больнее укуса мезельфии, ты же знаешь. А он будет молчать, — оправдывается спецагент и нервно накручивает на палец свои золотистые волосы. — Ты ведь никому не скажешь, Лиам?        — Я обдумаю твоё предложение, Эмми, — отвечает Пейн в своей манере и интонационно выделяет последнее обращение.        — Ох, ну я же просила называть меня спецагентом Робертс! — раздосадованно восклицает блондинка и запрокидывает голову назад. — Впрочем, можно и Эммой, если ты обещаешь хранить молчание. Но не Эмми. Нет-нет, что угодно, но только не это.        — Позвольте прервать вас, — выступает темноволосая, используя слишком официальный для её темперамента тон в голосе. Белокурая давно знает, что такие перемены ничем хорошим не обернутся. — Спецагент Робертс, как ваша коллега и сотрудница корабля, капитан пятой галактической армии, я наказываю вам телепортироваться в вашу комнату. Я позабочусь о том, чтобы медсестры и кухарки снабдили вас всем необходимым и обеспечили ваше полное выздоровление. Неопознанным объектом займутся вышестоящие над вами спецагенты, способные рассуждать и действовать разумно и в полную силу. Вам всё понятно? — Эмма кивает чересчур низко от накатившего на неё чувства тоски и поддаётся манипуляциям подруги, совершёнными ею с помощью коммуникатора. Сканер лазурным светом проходит сквозь тело светловолосой и отправляет его в указанную точку. Как маленького ребёнка. В свою комнату.

❖ ㅤㅤ❖ ㅤㅤ❖

       Эмма без всякого женского изящества, присущего книжным героиням, плюхается на белую мягкую софу и почти полностью проваливается в неё, утопает в расслабляющих тканях. Она делает так каждый вечер, полностью освобождаясь от работы, но сейчас ей почему-то хочется вернуться к ней. Неужели теперь, когда её лучшая подруга спустя три года возвратилась на земную орбиту, а ей самой дали в распоряжение достаточно интересную миссию, она вынуждена провести время взаперти, с прожжённой рукой? Судьба определённо ей сегодня не благоволит. Как и последние несколько лет, в течение которых девушка то и дело пыталась добиться повышения должности спецагента. Цель уже достигнута, но даже её осуществление не позволяет Эмме заглушить зияющую пустоту внутри.        Зеленоглазая лениво перебирает пальцами, указывая ими в направлении своего местоположения, и к ней подлетает прикроватная тумбочка, опускаясь рядом. Пальцы Робертс будто под магнетическим воздействием сами тянутся к лежащей на ней яркой книжице, разрисованной фантастическими приключениями её любимых героев. Эмма, как и большинство землян, не признавала печатных книг, а чаще всего пользовалась голлографическими, но комиксы были для неё чем-то иным. Для неё они представляли собой громадные Вселенные, запертые на бумажных страницах и каждый раз открывающиеся лишь ей одной.        Больше всего сердце белокурой будоражили «Валериан и Лорелин», чьи истории были опубликованы далеко в двадцатом веке, но именно сейчас превращали её мысли в бушующий ураган эмоций. Валериан в комиксах описывался как пространственно-временной агент, частенько опаздывающий и порою безответственный, но это не помешало Робертс воспылать к персонажу светлым чувством. Он встретил Лорелин во время одного из своих путешествий во времени, в одиннадцатом веке, но позднее та тоже приняла на себя тяжёлую долю агента и успешно справилась со всеми миссиями.        К слову, интересными миссиями, а не уборками космического мусора, с которыми Эмма знакома куда лучше. Может быть, когда-нибудь она будет восхищаться не только грациозностью, сообразительностью и упорством Лорелин, но и собственным отражением в зеркале? Посмотрит на себя и безо всякой лжи скажет, что она — лучший спецагент в Земной империи? Мысли о том, что это вряд когда-либо воплотится в реальность, прочно укореняются в сердце и готовы разорвать его изнутри.        Досадные рассуждения девушки прерывает статический шум, исходящий от экранной панели дверного входа. Компьютер настойчиво и монотонно повторяет фразу: «Спецагент Робертс, разрешение на вход запрашивает лейтенант Питерс. У вас есть пять минут, чтобы дать его». Белокурая тоскливо выдыхает: своего напарника устав корабля обязывает впускать всегда. Если в течение пяти минут ты не подтвердишь своё согласие на это, то система автоматически открывает ему дверь, ведь у него может оказаться важная информация о предстоящем поручении. И плевать, что у тебя совсем нет желания видеть его надоедливую физиономию сегодня.        — Разрешение дано, — выпаливает Эмма и, распластавшись в тканях дивана полностью, обращает взгляд к потолку.        Светловолосый парень, неловко переминаясь с ноги на ногу и почёсывая затылок, ступает в помещение и невольно засматривается на девушку, чей вид явственно не выдаёт никакого удовольствия общаться с ним.        — Привет, — молвит Эван как будто в пустоту.        — Добрый день, лейтенант Питерс, — официально обращается к блондину Эмма, по-прежнему не поднимая на него взгляда.        — Ну зачем же так официально, Эмма, — мягко подмечает он, на что белокурая тяжело выдыхает. — Мы же не на работе. Просто Эван. Просто ответное приветствие.        — Ну, раз ты не сторонник официального... — нарочито медленно протягивает Робертс. — Чего тебе, Эван? Если ничего, то катись отсюда! Не видишь, я не в настроении? — нарушив долгое молчание своим пронзительным криком, и зеленоглазая бросает в лейтенанта первую попавшуюся под руку подушку, но тот ловко уклоняется от предмета.        — Я рад, что рядом с тобой оказалась подушка, а не что-то потяжелее, — не без ехидства говорит Питерс и подсаживается поближе к девушке, отчего той с неудовольствием приходится подвинуться. — Что случилось?        — Я увидела свою лучшую подругу впервые за три года. И инопланетянина... Впервые за всю свою жизнь, — изрекает девушка, зябко поёжившись от захлёстывающих с головой воспоминаний. О холодном и суровом взгляде Арианы, о стальных руках Лиама и его крепкой груди, покрывшейся мерцающей сапфировой рябью, из которой не вырывалось ни единого стука сердца.        — Интересная миссия, встреча с Арианой, — перечисляет Эван с задумчивым выражением лица и внезапно расплывается в мягкой, едва уловимой улыбке: — Мечты сбываются, не так ли, Эмма? — глаза лейтенанта вспыхивают тёплым согревающим огнем. Но согревающим, видимо, не её, а кого-то другого, потому что белокурой не передаётся ни капли его позитива.        — Сбываются, — саркастично произносит Робертс. — Не так они сбываются! — раздражённо бросает она. — Потому что встреча с Арианой оказалась кратковременной, а под конец подпортилась её официальным... Капитанским тоном, — светловолосую внезапно цепляют мысли о том, что подруга назвала себя «капитаном пятой галактической армии», и отпускать уже совершенно не намерены. Если Ариана получила повышение в должности, то почему же умолчала о нём во время их разговора? Раньше она всегда сообщала о подобных вещах в первую очередь. — А миссия... Досталась не мне из-за моей вспыльчивости и прожжённой руки, которая, к тому же, всё ещё не болит.        Улыбка у Эвана медово-сладкая — настолько приторная, что Эмма почти на физическом уровне ощущает его довольство от того, что она открыла ему свои раздражительные, но подлинные эмоции. Открыла и сразу же сменила от них пароль, потому что она не может позволить себе дать лейтенанту надежду на взаимность в его светлых чувствах к ней — не хочет погружать парня в забвенные иллюзии.        — Знаешь, а у меня есть кое-что, что поможет изменить ситуацию, — интригующим тоном заверяет Питерс, отчего Эмме не удаётся сохранять безразличное выражение лица слишком долго, и она открыто проявляет свою заинтересованность. Эван более чем удовлетворенно ухмыляется и, приподняв натренированную руку, пробегает пальцами по кнопкам коммуникатора, красующегося на запястье. Во взгляде белокурой на секунду пробегает едкая зависть — ну неужели за годы упорной работы в правительстве она так и не заслужила личный коммуникатор? — и растворяется в нём же, сменяясь любопытством и изумлением.        — Как ты думаешь, что это? — лазурные потоки материализуют из воздуха странный, отдалённо напоминающий книгу, предмет треугольной формы. Его покрывает сапфировая и «холмистая» материя — совсем как обычная обложка, только вот если на Земле они ровные и гладкие, то это её подобие напоминает скорее облепленную синим пластилином бумагу. Эмма бережно касается этой объёмной поверхности и разворачивает её к себе так, чтобы получше рассмотреть представшую перед ней книгу. Девушка про себя отмечает, что на ней едва заметны светло-голубые линии с какими-то словами и множеством других крохотных треугольников. — Эта книжица летала рядом с нашим пришельцем. Я более чем уверен, что там есть что-то интересное о планете, с которой он прибыл.        — Ариана и другие агенты уже знают о ней, верно? — досадно задаётся вопросом Робертс, не надеясь на удовлетворительный ответ, и восторженно подскакивает, когда слышит его.        — О ней знаешь только ты, — улыбается Питерс, и в изумрудных глазах светловолосой вновь вспыхивает давно забытая надежда на лучшее.        — Только я? — не скрывая собственной радости, выпаливает Эмма.        — Ну и я, конечно же, — беззлобно усмехается лейтенант.        — Эван... — плавно, словно пробуя на вкус это имя, протягивает девушка. — Ты будешь против, если я скажу Ариане и всем тем, кому поручена эта миссия, что это я нашла эту книгу? — белокурая поднимает на него робкий взгляд, отражающий бескрайние зелёные луга и леса, которых ему так не хватает в этом проклятом космосе, что по жилам невольно разливается жар.        — Не буду! — словно ошпаренный, вскакивает Питерс, и несмотря на то, что Эмма вовсе не удивляется такой его реакции, на сердце становится значительно легче.        — Спасибо-спасибо-спасибо! — с горячей благодарностью выкрикивает девушка, радостно и так по-детски подпрыгивая на мягкой софе. — Тогда я пойду покажу твою находку Ариане прямо сейчас, хорошо?        — Разумеется, Эмма, — блондин удовлетворительно кивает, мысленно ведя борьбу со сладостным желанием заключить её в объятия или прижать к стене — сделать всё, лишь бы эта отчаянная девчонка-спецагент, дико жаждущая приключений, принадлежала ему. Она скрывается за порогом дверей, с металлическим лязгом взмывающих вверх и обратно, а он старается унять дрожь в руках, вызванное безотрадной мыслью, что она пока не его.

«Пока».

❖ ㅤㅤ❖ ㅤㅤ❖

       — Ты хочешь сказать, что эта книга написана на языке его... Сопланетян? — скептически спрашивает Ариана, вертя в руках необычную синеватую книжицу треугольной формы и стараясь сохранять капитанский тон в голосе, но сейчас у неё это выходит едва ли удачнее, чем Лиаму выбраться из-под надзора склонившихся над ним агентов в белых одеяниях и тщательно изучающих его тело.        — Именно это я и хочу сказать! — довольно улыбается Эмма и резко переводит взгляд на их инопланетного гостя, лицо которого заметно напрягается от увиденного и искажается от испытываемой боли. Исполнители миссии практикуют на нём самые разнообразные методы исследования его жизненных факторов, превращая опыт в пытку. Сердце у Робертс колотится где-то в горле каждый раз, когда Лиам подавляет вырывающийся наружу крик, и девушка старательно отгоняет неприятные эмоции и взявшееся из ниоткуда сопереживание.        — Что ж, спецагент Робертс, ты... — начинает Гранде, и Эмму охватывает чувство, кажется, зовущееся счастьем, но отпускает столь же стремительно. — Вы. Вы оказали нашему делу неоценимую помощь. Вы доказали, что ваше звание спецагента целиком и полностью является заслуженным. А теперь вы можете идти и продолжать лечение, — из горла сердце белокурой падает куда-то в пятки от разочарования.        — Да... Конечно. Хорошо, — торопливо бросает Робертс, пряча взгляд, и спешно выбегает из экспериментальной комнаты. Ариана горделиво взмахивает длинным хвостом шоколадных волос, чувствуя в себе невыразимую мощь — она рада, что уберегла лучшую подругу от непосильной работы. Вряд ли с больной рукой и ухудшенным самочувствием после того синего излучения в космосе, не предвещающего ничего хорошего, девушка сможет справиться с изучением опасного неопознанного объекта. Хотя какая-то сознательная часть Гранде всё ещё упрямо твердит, что своими командными, а не привычно игривыми фразами она обижает Эмму, но тем не менее, эти действия исходят исключительно из тёплой заботы о подруге.        — Вы хоть когда-нибудь перестанете проводить надо мной эти чёртовы эксперименты, как над лабораторной крысой?! — внезапно выпаливает Лиам, и грудь его содрогается от выступающей на ней мерцающей ряби.        — Я даже и не думала, что ты, мой милый пришелец, знаешь такие слова, — невинно улыбается Ариана, с облегчением снимая тягостную маску официальности и оборачиваясь лицом к темноволосому парню.        — Я и не знал, пока та белобрысая не окатила меня электрическим током от этого вашего языкового генератора, — раздражённо бросает Пейн, ощущая, как все внутренности сковывает очередным прибором, испытывающим его тело. — Хотя знаешь, этих землян-агентов я хочу придушить гораздо сильнее. Даже не подозревал о том, что могу желать подобного, — в его мыслях оживает образ тонкой, как ивовая лоза, юной девушки с омерзительными пшеничными волосами — полная противоположность феларанских статных дам.        — Вообще-то она не белобрысая! — возмущённо восклицает Ариана. — У неё пшеничный блонд, — именно так Лиам называл её цвет волос про себя, не позволяя этакому витиеватому эпитету сорваться с его уст — уж больно много чести для землянки. — Кстати, очень модный оттенок в этом сезоне. Или он был модным в прошлом? Что-то я совсем подзабыла за три года на Церере. Надо будет почитать несколько свежих выпусков современных журналов, а то совсем от жизни отстала, — беззаботно рассуждает шатенка, будто позабыв о том, что перед ней впервые в истории проводят прямые эксперименты над неопознанным объектом, не способным оказывать никакого сопротивления.        — Я прочту твои дурацкие земные журналы, только скажи этим уродам в белых халатах прекратить издевательства надо мной, — вымученно произносит Пейн, на что его мучители не выдают никакой ответной реакции, продолжая совершать манипуляции с разнообразными аппаратами.        — Ты можешь прочесть кое-что другое, — поджимает губы кареглазая и вытягивает вперёд подобие книги в сапфировой треугольной обложке. — Языковой генератор не позволяет тебе позабыть родного языка, он лишь добавляет в программу твоего сознания выбранный и делает его ведущим в мыслях и в речи.        — Пытайте, сколько хотите, проклятые земляне, — Лиам обречённо опускает голову, уже более сносно и мужественно воспринимая болевые ощущения. — Вы никогда ничего не узнаете от меня.        — Ловлю тебя на слове! — хлопает ресницами темноволосая и жестом руки призывает агентов временно прекратить опыты над телом парня. — Теперь я могу пытать тебя. Сколько хочу. Ты сам разрешил. Эмме можно, а мне нельзя? Несправедливо, — она торопливо и грациозно подходит к нему, стуча каблуками чёрных сапог из упругой материи. Девушка приближается к его лицу вплотную, и видит, как в кофейных глазах инопланетянина ядовитым огнём полыхает ненависть к землянке и облегчение от отступивших экспериментов. Шатенка отстраняется и ловко обращается с коммуникатором, который лазерными лучами ложится на металлические оковы, сдерживающие стальные конечности пришельца, и расцепляет их. На лице Лиама отражается непонимание, но моментально угасает, когда Ариана острыми ногтями одной руки впивается в шею парню, с неимоверной силой обхватывая её и не оставляя ни единого шанса на сопротивление. Всё тело Пейна внезапно лишается контроля и становится ватным и неподвижным.        — Я совсем забыла упомянуть о том, что все результаты экспериментов сразу же посылали на мой коммуникатор. Теперь я отлично знаю каждое твоё слабое место, — плутовато улыбается шатенка, и инопланетянину хочется так же яростно схватить её за горло и придушить собственными руками. — Даже те, о которых ты и сам не знал. Так что советую послушаться меня и перевести абсолютно всё, что содержит эта странная книжица, — да как эта нерадивая землянка вообще смеет называть феларанскую реликвию таким незатейливым словом, будто это блокнот какого-то школьника? Лиаму становится тяжелее свыкнуться с мыслью, что в его голове вбито примерное представление о школе, и желание позабыть отвратительный земной язык возрастает с каждой секундой.        — Хорошо, — обречённо выдыхает Пейн, — но с одним условием. Ты немедленно отпустишь мою... Шею, и не будешь заново сковывать меня никакими кандалами, бить током и применять на мне все остальные земные способы пыток, — у Арианы уши готовы вывернуться от этого тяжёлого слова «пытки», потому что причинять кому-либо боль ей абсолютно не хочется, но как правительственный сотрудник она была обязана досконально изучить особенности неопознанного объекта.        — Договорились, — деловито произносит девушка и, ослабив контроль над пальцами, убирает ладонь с шеи Лиама. — Но чтобы быть уверенной, что ты не сбежишь, я лучше перестрахуюсь, — изрекает кареглазая и, буквально щёлкнув пальцами по коммуникатору, проецирует своего двойника. Инопланетянин чувствует знакомое прикосновение плотной материи чёрного костюма Арианы на затылке и секунду недоумевает, понимая, что позади него из ниоткуда возникла вторая Гранде. Точнее, её дубликат. Пожалуй, он ещё долго будет привыкать к передовым земным технологиям, если, конечно, не покинет эту мерзкую планету раньше. — Знакомься, это Ариана 2.0. Выглядит потрясающе, не так ли? Правда так как у тебя и твоих сопланетян ещё нет глаз на спине, ты вряд ли сможешь оценить её в полной мере, но она очень горячая штучка, ну в точности как я. Или почти как я. Оригиналы ведь всегда лучше копий? — темноволосая говорит в своей неуклюжей, по его мнению, манере, но на его лице не проскальзывает ни тени улыбки. — Только учти: одно неверное движение — и она раздавит твою шею мигом.        — Давай уже книгу, — бурчит себе под нос Лиам, но темноволосая, прекрасно расслышав его монотонное и недовольное согласие, сразу же протягивает ему сапфировый предмет треугольной формы. Он пальцами касается неровной поверхности и разглядывает причудливые фигуры, зарисовки и надписи на обложке. Этот чистый феларанский запах отрадно щекочет нос, и Пейн старается запомнить его таким — не обременённым никакими земными страданиями и эмоциями. Надеется, что все люди скоро задохнутся от самих себя и сгинут в своих чувствах, разрушивших гармонию его мирного Феларана. Парень открывает книгу и пробегает взглядом по родным страницам — к сожалению, в последний раз. Он не должен ничего и никому говорить. Он больше не допустит появления землян на Феларане. Никогда.        — Что ты делаешь?! — возмущённо и изумлённо выпаливает Ариана, когда глаза Лиама вдруг вспыхивают знакомым сапфировым пламенем и опасными лучами прожигают треугольный предмет насквозь. Двойник Гранде реагирует достаточно быстро и до тупой боли во всём теле пальцами впивается шатену в затылок, доводя его до бессознательного состояния. Девушка раздосадованно берёт в ладони странное и ныне опалённое подобие книги — а точнее то, что от него осталось.

Он сделал всё так, как должно. Чтобы не предприняли земляне, он спас свою планету. Он не позволит им уничтожить Феларан окончательно и вновь превратить его в пустыню теней.