Отражение

«Что если в тот момент умер не я один?» «Ты был прав…»

В комнате царило молчание. Сабо, который несмотря на несколько позднее время все же явился после звонка девушки, внимательно изучал лица друзей, пытаясь понять, что успело случится за один единственный день. Эйс сидел на стуле, смотря на настенные часы, стрелка которых все время двигалась вперед, и размышлял о том, сколько же времени он провёл в этом мире и сколько всего успело случится. Возле окна стояла девушка, напротив которой находилась на столе баночка от лекарств, и нервно пыталась что-то вспомнить, постоянно перебирая в руках небольшой черный блокнот. Пускай тишина несколько угнетала, но никто из парней не решался её нарушить, ожидая момента, когда Рена будет готова объяснить, зачем собрала их здесь. Наконец русоволосая вздохнула, положила блокнот на стол и оглядела присутствующих. — За день до того, как здесь очутился ты, — кивком головы указала она на Эйса, — я как раз ходила в аптеку, чтобы купить Эйсу нужные лекарства. Придя домой, я там никого не обнаружила и просто оставила купленное на столе. Несколько позже я переставила эти самые лекарства на полку в шкафу, где обычно и храню подобные вещи. До ужина оставалось ещё несколько часов, а мне захотелось приготовить что-то особенное. В то время, Он начал все больше и больше погружаться в депрессию из-за смерти Луффи, и я… Мне просто хотелось поднять ему настроение. В интернете нашла неплохой рецепт, однако у меня не было кое-каких продуктов. Записав нужные ингредиенты в блокнот, дабы ничего не забыть, я отправилась в магазин. Когда вернулась домой, Эйс сидел в комнате и смотрел телевизор. Мы перекинулись парой фраз и я ушла на кухню, дабы начать готовку. В процессе мне пришлось снова лезть в тот самый шкаф, дабы взять оттуда нужные продукты. Вот только… — девушка замялась, затрудняясь продолжить рассказ. На помощь ей пришёл Сабо, который уже давно уловил, к чему она вела: — Вот только лекарств, купленных тобой ранее там не оказалось, верно? Рена кивнула, прикусив нижнюю губу до крови. — Сначала я было подумала, что из-за рассеянности просто забыла куда именно их поставила. Бывает же такое, что ты думаешь сделать так и так, а потом тебе кажется, что ты так и сделал, хотя просто подумал об этом несколько ранее. Вот я и не предала этому особого значения в тот момент. После того, как я закончила с ужином и убрала все ненужное, я начала искать пропажу, однако тщетно. Поражаясь своей забывчивости, я решила спросить у Эйса, не видел ли он небольшую баночку с лекарствами. — И он признался, что взял их, а потом забыл, куда именно положил? — предположил Эйс. «Так ты нашёл те лекарства?» — вспомнился ему вопрос, заданный девушкой на второй день его прибывания здесь. — Верно. Я попросила его потом поискать их, и мы пошли ужинать. В тот вечер я больше не вспоминала об этом. А на следующее утро, Эйс начал вести себя странно. Он… Как бы это сказать? Будто находился в прострации. Пускай после смерти Луффи он и был постоянно подавленным, что было совсем не похоже на предыдущего его, но в то утро он был ещё меньше похож на себя. Мне кажется сейчас, что именно тогда он и решил все для себя… — Девушка замолкла на минуту, обдумывая свои дальнейшие слова, припоминая детали того рокового дня, и никто не посмел прервать её мысли. — Помню ещё, что он тогда обнял меня, и попросил прощения. Сначала я совсем не поняла о чем он, и приняла это как очередную странность. Потом, побольше поразмышляв об этом, мне показалось, что он просто извинился за потерянные лекарства. Поняв его слова таким образом, я и думать об этом забыла еще до начала первого урока, хотя чувство что что-то не так все никак не желало покидать меня. На первых уроках он вёл себя как обычно, иногда даже что-то записывал… Однако на большой перемене, когда все обедали он даже не прикоснулся к еде, что несколько меня удивило. На следующем уроке он заснул. Никто не обратил на это внимания, так как все присутствующие знали о его болезни. Я так же не придала этому ровно никакого значения. Когда уроки кончились, я попыталась его разбудить однако тщетно — он все никак не хотел просыпаться. Когда я уже начала волноваться, он наконец проснулся, однако… Как оказалось позже, проснулся не он, а совсем другой человек. И вот теперь, когда нашлась эта бутылочка от лекарств… Можно ли предположить, что он… Девушка прервалась, не в силах продолжать. Впрочем, этого и не нужно было — все присутствующие и так поняли, что она хотела сказать. В комнате снова воцарилась тишина. Сабо, нахмурившись, смотрел в одну точку, размышляя. Если бы он не покинул друзей, не сменил бы школу, не сбежал бы от воспоминаний как последний трус, вполне возможно, что они бы все вместе смогли бы справиться, смогли бы идти вперёд, несмотря на утрату столь близкого человека… Огненному Кулаку показалось, что время застыло. Да, верно. Он ведь и с самого начала знал, что такая теория имеет место быть, однако… Сейчас ему было тяжело. Люди, которые находились рядом с ним потеряли важного для них человека, а он — живое напоминание об умершем, делающим боль от утраты ещё сильнее; он — призрачная надежда, что все это лишь глупая, жестокая шутка, розыгрыш. От этого становилось паршиво на душе. И все же… Эйс никогда не знал точно, имел ли он право жить. Ребёнок, в чьих венах течёт дьявольская кровь. Как же невыносима была жизнь, в которой он должен был каждый день задавать себя вопрос, на который до самого конца жизни так и не нашёл полного ответа — «Хорошо ли, что я явился на этот свет?». Однако, несмотря на все это он никогда бы не решил свести счеты с жизнью, как это сделал здешний он. Впрочем, как бы поступил Портгас Д. Эйс, если бы его собственный младший братишка покинул мир живых раньше него? Можно ли утверждать, что он бы не поступил так же, особенно если учесть тот факт, что Огненный Кулак предпочёл умереть самому в своём мире, защищая своего брата? Рена смотрела на него. Те же лицо, руки, улыбка, те же глаза… Как глупо размышлять о том, что он умер, когда вот он, сидит перед ней, живее всех живых! Как нелепо говорить, что это совсем другой человек! Разве нет никакой надежды на то, что… — Но ты ведь тоже умер в своём мире, верно? — спросил Сабо, глядя на иномирянина. — Но тем не менее, ты сейчас здесь, и вроде как даже жив-здоров. Может ли быть так, что наш Эйс попал в твой мир, так же как и ты попал в наш? Если бы это было так, мы могли бы попытаться найти способ поменять вас обратно. Эйс замер, удивлённо глядя на говорившего. Сейчас ему вспоминались последние мгновения жизни в его мире, и боль… С тех самых пор, как Эйс стал фруктовиком, он редко чувствовал боль, но в тот момент, как его насквозь пробил кулак Акаину… В то мгновенье он не сомневался, что ему придёт конец. — Я не знаю. Однако моё тело в том мире вряд ли пригодно для того, чтобы жить. Рена, которая на несколько мгновений даже перестала дышать, ожидая ответа темноволосого, тихо чертыхнулась, в то время как Сабо лишь выудил из кармана куртки телефон, и быстро начал искать нужную информацию. — Да, я припоминаю, что ты мне уже рассказывал о том, как получил ужасную рану, не совместимую с жизнью. Однако, пускай здешнего Эйса и не продырявили насквозь, при передозировке его организм тоже уже бы не был пригоден для жизни. А значит возможно все. Мы не знаем как, не знаем почему… Мы вообще не можем сказать что-то наверняка сейчас, поэтому утверждать, что ничего нельзя сейчас сделать ещё рано, хотя и сказать, что все отлично мы тоже, увы, не можем. Во время поисков информации я как-то набрел на один сайт, на котором описывалась какая-то чушь, очень напоминающая нашу с вами ситуацию, — парень повернул экран мобильного так, чтобы его могли видеть и Эйс и Рена. — Между прочим, здесь говорится, что вернуть все на круги своя проще простого. — И как же именно можно это сделать? — осторожно поинтересовалась девушка, уже зная что ей этот вариант придётся не по вкусу. — Убить обоих. Желательно одновременно, и желательно дабы тем же способом, что и раньше. — Какого черта? — взвыла русоволосая, обхватив голову руками. — А нормальных и адекватных вариантов не было? — Адекватные варианты действия подходят для адекватных ситуаций, — сухо констатировал Сабо, после чего обратился к Эйсу: — Разумеется, мы не можем утверждать, что хоть что-то получится. Тем более, описанный здесь метод требует, чтобы оба человека умерли одновременно, а мы не только не знаем, находится ли наш Эйс в твоём мире, но и так же мы без малейшего понятия как сделать так, чтобы вы отбросили коньки одновременно, не имея какой-либо связи с тем миром. Так что даже если и попробовать сделать что-то подобное, есть вероятность, что ты умрёшь. — Тобишь мы просто сделаем ещё хуже, из-за своего незнания, — недовольно заметила девушка. — Чего тут думать, давайте сразу набросим ему петлю на шею и дело с концом. — Хочешь предложить свой способ? Давайте тогда кровью девственницы начертим на полу сатанинские символы и будем взвыть к кому-то там, дабы он пришёл и всего лишь ценой наших душ решил все проблемы! Эйс вздрогнул. Ему впервые приходилось наблюдать, чтобы всегда спокойный и рассудительный Сабо потерял над собой контроль. Ситуация действительно была сложной… — Почему бы нам не успокоится и не лечь спать? Завтра на учебу, разве нет? Нужно выспаться. На парня удивлённо уставились две пары глаз. Кажется, оба оппонента, которые уже были готовы сцепится, успокоились. — Да, верно. Сейчас уже поздно, на свежую голову можно будет куда лучше все обдумать, — заметил Сабо, направляясь к выходу. — Кажется я уже совсем выдохся, со всеми этими мистическими историями… До завтра. Эйс кивнул, провожая парня взглядом, в то время как Рена отправилась за ним, дабы закрыть входную дверь. Когда девушка вернулась, то застала Огненного Кулака, стоящим возле окна и наблюдающий за небом. — Завтра будет дождь, — заметил он, оборачиваюсь к Рене. На несколько секунд снова повисло молчание. Однако вскоре Эйс продолжил: — Я бы хотел у тебя кое-что попросить… После того, как Рена вернулась домой с улицы, выполнив поручения парня, все отправились спать, хотя если сказать, что кто-то из этих троих, включая Сабо, который вскоре пришёл к себе домой, этой ночью спал, означает наглым образом соврать. Рена, находясь одна в спальне, не смыкая очей глядела на небольшую фоторамку, стоящую на шкафе. Помнится, когда-то её ей подарил Эйс, на восьмое марта. Долго же она его упрекала в оригинальности подарка, впрочем, он знал, что её все устраивало. Ибо каждый подарок от него, пусть даже самый незначительный, она всегда берегла. Сейчас в этой рамке находилась фотография, на которой она вместе с Эйсом счастливо улыбалась в камеру, радуясь жизни. Это было незадолго до смерти Луффи, хотя казалось, что с тех пор прошла целая вечность. Вечность, наполненная страданиями, отчаянием и болью… Эйс сидел на кухонном диване, размышляя. На столе все так же стояла та самая пустая баночка от лекарств, находка которой произвела столько событий и эмоций. В руках Портгас держал точно такую же баночку, только уже наполненную таблетками — ту, за которой не так давно ходила по его просьбе Рена. Эйс вспоминал ту жизнь, в его собственном мире. Вспоминал людей, которых он встречал на жизненном пути. Как любопытно… Пускай он всегда и считал себя весьма ничтожным из-за своего родства с Роджером, пускай он подолгу задавал себе вопросы, на которые только он и мог дать со времён ответ, но сейчас находясь здесь он понял, что был счастлив. Жизнь с братьями, создание команды Пиковых пиратов, присоединение к команде Белоуса… Не смотря на то, что в его жизни было много грустных моментов, он все равно был счастлив. Он был рад, что смог прожить такую жизнь, и отдал бы все что имел, чтобы вернутся. И у него есть отличный шанс это доказать. У него есть выбор. Попытавшись вернутся, он, скорее всего, умрёт. Да, верно. Вероятней всего, так и будет, но с другой стороны… С другой стороны, он может остаться здесь. В мире, в котором он тоже мог бы быть счастлив. Почему бы и нет? Всяким лучше чем просто кануть в небытие. Однако почему-то Эйс наверняка знал, как поступит. «Ты ведь понимаешь, что умрёшь, верно?» — спросила его Рена, как только он озвучил ей свою просьбу. На это он лишь улыбнулся, хотя от того отчаяния, которое промелькнуло во взгляде девушки, ему хотелось рыдать. Она не хотела, чтобы он умирал. Верно… Скорее всего, после того варианта действий, который предложил блондин («До завтра» — сказал Сабо, уходя. А ведь они уже могут не увидеться… Почему-то от этого Эйсу снова стало не по себе), он навсегда исчезнет. И тот Эйс, который принадлежит этому миру тоже. И пускай Рена понимала, что он — совершенно другой человек, пока Огненный Кулак был здесь, она могла жить в иллюзии, будто все хорошо. Иногда бы приезжали его родители, они бы ходили на семейные пикники… Закончив школу, они бы поженились и стали полноценной семьёй. Разве так много ей нужно было для счастья? После его ухода она останется… Одна? Снова? Разве заслужила она такое? Однако, Эйс уже все решил. Первые лучи солнца коснулись земли, а никто из них так и не сомкнул глаз. Скоро сюда зайдет девушка, поздоровается, как ни в чем не бывало, и начнёт готовит завтрак. Да, разве может быть иначе? Он позавтракает, как обычно, и пока Рена начнёт мыть посуду он будет пить чай, запивая им немалое количество приготовленных таблеток. Потом они потихоньку начнут собираться в школу, не забыв прихватить зонтики — несмотря на то, что с самого утра показалось солнышко, вскоре его закрыли собой тучи, а землю медленно начали орошать одинокие пока капли. Выйдя из дома, они неспешно направятся к учебному заведению. Прогулочным шагом добравшись туда за пять минут до звонка, они сядут за свои места и будут заниматься кто-чем: он будет смотреть в окно, наблюдая как маленький дождик постепенно превращается в настоящий ливень, а она тем временем будет повторять домашнее задание, или делать вид, что делает это. Так пройдёт некоторое время. Потом он ощутит, как его постепенно начнёт клонить в сон. Почему-то вспомнится тот нелепый момент детства, когда он из-за головной боли никак не мог заснуть, и кто-то (сознания будто покрылось туманом: кто же это, кто же это, кто же?) сказал ему, что в таких случаях нужно постепенно считать до десяти. Глупый совет, однако кажется, что тогда это ему помогло. Один. Звонит звонок, учитель заходит в класс. Два. Все вокруг поднимаются, дабы поприветствовать его, однако (Вот чёрт! Ноги! Они будто ватные, невозможно встать!) он единственный, кто этого не делает. Три. Учитель бросает на него недовольный взгляд, но все же ничего не говорит, начинает урок. Четыре. Кажется, где-то слева от себя он слышит шёпот. Да-да, это кто-то из одноклассников интересуется, все ли в порядке («Выглядишь как-то нездорово, с похмелья что ли?»). Пять. Сзади, где сидит Рена, слышится недовольный шёпот в ответ, чтобы этот кто-то с тупым чувством юмора заткнулся. Шесть. Учитель просит замолчать нарушающих дисциплину, или пойти к директору. Семь. Глаза слипаются, лишая его возможности лицезреть искажённое гневом лицо преподавателя. Восемь. Голова медленно, все больше и больше наливаясь свинцом, опускается на парту. Девять. Все звуки превращаются в какую-то странную какофонию, затем в звон, а потом исчезают вовсе. Десять. Сознание растворяется в безграничной тьме, и на его месте остаётся лишь пустота… Кажется, где-то спустя два дня, желая постирать его вещи, она найдёт в кармане его куртки пустую бутылочку от лекарств и записку внутри, с единственным коротким «Прости».