Жизнь взаймы

Она ушла. Я совсем недолго слышал стук каблуков по лестнице. Вот завелась ее машина и, скрипнув шинами, уехала. Я схватил бутылку со стола и, не глядя, выпил залпом. Да плевать. Какая разница: одной женщиной больше, одной меньше? Подумаешь, очередное предательство. Бывало и похуже. Но почему-то сердце колотилось как бешеное и рвалось вслед за Кэтрин. Я забуду о ней через месяц. Максимум, через два. Я не мог любить Кэтрин Пирс. Я не мог любить априори. Слишком много я повидал на этой Земле, чтобы вот так просто влюбиться. Хотя, этого хотелось несомненно. С самого раннего детства я мечтал хоть раз поверить кому-нибудь. Чтобы если человек сказал бы мне, что все будет хорошо, то я бы в это поверил. И вот, когда такой человек появился, жизнь снова отобрала его у меня. Очень смешно, если бы не было так грустно. Я искал в Кэтрин спасения, а случайно нашел гибель. Всегда есть нож, которого ты не ждёшь, и он острее всех. Только сейчас я заметил, что стакан в моей руке треснул, а из ладони сочилась кровь. Чертыхнувшись, я швырнул осколки через всю комнату и потряс рукой. *It's easy to fall in love, Так просто влюбиться, But it's so hard to Но так сложно Break somebody's heart Разбить чужое сердце! What seemed like a good idea То, что казалось хорошей идеей, Has turned into a battlefield Превратилось в поле боя. Нет в мире никого более могущественного и разрушительного, чем женщина, которая хочет чего-то добиться и прямой дорогой идет к желанной цели. И иногда из лучших побуждений совершается самое большое зло. Вся та ложь, в которой мы жили, создала ощущение иллюзии. Будто все, что было у нас на протяжении этого времени, было ненастоящим. Я не знал, как долго длилась ложь. Я больше не знал цену ее словам. Даже признание в любви звучало словно отвлекающий маневр. Но когда она сказала это еще раз, в приступе гнева, внутри шевельнулось что-то. Но я задвинул это чувство глубоко в себя. Даже если она сказала правду, было уже слишком поздно. Но, что главное, я не знал, что теперь делать со своей жизнью. Бессмертие бесполезно, если не знаешь, чем заняться завтра или послезавтра. Кэтрин всегда знала. Once lust has turned to dust and Как только страсть обратилась в прах, All that's left's held breath Нам осталось лишь задержать дыхание Forgotten who we first met И забыть о том, какими мы повстречались. What seemed like a good idea То, что казалось хорошей идеей, Has turned into a battlefield Превратилось в поле боя. Снова мысли вернулись к ней. Я вспомнил слезы, стоящие в ее глазах. Вспомнил глухой голос и яростно сжатые кулаки. Вспомнил лицо, старательно пытающееся удержать на себе маску. Почему я снова думал о ней? Понятия не имею. Она уже не являлась частью моей жизни. Но я все равно считал, что только она видела во мне то, чего даже я сам в себе не видел. Я вроде бы знал эту женщину, но до самой последней встречи она оставалась для меня загадкой. Я не знал её настоящего лица, не знал, что на самом деле она думала, не знал, как на самом деле она ко мне относилась. Я видел, как она лжёт и как говорит правду, но иногда граница между этими прямо противоположными понятиями размывалась, и я больше не мог ничего понять. Потому что она так же остервенело кидалась защищать правду, как и яростно бросалась защищать ложь. И было непонятно, чего же она на самом деле хочет, во что верит и...кого любит. Все говорили, что Кэтрин Пирс любит лишь себя, но в душе теплилась крошечная надежда на то, что это не так. We both know it's coming, Мы оба знаем, развязка близка. Does illusion count for something we hide Жизнь в иллюзии - наша цена за сокрытие истины. The surface tension's gotta break, Поверхностное натяжение достигнет своего предела: One drop is all it takes to flood out this lie Одной капли достаточно, чтобы вся ложь вылилась наружу. Конечно, я не мог рассчитывать, что с ней все будет просто. Но я и подумать не мог, что будет так трудно! Каждый день - словно битва не на жизнь, а на смерть. Каждый поцелуй - игра на выживание. Каждое прикосновение - разряд тока. Каждое слово - удар ножом. Вот что представляла собой ее жизнь. Наверно, моя семья отчасти виновата в этом, но я не мог не винить в этом саму Кэтрин. Она то держала дистанцию, то приближалась слишком близко. Иногда я не понимал ее мотивов и целей. А иногда она была словно открытая книга. Ее порывы радости и озлобленности всегда были самыми искренними. Ее улыбка манила словно магнит. А эти глаза... Что они делали со мной! Но ее образ жизни мне был непонятен. Она вечно рвалась куда-то, вечно бежала и искала что-то. Я не понимал зачем, если я был тут, и даже немного обижался. Но потом я осознал. Думаю, она искала себя. You and I we have to let each other go Ты и я – мы должны отпустить друг друга, We keep holding on but we both know Но мы не делаем этого, хотя оба знаем, What seemed like a good idea Что то, что казалось хорошей идеей, Has turned into a battlefield Превратилось в поле боя. Нужно было выбросить из головы все мысли о ней. Но это явно не вышло бы здесь, где каждый сантиметр был пропитан ее запахом. Я вышел на улицу. Было свежо и прохладно. Ветер трепал волосы. Я прыгнул в машину и быстро уехал. Я просто ехал вперед, стараясь сосредоточиться на дороге, но предательский образ Кэтрин будто преследовал. Чертыхнувшись, я притормозил у знакомого дома. Окна на первом этаже ярко выделялись на фоне остальных. Я вошел в холл и повесил пиджак на вешалку. На кухне слышалась возня. Я пошел на звук и увидел странную картину. Ребекка шепталась с какой-то темноволосой кареглазой девчонкой и они попеременно хихикали. Мои брови взлетели вверх. - Эй, Бекс, - сказал я. Сестра повернулась, и на ее лице отразилось недоумение. - Кол? Ты что тут делаешь? Разве ты не должен быть со своей девушкой? Увидев, как помрачнело мое лицо, она понимающе кивнула. - Понятно. У нас тут найдется еще один стакан, Хейли? - поинтересовалась Ребекка у своей спутницы. Та кивнула и достала из-за стойки прозрачный бокал. Сестра плеснула туда коричневой вкусно пахнущей жидкости. Опять украла из запасов Клауса. - Кол, это Хейли. Хейли, Кол, - Ребекка быстро представила нас и зачем-то убежала наверх. - Мертвый брат? - удивилась брюнетка, взглянув на меня. - Залетевшая от Клауса, - ухмыльнулся я, сделав глоток из стакана. Она пахла, как волчица, и я не сомневался в том, кого вижу перед собой. Сестра рассказывала о девице-оборотне, которая забеременела от Клауса. Ей не позавидуешь. — Я укусить могу, Майклсон, - вежливо отозвалась она. — Загони меня в ловушку, дорогая, - хохотнул я, внимательно осматривая ее. Взгляд напоминал глубину взгляда Кэтрин, но глаза были не столь темны, как у нее. — Это не составит труда. Тебя убили подростки, - и острый язык, как у Кэтрин. Я оборвал себя. Нужно прекратить сравнивать. Кэтрин была в прошлом. — Но я умнее, раз нашел способ снова стать живым. А тебя обрюхатил Клаус. Не очень-то приятно, наверное. - Сначала было довольно-таки приятно, вообще-то, - возразила она, я поморщился. - ФУ! Избавь меня от подробностей, - я захохотал. - Но я ни о чем не жалею. Теперь у меня есть Хоуп, хоть и приходится делить ее с Клаусом. Я слышал о том, что родилась девчонка, но у меня никогда не возникало особого желания с ней познакомиться. - Ей, кстати, понравилась Кэтрин. Она не придет сегодня? - вдруг спросила Хейли, и я напрягся. Здесь все знали Кэтрин. Не лучшее место, чтобы забыться. - Нет. - Очень жаль. Было интересно послушать про ее дочь, - совершенно искренне расстроилась Хейли. - Хейли! - сверху раздался голос моей сестры, - я не могу ее успокоить! Извинившись, брюнетка поспешила наверх. Кэтрин рассказывала этой волчице о своей дочери? Вот так просто? Не думал, что Кэтрин настолько легко открывается людям. Наверное, есть в этой Хейли что-то особенное, если даже Кэтрин она смогла привлечь на свою сторону. Интересно, рассказывала ли она мне то, что рассказала ей. Мне вдруг стало любопытно, что Хейли узнала от нее. Я даже пожалел, что волчица ушла наверх. Зато вскоре вернулась Ребекка. - Хоуп такая беспокойная, - пожаловалась она.Я неопределенно кивнул. - Ну? - сестра уселась напротив и вперила в меня свой фирменный взгляд. Ребекка острее всех нас отличалась проницательностью. - Что? - не хотелось взваливать на ее плечи еще и свои проблемы. Тем более я не собирался снова заставлять себя проходить через это. Слишком свежи были раны. - Здесь пахнет разбитым сердцем. - Это виски. - Кол. - Чего? - Скажи мне. Легче станет. - Не думаю. - А я уверена. Или ты хочешь, чтобы я выпытывала у тебя информацию? Тем более ты не пришел бы сюда, если бы не искал поддержки. Я вздохнул и начал рассказ. Это было непохоже на меня, но в последнее время я вообще делаю странные вещи. К концу рассказа к нам вернулась Хейли и тоже внимательно принялась слушать меня. После того, как я закончил, Ребекка долго смотрела на меня. - Кол, - вкрадчиво начала она. Я одарил ее вопросительным взглядом, и она продолжила, - ты идиот. Я опешил. - Ты обещала поддержку! - взмолился я. - Я бы поддержала тебя, если бы ты не был таким идиотом. Оставить без ответа ее признание в любви? - Дважды, - добавила Хейли, явно солидарная с Ребеккой. - В первый раз я не мог ответить. В меня вонзили иглу, видишь ли. - А ты чувствуешь то же самое? Я задумался. Не знаю, чего бы я хотел больше: вернуть ее к себе или убить. Что хотел бы услышать: ее стоны от наслаждения или крики от боли. Но одно я знал точно: в этой жизни бессмысленно все, что будет, и бессмысленно все, что было. Важно было лишь что есть. А в настоящий момент я чувствовал, будто мне не было более одиноко с тех пор, как она захлопнула за собой дверь. Даже когда мы ругались, я знал, что мы вместе. Но когда она ушла и не оставила после себя ничего, кроме миллиона вопросов, я остро почувствовал необходимость в ее нахождении подле меня. И я даже не хотел, чтобы она была идеальной. Я просто хотел, чтобы она была. Поэтому я ответил то, что думал. - Кажется, я никого из всех людей так не любил и не ненавидел, как ее. - Что и требовалось доказать! - хлопнула Ребекка по столу, - и почему ты ей это не сказал? - Тогда ненависть перекрыла любовь. - Тебе же хуже. Знаешь, как говорят? Женщины слишком долго помнят неподаренные розы. И в этом твоя ошибка. - Я даже не знаю, нужно ли ей это теперь. Я даже не знаю, знает ли она сама, нужно ли ей это теперь. - Лучше ты будешь жалеть о том, что спросил у нее, чем о том, что не спросил, - изрекла Хейли, сложив руки на груди. – К тому же, - добавила Ребекка, - ни одна женщина сама не знает и не понимает сути своей природы. Она, как ветер, меняется постоянно. И это относится не только к Кэтрин. Я такая же. И все девушки, которых я знаю, такие же. Зря ты обвинил ее в этом. Мы можем до последнего думать в одном направлении, а в последнюю секунду изменить мнение на 180 градусов. Надо принять это как факт, ибо принятие этого дает многое. Твои обиды и непонимание – это только твоя преграда. Многие мужчины делают две главные ошибки: первые слишком упорно бегают за женщинами и навязывают им свою любовь, чем пугают и сковывают их, а вторые сами ждут от женщин, когда те придут и начнут, но в итоге женщины не приходят, так как им нужно внимание. Оба варианта неправильные. – Совсем запутался. Как тогда быть, если бегать за ними неправильно и не бегать тоже неправильно, что тогда? – спросил я с обиженной усмешкой. – Встать у них на пути, - отрезала Ребекка. Они с Хейли одновременно уставились на меня. - Ты так и будешь тут сидеть? - закатила глаза брюнетка. Я вскочил, чуть не опрокинув стакан. - Ладно, - пробормотал я, - посмотрим, что из этого выйдет. Я выбежал из дома, услышав напоследок голос Ребекки: - У нас всегда так. И это еще не самое страшное. Когда начнешь исполнять обязанности психолога Клауса, поймешь, что я имею ввиду. Я подъехал к дому Кэтрин через четверть часа. Даже эти несчастные пятнадцать минут казались нестерпимо долгими. Я пулей взлетел на четвертый этаж и принялся звонить в дверь. - Кит-Кэт! Это я! Давай открывай! Когда на звонки никто не отреагировал, я принялся колотить в дверь кулаками, ногами и всем, чем придется. Теперь я понял, что имела ввиду Ребекка, и о чем говорила Хейли. Любовь громче страха. Любовь громче равнодушия. Любовь громче боли. Любовь громче всего на свете. И если сейчас Кэтрин меня не впустит, я буду кричать еще громче и стараться достучаться до нее. - Кэтрин, хватит уже. Я осознал свою ошибку. Впусти меня. Я опустился на пол и оперся спиной на ее дверь. - Кит-Кэт, - я взмолился, - пожалуйста. Давай поговорим. Я знаю, что ты сейчас думаешь. Ты уже пыталась со мной поговорить, а я прогнал тебя. Я идиот, что поделать. Но я без тебя не могу. Я не знал, что еще сказать. Хотя нет, знал, но не мог найти слов. Трудно подобрать их, когда действительно есть, что сказать. А в нашем случае я считал, что заветных трех слов недостаточно. - Я буду сидеть здесь и не уйду, даже не надейся. Если понадобится, я буду есть твоих соседей, чтобы оставаться в сознании, но я никуда не уйду. Больше нет. Не знаю, сколько времени я уже сидел здесь. За дверью не было слышно ни звука, и я уж было подумал, что Кэтрин не было в квартире, как щелкнул замок. Я вскочил и обернулся, в надежде увидеть на пороге хоть заплаканное, хоть искаженное злостью, хоть улыбающееся - любое - лицо Кэтрин. Но не увидел. Дверь открыла пожилая женщина с короткой стрижкой. - Ищешь эту бестию? - спросила она. Я нахмурился. - Что случилось? Вы кто? Где Кэтрин? Я отодвинул ее и вошел в квартиру. И тут же обомлел. Гостиная представляла собой пепелище. Остальные комнаты казались более менее целыми, но в гостиной находиться было проблематично. Было трудно дышать, в нос и горло сразу забивался мелкий пепел. - Что тут случилось? - спросил я удивленно, - где хозяйка квартиры? - Съехала. Сердце ушло в пятки. - Куда? Когда? Зачем? - Не отчиталась, - ехидно заметила женщина, - зато перед этим оставила о себе напоминание в виде подожженной квартиры. Еле успели все потушить, пока пожар не распространился дальше. - А с чего вы взяли, что она съехала? - Она мне высокомерно заявила, что в жилье больше не нуждается. - Не нуждается в жилье... - задумчиво протянул я. - Ага. А тебе чего надо? - Искал ее, - тихо ответил я, окидывая взглядом вещи, сожженные в огне. Это я виноват. Я сделал это. - Теперь уж не найдешь. Думаю, ее уж и в городе-то нет. Я зло сверкнул глазами. - Это мы еще посмотрим, - и вышел из квартиры. Вслед мне слышался сварливый голос: - Ты ее если найдешь, передай, чтобы сюда больше не совалась! Я махнул рукой. Квартира больше не понадобится... Наверняка уж в городе нет... Почему я не подумал об этом? Если и было место кроме ее квартиры, где Кэтрин могла пережить ссору, то это только аэропорт. А если она уже сделала, что задумала, то найти ее будет очень проблематично. Главное - успеть. **I'm only a man with a chamber who's got me, Я всего лишь человек, запертый в камере. I'm taking a stand to escape what's inside me. Я пытаюсь убежать от того, что скрывается внутри меня. A monster, a monster, Монстр, монстр, I've turned into a monster, Я превратился в монстра. A monster, a monster, Монстр, монстр, And it keeps getting stronger. И он становится всё сильнее. К зданию аэропорта я приехал в половину десятого. Люди у стойки регистрации нервно переминались с ноги на ногу. Расталкивая всех, я пробился к кассе и путано заговорил. - Девушка. Кудрявая. Темные длинные волосы. Сногсшибательная фигура. Грустные глаза. Где? - Молодой человек, - кассирша закатила глаза, - у меня в день более тысячи клиентов. Вы думаете, я могу запомнить ее лишь по описанию? Даже если она и сногсшибательная. Я сжал ладони в кулаки. Спокойно, девушка ни в чем не виновата. Это лишь моя вина. Я быстро достал телефон и показал ей фото. Она долго всматривалась, но покачала головой. - Нет, не было такой. По крайней мере, не у моей кассы. Я разочарованно выдохнул. Вдруг раздался голос. - Я знаю ее, - мужчина за соседней кассой закивал. Естественно. Мужчина. Мужчина точно ее запомнил. Это же Кэтрин. - И? Где она? - Улетела, я полагаю, - он пожал плечами. - Как? - я выпучил глаза. - На самолете, разумеется, - он подозрительно посмотрел на меня, будто интересуясь, в порядке ли я. - На каком? - Она попросила на ближайший рейс. И, - он покопался в компьютере, а я нетерпеливо переминался с ноги на ногу, словно те люди на регистрации, - он был в Сиэтл. На десять тридцать. Я уставился на часы над главным входом, на которых минутная стрелка только что переместилась с тридцати на тридцать одну минуту одиннадцатого. - Выход какой? - вскрикнул я. - Восьмой. Я рванул туда. Can I clear my conscience, Могу ли я очистить совесть? If I'm different from the rest, Если я отличаюсь от остальных, Do I have to run and hide? Должен ли я бежать и прятаться? I never said that I want this, Я никогда не говорил, что хочу этого, This burden came to me, Это бремя свалилось на меня And it's made it's home inside И поселилось внутри Пробиться в зал ожидания не составило труда. Вот только людей там уже не было. Я достал телефон и принялся набирать хорошо знакомый номер, но аппарат абонента был выключен. Почему именно сейчас Кэтрин захотелось побыть образцово-показательной гражданкой и выключить телефон в аэропорту? Почему именно сейчас? Почему именно со мной? Но я не терял надежды и продолжал упорно тыкать в кнопки. Я помчался к самолету, раскидав по пути охранников и контролеров. На улице будто еще сильнее похолодало. Ледяной ветер забирался под плащ и задувал в уши. Было почти ничего не слышно. Я понадеялся на то, что вылет отменят из-за ветра. Я держал у уха телефонную трубку, но бесцветный голос оператора сообщал все то же, что и минуту назад. Я отчаянно глядел по сторонам, выискивая поблизости миниатюрную фигурку Кэтрин. Но все, что я увидел - это удаляющиеся огни самолета в небе. Не успел. If I told you what I was, Если я расскажу тебе, кто я, Would you turn your back on me? Ты отвернёшься от меня? And if I seem dangerous, А если я покажусь опасным, Would you be scared? Будешь ли ты напугана? I get the feeling just because, У меня такое чувство просто потому, Everything I touch isn't dark enough. Что всё, к чему я прикасаюсь, недостаточно мрачное. If this problem lies in me. Пожалуй, эта проблема кроется во мне. Я запустил телефон прямо в это равнодушное небо со всей яростью, на которую был способен. Небо не ответило. Ему не было дела. По сравнению с тем, что ему доводилось видеть на своём веку, моя трагедия выглядела смехотворной. Ну и что, что для меня это был последний шанс. Во вселенной ведь ничего не изменилось: не вздрогнула луна, не осыпались звёзды с небес, и ветер продолжал дуть, лишь набирая силу. Наверное, права была Ребекка, когда сказала, что важные шаги нельзя откладывать на потом. Может оказаться слишком поздно. Так и случилось. Стало слишком поздно. I'm only a man with a chamber who's got me, Я всего лишь человек, запертый в камере. I'm taking a stand to escape what's inside me. Я пытаюсь убежать от того, что скрывается внутри меня. A monster, a monster, Монстр, монстр, I've turned into a monster, Я превратился в монстра. A monster, a monster, Монстр, монстр, And it keeps getting stronger. И он становится всё сильнее. * использован текст песни Lea Michele - Battlefield ** Imagine Dragons - Monster