Милый камень на шею

      Вчера ночью мне послышался сухой кашель совсем неподалеку от кровати. Сейчас же в дверях напротив меня стоит Александр с явно покрасневшим лицом и пытается, кажется, не упасть? Я не уверена, но по бледности костяшек пальцев руки, вцепившейся в дверной косяк, могу предположить лишь это.       — Нам сегодня надо в город. Старик опять прямо перед нашим уходом выдал письмо для своей жены. — Периодически прерываясь, все-таки договариваешь ты. Затем несколько наклоняешься вперед, пытаясь сдержать очередной порыв кашля. Обеспокоено подхожу ближе, протягивая руки так, словно хочу тебя обнять. Неожиданно резко грубые пальцы хватают за руку, судорожно подрагивая, сжимаются на запястье.       — Не вздумай, — сквозь зубы говоришь мне, как будто сделаю что-то неприятное.       Что-то не так? Я ведь не причиняла тебе никогда боли, да и ты знаешь, что я действительно могу помочь. Солнце позволяет излечить даже начальную стадию простуды, не говоря уже о прогрессирующей. Ведь главное — это уметь правильно направить энергию и не взять её слишком много, поскольку оно — Анаат — не вечное.       — Почему ты не хочешь? — Когда я задаюсь вопросом вслух, словно доверяя, ты отпускаешь руку. — Она ведь несильная.       — Незначительная, — перебиваешь, прикрывая ладонью свои губы. Отходишь в сторону, освобождая проход. — Не заразись.       — Александр…       Мне кажется, что я слышу твое тяжёлое дыхание… Может не стоит? Да и дрожащие пальцы, оставляют только в еще большем беспокойстве.       Прохожу в большую комнату и вздрагиваю, когда случайно наступаю на лежащую на полу холодную монетку. Поднимаю её с пола и замечаю еще одну неподалёку. Кажется, это вывалившиеся посреди ночи монеты. Видимо, Александр хотел быть аккуратным, но организм взял своё. Хорошо, что хотя бы ползать и собирать это всё по комнате не стал. А что, если ты не сможешь идти? Всё еще будешь сопротивляться? Пожалуйста, не упрямься. Я не хочу, чтобы тебе было плохо. Веревку от мешочка и его самого нахожу под диваном. Усаживаюсь на некогда мягкую поверхность, затем осторожно ссыпаю все найденные монеты внутрь «кошелька». Надеюсь, мы не растеряли таким образом весь имеющийся при себе доход? Завязывая аккуратный узелок на нашей «шкатулке с сокровищами», понимаю, что с поисками совершенно забыла о необходимости поглядывать на Александра. Начинаю озираться по сторонам, когда раздаётся неожиданный звук, напоминающий резкий хлопок. Вскакиваю, бросаю мешок на место, где сидела до этого сама, быстрым шагом направляюсь в спальню, в которой, по всей видимости, всё это время и находился Александр.       Стоило войти в комнату, как перед глазами встала довольно нелепая ситуация: Александр, который, похоже, чуть не упал, держался рукой за тумбу в несколько неестественной позе, особенно для больного.       — Ты глупый, — помогаю ему встать на ноги более уверенно, дохожу вместе до кровати, усаживаю на неё.       Александр бурчит что-то невнятное в ответ, начиная крениться набок. Подсаживаюсь чуть поодаль, неуверенным движением руки укладываю его головой на свои колени. Хочется сказать немного слов вроде «мы сегодня никуда не идем», «я подлечу тебя, даже если ты захочешь убежать от меня» или «я не хочу, чтобы ты так сильно болел».       — Н… Надеюсь, ты не против, — голос дрожит. Мне так стыдно и волнительно. Невольно прижимаю обе ладони к лицу, словно пытаясь спрятаться. Мы ведь не первый раз вместе, так почему я стесняюсь так сильно того, что просто забочусь о нём? Кажется, начинаю дрожать еще сильнее, чем это было ранее в твоём присутствии.       — Можно, — горячие пальцы касаются моих. — Немного.       Нервно вздыхаю, опускаю взгляд и смотрю в явно уставший глаз, накрываю его ладонью. Сердцу становится крайне неспокойно, когда Александр в очередной раз начинает пытаться прокашляться. Никогда не думала, что кашель может настолько сильно пугать меня. Медленно передвигаю ладонь с глаза вверх, при этом беспокойно удивляясь тому, насколько горячий у Александра лоб. Слегка сжимаю вторую руку в кулак, пытаясь накопить нужный объем энергии, а затем перенаправляю его к ладони, лежащей на голове. Свет дарован для чистейших благодеяний, искренних и верных. Да поможет он и освободит от мук и страданий. Исцелит душу и тело одного из детей своих.       — Сколько раз вижу, и всё равно это удивительно, — слегка повернувшись набок, шепчешь хрипло, но уже более уверенно.       — Я… как ты и сказал. Раз не хочешь. — Когда ты смотришь на меня, мне хочется отвести взгляд. И даже сейчас, хоть ты и прикрыл глаз, отвернулся лицом к окну. Большая ладонь осторожно ложится поверх моей.  — Пожалуйста.