Записки сумасшедшей

      "...так все сложилось. И никто из них уж точно не ожидал, что это будет нечто большее, чем мимолетная встреча ." — даже не поставив точку как делала это всегда, Т/И безобразно швырнула ручку на стол. Та покатилась, добавив на и так запачканную поверхность дубового стола три новых чернильных пятна. Белый холодный свет настольной лампы неярко освещал отливающие голубизной, исписанные почти детским подчерком девушки листы бумаги. Т/И протерла глаза, слезящиеся от долгого невысыпания. Прямо перед ней лежал черновик, будущее издание с историей про разорванную любовь, боль и страдания. В наше время редко читаемые экземпляры, не интересующие публику, сводящуюся на отсутствие сюжета или же его полную неадекватность. Но таким все больше интересуются разведенные престарелые женщины, потерявшие всякую надежду на счастливую личную жизнь. Мысль неожиданно проворно пришла в голову, и девушка живо представила вяжущую шарф пенсионерку, улыбающуюся, то и дело поглаживая мурчащего под боком Ваську. Сейчас она захлопнула небольшую книжку, один из томиков, написанной Т/И серии, начала читать нотации своему сыну и, тяжело переставляя ноги, пошла пить "Корвалол".       Т/И вздохнула в никуда.       Честно говоря, она и сама не знала, как так получилось. Смесь непонятных чувств, мыслей, первое неудачное замужество... Все дало отблеск на ранимой душе , и теперь Т/И дает автографы на тематических встречах. Казалось, что могло бы здесь не радовать? Космически огромная популярность пускай и в небольшом кругу, хорошая оплата, поклонники, но девушку всегда что-то смущало в ее, вроде бы и, приятном занятии.       Писать Т/Ф хотела с самого раннего детства. Как только прочла первое простенькое стихотворение и начала отличать воробья от синицы. Как только поняла, что жизнь счастливая и интересная. Еще бегая маленьким несмышлёнышем по двору в загородном доме родителей, она, бывало, могла резко остановиться и долго рассматривать самое простое и уже сто раз виданное. Хотя бы небо... Малышку притягивала красота. Красота мира, красота жизни. Она в отличие от других детей, чувствовала ее; типичное любопытство было вызвано не попыткой стать самостоятельнее, не умением вновь вляпаться во что-то. Желание передать то, что она чувствует здесь и сейчас — вот что вело этого человека по его нелегкому пути.       У Т/И была мечта. Исполнимая. Создать что-то особенное, удивительное и правильное, что мог порекомендовать друзьям самый изощренный ценитель классической литературы.       Как правило такие мечты должны становиться целями на завтра. Но в голове Т/Ф не было идей ни для сюжета, ни для описаний. Не было озарения или как там это называется... Долгие бессонные ночи, когда Т/И писала свои одноименные полуроманы, уже успели по шею надоесть девушке своим однообразием. Она пыталась добавить в них своих красок и часто бросала черновик, ложилась на диван и размышляла над прекраснейшим в своем роде сюжетом, смотря в белую точку на стене, которую однажды умудрилась сделать, идя по дому с красками в руках и нечаянно поскользнувшись. Но и такие задумки не давали нужного результата. Чаще Т/И засыпала, а утром ругала себя за то, что не записала пришедшие на ум слова, которые уже не вспомнит. Т/И не понимала. Почему она была умнее в пять лет? Она могла спокойно прервать маму, рассказывающую сказку, чтобы предложить свою концовку или поворот событий волшебной истории. И получалось, кстати, по словам матери, ничуть не хуже, чем у писателей-фантастов.       Буквально несколько недель тому назад девушка поняла как помочь себе же. Вся надежда Т/Ф падала на природу. Когда вокруг не было надоедливых гаджетов, а воздух летом пах сладостью и свежестью зелени из сада, девочка впитывала прекрасное. Времена, когда малышка еще не избрала свой неправильный путь и не поехала в город учиться; когда ее волновало не то, на сколько подорожают кукурузные палочки, а то, чтобы мама не заметила как она высыпала всю пачку на землю на радость щебечущим голубям. Близость с природой. Вот, что нужно было Т/И для исполнения не уже давно не детских фантазий. Но была проблема. Девушка редко выходила гулять. Она уже отвыкла от этого, чаще сидела за письменным столом, читала других авторов, смотрела в экраны телефона, планшета, телевизора. Но теперь писательница понимала, что была неправа, заперев себя в четырех бетонных стенах. "Тюрьма" без входа и выхода, легко преодолимая грань между Т/И и ее самым заветным желанием написать книгу. Девушка почти не посещала улицы и все больше с ужасом понимала, что боится живой природы. Проще говоря, она не могла вдохновиться по причине более жесткой, чем отсутствие муз.       Т/И взглянула на окно и по ее телу пробежала дрожь, а кончики пальцев похолодели. На стекле мерцали два красных горящих глаза. Девушка подошла ближе и вскоре с облегчением поняла, что это всего лишь кнопки радиоприемника, стоящего на комоде напротив. Скрипнул компьютерный стол, и девушка, привыкшая передвигаться согласно времени суток, бесшумно нырнула в темноту. Молодая писательница прекрасно знала, что выключив радио сейчас, ей предстоит завтра вновь перенастраивать время, звук и т.п., в чем не особо-таки разбиралась, но задвинуть штору она просто боялась, не могла дать исчезнуть десяткам желтых огоньков — светящихся окон вдали стоящих домов, и сойти с ума в комнате от одиночества.

***

      Струйки солнечных лучей выглянули из-за угла дома и залили лицо Т/Ф. Девушка почувствовала тепло и, улыбнувшись, перевернулась на другой бок, нежась на холодном участке подушки. Последний месяц солнце служило Ц/Т/В другом-будильником. Сегодня, на свое же удивление, Т/И встала достаточно легко. Она привела себя в порядок и заплела более менее удобный конский хвост. Девушка выскочила из дома, даже не позавтракав и не глотнув вчерашнего однопроцентного кефира. Не было времени.       Т/И жила за городом. Обустроенные невысокие дома, проведенный водопровод и парковая зона. В общем все, что нужно для нормальной жизни. Это место было как будто из прошлого. Уже давно, даже в самых захолустных деревеньках стояла суматоха, нельзя было дышать свежим воздухом без газов и прожить хотя бы дня без происшествия. Здесь же все наоборот. Жизнь поселка не кипела, а только была заброшена во всеобщий непрерывный котелок.       Сейчас на улице было прохладно, но солнечные лучи уже не растворялись в насыщенном тысячью звуков и запахов воздухе, а ровными и прямыми линиями сверкали вокруг. Защебетали птицы и, выпорхнув мелкими точками, всколыхнули сияющие золотом кроны. За верхушками кленов, дубов и других деревьев можно было заметить как переливается черепица некоторых раритетных домов — еще одна мелочь, к которой следует прицепиться, описывая спокойную и размеренную жизнь этого прекрасного места. Буквально через посадку кустов от Т/И располагались два дома, в котором полвека назад жили выдающиеся для своей страны поэты. Может, именно это и привело Т/Ф сюда. Выгнав велосипед из террасы, девушка с жадностью вдохнула свежего воздуха. Столько незнакомого и прекрасного, даже мурашки по коже. Да, именно незнакомого и пугающего. За пять лет Т/И отвыкла от природы и, кажется, поняла эту суть только сейчас. Как же ей сейчас хотелось вновь забраться в свою берлогу, сесть за письменный стол, подышать пылью столетней мебели... Взамен прогулки по парку. Т/И облокотилась на ледяную ручку велосипеда.       "Что происходит?"       Возможно, девушка еще пару минут простояла бы здесь, гоняя тараканов в голове и не давая им пройти, рисуя круги маленьким кусочком мела, но мешало одно — тетя ждала документы, которые племянница обещала ей привезти на этой неделе. Женщине вздумалось продать свой дом, и Т/Ф до сих пор не могла въехать, зачем. Хороший дорогостоящий особняк неделю назад был выставлен на сайт продаж и уже нашёл себе подходящего хозяина, осталось лишь оформить документы. Т/И задумалась, куда переедет ее тетя. Скорее всего купит трёхкомнатную квартиру в центре города и станет жить еще дальше от своей Т/И. Еще дальше... Девушка вздрогнула и будто ошпаренная заметалась на одном месте. Ей нужно проехать огромную дорогу и, если она продолжит стоять у входной двери, то точно не успеет в двум часам.       Оттолкнувшись, девушка поставила ногу на педаль и прибавила темп.

***

      Ветер трепал расстегнутую кофту, делая ее похожую на парашют. Под колесами хрустели мелкие камни, велосипед, в такт болтающейся на ручке сумке, трясло на немногочисленных ямках. Т/И встревожено озиралась по сторонам. Вдали виднелись чернеющие силуэты деревьев, а на обочине Т/И несколько раз заметила маленьких ящерок. Девушка вглядывалась во все это: как просыпались зверьки, как перешептывались полевые травы, склоняясь под тяжестью утренней росы, как тепло грело солнце. Все было прекрасно, кроме тяги домой. Нет, сейчас Т/И не скучала по своим хоромам, наоборот, она давно хотела выбраться на природу, но, как было написано ранее, что-то неожиданно начало пугать девушку в родном окружающем мире. В голову писателя надежно засела идея простого защитного рефлекса — вернуться домой.       Вдруг транспорт повело. Т/Ф соскочила с сиденья и, отодвинув подножку, внимательно начала рассматривать велосипед. В шине заднего колеса торчала шляпка запыленного ржавого гвоздя. Когда девушка выдернула его, из шины со свистом начал выходить воздух. — Да ну... твою же ! — Т/Ф встала, ругаясь и пропуская челку сквозь пальцы. — Фууухххх...       Другого выхода не оставалось. Схватившись за прорезиненные ручки, она пошла в том же направлении, тяжело тащив за собой металлолом. Т/И чувствовало как бежало время; казалось этому путешествию не будет конца не будет конца, но невозможно было не заметить, что увеличилось число проснувшихся животных, сильнее шептались травы и жарче палило солнце.

***

      Вскоре поле начало сменяться цепями кирпичных стен заброшенной фермы. Зайдя в один из лабиринтов, Т/Ф остановилась, облокотилась спиной на белоснежную стену и вынула из сумки пол-литровую бутылку воды. Круглые блики солнечного света долбились о пластмассовые стенки сосуда. От долгой прогулки в ушах стоял бешеный стук сердца, и Т/И, натянув рукав, стерла каплю пота со лба. От жары кружилась голова и сбивалось дыхание. Девушка сглотнула ком в горле и сделала глоток. За стены не проникал пыльный ветер, но вскоре Т/Ф услышала что-то другое. Сзади, неумолимо быстро и шумно к ней приближался рев мотора. Девушка выглянула из-за угла и тут же отскочила назад, опрокинув бутылку. — Эй! И так без шлема ездите, а ничего не видите?! — Простите, мэм... — водитель слез со скутера и встал перед Т/И. Парень высокого роста, с короткой прической и взлохмаченными волосами. Потертые джинсы, черная кожаная куртка и наушник в левом ухе. Ничего особенного, кроме ужасно голубых глаз... "О, Господи!" — Это из-за меня? Он указал рукой на мокрое пятно, захватившее кофту Т/И. — Нет из-за меня! — иронично воскликнула девушка, поднимая пыльную пустую бутылку с земли. — Спасибо большое!       Развернувшись, она продолжила свой путь, выгнув спину от неприятного чувства на животе. Кажется, день начался слишком удачно.       Сзади зашуршали камни и Т/И, поняв в чем дело, неодобрительно закатила глаза. — Простите, правда, я не видел, что вы там стояли. — Я поняла, спасибо.       Либо мужчина настолько чувствовал себя виноватым, либо его смутил грубоватый тон, но он вновь догнал облитую водой Т/Ф. — Мне кажется, или Вы все еще на меня злитесь... — Да нормально все! — не выдержав, Т/И заорала, обдав скутериста ароматом своей утренней мятной зубной пасты. — Отстаньте от меня!       Она шумно выдохнула и посильнее съежилась. Приподняв заднее колесо велосипеда,чтобы вытащить его из ямы, девушка поплелась по дороге. Мысленно приготовилась услышать возмущенные парирования, восклики, но, на удивление, никто не наступал на пятки. Т/И обернулась, сама не понимая, зачем. Ведь она хотела, чтобы от нее отстали, чтобы хрипловатый голос не вертелся над головой...       Неужели нет?       Нахмуренный до предела парень поправлял угол направления его сиденья. — Эй, молодой человек. Я вас обидела? — Сентиментальность наше все. — он резко оторвался от своего занятия и в упор посмотрел на Т/И. — Нет. Просто я себя очень хорошо чувствую. Испортить день человеку, это так весело, знаете? — Да ладно вам. Ничего страшного не случилось и.... И вообще пятно уже высохло, — соврала Т/Ф, лихорадочно подбирая следующую фразу, в чем ей помогали ее удивительные писательские навыки. — Я просто долго иду. Ну не привыкла, знаете? Вот от нервов и накричала на Вас. — немного улыбнувшись, девушка добавила, — Теперь Вы меня простите.       Скутерист присел на все еще кривое сиденье, скрестив руки на груди. — А откуда Вы идете? — Шестой квартал, знаете о таком? — Конечно. Там в этом году перестройку кажется делали, да.. Стоп! Вы из такой дали приперлись? Заняться нечем?       Девушка ухмыльнулась. — Так нужно. Ладно, мне пора. Я Вас прощаю, вы меня тоже, надеюсь, прощаете, солнышко светит, все прекрасно, а я пойду, — Т/И вновь дернула велосипед, отчего тот подскочил. — Погодите. Что у Вас с железкой? — впервые за уже кончающийся разговор (чему героиня была очень рада) парень оторвал пятую точку от своего "***" и выдернул наушник. — Может я посмотрю?       Т/И сама не заметила, как прибавила к описанию этого человека, многим непонятное слово "сердобольный". — У него цепь ржавая, может поэтому не ездит. — В смысле цепь ржавая? — удивилась девушка, садясь на корточки рядом. — У меня как бы колесо проколото. — О, точно! Ну да, и это тоже... Если Вам еще далеко, я могу подвезти.       Было бы неправильно отвлекать это человека, но, когда горе-водитель всмотрелась в даль, ее сердце застучало ещё сильней. Там, где кончались итак редкие постройки, дорога сжималась в одну тонкую линию и терялась за бугром в окружении, как казалось, бесконечной цепочке кустов.       Тихо вздохнув, Т/Ф прошептала, толкнув транспорт локтем: — А как же это? — Послушайте, у него скоро цепь соскочит, руль, кстати, косит... Сколько ему лет? — В самом расцвете сил, но как винтаж точно не продашь. Если Вы предлагаете оставить его здесь... Ладно.       В одну секунду Т/И поняла, что ей больше не будет выгоды от куска металла. С таким успехом удачных прогулок как у Т/Ф, велосипед будет стоять нетронутый еще три года. Но... Слишком быстро принятие решение, возможно не пойдет ей на пользу. Т/О никогда не каталась на скутерах, но гораздо больше ее пугал тот факт, что ей придется сесть очень близко к незнакомому человеку. Т/И не могла вот так сразу доверять людям, родители учили ее совершенно другому. Девушка вновь взглянула на парня.       Последний искрометно приободрился. Будто наседка, он ходил кругами вокруг транспорта, опять налаживая это долбаное водительское сиденье.