Папу выбираю я!

Утро у Полины началось прекрасно, и это даже несмотря на тот факт, что полночи она проворочалась с боку на бок в тщетной попытке уснуть. С Толиком о случившемся говорить не хотелось, ведь за нее это уже успешно сделал Крестовский, а давить на пацана второй раз за вечер девушка не стала, тем более у него и без этого был весьма виноватый вид, да и прощение он попросил тоже искренне. Так что утром, попивая ароматный чай и едва не пританцовывая от невесть откуда взявшегося чувства радости, Синельникова нисколечко не сомневалась в том, что грядущий день принесет только положительные эмоции. И правда — Васюк не опоздал в школу, а она без пробок добралась до работы. — Доброе утро, — девушка удивлено изогнула брови, помимо аналитиков в комнате находились полусонные Валеев и Быковский, — давно тут? — С двух часов ночи, — зевнул Костя, — не щадит нас преступность, — все чаще трупы по ночам подбрасывает. Никакой личной жизни с этой работой, скажи, Платон! Капитан, все это время стеклянными глазами смотревший в папку с результатами экспертизы, вяло кивнул, кажется, он вообще не расслышал вопроса. Валеев постоял ещё пару секунд, ожидая хоть какой-то реакции, а потом вышел, перед этим махнув рукой. — Ну тебя, трудоголик. Дверь не успела закрыться за одним майором, как в нее успел протиснуться второй — на этот раз Крестовский. Привычным скучающим взглядом он быстро «пробежался» по лицам всех присутствующих, поздоровался и протянул Полине планшет. Появление Ивана вызвало неоднозначную реакцию — Синельникова едва не засветилась от счастья, а вот Платон, наконец соизволивший оторваться от бумаг, выглядел хмуро. Конфликта между ними никогда не было, но вот взаимная неприязнь, происхождение которой не мог объяснить ни тот, ни другой, буквально витала в воздухе. — Значит, надо ехать к Калинину, — тишину нарушил голос Полины. Девушка отставила кружку с недопитым кофе и вернула планшет Крестовскому. — Ладно, ребят, увидимся позже. Платон проводил девушку взглядом, в очередной раз сетуя на график, по которому Полина уже второй месяц подряд дежурила с кем угодно, кроме него. И в основном этим кем угодно был именно Иван. Не то, чтобы Быковский на что-то претендовал, но, как и все мужчины, был собственником. — Странно, — Глеб хоть и наклонился к Паше, но говорил довольно громко, — я думал, что Полина будет злющая с утра. Капитан напрягся. — С чего это? Прасковья отвлеклась от монитора всего на долю секунды, да и то, только для того, чтобы послать Васильеву убийственный взгляд и постучать по столешнице, явно намекая на его умственные способности. Парень и сам понял, что сболтнул лишнее, но отступать было поздно, тем более Платон успел не только встать со своего места, но и подойти достаточно близко. — У Поли что-то произошло? — в его голосе четко прослеживались нотки волнения. А ещё молодой человек поймал себя на том, что ему банально обидно. Из всех сотрудников САУ он с Синельниковой знаком дольше остальных, а узнает о событиях в ее жизни едва ли не самым последним. — Да ничего особенного, — промямлил Васильев, но на капитана должного впечатления не произвел. — Глеб?! Компьютерный гений тяжело вздохнул и понуро свесил голову. Оперативники на то и оперативники, чтобы добывать показания. — Да у нее Васюк вчера в «обезьянник» попал. — За что? — Без понятия, — развел руками Глеб, — официального протокола нет. Скорее всего, майор Крестовский договорился. — Крестовский? На Прасковью напал приступ кашля, но намеков ее напарник либо не понимал, либо доходили они до него слишком медленно. — Он с ней вчера ездил туда. Быковский рассеянно кивнул. Он простоял в кабинете ещё с полминуты, качаясь с пятки на носок, а потом все так же молча вышел в коридор, оставив кофе сиротливо остывать на столе. Едва за капитаном закрылась дверь, как Паша вместе с креслом развернулась к Глебу. — С тобой только в разведку ходить. — А что я такого сказал? — Ничего, — поджала губы Орлова, — но пора бы уже понять, что фамилию Крестовский в присутствии Платона лучше не упоминать, особенно в одном предложении с фамилией Синельникова. То, что в последнее время он часто появляется вовремя на месте драк в самый подходящий момент Платон заметил с месяца три назад, когда пришлось отбивать свидетеля от троих молодчиков, вооруженных битами, потом был подозреваемый примерно в точно такой же ситуации, неделю назад — сосед, сейчас же капитан лицезрел подростков, решивших толпой «загасить» неугодного. Быковский уже приготовился раздавать подзатыльники (большего по отношению к несовершеннолетним он позволить себе не мог, хотя порой зная их жестокость, очень хотелось), но едва услышав, как хлопнула дверца машины, парни сами бросились врассыпную, оставив свою жертву на асфальте. — Эй, ты как? — Платон помог парнишке подняться на ноги, отряхнул пыль с куртки. — Живой? Симпатичный голубоглазый парнишка вытер кровь с разбитой губы, кивнул. — И за что тебя так? У самого Платона имелось с полсотни догадок. Отморозкам в таком возрасте порой и не нужна причина, им бы кулаки размять на более слабом сопернике. — Сам виноват, — огорошил капитана мальчуган, — не надо было с ними изначально связываться. — Ладно, сама благородность, — Быковский мельком глянул на часы. Времени у него оставалось немного, а нужно было ещё найти подопечного Полины, но и оставлять парнишку здесь не хотелось, — давай домой тебя отвезу. Матери попробую объяснить. Подросток резко вскинул голову и почему-то отступил на шаг назад. — Спасибо, не стоит. — Молодец, — улыбнулся парень, — с незнакомцами не ездишь, но со мной можно. Я из органов. В доказательство своих слов он вытащил из нагрудного кармана удостоверение и, раскрыв его, показал мальчику. Реакция последовала странная. Подросток побледнел и попятился. — САУ? У Платона возникло предположение относительно подобной реакции, но меньше всего на свете ему сейчас хотелось, чтобы его догадка подтвердилась. — Анатолий Васюк? Подросток кивнул и уже в который раз вытер кровь с кровоточащей губы. — Твою мать! — Платон оглядел пацана с ног до головы, отмечая не только ссадины на лице, но и испачканную одежду, и порванные джинсы. — С твоей мамой я точно не объяснюсь. — Не-не не говорите Полине, пожалуйста. То ли от волнения, то ли до ребенка все же дошло, что перед ним стоит человек в два раза старше него, но он перешёл на вежливое «вы». Ещё минуту назад он раздумывал над тем, как бы замаскировать следы побоев, чтобы опекунша вечером не получила инфаркт, теперь же он был готов на все, лишь бы его не выдал коллега Полины. И почему ему так не везёт? Почему из миллиона людей именно этого парня высшие силы послали ему на помощь? — Садись в машину. — Я… Нет… Я не… — Быстро! — рявкнул Платон, — у меня мало времени, а тебя ещё в божеский вид приводить нужно. Несмотря на годы знакомства с Полиной, в ее квартире капитан Быковский оказался впервые, а от самого факта, что девушка была не в курсе о его визите, на душе становилось гадко. Правда, то, что он здесь ради благого дела немного умоляло чувство вины. — Мда, хорош, — Платон ещё раз внимательно осмотрел труды своих стараний. Ничего существенно не изменилось. Хотя аптекарша ведь честно предупредила, что средство от синяков не поможет сразу. А замазывать пацана тональным кремом, который ещё предстояло только найти в косметичке Синельниковой, было бы не самой лучшей идеей. Вряд ли Поля оценит мейк-ап. — Слушай, я где-то читал, что банановая кожура лечит синяки. Васюк злобно фыркнул. Мало того, что его без его согласия чуть ли не силком запихнули в машину, отвезли в магазин и, несмотря на недовольство, купили новые джинсы взамен испорченных, а потом ещё минут десять натирали всевозможными мазями, от которых жутко чесалось лицо, так теперь ещё и банановой кожурой обложить собрались. — Ещё чего! Быковский, однако, его скептицизма не разделял. Он уже успел сориентироваться в квартире, без труда нашел холодильник и с неким облегчением обнаружил на полке бананы. Всё-таки, что ни говори, а привычки Полины и ее пристрастия в еде он, наверное, знает лучше всех в управлении. — Держи, — он протянул подростку кожуру, — приложи сам. Мальчик отрицательно качнул головой и на всякий случай отсел подальше. В голубых глазах напротив сверкнуло опасное пламя, и Васюк уже мысленно приготовился не то к чтению лекций, не то к угрозам, как капитан заговорил тихим спокойным голосом: — Ты же понимаешь, что если вечером Поля обнаружит тебя в таком виде, она очень сильно расстроится. Толик понуро опустил голову. Она не просто расстроится, она в нем разочаруется, а ведь он вчера давал слово мужчины. — Не знаю, как ты, но мне не хочется, чтобы Полина переживала. Мальчик искоса поглядывал на сидящего перед ним парня. Он, в отличие от вчерашнего майора не был наигранно расслаблен и, кажется, говорил искренне. Васюк неуверенно протянул руку и, забрав темнеющую на глазах банановую кожуру, осторожно приложил ее к ссадине на щеке. — В обезьянник вчера за что загремел? — Платон откинулся на спинку кресла, продолжая внимательно наблюдать за пацаном. — Тебе какое дело? Поняв, что сдавать его не собираются, Толик мигом позабыл про правила хорошего тона и вновь перешёл на «ты». Впрочем, Быковского это не особо волновало. — Интересно, — он как можно безразличнее пожал плечами. — Интересно? — фыркнул мальчик, — так ты у бородача спроси, он меня вчера весь вечер «лечил» в этой же самой комнате на этом же самом месте. Обида неприятно кольнула где-то в области груди, и Платон поспешно встал, отворачиваясь к окну. Они знакомы так давно, а Поля обратилась за помощью не к нему, а к Крестовскому. Молодой человек неосознанно сжал кулаки, но почти сразу же их разжал, успокаивая себя мыслью, что Иван просто оказался рядом. «Только вот в последнее время он все чаще оказывается рядом», — ехидно встрял внутренний голос. Не согласиться с ним Платон не мог. — Мы не очень ладим с майором Крестовским, — Быковский нашел в себе силы обернуться, — он мне не докладывает. — Тебе не нравится бородач? — Майор Крестовский. — Да хоть генерал, — мальчик прищурился, — он тебе ведь не нравится. — На этот раз он не спрашивал, а утверждал и, судя по лукавой улыбке, был весьма рад своей догадке. — Мне он тоже не понравился, — честно признался Толик. — Так что с обезьянником? — Долгая история. — Ну, минут десять у меня ещё есть, — улыбнулся Платон, — рассказывай, давай. Часы показывали всего-то девятый час, но Синельникова едва держалась на ногах от усталости. Бесконечные опросы свидетелей, слякоть на улице, снег с дождем, под которым им дважды пришлось обходить парк, сделали своё дело — в итоге девушка чувствовала себя настолько разбитой, что сомневалась в своей способности сидеть за рулем. Взгляд скользнул в сторону потягивающегося Крестовского. По нему и не скажешь, что вымотан он не меньше нее. Полина печально вздохнула и поспешно отвернулась. В данный момент ей хотелось, чтобы ее как в лучших традициях слезливых мелодрам про светлую и чистую любовь, отвезли домой, а там, укутав в тёплый плед, поили горячим шоколадом. А за окном непременно должна разыграться непогода. Только вот реальность сурова — по пути ей ещё надо заехать в супермаркет, а потом сообразить что-нибудь на ужин, ведь заботиться теперь приходилось не только о себе. — Полин, тебя подвезти? Девушка медленно обернулась. — Да я на машине. — Знаю, — кивнул Иван, — просто выглядишь усталой, вот я и подумал, что не стоит тебе за руль садиться. Блондинка незаметно ущипнула себя за руку. Нет, она, конечно, знала, что мысли материальны, но чтобы так… — Неудобно как-то. Крестовский усмехнулся, пряча улыбку. — Штаны через голову надевать неудобно, слышала? Полина смущённо кивнула: — Я только заберу планшет у Глеба. — Пошли. До кабинета аналитиков оставалось всего два поворота и пара метров прямо по коридору, когда ее вместе с Крестовским едва не сшиб несущийся сломя голову Васильев. И если бы не молниеносная реакция Ивана, каким-то чудом успевшего прижать ее к стене, пришлось бы Полине Витальевне подниматься с пола, попутно отряхивая свою пятую точку. — Где-то пожар? — снисходительно поинтересовался майор у бешено вращаюшего глазами Глеба. — Парни на задержании в засаду попали, перестрелка была! Аналитик дернулся, собираясь продолжить свой путь, но Полина вцепилась в рукав его халата и с силой дернула назад. — Кто? И где? О том, что Синельниковой лучше всегда отвечать на заданные ею вопросы Глеб «усек» с первого раза, когда она, не особо напрягаясь, едва не вывихнула ему руку. — Платон. У Мельникова. Впервые в жизни Полина почувствовала, как из-под ног уходит земля. Медленно, сантиметр за сантиметром. И только сильные руки стоящего рядом Ивана, стальными оковами сжавшие ее плечи удерживали девушку в реальности. А потом вдруг и усталость отошла на второй план, Синельникова сорвалась с места, совершенно позабыв о том, что сегодня впервые надела новые туфельки на высоченной и весьма неудобной шпильке. Дверь в прозекторскую распахнулась с такой силой, что едва не слетела с петель. На Синельникову уставилось сразу три пары удивлённых глаз. Мельников, не привыкший к тому, чтобы его «пациенты» вели себя таким образом, едва не выронил из рук шприц. На негнущихся ногах девушка направилась к кушетке, где обнаженный по пояс сидел Платон. На груди темным пятном красовалась гематома. — Ты чего? — капитан растерялся, когда присевшая рядом с ним Полина, порывисто его обняла. Оцепенение спало довольно быстро, и молодой человек не преминул воспользоваться сложившейся ситуацией и осторожно обнял девушку в ответ, чувствуя, как напряжённое тело в его руках становится податливым. — Стреляли, — нервно хихикнула Поля, вспомнив фразу из фильма, — а потом сказали, что ты тут. — И ты подумала… — улыбнулся Платон, — нет уж, так просто тебе от меня не избавиться. Она забавно фыркнула что-то отдаленно напоминающее «дурак» и даже подняла кулачок, собираясь ударить напарника в плечо, но в последний момент передумала, и подрагивающие пальчики робко коснулись синяка на груди. Платон затаил дыхание, боясь лишний раз пошевелиться и разрушить очарование момента. И наплевать, что в помещении помимо них двоих ещё присутствовали Мельников с Валеевым, а на пороге застыли Крестовским с Васильевым. Молодой человек забыл даже о боли в ребрах, осталось только ощущение тепла. — Да у вас тут конкуренция подрастает, Михал Николаевич, — Костя, которому уже обработали рассечённую бровь, кивнул в сторону Синельниковой. — Полина у нас, кажется, в медсестры заделалась. Девушка смущённо одернула руку и резко встала, оставив Платона сверкать злобным взглядом в сторону Константина. И чтобы хоть как-то скрыть свое смущение, она обернулась к Васильеву. Парень, сам не зная от чего, сразу же сжался и попятился назад, но тут же упёрся в Крестовского. — Ты! — Поля сжала кулаки. — А что я? — Васильев обернулся назад, ища поддержку у Ивана, но тот стоял с каменным выражением лица, глядя поверх его головы. — Это ты не дослушала. — Я? — вскипела красавица, — ты сказал, что Платон у Мельникова. — Так он же на самом деле здесь, — хохотнул Валеев, — хорошо сам пришел, а не привезли. Спасибо бронику. Синельникова обернулась, смерила тяжёлым взглядом сначала Костю, затем улыбающегося Быковского, синяк на груди которого становился все больше и все темнее, а потом и кивающего Глеба, очевидно таким образом поддакивающего майору. — Да ну вас! — усталость и пережитый стресс накатили волной. Она бросила ещё один мимолётный взгляд в сторону Быковского и, убедившись, что умирать сегодня парень не собирается, протиснулась к выходу, не забыв «случайно» задеть Глеба плечом. — Поехали, Вань. Каменная статуя, которую до этого момента напоминал Крестовский, ожила и отлепилась от дверного косяка. Он отступил на шаг назад, давая Полине возможность беспрепятственно покинуть кабинет и уже на выходе опустил руку ей на плечо. — Нам ещё за планшетом. — А ты куда собрался? — Михаил Николаевич попытался воззвать к здравому смыслу выскочившего с койки Платона, но парень уже успел натянуть рубашку и даже застегнуть две пуговицы. — Домой! Устал сегодня! На выходе Глеба задели ещё раз. На этот раз сильнее и больнее. Платон едва не снёс его с ног, и бедный аналитик теперь обиженно потирал ушибленное плечо. Громко хлопнула дверь, мужчины недоуменно переглянулись. Настроение у капитана Быковского изменилось за доли секунды. — А что? — отвечая на молчаливый вопрос Мельникова, пожал плечами Константин, — он когда падал, головой ударился. Может, сотрясение у парня? Погода все же разбушевалась не на шутку, вот только на плед и горячий шоколад рассчитывать не приходилось. Полина лениво выбралась с пассажирского сиденья, поймав себя на мысли, что покидать автомобиль совершенно не хочется. Она, наверное, с удовольствием проспала бы и там, но дорога заняла мало времени, и теперь стоило поблагодарить хозяина авто за приятную поездку, проведенную в полнейшей, но такой уютной тишине. — Может тебе помочь? — Иван кивнул на пакет из супермаркета, куда они все же заехали по пути. Полина вяло мотнула головой. — Спасибо, не стоит. Ты и так сделал крюк из-за меня. Их пальцы соприкоснулись всего на мгновение, когда девушка забирала у него пакет, а потом Синельникова приподнялась на носочки и поцеловала мужчину в щеку. — Спасибо, Вань. До завтра. Парализованный одним прикосновением майор ещё секунд пять наблюдал за тем, как напарница приближается к своему подъезду, а потом всего за пару шагов догнал ее. Девушка вздрогнула от неожиданности, когда на ее предплечье сомкнулись его пальцы. Она обернулась, и в зелёных глазах застыл немой вопрос, ответить на который майор, кажется, был не в состоянии. Он только смотрел на нее так, как смотрел вчера, стоя на пороге ее квартиры, когда у нее предательски дрожали коленки. — Полин, — может ей и показалось, но Иван смутился, — может, возьмёшь Васюка и как-нибудь сходим в кино? Полина замерла, глядя на руку, а потом медленно подняла глаза на Ивана.  — Вань, — девушка лихорадочно подыскивала правильные слова. Отказывать ей не хотелось, но и согласиться, как оказалось, тоже не могла. Еще пару месяцев назад она бы с восторгом приняла приглашение, а теперь сомневалась. Судя по всему, мальчику Крестовский не понравился, и для того, чтобы подготовить его к очередной встрече с майором, ей необходимо было время. Чтобы в будущем избежать неловких ситуаций, наподобие вчерашней. — Ваня, я не могу сама принимать решение за Толика. К тому же мне нужно посмотреть на его успеваемость. — Воспитательные меры? — понимающе хмыкнул Крестовский. — Что-то типа того, — она отвела глаза, — надеюсь, с успеваемостью у него все в порядке. — Я тоже…