Ощути, что ты знаешь

Было дождливо на её похоронах. Даже спустя десять лет Хайбара Ай помнит это. Она была погребена на фамильном участке, на полпути до холма. Капли дождя обрушивались на распустившиеся дикие цветы, и их лепестки были разбросаны по мокрой траве. Сжавшись под черным зонтом, Хайбара смотрела на то, как деревянную коробку опустили на землю. Гента-кун громко высморкался в свой носовой платок, а Аюми-тян плакала на плече Мицухико. Они не знали, что оплакивают пустой гроб. Для них их сестренка умерла героем. Для них она умерла смелой, погибла, борясь, погибла, защищая. Для них этого было достаточно. Они не знали, как её увезли, и кто её увез. Они не знали, что Черная Организация не оставляет тел. Они не знали того, что знала Хайбара. Никто из них не знал, почему. Смерть — не утешение, да и не должно таким быть. Смерть просто была, а похороны придуманы лишь для живых. Могилы для живых. Они ничего не говорят об умерших, ничего не значат для умерших, потому что мертвым ничего этого не нужно. В отличие от детей, Хайбара это знала. Но она всё равно подставила им своё плечо. Она помнила, что чёрные зонты исчезали друг за другом. Дети ушли вместе с родителями. За ними последовали друзья Ран. Мори Когоро шёл, тяжело опираясь на свою жену, его глаза были стеклянными и почти безжизненными то ли от дождя, горя, то ли алкоголя. Сузуки Соноко осталась дольше всех. Профессор Агаса отвез Хайбару домой, где она окончательно сломалась, разрываемая виной, потому что она могла рассчитывать, с одной стороны, на людей, о которых она заботилась, но тогда могла бы позволить другим умереть, позволить другим в этом мире исчезнуть из-за неё, из-за наркотика, который она создала, из-за битвы, которая вышла из тени. Это было глупо. Это не должно было случиться. Это была ошибка. Если бы ФБР ничего не предприняли той ночью, той судьбоносной ночью 10 лет назад, если бы они не провалили миссию, если бы они ничего не узнали о Кир и Акаи, если бы Хайбара не позволила Ран сбиться с пути всего на мгновение… Её эгоистичная сторона предательски прошептала, что это была вина Конана. Кудо Шиничи был опасен для всех, кто его окружал, потому что он мог сунуть нос не в свое дело. Что заставило парня думать, что у Спящего Когоро будет безопасно? Хайбара пережила последние моменты с Мори Ран в деталях, точно так же, как делала с Акеми. Последние слова, которые она могла когда-либо сказать, последняя улыбка, которую она могла когда-либо подарить, в последний раз, когда она могла бы храбро побежать навстречу судьбе. Хайбара видела живо в своем сознании путь, по которому Мори Ран возвращалась домой в этот день, видела, как наяву, её лицо, когда она повернулась, как махнула ладонью, видела, как в последний раз она была жива. — Прощай. Хайбара сделала это, потому что так легче было запомнить, легче увидеть последнее тепло в глазах Ран, чем вспомнить жестокую ухмылку на лице Джина, когда он объявил с холодным торжеством, что она мертва. Хайбара помнила, что Эдогава Конан, нет, тогда ещё он был Кудо Шиничи, просто смотрел всю ночь в пустоту, и так же он делал на похоронах. Хайбара не верила в жизнь после смерти. Она не верила в Рай или Ад, или в чистилище, не верила в призраков, не верила, что души могут путешествовать между двумя мирами. Как учёный, она считала, что смерть была просто биологическим состоянием. Если попросить быть более поэтичной, более утешающей, она могла сказать, что это просто сон, из которого человек никогда не проснётся. Хайбара была абсолютно уверена в том, что этот научный процесс должно испытать каждое живое существо на земле. В этом смысле она похожа на Кудо-куна. У них было логическое мышление, в котором они рассчитывали на факты и доказательства, а не на чувства. И еще. Мори Ран мертва, и, когда придёт утро, единственный, кто станет призраком, это Кудо Шиничи. Он умер вместе с ней, оставил за собой пустую оболочку мальчика, гуляющий и дышащий труп с его глазами и голосом, его острым интеллектом, но не с его сердцем, только не с ним, потому что оно последовало за любимой женщиной в её же могилу. Это нелогично. Но всё для него относительно неё не было логично. И так, раз в год, Хайбара встречала Кудо Шиничи в том месте. Раз в год они приходили оплакивать женщину, которую оба любили, пусть и по-разному. Да. Разница между ними была незначительна, но она существовала. После прошедшего десятилетия, Хайбара может поверить, что Мори Ран может быть в Раю. Они всегда были не согласны с этим. Кудо был уже там, когда профессор Агаса привез Хайбару туда. Солнце едва поднялось из-за холма. Букет красных роз лежал напротив плиты из серого камня. Она намеренно издала звук, чтобы предупредить его о своём появлении. Девушка подошла к ступенькам и положила своё подношение, не посмотрев на парня из уважения к его горю, или к своему. Это не имело никакого значения. Керамический горшок с особой орхидеей — это то, что Хайбара приносила каждый год для второй сестры, которую она нашла и в одночасье потеряла. Она чувствовала, что Ран будет признательна за этот подарок. Орхидеи — нежные существа, которые не выживают в суровых условиях дикой природы. Каждый год Хайбаре приходилось собирать разбросанные останки растения с предыдущего года. Как иронично и уместно, что цветок, благодаря которому была названа девушка, увядает на её могиле. Кудо-кун склонил голову к ней так же медленно, как она отступила назад. — Хайбара. Она ничего не ответила. Она никогда ничего не говорила здесь, просто смотрела. Смотрела в его горящие глаза, смотрела, как он оживает хотя бы на мгновение, при условии, что он окунается с головой в боль, в воспоминания, которые это семнадцатилетнее тело не должно иметь. Руки в карманах, голова наклонена, Шиничи уставился в какую-то неопознанную вещь в воздухе. Его очки лежали в кармане, и если бы Хайбара знала его раньше, до того, как он стал ребенком, она смогла бы испытать стойкое чувство дежавю. И да, это то, за чем она наблюдала. Она наблюдала за сбрасыванием оболочки. Один раз в год, только в этот момент, Кудо Шиничи возвращался к жизни. Потому что он всегда был Шиничи, только Шиничи, для неё. Они стояли в тишине. Хайбара не знала, как долго они будут стоять здесь. Солнечный свет начал ползать по верхушкам деревьев. Под ними, на склоне горы, жизнь начинала просыпаться. Если они не поторопятся, то могут опоздать на уроки. Хайбара наклонилась в последний раз, осторожно приложила свою ладонь к камню. Последний раз в этом году снова почувствовать этот особый вид тепла. И затем она выпрямилась. — Кудо-кун. — Не нужно, — сказал мальчик рядом с ней резким сдержанным тоном. Его сине-голубые глаза остановились на её лице, такие острые и пронзительные. Он посмотрел на девушку всего на секунду, которая продлилась слишком долго. Затем он повернулся на каблуках и пошел прочь. Она осталась одна на склоне горы, мертвец за ней, а под ней город, полный жизни. Почти незаметно, Хайбара вздрогнула.