По пути Отступника

      Когда наступила очередная, сорок восьмая зима в жизни Раяны, он уже отчетливо знал, чему ему предстоит научиться, и каких правил стоит придерживаться, чтобы не прогневать могущественного Панджао.       Раяна был монахом, и всю свою сознательную жизнь он следовал пути Истины, что был описан и истолкован мудрецом Панжао ещё тысячу лет назад. Раяна не был самым умным, либо смекалистым. Он также не был скупым, но и не расходовал подаяния попусту. Десять лет на хлебе и воде, искупая свою тяжкую вину за убийство лавочницы.       Им обоим нужны были деньги, но каждый добывал их своим путём. Кто-то честным, а кто-то хотел проверить свои возможности и превознести себя перед Великим Ска, духом природы и жизни, что дарует жизнь, но и отбирает ту, в свой черёд, пойдя по пути разбоя.       Раяна, несмотря на атмосферу дружбы и товарищества в монастыре, доселе помнил все подробности той кровавой ночи. Он не пытался забыть это, но и не пытался смириться с произошедшим. «Эта зима будет долгой», - произнёс он про себя, как бы напоминая себе о реалиях бытия. Реалии жизни ему закрывала своей тучей учёность, владение знаниями, приобретённые от побратимов и Учителя, устремлённые разумом в русло реки Панджао-пхинга. В монашеском быту, так назывался полёт мыслей, цель размышлений. То, на что ты знаешь ответ, но не понимаешь до конца глубокого смысла.       Да, философии здесь хоть отбавляй, однако, размышления о бытности и простых вещах иногда помогают нам раскрыть тайны мироздания и самих себя. Именно этим, здесь, на горе Тхум, и занимались Идущие. Монахи, постигающие Учение Философа Панджао. Ещё тысячу лет назад он утвердил пять основных закономерностей бытия, над каждым из которых нужно задуматься пять раз, чтобы осознать их истинное значение.       Раяна был одним из последователей учения Панджао, вот уж как десять лет изо дня в день, будучи монахом, он проходил путь, по которому следовал Учитель, пел гимны, что их сочинил Панджао на каждый день, ел такую пищу, которая бы не истощила его, но и предала ему чувство лёгкого голода. Ведь Великий говорил, что только голодный может ощущать голод к познанию. Раяна следовал этим закономерностям, ведь ему надо было чем-то заниматься в стенах холодного храмового комплекса. Летом он работал на обработке каменных плиток, а зимой, когда приударял морозец, он вынужден был носить вязки дров в подвальное помещение, где работал его близкий друг, и названый брат Сур.       Этот человек был полной противоположностью Раяны, и был интересен тому, лишь потому, что категорически отличался от своего названого брата. И только. Странно, но они никогда не ссорились, но пустяки часто завлекали их в беседу, и зимние вечера уже не казались такими морозными и сухими.       Монах знал, что и в эту зиму Сур приедет на своем ишаке Оме сюда, в монастырь, чтобы кочегарить топки печи, однако, этого не произошло. Раяна обратился к старейшине, а тот лишь ответил, что только Великому Ска известно, что произошло с Суром.       Часами напролёт, выполнив все предписания Учителя, Раяна проводил в молебне за дух Сура, чтобы тот был невредимым и здоровым. Однажды утром Раяна проснулся и почувствовал, как его одолевает злость на самого себя, что он не может сдерживать своё бездействие.       «О, Мудрейший, дашь ли ты мне волю спуститься в селение и разузнать о брате моём названом, Суре?», - просил монах Старца-главы обители. «Я буду зверем, если отпущу тебя в эту бурю, однако кем же я буду, ежели воспрещу тебе увидеться с близким, и не разузнать о его здоровье?», - постановил старец. Он поставил, таким образом, риторический вопрос себе и своей совести. Он знал, что разузнает Раяна, и что заставит его горевать. Но этот монах – взрослый человек. Душа его чиста перед Панджао, и извратить Его учение он не в силах своими действиями. «Что ж, ступай!», - с одобрительным жестом, хрипло промолвил настоятель.       Раяна в тот же миг отправился в путь по Холодной тропе к посёлку, что под горой. Путь был неблизким и непростым. Однако, тренированное тело монаха помогло ему справиться с напастями, что ожидали его по дороге вниз. Он мог перебороть силы природы, но силы внутри его одолевали сильнейшими болями. Его душа кручинилась, больно выла, изнемогая от неизвестности. Наконец, последняя ступень с высокой горы была преодолена, и наш герой вошёл в селение. Лишь печные трубы возвещали его о жизни здесь людей, топящих дровами длинные резные печи. Кстати, именно печь была главным атрибутом дома народа Извилистых гор. Они покрывали её керамическими разноцветными мозаиками, каждая из которых означала происхождение и состояние определённой семьи. Именно печь возводили первой. Первой её и сносили.       Монах не знал, где живёт его друг и брат. По обыкновению своему он направился к самому большому дому. Этот дом был гостиничным двором. И там сказали, что знают Сура, и у них к Раяне пренеприятнейшие известия: Сур погиб в лесу. Он колол дрова и тут на него напал огромный вепрь. Видать тот потревожил нору. От удара клыками, рёбра Сура были перебиты. И он захлебнулся своей кровью.       «Да хранит его Великий Ска», - таковыми были последние слова хозяина гостиницы. После них наступила тишина в зале. Лишь дрова в печи трещали, перебивая треском гул вьюги. Раяна хотел встретиться с Суром в последний раз. Тело его брата лежало в доме его женщины, которая, вместе со своими чадами, оплакивала усопшего. Монах постучал в дверь. Женщина открыла ему. Тот сказал, что он к Суру, увидеть его в последний раз.       Вот таким он запомнил своего друга навсегда. Ни когда он улыбался, шутя о лавочнике, ни когда травил байки, ни когда они философствовали. Вот такого умиротворённого и спящего у себя в постели. Завтра его должны были сжечь в его же печи, что построил здесь его дед. Раяна внезапно встрепенулся. Он вспомнил слова одной женщины о Святой реке Водхе, что протекала на Юге. Эта река, вернее её исток, при опускании туда тела покойника, даёт ему второй шанс на жизнь.       Ведь когда то сам Великий Ска, дремля у скалы Ха, видел сон, и тот был настолько смешным, что тот пустил слезу. Из этой упавшей слезы забил источник молодости. Именно туда совершают паломничество старцы монастыря пути Панджао.       Раяна попросил жену Сура, Ниму, чтобы та завернула тело её мужчины в саван, однако та настояла на обычае, сказав, что так муж не присоединится к праотцам и не обретет покой. Раяна хотел возразить, однако Нима была умной женщиной и не верила в существование источников жизни и исцеления.       Раяна снова сделал это. Преступил закон. Он тайно выкрал тело названого брата из селения. Взяв осла Сура, наш герой направился на поиски источника. Они шли на Юг. Бури и ледяные ветры стихали с каждым новым шагом. Впереди красовалась Долина безветрия. Там не было ни холода , ни жары. Только камни. Безмолвные камни. Однако при приближении к ним, оказалось, что они, в общем-то, и не безмолвны. Свистящие белые камни. Как вам понравится?       Раяна сначала оцепенел от ужаса. Однако, удостоверился в безжизненности пустоши, двинулся дальше. Тело его брата начинало потихоньку подгнивать, о чем свидетельствовал лёгкий запашок. Но было непонятно – то ли осёл так пах, то ли серные истечения из скал вокруг. Ни росинки, ни травинки. Такое путешествие на Юг Раяна себе не мог и представить.       «Слава Великодушному Ска, мы дошли!», - воскликнул во весь дух Раяна, когда он увидал лес, преграждавший им путь дальше. «Сколько здесь ягод и грибов, слышишь, Сур?, - приговаривал Раяна, собирая вкусности, - жаль, что ты уже не попробуешь их тонкий вкус». Дорога была долгой. Раяна долго не спал, но всегда улучал момент, чтобы поговорить с названым братом о проблемах насущных.       Толковал монах и о своем грехе, об убийстве, что мог не совершать. Он понимал, что сваливать свои деяния на нищету, либо на темные силы было бесполезно. Он сотворил зло, значит, он и есть – тёмная сущность. Однако Сур не поддакивал и не отрицал слов Раяны. Он лишь слушал, покорно и честиво, возлегая в саване на спине верного осла.       Прошло много дней с той поры, когда Раяна покинул деревню вместе с Суром. Их беседы не давали Раяне устать, однако, тот вспомнил, что он не выполнял устава Панджао, но тот не разгневался на лентяя. Наоборот, монах чувствовал прилив сил и энергии извне, что вели его к благой цели. Цели, способной очистить его прегрешения, и прославить его доброе имя. Путь, по которому он шёл, был извилист и дремуч, однако монах шёл вперед, ведя за собой осла и друга, висящего у того на спине к цели, во что бы то ни стало.        И каково было удивление путника в том, что эта речка, бьющая ключом из скалы Ха, и окружённая храмами, ни что иное, как святые воды для отправления тризн и похорон. Да, не один Раяна знал про эту реку. Он присел на пригорке. Рядом привязал осла. Столько усилий и всё без толку. Ни один, побывавший в этих водах мертвец, не встал вдруг на ноги и не побежал в объятия родни. Все басни и сплетни об этом месте - ложь и суеверие, а он, пройдя сто километров пешком, в виде святого хода сюда, на святую землю, воспетую в хорах чужого народа, набрал на себя больше грехов, чем отмолил, служа Учителю.       Зло разобрало Раяну. Он выругался. Там на пригорке, около храмов и шествий с мощами, позволил себе неслыханное. Очнулся он от взглядов людей, таращащихся на него. Некоторые раскрыли рот от удивления. Но никто не мог возразить ему. Никто не знал Раяну здесь. Они были заняты своими делами. Так монах понял, что люди вокруг лишь заняты своими хлопотами, они не замечают ни твоих грехов, ни святых поступков. Многие из них все ещё слепо следуют старым уставам и законам. И лишь те немногие, через силу, выбравшиеся из наезженной колеи, располагающие на признание, все-таки рискуют быть растерзанными дикими зверьми. Лишь Великому Ска известно, кто сможет пройти путь, а кто прослывет Отступником.

22.07.17