Санёк: или сложно быть сыном Физика

Существовали мы довольно мирно, Лехина мама постоянно восхищалась моими кулинарными талантами и удивлялась, что у ее сына появились и друг, и девушка. Меня же напрягало отсутствие информации со стороны майорши, за отца я не боялся, он ведь с дядей Васей, если что случится, то явно с Котом — он менее везучий. За сутки до возвращения в казарму я решил сгонять домой за вещами. Леху с Лерой пришлось взять с собой, ибо последнюю неделю друг от друга они не отлипали. Оба очень впечатлились дверью со сканером сетчатки глаза и бронированных окон. Как только ребята удобно расположились на кухне, а я принялся искать в шкафу форму, в дверь неожиданно позвонили. — Привет, Саш! — в прихожую ввалилась майор Мурашова. Одета она была довольно своеобразно. Как портовая шалава. Кожаная юбка, открывающая обалденные длинные ноги… Тетя Женя явно смутилась, когда поняла, что я ее разглядываю, одернула юбку. Хотелось пошутить про богатую фантазию дяди Васи или про удачную смену должности. Но Евгения Валерьевна потребовала телефон, присев прямо на пол, и стащила с ног сапоги на шпильке. Я покосился в сторону кухни. — У меня гости. — Да пофиг! Тащи телефон, — я выполнил приказ. — Дакар! Это Мура. Запилингуй уже эти уродов, задолбалась по притонам шарахаться. Мозоли уже. Что говоришь? Илья! Повтори, пожалуйста! Да, Сашка рядом. Я поймал взгляд Муры. И все понял без слов. — Ребят, здесь такое дело… Идите без меня. Дело срочное появилось, — я выпихнул Леху с Лерой к лифту, сунув им в руки мою сумку с вещами и пакет с едой. — Лех, притащишь все это в казарму, по-братски? Мне уехать срочно надо. — Угу, — понятливо буркнул он, покосившись на Мурашову. Когда понятливые ребята ушли, я предложил Евгении Валерьевне какао и переодеться во что-нибудь Кристинино. — В чем ей не откажешь, так это в наличие вкуса, — прокомментировала Мура гардероб майорши, и выбрала скромный спортивный костюм темно-зеленой расцветки. — Когда вылетаем? — я пытался всунуть в себя хотя бы печенье, но кусок в горло не лез. — Ты уверен? Послезавтра ж тебе в казарму возвращаться. — Успею, — твердо заявил я, и она не посмела спорить. Чуть позже я сидел в северном отделении КТЦ и знакомился с «Нерпами». Где-то рядом пила валерьянку тетя Женя. В больницу к Коту и Физику нас не пускали. Конечно, можно было пригрозить удостоверением Муры, или взять штурмом (ворота в больнице хлипкие), но мы оба морально не были готовы увидеть последствия взрыва. Конечно, я был рад видеть Бизона и Багиру, а из нового коллектива мне понравились Опер и Агата. Дядя Игорь чем-то напоминал отца, такой же сдержанный и мозговитый. А тетя Марина меня впечатлила тем, что увидев мое эмоционально-неуравновешенное состояние (и как она это все прочитала в моей голове… Истинный психолог!), сразу предложила начать экскурсию по КТЦ с тира. — Умеешь стрелять? — улыбнулась Марина, надевая наушники. — Естественно, — я прищурился, фокусируясь на мишени. Мог бы принять сей вопрос за оскорбление, но сразу заметил, что она не так тесно знакома с отцом, поэтому вполне может сомневаться в его педагогических наклонностях и моем воспитании. Хотя вроде бы я никогда не производил впечатления запущенного ребенка, которым не занимается отец-одиночка, погрязший в карьере. Но за лучезарную улыбку и ненаигранную заботу о себе таком запущенном я простил блондинку. А уж когда она принесла пирожки с капустой, я растаял окончательно. А, может, с Кристиной я поторопился? И Марина будет лучшей кандидатурой в мачехи? — Дядя Игорь, а у вас дети есть? — Есть. Дочка. Чуть старше тебя. — Вы ей почаще говорите, что любите, и что она для вас важна. И хвалите ее почаще. И говорите, что гордитесь. — Сань, а ты кем будешь после училища? — Никитин перевел опасную тему. — После колледжа механиком. — А как же море и романтика? — Я механиком-мотористом на корабль пойду. Уточнять, что после Санкт-Петербургского морского технического колледжа свалю в Севастопольскую Морскую академию… Об этом даже отец пока не догадывается. — А воевать как отец и как мы все? — Увольте. Насмотрелся я на эти ваши войнушки, диверсантов, заложников, взрывы… Не люблю я этих сочувствующих взглядов. Ох, как не люблю. Когда на меня так смотрят, я чувствую себя слабаком. Опер вез меня на квартиру, которую выделили нам с Мурой. Я держался как мог. Тетя Женя осталась с мужем, он уже пришел в себя, долго оправдывался передо мной, говорил, что отговаривал отца лезть к этой мине, что убеждал дождаться саперов. Я ему верю, он действительно пытался. Но Физик — человек упрямый. Сам пойду — сам сделаю — да этих саперов полдня ждать. Я сел на подоконник, взял в руки телефон. Если будут какие-то изменения, Мура позвонит. Ее тоже хотели вытолкать из госпиталя, но она начала всем угрожать удостоверением, и ее оставили в покое. Я посмотрел на небо и пожалел, что здесь нет телескопа. В больницу с утра я бежал бегом, так как позвонила Мура с новостью, что папа в очередной раз вернулся с того света. Хотелось купить торт и отпраздновать, но с тортом такой величины, какой я себе представлял, я бы точно не пролез в двери его палаты. Куплю просто пирожных, их можно пронести в рюкзаке. И парочку еще для Кота с Мурой, пусть тоже настроение улучшат. Звонить отцу я не стал, вряд ли он в состоянии держать телефон — ожоги. У входа я налетел на Опера, который заулыбался и показал мне большой палец. На 2 этаже я замедлил шаг. Навстречу мне шла Марина, она одергивала закатанные рукава халата. Поймав мой удивленный взгляд, смутилась. — Твоему отцу понадобилось переливание крови. А моя подошла, представляешь? Конечно, представляю. У него самая распространенная группа крови. Получается, я все правильно понял, и Марина имеет планы на отца. Вон как ужом вертится, чтобы мне понравится. Еще в кафе пригласи… — Сань, тут такие вкусные пирожные в кафешке через 2 дома, составишь компанию? Тадаааам!!! Но я не покупаюсь. И сладкое не люблю. Вот был на моем месте Леха, он бы уже давно всю родню за капкейки продал. — Извините, Марина, но я хочу с папой посидеть. — Да-да, конечно, — залепетала смущенно Агата, видимо, поняла, что я ее раскусил. — Я тогда на службу побегу, а то Бизон ругаться будет. Хм, а может, отвлечь ее… Хорошо бы, чтоб опоздала. Дядя Боря по доброте душевной (и моей личной просьбе) тебе марш-бросок на 20 км в полной выкладке организует. Или заплыв в ледяной воде? Или еще того хуже… в штабе оставит! Будешь знать, как семьи разрушать. У нас с папой есть Кристина. — Саш. У меня к тебе маленькая просьба. Ты можешь попросить папу помочь мне с переводом в Питер? Какой Питер? Вот так сразу в наглую? — Ты не думай. Я просто по службе с Даной не сошлась. Уходить насовсем не хочу. Перевод бы мне очень помог. Я так-то я знаю, что у тебя мачеха есть. Кстати, о ней… Я не сразу увидел, что у палаты, свернувшись на неудобной скамейке и накрывшись медицинским халатом, спит наша Кристина. — Эй! Подъем! — я потрепал ее по плечу. — А? Что? — подскочила женщина, явно спросонья не понимая, где находится. Потом сфокусировала на мне сонный взгляд. Пригладила растрепавшиеся волосы. — Сань, ну, зачем так пугать-то? — она выглядела уставшей. — Тебе кофе принести? — Было бы неплохо, — слегка улыбнулась. — Черный. 2 ложки сахара. — Так точно. Пытаться раскрутить майоршу на информацию — дело сложное, поэтому сначала я ее задабриваю. — Осторожно, горячее, — она дрожащей рукой взяла пластиковый стаканчик. — Тебе как разрешили здесь остаться-то? — Так я… — А, ну, точно. Удостоверение ФСБ творит чудеса. Да не напрягайся, иногда нужно пользоваться служебными полномочиями в личных целях. Хотя папа вот не умеет. — Саш… Мы с Сережей приняли решение расстаться. Что? А вы меня спросили? Какое, нафиг, расстаться! Мы не для того тебя с мужем разводили! Так, Сань, соберись. Нужно разобраться в ситуации. Не рубить с плеча. Они, в конце концов, взрослые и самостоятельные люди. Которые без твоего вмешательства могут и дров наломать. — А что произошло-то? — взяв эмоции под контроль, выдаю я. — Прости, — тихо произносит она, и прикрыв рот рукой устремляется в сторону туалета. Сейчас будет врать, что отравилась. — Салат несвежий вчера съела, — проговорила майорша, вернувшись. Тадаааам!!! Ближайшие 15 минут она то и дело убегала в туалет, одновременно пытаясь сформулировать более-менее правдоподобную версию. Я ее не торопил, любопытно было наблюдать за процессом вранья. В конце концов, Кристина громко выдохнула и призналась. — Я беременна. Но Сережа об этом не знает. Конечно, папа никогда не отличался наблюдательностью в бытовых делах. Вот когда ей уже рожать надо будет, он, может, и заметит. И то только потому, что она изрядно наберет в весе и ее нужно будет с мигалками вести в роддом. Почему с мигалками? Так майор ФСБ же. Вот ведь Сергей Яковлевич, вот ведь жук… И после этого он мне еще будет втирать про свой предпенсионный возраст и болячки? Да и майорша далеко не девочка… А вот подишь ты, ребенка сделали… Ну, предки… Ну, и выкрутасы… Я тоже хорош. Весь в учебе, весь в делах. Точно превращаюсь в отца. Тьфу-тьфу-тьфу. Надо их срочно мирить. И надавить на обоих: чтоб Кристина даже не думала делать аборт, а Физик чтоб даже не думал избегать ЗАГСа. Да я его туда на БТР и с конвоем из Кота и Бизона доставлю. Кристину доставит Мура. С мигалками. — И ушла ты, как и я понимаю, потому что не хотела ему говорить? — Угу. В нашем возрасте и при нашей профессии маленький ребенок — это очень сложно… — Ты прямо сейчас пойдешь к нему в палату и расскажешь! — Но… — Никаких «но»! Я хочу братика или сестричку! И профессия твоя никуда не убежит! А если надо будет, я могу училище бросить и с маленьким сидеть. И вообще, пока не поженитесь, я с вас не слезу! Майорша слушала мою тираду, открыв рот. Затем, воспользовавшись тем, что ее снова начал мучить токсикоз, я проскользнул в палату к отцу, и подсунул ему под подушку коробку с кольцом. Как знал, что пригодится. Потом Кристина краснея, бледнея, и пряча глаза рассказывала из-за чего пыталась от нас сбежать. Отцу проявить более бурную реакцию явно мешали бинты и гипс. Оба переглядывались и косились в сторону двери, в проеме которой торчал я. — Да целуйтесь уже, — не выдержал я этих переглядок. Вот ведь, как ребенка заводить, так они не стесняются. А как при мне поцеловаться, так краснеют. Бедные соседи, они-то вряд ли на такое подписывались. Надо будет занести коробку конфет в качестве компенсации, родаки-то мои сами не догадаются. — Алло, Леха! Все хорошо! Я успеваю выйти на учебу.