***
Гарднер сплюнула, сползая по стенке вниз, опираясь на нее спиной. Сердце сжалось, точно его сковали тысячи пут, что вот-вот раздавили бы, не оставив не единого целого кусочка. Закончился лишь последний урок, а она уже, в прямом и переносном смысле этого слова, на последнем дыхании. На первой же перемене, как только она вышла из класса и зашла за поворот коридора, ведущего на крышу, ей устроили вторую взбучку. Тяжело дыша, Рейчел опустилась на коленки возле двери, что вела на крышу. С тяжким, занудным скрипом, дверь медленно отворилась. Девушка упала лицом на холодную поверхность грязной крыши, сдерживая тихое шипение. Тело предательски болело, и, казалось, вот-вот бы разорвалось на тысячи и тысячи кусочков. Холодные руки ели двигаются, а пальцы, кажется, стали совсем неподвластны воле хозяйки. Рей приоткрывает дверь на крышу, ощущая на лице порыв свежего, напевающего свои серенады, ветра. Волосы золотыми лентами сорвались назад, за спину девушки, заставляя с раскрытыми глазами смотреть на разгорающееся лазурью небосвод. Птицы мирно парят в этой сладкой благодати, не ощущая под собой шквала людской ненависти и огорчений. Тихий стук каблуков раздавался по крыше, когда Гарднер шла вперёд, к шаткой ограде. Только, от чего она? Люди говорят, что от несчастных падений и смертей. Но можно ли утверждать, что она разделяет нас и птиц? Можно ли сказать, что она - граница меж людьми и Смертью? Девушка лишь улыбнётся своим глупым мыслям, опираясь на заскрипевшую ограду. Прыжок? Что разделяет её от Смерти? Ограда на крыше, что проживает свой последний год? Если её, конечно, не разрушат ещё раньше. Это означает, что на расстоянии одного шага - Смерть? Уголки губ в кукольной, мёртвой улыбке, содрогнулись. И вправду, а зачем жить, если ужё потерянно практически всё? Как же интересно мыслят люди - сделать границу между Жизнью и Смертью, которую спокойно можно снести ударом ноги! А что ждёт там, после смерти? Интересно, что люди начинают всерьез думать о своём поступке только во время того, как летят вниз. Думают о том, что все их проблемы - не так катастрофичны, что со всеми из них можно жить. Думают об этом и те, кто потерял близких: «Он не был бы рад, если бы видел эту слабость…». Но у всех этих людей из тысячи лишь одна проблема - до земли остались считанные сантиметры. - Желаешь распрощаться с жизнью? Гарднер резко оборачивается на исходящий из неоткуда голос, смотря вперёд обезумевшим взглядом. Вертит головой в поисках отвела на немой вопрос, застывший в глазах. Кто тут? Чей голос коснулся чуткого слуха? В лицо ей прилетает потрёпанное, надорванное письмо. Рей шикнула, и, всё ещё с дрожащими от страха перед неизвестностью, разворачивает прилетевший сверсток. «31.12.1997. Несколько минут до 1998 года. На Арене Колибрии прошел последний в этом году бой. Через десять… нет, девять минут, я спокойно могу запачкать дневник алой кровью. Один шаг в пропасть решает всё. 01.01.1998. Последний оставшийся код, который сохраняется на последующие пятнадцать лет - Венецианская Мариама, 1823. Отстукивается по хронологическому порядку букв в алфавите (первая половина), отстукивается по порядку цифр (вторая половина). Прошу пронести этот код вместе с Дневником последующие года, когда я, глава Арены, уже не буду существовать. Прощай, дорогой дневник. Прощай навечно. Более не увидимся. Более чернила не загрязнят ещё 32 страницы, оставшиеся тут. (с) Ария Клоуди». Взгляд замер на строчках, написанных не ровным подчерком, выцветшими за долгое время чернилами. Её передёрнуло, пальцы задрожали, готовые вот-вот отпустить клочок бумаги. Но что лист, на котором написаны последние слова и мысли умершего человека, делает тут, на крыше школы? И почему на нём нет не единой капельки крови, не смотря на то, что неизвестная Ария должна была сброситься вместе с ним? И кто это такая - Ария Клоуди? От куда она - эта загадочная женщина? Какова её судьба дальнейшая и предыдущая? Исполнила ли она свою клятву, да и что могло повлиять на неё, что заставило броситься вниз с высокой крыши школы? До ужаса хотелось узнать… но кто стал зрителями её спектакля с неудачным концом, помимо как соседних стен и окон, что за многие года своей жизни видели тысячи и тысячи сорвавшихся вниз сердец? Что такое - Арена Колибрия? Рей оглядывается, ища ответ на свой вопрос, что она вопрошает в немую пустоту. Даже при всём желании от неё не получить ответа - она нема, в тысячу раз немее, чем темнота или сумрак ночи. Сердце трепещет, бешено колотится, пытаясь понять, что происходит (происходило?) сейчас (десятилетия назад?). Она вновь и вновь, с присущей жадностью, перечитывает выцветшие строки, перебирая в голове все рассказы о событиях десятого поколения этой, основанной ещё тринадцать лет назад, школы. «Чем было это здание до того, как стало школой?» - вопрошает Гарднер, казалось, у самого здания. Небрежно скомкав клочок бумаги, девушка пихает его в карман, идя к выходу из злополучной крыши. Если бы не её мимолетная слабость, если бы не посещение крыши и колющие сердце желания сорваться вниз, видя перед глазами мелькнувшие многоэтажки. Рейчел отшатнулась, схватившись за голову обеими руками. Так вот оно, что. Обеих девушек, Арию Клоуди и Рейчел Гарднер, объединяло одно пагубное желание, самый страшный человеческий грех - самоубийство. Уголки губ невольно дрогнули в улыбке. Две дуры, что по причинам, не понятным общественности, решают броситься вниз. Каковы причины ракового падения Арии? И так ли схожи их судьбы?***
Гул и шум мириадами обрушиваются на слух, давя с небывалой силой. Пьяные болельщики-бездельники, что приходят сюда лишь ради дешёвой выпивки и знатного смеха над погибающими на арене бойцами; измученные долгой работой красивенькие подавальщицы, что, закусив в кровь губы, ради денег терпят поглаживания, шлепки и взгляды свиней, от которых за километр разит перегаром; судьи, чей взор безучастен и строг, их головы скрывают капюшоны чёрных мантий; бойцы… пешки и актёры в этой постановочной игре не на жизнь или смерть - на свободу. Остаётся лишь усмехнуться, смотря на эти группы, что составляли всю массу подпольного здания, некого рода городка в самых недрах старого купеческого дома, что спустя сотню лет назвали «школой». Смешно смотреть на вполне взрослых людей, которым приходится придумывать, зачем они приходят в школу и идут в один из самых утаенных от взора любопытных школьников уголок. Смешно смотреть на учеников, что сбегают с уроков ради очередной драки. Зачем они тут? Никто не может дать подлинного ответа. Кто-то пришёл сюда серой, загнанной в угол мышкой ради того, чтобы приравняться к людям школы или стать в разы сильнее их. Кто-то борется тут за собственную свободу - свободу быть человеком в серой толпе подростков и взрослых. А кто-то, совсем не понятный, борется ради торжествующих возгласов публики, точно они - игрушки, питающиеся хлопками и свистом зрителя. Чёрная тень быстро проскользнёт под взглядом толпы, делая нерешительный шаг вперёд. Лицо и плечи скрывает мантия иссиня-чёрного цвета. В переливах фонарей и факелов сверкнули хищные глаза. Он стоит на песке, которым устелен бой арены, со злорадной улыбкой смотря на своего нового противника. - Участники под прозвищами Охотник и Симиар… да начнётся 1.335 бой в стенах Арены Колибрия! Ровно одну тысячу, триста тридцать пять раз повторяется короткая фраза. Ровно одну тысячу, триста тридцать пять раз противники встречаются ожесточающими взглядами, показывая, что готовы убить на арене друг друга. Ровно одну тысячу, триста тридцать пять раз участники вступают в ожесточающую схватку. Одна тысяча, триста тридцать пять - неужели этого мало, чтобы понять что-то? Разве этого мало, чтобы понять, за что борется каждое новое поколение? Разве человек вообще должен доказывать что-то этому миру?