Дочь Рыбака

Фиолетовый Мне все равно на то, что будет со мной дальше

      Я неторопливо шла в сторону тренировочной площадки нашего клана. Утро выдалось хорошее: вдоволь выспалась, ночью не мучили кошмары прошлого, а на завтрак мне подали мой любимый омлет, свернутый рулетом, и горсть свежих овощей. На удивление всё сегодня шло размеренным, спокойным чередом. Однако на деле этим солнечным днём меня ждало неприятное дело в виде спарринга с младшей сестрой Ханаби.       Чёртовы правила, глупые традиции. Почему в этом мире всё так устроено? Поначалу я принимала эти глупости за истину, мирилась с несправедливостью. Но спустя время, когда я достаточно выросла, все эти обычаи клана Хьюга стали мне не просто противны, а даже ненавистны. Главная ветвь, побочная ветвь — это ведь деление на Господ и Рабов. В какой-то момент я стала ловить себя на мыслях, что от всех этих семейных ценностей меня тошнит. И отец это чувствовал.       Глава Хьюга стал замечать мои косые взгляды на высокомерие главной ветви по отношению к побочной. Он не слеп, наоборот, проницателен. Хиаши понимал, что я всё же не подхожу на роль лидера клана. Я отличалась. Всегда была не такой как все: начиная с моих четырёх лет, когда я сошла с ума от переполненных воспоминаний о прошлой жизни, заканчивая бесконечными спорами в настоящее время, где я серьёзно осуждала его в лицо за то, что он хочет сделать с Ханаби.       Как можно поставить своей дочери подобную печать на лоб, подписав её жизнь на вечное пресмыкание перед собственными родными и близкими? «Родилась позже — вставай передо мной на колени и делай то, что от тебя требуется», — вот как я видела всю эту картину. И самое обидное, что мама была согласна со мной — я читала это в её глазах. Но она, как и многие, не могла честно оспорить клановые правила Хьюга.       Я вышла во двор, надела чёрные ботинки и шагнула на зелёную, коротко постриженную траву. Сестра уверенно стояла в центре небольшой квадратной полянки и старалась дышать ровно. При всей её жёсткости, я видела, как она нервничает. Её светлые глаза были слегка прищурены, а брови сведены к переносице. Я подошла ближе, девочка была ниже меня на голову. Я умиротворённо улыбнулась ей. За этот месяц, что она проводила за тренировками, я не увидела её ни разу. Даже соскучилась по ней: по взбалмошному крику сестры по утрам, по беззаботным танцам Ханаби на крыше под мою неуклюжую игру на гитаре, по её маленькому вздернутому носику, который она немного морщила, когда злилась.       — Давно не виделись, Ханаби, — тихо произнесла я, всё так же беззаботно улыбаясь.       Девочка недовольно сжала губы и сморщила нос — она злилась. Это то, что я хотела бы сейчас увидеть в ней. Она должна была возненавидеть меня, чтобы вся афера прошла успешно. Конечно, мне было не по себе оттого, что через несколько минут нам придется драться по-серьёзному, без поблажек. А все ради чего? Ради будущего клана. Глупость.       Ханаби сжала кулачки. Как я понимаю — это от нервов, ведь в нашем клане не принято драться подобным способом, мы бьём ладонями, нанося противнику точечные удары чакрой.       Я повернула лицо направо, туда, где сидел наш с сестрой отец. Его осанка, как всегда, была ровной, словно натянутая тетива на луке. Его взгляд был невозмутим. Я не знала, о чём он думал в данную секунду. На кого он делал свои ставки?       Я — перворождённая дочь в семье, наследница его «престола». Мои навыки в ведение боя были не так уж и плохи. В шесть лет, после встречи с Шикамару и Наруто, я стала серьёзно заниматься клановыми техниками, довольно рано научилась правильно концентрировать чакру и к сегодняшнему дню неплохо владела нашем доудзюцу — Бьякуганом. Однако моё критическое мышление не позволяло мне стать по-настоящему хорошим лидером клана. Я не раз высказывала отцу своё недовольство по поводу неравенства в нашей общине. Может он думал, что это всё пройдет? Что я так думаю только до поры до времени, а когда повзрослею, обязательно приму за истину всю эту необоснованную дискриминацию?       Ханаби же, наоборот, ценила наш клан, считала, что я не права, когда осуждаю семейные традиции. Она почитала отца, верила любому его слову, впитывала все его суждения, как губка. Она с детства была папиной дочкой. Бегала за ним хвостиком, наблюдала за ним, восхищалась. Она была бы идеальным кандидатом на пост лидера Хьюга. Но всё же она родилась позже меня, а потому единственный способ ей избежать судьбы вторичного ниндзя нашего клана — это побороть меня в спарринге, доказав, что именно она годится на роль сильнейшего из потомков отца.       Папа спокойно сидел и о чём-то думал. Слабый ветерок аккуратно трепал его длинные чёрные волосы. Удивительно, ему столько лет, а седины совсем и не было видно. Генетика у нас и правда не так уж и плоха. Я отвернулась от него и вновь опустила взгляд на младшую сестру. И о чем я только думала? О волосах? Я пыталась отвлечь себя хоть на пару мгновений от предстоящей бойни. Мне было так жаль, что надо драться, так жаль, что я не на твоём месте, Ханаби. Прости меня. Я всегда хотела сестрёнку, даже когда была в России. Но у меня никого не было, кроме отца. Кроме моего забавного папаши, что на автомате делал всё, только чтобы мне было лучше, чтобы со мной всё было бы в порядке.       «Так поступлю и я, Ханаби», — пронеслось у меня в голове. Отец попросил нас отойти на несколько шагов назад друг от друга и встать в стойку. Мы повиновались. Встали ровно, заложив левую руку за спину, а правую выставили перед лицом, сложив пальцы в специальную комбинацию. Отец высказал речь, в ходе которой объяснил, что тот, кто выиграет спарринг — тот станет следующим наследником клана Хьюга. Его речь была недолгой и весьма сухой. Признаться честно, я не вслушивалась в его слова. Я смотрела на сестру. Маленькая девочка была непоколебима в своём желании одолеть меня. Я подумала, что было бы не честно поддаваться ей. Да и такая победа ей просто бы не зачлась.       Отец объявил начало боя, и вот две сестры бегут друг на друга с голубыми от чакры ладонями, только чтобы нанести хоть один удар в нужную точку на теле оппонента. Ханаби замахнулась в моё левое плечо, но я увернулась, блокируя её удар своей рукой. Я ударила в ответ в её плечо, она закрылась так же, как и я. Мы стояли в одинаковых позах зеркально друг напротив друга. Я резко присела и провела ногой по земле против часовой стрелки, дабы сбить её на спину. Но девочка ловко подпрыгнула вверх, поджав ноги к себе.       Она падала в моём направлении, но я умеючи сделала колесо назад. Девочка с громыханием врезалась ладонями в землю. Трава, смешанная с землёй, разлетелась по всему периметру, едва долетая до стоп отца. Он всё так же спокойно сидел на месте, наблюдая за боем и рассуждая о наших преимуществах и недостатках.       Тогда я заметила, что на нас смотрел не только он. Бьякуган помог понять, что из всех окон выглядывали остальные Хьюга: от мамы до троюродного дяди пятиюродной сестры отца. Лишь Нейджи, мой двоюродный брат, сидел, не скрывая своего присутствия, на крыше там, где мы полгода назад говорили о моей слабости, о моей нелепости как ниндзя. Я подумала, что ты был бы счастлив увидеть мой провал. Так, братишка?       Я рассмотрела яму с помощью Бьякугана, но Ханаби там не нашла. Где она? Думала спрятаться от меня, пока я оглядывалась по сторонам? Я обвела взором по всей площадке, но никакого присутствия сестры не обнаружила. Получалось, что она была сзади меня, ведь у моих глаз была лишь одна слепая зона, и она находилась прямо за моим затылком. Я начала разворот по часовой стреле на правой ноге. Как и ожидала, Ханаби прыгнула прямо на меня в тот же самый момент. Я поставила блок, схватила девочку за рукав и откинула её вправо, ударив прямо в живот. Я промазала. Не задела точек пересечений каналов чакры. Я не хотела заканчивать бой сейчас, у меня были другие планы.       Ханаби ударилась о дерево в углу корта. Она закашляла. На её губах появилась алая кровь. Я старалась не думать о том, насколько ей физически больно. Мне нужно было, чтобы она напала на меня во всю силу, чтобы она попыталась побить меня. Она должна была задеть меня. Я ждала в её глазах агрессию.       Девочка злобно провела рукой по лицу, размазав кровь по щеке, и с криком побежала на меня. Она была в ярости. То, чего я и добивалась. Мы бились долго. Пару раз она задела меня, пару раз и я ударила её. Мне не хотелось сдаваться в открытую. Я обязана была создать видимость своего натурального проигрыша. Ведь отец ждал не проявление моей силы, не талантливых ходов в бою. Он смотрел, смогу ли я нанести решающий удар, подписав сестре приговор и подчинившись правилам нашего дома.       Я мысленно наотрез отказывалась поступаться подобным образом. «Лучше я стану изгоем, лучше я умру от её руки, нежели дам сестре оказаться в таких тяжелых условиях», — думала я. Именно поэтому спустя долгое время: когда поле было разбито вдребезги, когда трава у нас по ногами смялась так, что уже была вся скомкана в грязи, когда обе мы достаточно выдохлись и были на пределе, когда каждый в этом чертовом доме признал, что Ханаби достойный соперник, а не глупая мелкая девчонка со слабыми способностями — тогда и только в тот момент я открылась, позволив сестре ударить меня в живот. Она вложила в это касание всю свою оставшуюся чакру. Было больно и весьма неприятно. В горле в момент возник неприятный железный вкус крови. Я отлетела назад и врезалась в то же дерево, что и она в начале боя. После этого удара я потеряла сознание.       Мой план сработал, как по нотам.

***

      Чёрный занавес распахнулся.       И в комнате моментально повисла гробовая тишина. Мы не могли сказать ни слова, настолько сильная энергетика сбивала нас с толку. Комната медленно стала расширяться. Ближе к центру из пола начали вздыматься белые кубы, формирующиеся в подобие стола и стульев. По коже пробежали мурашки. Почему-то стало холодно.       Из прохода, где была завеса, плавно начал сочиться белый пар, медленно обволакивающий всю поверхность пола. Он добрался и до наших стоп. Ф судорожно приподняла ноги, брезгуя опустить туда часть своего тела, но С резко надавил на её колени, отчего она даже недовольно фыркнула. Красная девочка злобно оглянулась на неё, выпятив свои клыки напоказ. Демиург испуганно вздрогнула и послушно сложила ладони на коленях.       Где-то вдалеке раздались тихие шаги. Их звук усиливался с каждой секундой всё больше и больше. Я стал представлять себе — кто же эти Верховные такие. В моей фантазии их рост, их голоса, их внешний вид были ужасающе страшными. Ведь звук из-за стен разносился оглушающий, устрашающий. Но внезапно грохот исчез. Словно повис в этом тумане на несколько секунд. Дети Верховных быстро отбежали назад и присели за нами, что слегка напрягло меня — я их не видел, не знал, что у них на уме. Но подумал, что лучше не поворачиваться к ним. С сидел прямо, уставившись четко на дверь. Я решил поступать так же, как и он.       Из прохода, наконец, появился седоволосый старец. Его белое, исхудавшее лицо выражало полнейшую апатию. Он медленно шёл вперёд, стараясь держать спину прямо, что у него получалось не так уж и хорошо. Его седые волосы торчали во все стороны, словно его ударили током, а короткая борода с усами тоже беспорядочно завивались невпопад. Он не смотрел на нас. Даже не оглянулся своими белыми глазами. Его радужка, как мне казалось, была похожа чем-то на прозрачную, переливающуюся в воде медузу. Может это была странная ассоциация, но она не давала мне покоя. Я думал лишь об этом, глядя на его лицо.       За ним проследовала высокая темнокожая Демиург. Её чёрные волосы были настолько длинными, что не просто касались земли, а буквально плыли следом за ней в молочном тумане. У неё было моложавое, вытянутое лицо и пухлые губы. Она оглядывала каждого из нас с ног до головы, в отличие от первого Верховного, который полностью игнорировал наше присутствие. Она заострила своё внимание на мне. Её чёрные глаза словно проникали в мою душу, выискивали там ответы на интересующие её вопросы. Мне стало слегка неловко. Казалось, она видела меня так, как я сам себя не знал.       Белый старец присел на стул, со скрипом отодвинув его чуть-чуть назад. Он лениво положил руки на поверхность стола и тяжело вздохнул. Мне казалось, что он не хотел быть здесь. Он бы лучше поспал где-то там, у себя, нежели бы разгребал нашу проблему здесь и сейчас.       Женщина осторожно облокотилась о квадратную спинку стула. Она всё так же оглядывала нас. Они с Белым были такими разными — я находил это забавным. Сзади раздался громкий, резковатый голос. Я предположил, что это был красноволосая девочка.       — Верховные Чёрная и Белый прибыли.       — Встать, — скомандовала женщина.       Я и С встали неторопливо, аккуратно и неспешно. А вот Ф была дерганной. Она резко подпрыгнула, услышав глубокий и настойчивый голос Верховной. С усмехнулся, глядя на неё.       — Представьтесь, — продолжила женщина таким же тоном, что и несколько секунд назад.       — Демиург Рыжий. Работаю в отделе…       — Это нас не интересует. Нужны лишь имена, — холодно добавила она, сверля нас своим безумным взглядом.       — Демиург Рыжий.       — Демиург Фиолетовая.       — Демиург Синий.       Верховная довольно кивнула. Старик же молчал, потупив взгляд в белую поверхность стола. Перед ним внезапно сформировалась бумага и перо с чёрными чернилами. Он вяло приподнял руку, взял перо и покрутил его пальцами.       — Разрабы нынче халтурят, Любовь моя, — спокойно произнёс Верховный, вглядываясь в пёрышко в руках.       Он уныло вздохнул. Сложил локти на поверхности белого стола и, казалось, попытался сломать перо, изгибая его двумя руками. Женщина внимательно смотрела на его эксперимент. Я подумал, что и ей не особо интересно наше пребывание здесь, что она тоже с удовольствием сейчас отдыхала бы где-то в другом месте в обществе своих дочерей и мужа.       Вообще, подобные отношения — это большая редкость в нашем мире. Демиурги и Разработчики имели право на женитьбу. У нас была возможность сожительствовать, любить (исключительно Демиургов или Разрабов, ни в коем случае не Здравомыслящих, населявших наши миры), но детей заводить мы не могли чисто физически. Даже при сильном желании. Хотя, если быть честными, то само понятие детей не имеет смысла в этом первородном мире. Есть души. Бесчисленное количество! И они не рождались, они находились в определенном хранилище, доступ к которому имелся лишь у единиц: у парочки Разработчиков и у самих Верховных.       Здесь никто не рождался. Нас создавали для работы на общее благо. Но в чём оно заключалось — никто не знал. Мы создавали миры, следили за тем, как там протекает жизнь, были своего рода «Богами». Они, Здравомыслящие, были в микроскопических населённых сферах, создаваемых Разрабами. Там существа рождались, плодились и умирали — до тех пор, пока их мир не загнивал, умирая, чаще всего, от рук самих же существ. Было столько миров, было столько смертей… Я слышал и видел слишком много плохого. Опыт работы ведь у меня не однодневный. Я существую в этом мире более семи тысяч лет. Я видел, как они умирали на моих глазах — но мне было всё равно. До тех пор, как я не встретил её — Еву.       — Я…       — Не сметь, — злобно огрызнулся Синий.       Я удивленно посмотрел на С. Он сам испугался того, насколько грубо перебил меня. Демиург стиснул зубы и отвёл взгляд на Верховных. Они спокойно смотрели на него, без удивления.       — Прошу прощения, — недовольно произнес С, прикусив верхнюю губу.       Верховные с минуту смотрели на Синего. В их глазах так и застыло абсолютное безразличие. С отвёл глаза в сторону и сложил руки на животе. «Странный он сегодня какой-то», — подумал я, глядя на его недовольный вид. Обычно он сдержан, спокоен, а тут такие импульсивные выкрики, не смешные подколы над Ф. Даже она оглядывалась на него с непониманием.       — Ладно, — недовольно протянула Ч, — говори, — обратилась Верховная, кивнув головой в мою сторону.       Сзади меня подтолкнула чья-то рука. Светловолосая девочка умиротворённо смотрела на меня, еле заметно улыбаясь. Её аура успокаивала.       — Встаньте, — пробасил Верховный, всё так же сгибая перышко в руках.       Я осторожно поднялся на ноги и зачем-то стряхнул белый дым с коленок. Нервы у меня шалили ни к чёрту, отчего пальцы на руках слегка дрожали. Я выпрямился и дёрнул головой, чтобы огненного цвета волосы не перекрывали мои глаза. Осмотрелся на главных: Ч вальяжно стояла за правым белым стулом, облокотившись о его спинку. Она внимательно смотрела на меня, не моргала — что немного пугало и нервировало. Б же, наоборот, был полностью погружён в недочеты с пёрышком. Я не понимал, что именно ему не нравится, но задавать вопрос было бы глупо.       — Я… — в горле немного пересохло, я закашлял.       — Да, Святые Здравомыслящие, чего вы так боитесь, Р? — недовольно пробурчал Верховный, не глядя на меня. — Говорите всё, как есть, мы уже дальше сами без вас как-нибудь разберёмся.       Его слова были для меня внезапны. Я думал, что ему было плевать на нас, он и слова до этого не кинул в нашу сторону. Я уверенно выдохнул и поправил рукой длинный локон, мешающийся у меня перед глазами.       — Я, Демиург Рыжий, работающий в аудиенци…       — Можно короче, — перебил меня Белый, — мы и так знаем, кто вы такой.       — Хорошо, — я кивнул, — хотите покороче, пожалуй…       Ф закатила глаза, С нервно вздрогнул.       — Да ну… — начал говорить синебородый, как Чёрная резко оглянулась на него, прошипев его имя.       — Тебя пока не спрашивали, С. Моё терпение на твой счёт тоже не безгранично, — недовольно пробубнил старик, глядя на потемневшего от злости С. — Продолжайте, Р.       Я учтиво кивнул и продолжил:       — Если обобщать, то Книги Судьбы по Земле были изъяты из Общей Библиотеки. Во время моего ночного дежурства умерла Здравомыслящая, при этом ни души её — ничего кроме тела, на месте убийства не было. Я думал…       — Ох, давно же мы ждали этот день, Ч, — холодно отозвался Верховный, откинув перо в сторону.       Оно быстро упало вниз и с грохотом ударилось о поверхность стола. Мы все подпрыгнули от вибрации, образовавшейся от падения пера.       — Ждали давно, а Разрабы так и не смогли сделать здесь нормальную гравитацию. Ну что за лентяи.       Я удивленно смотрел на них, не понимая, о чём говорит мужчина. Чёрная грустно вздохнула и нежно провела рукой по неопрятным белым волосам мужчины.       — Да прекрати, мы же… — утешала его Ч.       — Да в который раз мы уже разруливаем эту ситуацию! И ждать надоело, и решать надоело! Разберетесь без меня, — мужчина попытался встать из-за стола, но женщина положила руку на его плечо, не дав ему уйти. Он иронично посмотрел на нее, с ухмылкой. — Ч, ты серьезно?       Женщина отпустила руку с его плеча и провела своими чёрными длинными пальцами по его щеке. Она мягко улыбнулась и остановила ладонь у его длинного, острого уха. Он недовольно покачал головой из стороны в сторону, не сходя со стула.       — Ладно, видимо я сам создал себе этот круг ада, — произнёс он, постукивая, казалось, стеклянными длинными ногтями.       — Сам-сам, — недовольно пробубнил С.       Красная девочка стукнула его по спине. Он окинул её злобным взглядом и… показал язык. Она фыркнула, усевшись сзади и сложив руки у груди. Мы с Ф удивлённо переглянулись, не понимая о чём вообще здесь идёт речь. И самое непонятное — какого лешего С стал меняться с каждой секундой пребывания в этом месте всё сильнее и сильнее. Он вёл себя безрассудно и глупо, я подумал, что на него так мог влиять этот молочный пар. Или же он что-то скрывал и нервничал? Слишком много вопросов — слишком мало ответов.       — Что вы имели в виду под фразой «долго ждали»? — неуверенно и тактично спросил я, глядя на Верховных.       Седоволосый вновь схватил перо и начал крутить его первым и вторым пальцами. Он игнорировал мой вопрос. Черноволосая откинула свои длинные волосы назад и оглянулась на меня. Выдержав минуту молчания, она усмехнулась.       — Потому что ты уже приходил сюда, Р. И уже решали эту проблему.

***

      Я медленно открыла глаза. Шёл пятый день пребывания в больнице. Меня навестили все: и язвительный двоюродный братец, и самоуверенная в себе, но всё ещё любимая мной сестренка, и мама, что пребывала в смешанных чувствах, и отец, что сидел час рядом с моей кроватью и просто молчал. Почти все успели зайти ко мне за эти несколько дней.       Не пришел лишь один человек из тех, кого я действительно ждала: Шикамару. Но я не обижалась, ведь знала, что он уже давно не в деревне — его отец решил свозить сына в столицу Страны Огня ещё до нашей с Ханаби драки.       — Наверное, там красиво, — меланхолично произнесла я, глядя в окно.       — Да не так, чтобы очень, — весело произнёс мальчишка, показавшийся из-за дверного проёма.       Я едва поверила своим глазам, увидев Шикамару. Он добродушно улыбался, глядя на меня. Шмыгнул носом и немного покраснел.       — Знаешь, я вроде уже выздоровел, но всё ещё немного боле… — я не дала ему закончить предложение, вспрыгнув с кровати.       Я побежала в его сторону и мгновенно заключила мальчишку в объятия, крепко сжав его мёртвой хваткой. Он был чуть выше меня, поэтому я ударилась носом о его плечо. Шикамару слегка опешил, но не стал отталкивать меня. Мальчишка усмехнулся и нежно обнял меня, положив свою правую руку на мою перебинтованную голову.       — Ты, смотрю, тут во всю веселишься, — пошутил он.       Не знаю почему, но я заплакала. Конечно, от радости. Я уже давно не видела его — месяц, как его не было дома. И только сейчас он вновь стоял передо мной, и с ним всё было в порядке. Мы вновь могли шутить над моей глупой памятью, обсуждать неравноправие некоторых кланов, мы могли вновь гулять и разговаривать. Мне было всё равно на то, что происходило в моей жизни — главное, что он вернулся. Шикамару дома!       Да, кто-то бы упрекнул меня: «Месяц? Это же не так много». Но я не могла согласиться с этим. Я успела соскучиться по нему — ведь он единственный, кто знал мой секрет. Мой лучший друг.       — Эй, Хината, да всё в порядке, ты чего? — удивлённо спросил мальчишка, схватив меня за плечи и посмотрев в моё заплаканное лицо.       Я улыбнулась ему, вытерев белыми рукавами пижамы слёзы со своих щёк.       — Я просто рада, что ты вернулся, — усмехнулась я, отвернувшись и отойдя к кровати.       Шикамару закрыл за собой дверь и схватил деревянную табуретку, что стояла в углу комнаты. Я присела на койку, свесив ноги вниз, мальчишка устроился на табурете рядом со мной. Он лениво протянул ноги вперёд и устало зевнул.       — Ну как поездка?       — Лучше не спрашивай, — недовольно пробормотал мальчишка. — Мама всю дорогу пилила отца, он в свою очередь постоянно ей поддакивал, а я вертелся вокруг, как третий лишний в их спорах.       — Любовь, — вдохновенно заключила я, глядя в окно.       Шикамару усмехнулся.       — Если любовь — это так напряжно, то я пас, — пошутил он, прикрыв глаза и облокотившись о край кровати спиной.       — Не знаю, я бы хотела завести семью, — пробормотала я, тяжело вздохнув.       Мальчик приоткрыл глаза и оглянулся на меня.       — А в том мире у тебя был кто-то? — поинтересовался Нара.       Я расплылась в улыбке, вспоминая светловолосого мальчишку, с которым начала встречаться тогда, в прошлом, в Териберке.       — Его звали Валя, — меланхолично начала я, облокотив подбородок о правую руку. — Он был старше меня на год и был невероятным глупцом, — я засмеялась, вспомнив, как нелепо он признался мне в любви той ночью у холодного моря. — У него были светлые волосы, небесно-голубые глаза и широкая улыбка. Он был очень светлым мальчишкой, добрым, как никто другой. Знаешь… Я, кажется, любила его всю жизнь, с детства, но, — запнулась, осознав, что-то признание на берегу — это последнее моё воспоминание о Вале.       — Не продолжай, — спокойно ответил Шикамару, словно прочитав мои мысли. Он вытянул свою руку и взял мою ладонь в свою.       — Спасибо, — грустно произнесла я, глядя в его сонные глаза.       Шикамару вздохнул, отвернул лицо к потолку и закрыл глаза. Видимо, он устал с дороги, но всё равно навестил меня, как только появился в деревне. Это было приятно.       — Нет, правда, Шикамару, — я усмехнулась. — На твоём месте я бы сочла себя психопаткой.       — У всех есть свои странности, — спокойно произнёс мальчишка.       В комнату кто-то резко забежал, захлопнув за собой дверь. Шикамару медленно приподнял голову. Я обернулась в сторону внезапно появившегося гостя.       — Наруто? — удивлённо спросила я, глядя на запыхавшегося мальчика.       Он был весь взмылен, будто бежал от кого-то.       — Вы, это, извините, — говорил он прерывисто, глотая воздух между словами.       — Наруто-чан! — раздался громкий женский голос из-за стены.       Мальчик подпрыгнул от страха, услышав голос незнакомки. Он резко занырнул под кровать, попросив нас не выдавать его. Шикамару отпустил мою руку и уселся удобнее на табурет, поставив локти на колени. Я ошарашено смотрела на спокойного темноволосого мальчишку. За стеной послышались громкие шаги. Дверь резко открылась и в палату зашла низкорослая, пухлая женщина-врач. Она недовольно оглядела палату. Её тонкие, седые брови были сведены к переносице.       — Светловолосый мальчишка сюда не забегал? — строго спросила женщина.       Мы отрицательно махнули головой из стороны в сторону. Она недовольно фыркнула, но всё же осторожно закрыла за собой дверь. Наруто безмятежно вздохнул и вылез из-под кровати спустя несколько минут.       — Спасибо, что не сдали, — довольно произнес Удзумаки, прищурив свои глаза и закинув правую руку за голову.       Шикамару чихнул и шмыгнул носом. Он апатично уставился на беззаботного блондина.       — А можно поинтересоваться, что произошло? — недовольно спросила я у мальчишки.       — Ну, — Наруто покраснел. — Я просто… изрисовал парадный вход больницы.       Я иронично усмехнулась, покачав головой из стороны в сторону.       — Я вроде месяц не был в деревне, а смотрю, ты, Наруто, всё такой же балбес, — едко заметил Шикамару.       — Ничего я не балбес, я это не просто так сделал! Меня не пускали эти охранники! А я хотел просто сказать…       В комнату ворвалась та самая женщина-врач. Она быстро схватила мальчишку за ухо и притянула его к себе. Наруто вскрикнул от боли. Женщина грозно оглядела нас с Шикамару.       — С вами поговорю позже, — строго произнесла она, выйдя из комнаты с бедным мальчишкой, который глазами умолял нас не бросать его одного с этой женщиной. Но мы не могли ему ничем помочь.       Дверь захлопнулась. И вот мы вновь с Шикамару наедине. Он лениво встал с табурета и отошёл к окну. На улице было солнечно, хоть и прохладно — весна. Нара шмыгнул носом и усмехнулся.       — Ты чего? — поинтересовалась я у мальчишки.       — Да так. Подумал, что этот твой Валя по описанию чем-то похож на этого придурка.       Я резко покраснела и начала нервно отнекиваться. Шикамару обернулся ко мне и улыбнулся беззаботной улыбкой.       — Да я пошутил, — успокоил меня мальчишка.       Он присел на подоконник, устремив взгляд в небо. Шикамару казался мне очень милым при этой его привычке наблюдать за облаками. Он, как всегда, сжал губы, вдумчиво прищурил глаза и заключил ладони в замок, вращая большими пальцами по часовой стрелке. Отец тоже так делал. Каждый раз, когда он думал над чем-то действительно важным, он тоже делал этот своеобразный жест руками.       Думаю, тот факт, что я так хорошо сошлась с Нара, был связан с тем, что он действительно чем-то напоминал мне отца. И я чувствовала к нему неподдельное доверие, считала, что могу поделиться всем на свете.       — Я поддалась Ханаби. Отец сказал, что теперь она наследница клана Хьюга, — спокойно произнесла я, глядя на мальчишку.       На секунду он притормозил вращение пальцами, но через секунду вновь ускорил темп.       — Я знал, что в итоге всё этим закончится, — спокойно произнёс Шикамару. — И как ты после этого?       — Я… — я задумалась. — Думаю, что я рада за Ханаби.       — Теперь тебе поставят печать? — поинтересовался мальчишка.       — Нет, я останусь членом главной ветви. Однако, я себя вообще никак не хочу причислять к этой глупой семье с их идиотскими традициями.       Мальчишка довольно улыбнулся, шмыгнув носом, услышав моё негодование по поводу семьи, которым я его уже порядком достала за последние полгода. Он перевёл взгляд вниз и усмехнулся. Шикамару отцепил руки друг от дружки и махнул мне ладонью, подозвав к себе. Я медленно встала с кровати и присела рядом с ним. На дороге перед входом красной краской были выписаны корявым почерком слова: «Поправляйся, Хин…». Последние буквы моего имени были залиты огромной кляксой: видимо, когда он дописывал предложение, его застукала та женщина, и он, случайно, обронил банку с краской прямо там же, где и стоял, побежав туда, куда глаза глядят.       Мы с Шикамару усмехнулись, представив в голове сценку его погони от медика.       — Всё-таки он не так плох, как о нём думают, — тихо произнёс Нара.