Квартирник

Вечер был одним из самых ужасных в моей жизни. Я бы даже лучше с сестрой ещё раз посидела, чем быть тут. — Ещё одна фальшивая улыбка, обращённая в нашу сторону, и я подожгу это чёртово место вместе с нами! — Пожалуйста, давай обойдемся без актов самосожжения? — А ты уверен, что под платьем нет пояса смертницы? — Ну, ты же не вертишься перед зеркальцем? — Мирон проницательно посмотрел на меня. Так и хотелось сказать какую-нибудь колкость или просто нагрубить, но я лишь улыбнулась, понимая, что на нас, возможно, кто-то смотрит или ещё хуже — фотографирует. — Ты же понимаешь, что после сегодняшнего вечера все будут ненавидеть меня и думать, что я очередная тупая пизда, которая готова на всё, чтобы переспать с Мирошей? — я осушила энный бокал вина. Мирон же ничего не пил, видимо помня, что он за рулём. — И что? Тебе ли не поебать? — Мне-то да, но я боюсь того, что моя мать увидит эти фото в сотне тех гламурно-жёлтых журналов, которые она покупает. — И что она сделает? — Она до сих пор думает, что я живу в ЕКБ и учусь в институте. — А ты? — Блять, неужели Ваня не рассказал Мирону про моё отчисление. — А меня отчислили. Уже недели полторы как. — И ты не говорила? — мы с Мироном стояли чуть ли не в середине зала, и поэтому услышать нас было плёвым делом. Я лишь шикнула на Мирона, но тому было пофиг. — Почему ты вообще ничего не говорила? Ни про переезд, ни про проблемы в институте. — Мирон! — я оглядела толпу, заметив пару настороженных лиц, которые уставились на нас. — Давай мы семейные разборки перенесём в более тихое место, иначе я устрою тут сцену, и завтра все журналы будут пестрить заголовками «Фёдоров встречается с психичкой!» — Мне похуй. — А мне нет! — я схватила у мимо проходившего официанта бокал янтарной жидкости и отошла в сторону от Мирона. — Ладно! Не злись! — Мирон положил руку мне на талию. — Так ты думаешь, что я действительно та тупая пизда, которая всё что угодно сделает, чтобы прыгнуть в кровать к кумиру? — такой вывод я сделала, расшифровав все его прикосновения ко мне, его слова и вообще все его поступки! — Нет! — неуверенно сказал Мирон. — Вот ты козёл, конечно — я осушила бокал и пошла на выход. Мне было уже действительно похуй на всё. Главное сейчас попасть домой и напиться. Надеюсь, Вани дома ещё не было. Поймав такси, я назвала адрес дома и откинулась на спинку, просто отпустив мысли. Значит все эти два месяца, Мирон тупо хотел затащить меня в кровать? При любом другом раскладе, я бы была не против. Но, блять, не таким же образом. Сначала вывести в свет, как какую-то собачку. А потом, сто процентов, свозить на одно свидание в ресторан и он думал, что я всё? Растаю и прыгну в кровать, раздвинув ноги? Не на ту напал! — Приехали! — я подаю, чуть ли не последние деньги таксисту и вылезаю из тачки. На улице уже смеркалось. Я, сев на лавочку около дома, закурила. Слышу приходящие оповещения, но стараюсь их игнорировать. Правда, после около 10 оповещения я всё же достаю телефон. Мирон Фёдоров прислал сообщение. «Ты где?» «Куда ты уехала?» «блять Ася!» «Ответь!» «Если тебя сбила тачка, потому что ты пьяная пошла не по переходу, я лично достану тебя из-под земли и убью!» «Ты дома?» «Ответь, иначе начну звонить Ване» Иван Евстигнеев прислал сообщение. «Почему Мирон звонит мне и спрашивает где ты? Во что ты вляпалась?» «Ответь хотя бы мне!» Я всё же решаю, что Ване надо ответить и набираю сообщения. «Со мной всё хорошо. Мирон просто напридумывал себе всякого. Я дома! Сейчас буду спать» Ага, блять, спать в девять вечера! Супер враньё! «Почему Рудбою ты ответила, а мне нет?» «Потому что он мой друг, а ты хуй с горы» — Слишком грубо Ась! Даже для тебя. — Грубить человеку, которого ты любишь это блять в твоём стиле! — Слышу где-то за спиной голос Мирона. — Ты зачем приехал? — Чтобы на тебя живую посмотреть! — Посмотрел? Можешь ехать! — Почему ты злишься? — Потому что ты меня будто на выставку свозил! На ту где все хвастаются длиной своих членов! — Замечу, если бы это было так, мы бы с тобой выиграли! — на такое заявления я, лишь выставляю свой средний палец и собираюсь зайти в парадную. — На чай не пригласишь? — Только если тебя кто-то другой пригласит. Но точно не я — уже практически зайдя в парадную, я слышу, как Мирон говорит с кем-то по телефону. — Вань? Слушай, могу я к вам на чай зайти? А то мне чёт так лень идти домой — специально для меня, Мирон установил телефон на громкую связь и я слышу ответ друга. — Да, пожалуйста. Чё вообще за вопросы? У тебя же даже ключи есть от квартиры! Только не пугай там Аську! Она спать собралась. — Обещаю. Пугать её не буду — хитрая улыбка расплывается по лицу Мирона и он вперёд меня проходит к лестнице. — Ты идёшь? — он протягивает мне руку. Я, опять же показав средний палец, поднимаюсь сама. Зайдя в квартиру, я ухожу в свою комнату со словами «чай на кухне! Меня не трогай, а то отрежу один важный для тебя орган». На что Мирон лишь смеётся и говорит. — Нос что ли? — Чуть ниже! — рычу я, и захлопываю дверь прямо перед ним. Опять смех и удаляющиеся шаги. И как человек за пару часов мог перейти из разряда «Люблю, сил нет» до «хуй отрежу, если сунется ко мне»? Переодеваюсь в домашнее и ложусь на кровать. В данный момент меня ничего не успокоит, но я всё же беру свой ноут чтобы посмотреть какой-нибудь сериал. — Ладно! Я тут принёс извинительный чай с булочками — спустя пару минут в комнате нарисовывается Мирон. — Серьёзно? Булочки? — А что? Они на кухне в коробке лежали. Вроде свежие. — Свежие конечно! Мне ли не знать. Я их с работы в четверг принесла! — А, так это твои? — он ставит тарелку и кружку на стол, а сам присаживается на кровать. Но держится в стороне, видимо помня о моём предупреждении. — Мои! Ну то есть общие. Я их ребятам принесла. — Они против не будут, если ты одну булочку съешь. — Не хочу я булки. Я их на работе время от времени тырю и ем. — Ты работаешь в булочной? — На другие работы меня не взяли — ляпнула я опять лишнего. — Могла бы мне позвонить. Я бы помог — задумчиво сказал Мирон. Я лишь фыркнула на это предложение и уставилась в экран ноутбука. — Что смотришь? — Готэм. Сериал такой. — Слышал, и хотел всё посмотреть, только вот руки не доходили. — А у меня вот дошли. — Подвинься — Мирон лёг рядом со мной, нагло отвоевав половину кровати. Зарычав, я всё же отодвинулась и освободила ему необходимое место. Так мы и залипли на три первые серии первого сезона. Чтобы я там не говорила, не рычала и не скандалила, мне доставляло дичайший кайф лежать вот так просто с дорогим мне человеком. Хоть я и готова была убить его за этот выпад с вечеринкой. — Ась? — в перерыве между 3 и 4 серией начал Мирон. — Ты, правда, думаешь, что я такое мудло? Которое выставило тебя в таком виде, будто ты тупая баба, желающая со мной трахнуться? — Мирон, честно? Я уже даже не знаю, что думать. — Ладно. Раз честность наш конёк — мы с ним синхронно вспомнили один пьяный разговор месяц назад. — Я не знал как тебя пригласить хоть куда-нибудь. А тут меня попросили, буквально, на самом деле, умоляли, прийти на этот вечер. А я понимал, что если приду туда один, то уйду уже под конвоем, убив перед этим пару человек. Мне нужен был якорь, который бы не дал мне натворить делов. Как бы это смешно не звучало, но у меня нет девушек-друзей. А если я бы пришёл на такое сборище с парнем, все бы меня записали под заднеприводного. — И ты, напившись, начал звонить мне и указывать, что мне делать, сколько пить и прочее? — Прости за это. — Я это уже говорила может, но скажу ещё раз. Я не позволю командовать мной, если только мне самой это не будет нужно. — Странная фигня. — Я и сама странная, если ты не заметил. — Да всё я заметил. Ещё в день знакомства многое про тебя понял. — И что же ты понял? — я легла на бок, чтобы мне было удобнее смотреть на Мирона. Он сделал так же. — Что ты слишком многое на себя навалила. Тебе нужно плечо. Но такое, чтоб оно было сильнее тебя. А такого человека, который будет сильнее тебя, найти практически не возможно. Сейчас все парни пошли какими-то тряпками. Всё чё-то мямлят. Бесят меня такие! — А прикинь, как меня бесят? Тебе с ними хоть отношения не строить. — Лучше быть одному, но не с такими не до парнями. — Как ты думаешь, почему у меня парня год не было? — Неужели нормального мужика не найти? — Если и есть такие, то они уже заняты или недосягаемы — прикусываю язык, в тайне надеясь, что никакой конкретики из моих слов не добиться. — Облом — Мирон выдохнул, и я улыбнулась. До меня долетал запах его парфюма. И не того дешовского от которого хочется блевать, а истинного мужского. Который хочется вдыхать, и чтоб этот запах был с тобой всегда. Я улыбнулась этой глупой мысли. Я ведь могу купить такие духи и набрызгать все свои вещи. Вот тебе и запах. Господи, я убога. — Ась? — М? — Щас вот вообще ничего не говори. — Если ты меня поцелуешь сейчас, я могу врезать тебе. — Тебе действительно необходим мужик, который сможет вовремя заткнуть тебя! — Письки не отрастили ещё, чтобы мне рот за… — а он взял и заткнул. Просто впечатавшись мне в губы своими. Блять! Тараканы вы там хоть начните протестовать! Первые пару секунд я отталкивала его. Но его хуй оттолкнёшь. Учитывая то, что он уже навис надо мной и прижал меня больше своим весом, нежели поцелуем. Его руки начинают ползти по моей талии, далее по шее и в итоге оказываются в волосах, в момент, путая их. Ладно, я могу получать от этого кайф. Чего уж тут греха таить? Мне дико нравилось это! Он отстраняется, и я заканчиваю предложение. Зачем? Просто чтобы остаться при своём мнение? — тыкать. — Ты что-то сказала? — смеётся Мирон. — Я? — Ты! — в голове каша. В теле мурашки. — Зачем ты это сделал? — Может, показал, какой должен быть мужик? Не знаю. Просто захотел. — И что мне с этим делать? — Просто не думай! Хватит всё анализировать. Ты так крышей поедешь, если каждое своё движение будешь продумывать. Если хочешь получать от жизни удовольствие, иногда отключай мысли и делай, что тебе хочется! — Но я не умею. Просто не могу, так как ты говоришь. — Уроки по отпусканию мыслей я ещё не проводил, но уверен, я буду шикарным преподом — Мирон опять смеётся. Такой искрений, чистый смех, от которого становиться даже не по себе. По коже стойко щеголяют стадо мурашек, больше похожих на слонов. — Дурак ты! — Хватит отпускать оскорбления в сторону того, кто тебе дорог и нравится! — Боже! — закрываю лицо руками. Только хочу сказать что-то ещё, как мой телефон начинает буквально разрываться на части от звонка. Я рычу, но всё же пытаюсь дотянуться до телефона, который лежит на краю кровати. Мирон ведь всё это время продолжал нависать надо мной. — Мирон! Мне телефон нужен! — всё же говорю я. — А, так значит, тут тебе нужна помощь? — Да. Потому что ты не даёшь мне пошевелиться — он дотягивается до, так мне необходимого, телефона и передаёт его мне. «Мать» гласит надпись на экране. — Блять! — кричу я. — Что? — Мирон не на шутку пугается. — Сколько дней я в Питере? — Чё? Откуда я знаю? Ты же у нас скрытная и не изъявила желания что-либо мне сказать. — Тихо! — перебиваю я его. В голове провожу подсчёты и понимаю, что сегодня десятый день моего пребывания в Питере. — Блять! — Что? — Мать. Она не знает, что меня отчислили. Ну, точнее не знала. Сегодня ей позвонили из деканата и сказали про моё отчисление. — И что она сделает? Ты же далеко от неё. — А меня никто не отпускал в Питер. Это уже моя самодеятельность — я как-то не заметно подошла к черте своего нервного срыва. — И что она тебя за волосы утащит домой? — Да — односложно отвечаю я. — Так, давай отвечай и если что, я тебе помогу. — Не поможешь ты мне тут — грустно отвечаю я и нажимаю на кнопку ответа. — Анна Геннадьевна Каплина! Как это понимать? — О чём ты, мама? — Мне позвонили из деканата и сообщили, что тебя отчислили — на последнем слове голос у матери начинает неприятно пищать. Мирон картинно прочищает уши, так как он прекрасно слышал всё, что говорит мать. — Это так. — Тогда почему твоя задница, ещё не прибыла домой с повинно опущенной головой? — Потому что я не собираюсь возвращаться домой — слышу матерний смех, от которого кровь стынет в венах. — Ещё что глупое сделаешь? Мне хватило твоей самодеятельности, когда ты поступила не в наш родной город. Теперь ты не понятно где шатаешься. Ты мне ещё ребёнка в подоле принеси! — По этой части ты у нас мастер — огрызаюсь я. Была бы мать сейчас рядом, я бы уже отхватила знатных пощёчин и возможно даже, когда я бы упала на пол, она бы меня отхриначила ногами. Но я в Питере. — Ладно. О твоей хамской натуре мы поговорим при личной встречи. А сейчас немедленно собрала свои вещи и чтоб через два часа стояла на пороге моей квартиры. — Нет! — Что значит «нет»? Ты ещё скажи, что ты отсиживаешься у твоего папаши! — Я не у отца. — Тогда где, позволь узнать, ты находишься? — Это не твоё дело. Хватит! Мне надоело быть твоей слугой «принеси-отнеси — пошла нахер». Вы со своей доченькой прекрасно проживёте без меня. Аня научится вытирать жопу, а ты, может быть, научишься не приводить в дом всяких мудаков, которые залезали ко мне под юбку! Оля, мне ведь было всего 15! — Это не доказано! — О чём ты говоришь! — я была уже в истерическом состоянии. Мне было всё равно, что сейчас всё это слышал Мирон. — Думаешь, я бы стала врать? Мне это надо? Суд не доказал! Потому что ты на лапу дала, вот почему не доказал. Думаешь, я была настолько глуха и слепа в свои чёртовы пятнадцать лет, что ничего этого не видела? Надеюсь, что с твоей дочерью, той, которая вторая Аня, никогда не случиться такое. Прощай! И не звони мне больше! — Кидаю телефон в стену. Из глаз льются слёзы. Я просто хочу умереть! В этот самый момент, просто пропасть из жизни. — Ась? — аккуратно начинает Мирон. — Всё что ты сейчас услышал. Никогда, ни при каких ёбанных обстоятельствах, не должно выйти за пределы этой комнаты. Забудь, пропей, выжги эти слова. И больше никогда о них не говори, ни со мной, ни с кем-либо ещё. — Иди сюда! — Мирон прижимает меня к себе. Я утыкаюсь носом ему в шею и начинаю рыдать. — Всё встанет на свои места! Не унывай — пытается успокоить меня Мирон. Спасибо ему, что хоть не словами «всё будет хорошо». Хорошо никогда не будет.