Действительно ли я счастлив?

      Как потом говорил Кашин, ему следовало понять еще тогда: что-то не так. Следовало понять, потому что Валерия никогда не принимала ванну ранним вечером. Потому что она никогда раньше не разрешала ему есть возле телевизора. Никогда.       Она встретила его в дверях, и у него отвисла челюсть. Последний раз жена встречала его вечером с работы, когда они только стали жить вместе. -Привет, любимый. Устал? – прошептала она с невероятно приятной и искренней улыбкой, которую он уже успел забыть. - Потрясающе выглядишь,– сказал он. – А где Мишка? - Спит. Не будем тратить время. Я приготовила ужин, идем скорее, - Лера взяла его за руку и повела в гостиную.       На журнальном столике стояла одна тарелка со стейком, с гарниром и один бокал красного вина.       Все на одну персону. - Садись, дорогой, кушай. Сейчас как раз идет твоя любимая передача, - она берет пульт и включает телевизор. - Лерочка, а как же ты? Наверняка устала за день, давай поужинаем вместе? - Нет, что ты, я наелась, пока готовила. - Ну, хорошо. Но ты хоть посидишь со мной? - Дань, у меня еще куча дел. Приятного аппетита, любимый, - говорит она, целует его в щечку и уходит.       Все это показалось очень странным для мужчины. На мгновение его охватил страх. Позднее он все-таки признался себе в этом. Ему стало понятно, что что-то не так, еще вчера ночью, когда она не пробудилась от света луны, хотя обычно ее сон был очень чутким. Возможно, они оба знали, что что-то грядет, задолго до той ночи, - что-то никак не соответствующее уютной квартире, удобно расположенной в центре города, что-то, давно принятое как само собой разумеющееся, а потому специального объявления не требовало…. Этого острого мгновения страха, похожего на быстрый укол ножом, вполне хватило.       Но сейчас он был слишком голоден, к тому же сегодня был просто ужасный день, и ему следовало бы быстрее поесть, и пойти спать, чтобы хоть немного морально восстановиться за ночь.       Данил наслаждался вкуснейшей едой, смотря очень интересное шоу по ТВ.       Как вдруг раздался плач ребенка, да еще такой надрывный и громкий! Хотя конечно в последнее время это стало нормой для их семьи. Ведь сейчас у малыша резался уже шестой зубик, и они успели привыкнуть к постоянно скачущей температуре и капризам сына. - Лераааа! Милая! Подойти к сыну, я еще ем, - крикнул Даня.       Ответа не последовало.       Тот подумал, что она просто задремала, поэтому и не слышит. Ну да ничего, оторвется на пять минут и сам успокоит малыша.       Кое-как мужчина справился с ребенком и решил пойти посмотреть, чем же все-таки занята Валерия. - Солнце, ты уже спишь? – тихонечко сказал он, подходя к двери спальни.       Но девушки там мне оказалось.       Может в ванной?       За дверью в ванную комнату послышалось шипение воды. Ну что же, он принесет ей бокал красненького, посидит на краешке ванны, потрет спинку, и узнает как у нее дела.       Он достал из холодильника бутылку вина, налил немного в бокал и направился к комнате. Тревога зашевелилась в нем, когда он увидел, что дверь ванны закрыта. Не прикрыта, а именно плотно закрыта. Она никогда не закрывала дверь, когда принимала ванну. Данил слегка постучал пальцами по двери, внезапно осознав, насколько это неприятный звук, словно цоканье когтей рептилии. И конечно, стучать в дверь ванной, как гость… такого никогда не делал за всю их семейную жизнь… не стучался ни в дверь ванной, ни в другую дверь в доме.       Беспокойство внезапно резко усилилось и воспоминания вдруг стали проноситься в его голове…       Он познакомился с ней пять лет назад, в баре для одиночек где-то в центре. В Валерии Мидлер Кашин сразу отметил следующее: она желанна, и она ранима. Менее чем через месяц выяснилось еще кое-что: она талантлива. Очень талантлива. В ее картинках он увидел машину для печатанья денег с сумасшедшим потенциалом.       Он узнал о ней многое, прежде чем она поняла, что он серьезно ею заинтересовался, как, собственно, и хотел Даня. Он всю жизнь искал именно такую, как Мидлер, и налетел на нее со скоростью льва, преследующего медлительную антилопу. Нет, ее стервозность сразу не просматривалась: ты смотрел и видел милую девушку, стройную, но в положенных местах не обделенную природой. Итак, выглядела она отлично, все так, тело потрясающее да еще эти роскошные, тогда еще русые вьющиеся волосы. И в ней даже чувствовалась какая-то слабина. Она словно посылала радиосигналы, уловить которые мог только он. Конечно, свидетельствовали о том же и кое-какие внешний признаки: она много курила, ее глаза никогда не встречались с глазами собеседника, а лишь слегка скользили. А еще она очень коротко стригла ногти, хотя всегда держала их в полном порядке.       Внезапно он услышал звук, мгновенно вырвавший его из этих воспоминаний, - вода перестала шипеть и стала капать. - Лера? Лер?       Теперь он не стал стучать пальцами. Постучал кулаком. Не получив ответа, забарабанил в дверь. -Лера?       Его сердце. Его сердце выскочило из груди. Билось в горле, не давая дышать. -Лера,черт тебя возьми!       В тишине, последовавшей за его криком, он услышал звук, от которого паника, пребывавшая на нижних ступенях сознания, поднялась по лестнице, как незваный гость. Тихий, ненавязчивый такой звук. Звук капающей воды. Плюх… пауза. Плюх… Плюх….       Только этот звук. Никакого другого.       Он схватился за ручку и повернул ее. Однако дверь все равно не открылась: ее заперли изнутри. И внезапно, в быстрой последовательности, в голове Данила промелькнуло три «никогда»: Лера никогда не принимала ванну ранним вечером, Лера никогда не закрывала дверь в ванную, и вообще Лера никогда не запиралась от него.       Мужчина прошелся языком по губам и вновь позвал жену. В ответ услышал лишь размеренное плюх… плюх… плюх….       Посмотрел вниз и увидел, что в одной руке все еще держит бокал вина. Смотрел и смотрел на него. Сердце, как кролик металось в горле. Он таращился на этот бокал так, словно до самой этой минуты никогда раньше его не видел.       Щелк! Осколки разлетелись по паркету. Ему показалось, что это какая-то ошибка, над которой они обязательно посмеются вместе. Конечно, это просто шок от сегодняшнего рабочего дня. Именно так, именно так…       Паника вновь начала подниматься в его сознании, как теплое молоко, грозящее перехлестнуть через края кастрюли. Данил закрыл глаза и вступил с ней в схватку. Стоял, замерев, будто бледная статуя с пульсирующей на шее артерией. Он поднес тыльную сторону ладони ко рту, укусил. Он пытался думать, пытался заставить себя думать.       Запасные ключи. Запасные ключи в шкафчике на кухне.       Не заметив, он уже оказался в кухне. В этом самом шкафчике над раковиной стояла лакированная доска. Из нее торчали крючочки, на которых висели по два дубликата всех ключей. Под каждым крючком была надпись, что это за ключи: «Гараж», «Ванна», «Входная дверь», «Чулан».       Мужчина схватил ключи с маркировкой «Ванна», побежал к лестнице, но заставил себя перейти на шаг. Бег – повод вернуться панике, а она и так была чересчур близко.       Неторопливым шагом он поднялся по лестнице, подошел к запертой двери. - Лерочка? – позвал он, одновременно пытаясь вновь открыть дверь. Но она так и оставалась запертой, а в ответ он услышал те же звук: плюх… плюх…. В ванну капала вода.       Его рука дрожала, и ключ обстучал всю пластину вокруг замочной скважины, прежде чем протиснулся в нее и вошел до упора. Даня повернул его, услышал, как щелкнул замок. Взяться за ручку удалось не сразу, она так и норовила выскользнуть из руки. Потому что ладонь и пальцы сделались влажными от пота. Но он приложил некие усилия и заставил ручку повернуться. Толкнул дверь. -Лера? Лер? Ле?...       Он посмотрел на ванну, на розовую занавеску, сдвинутую к дальнему краю, и забыл, как закончить имя жены. Он просто смотрел на ванну с выражением торжественности на лице, как у ребенка, впервые пришедшего в школу. Через мгновение он начнет кричать, и соседка вызовет полицию в полной уверенности, что кто-то вломился в их квартиру и теперь убивает людей.       Но в тот момент Данил Кашин просто стоял, сжимая кулаки, с серьезным лицом, с широко раскрытыми глазами. А потом эта чуть ли не радость стала трансформироваться во что-то еще. Широко раскрытые глаза начали вылезать из орбит. Губы растянулись в ухмылке ужаса. Ему хотелось кричать, но он не мог. Крики стали такими огромными, что просто не могли вырваться наружу.       Ванную освещали очень яркие светильники. Очень яркие. Никаких теней. Человек мог видеть все, хотел он этого или нет. Вода в ванной ярко алела. Лера полусидела спиной к ближней стенке. Ее голова так сильно запрокинулась назад, что белые волосы средней длины доставали до бедер. Если бы ее открытые глаза могли видеть, для нее он бы сейчас стоял на голове. Рот раззявился, как распахнутая дверь. На лице застыл запредельный ужас. На бортике ванны лежала упаковка бритвенных лезвий. На обеих руках она вскрыла себе вены от запястья до сгиба локтя. Потом продольные надрезы накрыла поперечными , словно написав пару заглавных «Т». Эти разрезы под ярко-белым светом смотрелись красно-пурпурными. Данил подумал, что открывшиеся сухожилия и связки выглядят, как куски дешевой говядины.       Капля воды собиралась на срезе поблескивающего хромом крана. Она полнела. Сверкала. Упала. Плюх.       Она окунула мизинец правой руки в собственную кровь и написала одно-единственное слово на синем кафеле над ванной. От последней буквы этого слова вниз уходила линия. Мужчина видел, что прочертил палец Леры, когда ее рука падала в воду, где теперь и плавала. Он подумал, что она провела эту линию, уже теряя сознание.       Слово это кричало со стены : НАДОЕЛО.       Еще одна капля упала в воду.       Плюх.       Этот звук вывел Даню из ступора. Он вновь обрел голос. Глядя в отражающие свет мертвые глаза жены, он закричал.