Действительно ли я счастлив?

      Он повесил свой белый, до боли режущий глаза, халат. Да, он был ужасным чистюлей. С наслаждением вымыл руки, после чего, насвистывая, прошагал по верхнему этажу больницы и спустился вниз.       Выйдя из клиники, он прошел по ночной улице к метро, сел в бесшумный пневматический поезд. А затем волна теплого воздуха выдохнула Данила на кремовые ступеньки эскалатора, поднимавшиеся к поверхности пригорода.       Продолжая насвистывать, он позволил эскалатору вынести себя в неподвижный ночной воздух. Ни о чем особенном не думая, Даня Кашин зашагал к повороту.       По тротуару, залитому лунным светом, ветер гнал осеннюю листву, и со стороны казалось, будто идущая впереди девушка, не совершая никаких движений, плывет над тротуаром, подхваченная этим ветром вместе с листьями. Чуть наклонив голову, она смотрела, как носки ее туфель прорезают кружащуюся листву. В тонком, молочно-белом лице таилась такая жадность впечатлений. Взгляд ее был полон нежного недоумения: зеленые глаза взирали на мир с такой пытливостью, что от них не мог ускользнуть даже малейший жест. Белое платье будто шептало что-то. Кашин даже показалось, что он слышит, как в такт ее шагам покачиваются руки.       Когда она, обернувшись, увидела, что ее и парня, застывшего в ожидании посреди дороги, разделяют всего несколько шагов, шевельнулась, как бы желая податься назад от удивления, но вместо этого принялась внимательно разглядывать его своими изумрудными сияющими глазами. - Конечно же, - сказал Даня, - вы наша новая соседка, не правда ли? - А вы, надо полагать… - она все же сумела отвести глаза от него, - … врач?       Девушка тут же умолкла. -Как странно вы это сказали. -Я бы… я бы догадалась об этом и с закрытыми глазами, - медленно произнесла та. -Что, запах лекарств? Моя жена вечно жалуется, - рассмеялся он. – Сколько ни мойся, до конца ни за что не выветрится. -Да, не выветрится, - сказала она.       Кашин чувствовал, как девушка кружит вокруг него, вертя во все стороны, и легонько встряхивает, выворачивая все его карманы, ни разу к нему не прикоснувшись. - Медикаменты, - сказал он, чтобы молчание не затягивалось еще больше, - для меня это все равно что духи. - В самом деле? -Конечно. Что тут такого?       Она задумалась, прежде чем ответить. - Ну не знаю. - Девушка обернулась в сторону домов, к которым вел тротуар. – А можно мне дойти с вами? Меня зовут Лиза Неред. - Данил Кашин. Будем знакомы. Конечно можно. Так поздно, а вы бродите одна. Что вы здесь делаете? И сколько вам лет?       Они пошли вместе по серебристой от лунного света мостовой, обвеваемые прохладно-теплым воздухом этой ночи. И только оглянувшись, Даня понял, что это попросту невозможно: время года было позднее.       А рядом никого, кроме этой девушки, чье лицо в лунном свете белело, как снег. -Ну так вот, - начала Лиза, - мне двадцать один год, и я странная. Мои родственники уверяют, что и то и другое неразрывно связано. А хорошо гулять ночью, правда? Обожаю смотреть на звезды, а иногда даже брожу до самого утра, чтобы встретить восход солнца.       Некоторое время они шли молча. - Вы знаете, а я вас совсем не боюсь. - Почему вы вообще должны меня бояться? - Ну многие, люди боятся врачей. А ведь вы просто-напросто обыкновенный человек…       Обернувшись, он увидел себя в ее глазах, висящего в двух сверкающих капельках ясной воды. Обращенное сейчас к нему лицо было хрупким кристаллом, из которого исходило мягкое ровное свечение. Оно не имело ничего общего с истеричным электрическим светом, который исходил от лица его милой женушки. Но с чем же тогда можно сравнить лицо Лизы? Он понял: с мерцающим огоньком свечи, странно успокаивающим и удивительно нежным.       Неожиданно девушка сказала: - Можно задать вам вопрос? Вы давно работаете доктором? - С тех пор, как мне исполнилось двадцать три. Вот уже 2 года. - А какова ваша специализация? - Хирург. - А часто люди умирали прямо на операционном столе?       Он рассмеялся.       Девушка бросила на него быстрый осуждающий взгляд. - Почему вы смеетесь? - Не знаю, - снова засмеялся он, но тут же осекся. – А что? - Вы смеетесь, хотя я не говорю ничего смешного. А еще отвечаете на все вопросы мгновенно, даже не задумываясь.       Данил остановился. - А вы и в самом деле очень странная,- произнес он, глядя на девушку в упор.       Оставшуюся часть пути оба проделали в молчании: она – в задумчивом, он - в тягостном. Стиснув зубы, он то и дело бросал на девушку укоризненные взгляды.       Когда они подошли к ее дому, все окна были ярко освещены. - Спокойной ночи, Даня! – попрощалась она и зашагала к дому. Но потом остановилась, словно вспомнив о чем-то, и снова подошла к парню, с удивлением и любопытством вглядываясь в его лицо. - Вы думаете, вы счастливы? – спросила Елизавета. - Что? – воскликнул тот.       Но ее уже не было рядом - она бежала к дому в лунном свете. Парадная дверь тихонько затворилась. - Что за чушь? Счастлив ли я?       Данил перестал смеяться.