Ноэль

      Ноэль проснулась от того, что почувствовала, как её нос и губы что-то щекочет. Она медленно открыла глаза, щурясь от яркого солнца, пробивающегося сквозь сосны из окна напротив. Девушка немного отстранилась и поняла, что всё это время спала, уткнувшись в макушку Чондэ. Он, полусидя, как и вечером, лежал на полу, подложив подушку под спину и вытянув ноги к камину, а голову откинул на сиденье дивана, скрестив при этом руки на груди. Чен всё ещё спал, хмурясь: возможно, ему снилось что-то неприятное, или просто затекла шея из-за неудобного положения. Ноэль стала вспоминать, о чём она рассказывала Чену, и как уснула. Вчерашнее вино и располагающая атмосфера развязала её язык на секреты, но теперь, она сожалела о том, что поделилась своей историей с Чондэ. Что теперь он подумает о ней? Что она легкомысленная и влюбчивая? Ей совсем не хотелось казаться такой.       Ноэль не знала который час, но было тихо, значит, все ещё спали. Она не хотела будить Чена, но ей было жаль смотреть на него, спящего в такой неудобной позе. Ноэль собиралась разбудить его, чтобы он отправился к себе, и поспал на нормальной кровати, ведь Чену предстояло вести машину обратно, и он должен был хорошо выспаться, чтобы не заснуть за рулём. Она нежно коснулась пальцем складки, между его бровями, медленно проводя и разглаживая её, чтобы он перестал хмуриться. Лицо Чена на мгновение стало безмятежным, но затем он снова нахмурился, так и не проснувшись. Тогда, Ноэль, коснулась тыльной стороной указательного пальца его щеки, проводя им по нежной бледной коже, пока парень не проснулся. Кажется, он спал довольно чутко и спокойно распахнув глаза, повернулся к Ноэль, смотря на неё красными, невыспавшимися глазами.       ― Иди наверх и поспи на своей кровати, а не на холодном полу, ― прошептала Ноэль. Чен зевнул, прикрывшись ладонью, а затем, прослезившись, взглянул на свои наручные часы.       ― Только пять утра, ― констатировал он, а после, приподнявшись, заполз на диван, потеснив, опешившую Ноэль, ― Просто подвинься немного, ― сонно попросил он, ложась на спину, закрывая предплечьем глаза.       ― Эй, так не пойдёт. Тогда, я пойду к себе, ― зашептала Ноэль, поднимаясь, но Чен, вдруг, повернулся на бок к ней лицом и обнял её, поверх пушистого одеяла, не давая уйти, зарываясь носом в её волосы.       ― Просто спи здесь. Там же холодно. Всё равно, все будут спать до обеда, если ты боишься, что кто-нибудь нас увидит. Мы проснёмся раньше остальных, ― договорил он, засыпающим голосом. Ноэль закусила губу, и молча согласилась, думая о том, почему она позволяет ему поступать так, и что будь на его месте кто-то другой, то она давно бы спихнула его на пол. Она и сама не заметила, как вновь уснула, уткнувшись носом в его плечо, и, кажется, её сон был спокоен и безмятежен.       Пожалуй, Ноэль бы проспала ещё пару часов, вот только у двери послышался шум, и в домик мгновенно запёрся Бэкхён, что-то там ворча в сторону своих обидчиков, но тут же замер на пороге с подносом в руках.       ― А…а почему вы тут спите… в-вместе? ― оторопел он, глядя, как неспешно потягивается Чен, и подскочила Ноэль, сев на диване, всё ещё натягивая на себя одеяло, несмотря на то, что она была в одежде.       ― А почему ты в таком странном виде? ― тут же задал встречный вопрос Чен, ухмыляясь. На Бэкхёне был фартук и чепчик горничной, которые кто-то одолжил в столовой, а в руках был поднос с четырьмя кружками кофе.       ― А…Это…― стал приходить в себя Бэкхён, ― Это всё этот садист Кёнсу…       ― Ты же понимаешь, что сейчас выглядишь гораздо более странно, чем мы? ― продолжал дразнить Чен, и даже Ноэль улыбнулась. В этот момент в домик зашли остальные соседи, так же замирая на пороге в недоумении, глядя на Ноэль и Чена, причём, последний явно не собирался покидать своё место.       ― Нет же, ― оправдывался Бэкхён, ― Это моё задание от Кёнсу. Я же проиграл, и теперь должен принести всем чашки кофе в постель…       ― А чего это вы здесь вместе? ― перебил Бэкхёна Чанёль, сверля взглядом Чена.       ― Ох, ну правда, ― стал раздражаться Чен, не давая Ноэль вставить и слово, ― Вчера сидели с Ноэль разговаривали, и случайно заснули, ― встал он с дивана, и забрав поднос у Бэкхёна, помахал на парней, как на надоедливых мух, ― Спасибо за кофе, а теперь идите-идите отсюда. Нам ещё нужно умыться и переодеться.       Ноэль чувствовала, как горят её щёки, хотя она не должна была себя винить. Она поймала на себе холодный и разочарованный взгляд Сехуна, хитрый взгляд Кёнсу, и заметила пылающий гневным пламенем взгляд Чанёля, направленный на Чондэ.       После того, как парни вышли, Чен поставил поднос на тумбу, взял с него две кружки, и одну протянул Ноэль.       ― Доброе утро! ― улыбнулся он.       ― Ах, ― вздохнула Ноэль, отворачиваясь от кофе, ― Я же говорила, что мне просто нужно было уйти к себе.       ― Ты расстроена? Прости. Это я виноват. Я расскажу им, как было дело. Не волнуйся, просто выпей кофе, ― он снова протянул ей кружку, и на этот раз, Ноэль приняла её.       ― Не стоит. Просто не поднимай эту тему.       ― Хорошо. Пойду отнесу кофе Чунмёну и Каю, а то они и так уже проспали всё интересное.

***

      Через несколько часов они уже собирались в обратный путь.       ― Думаю, было бы здорово взять пару отгулов, и приехать сюда снова в середине декабря, перед Рождеством, ― сказал Чунмён.       ― Почему нужно ждать до декабря? Можно приехать ещё раз этой осенью, захватив праздники, ― предложил Бэкхён, и многие одобрительно закивали.       Когда стали укладывать вещи по машинам, то Чанёль предложил:       ― Ноэль, может, обратно поедешь со мной?       ― И зачем ей ехать с тобой? ― вклинился Чен, захлопывая багажник, ― Мы все из одного общежития, а тебе ещё ребят подвозить.       ― Думаю, Чен прав, ― согласилась Ноэль, ― Так, всем будет удобнее.       На обратном пути Чунмён и Кай устроились на заднем сидении, и если Кай воткнул в уши наушники и заснул, то, Чунмён спал и без них, сладко посапывая. Ноэль сидела впереди рядом с Чондэ и смотрела в окно, когда он вполголоса вдруг сказал:       ― Думаю, тебе всё же больше нравился Кай, чем Крис, ― и, заметив недоумённый взгляд девушки, продолжил, следя за дорогой, ― Крис был твоей первой любовью. Вас связывало общее дело и общее прошлое. Ты знала его очень долго, и он был для тебя другом. Ты к нему привыкла, и принимала эту привычку за любовь. Ты разлюбила его в тот момент, когда он повернулся к тебе, и склонился перед тобой, когда ты почувствовала своё превосходство над ним, играя его чувствами. Ты могла унижать его и поставить на колени, и чем больше он готов был сделать ради тебя, тем сильнее ты разочаровывалась в нём.       ― О чём ты говоришь? ― нахмурилась Ноэль, ― Я жертва в этой истории, ― раздражённо показала она пальцем на себя.       ― Крис перестал быть интересным тебе, ― продолжил Чен, словно размышляя вслух, ― Но ты продолжала использовать его привязанность, чтобы скрывать своё одиночество. Даже, когда ты впервые встретилась с Каем у стадиона, ты повела себя так жестоко и равнодушно с Крисом, разве не для того, чтобы показать, какая ты недоступная, даже для такого парня, как сам председатель школы. Ты же догадывалась, что этим поступком вызвала интерес Кая, вынуждая его вступить в эту борьбу за тебя? Да, ты жестокая девушка, ― вздохнул Чен, не обращая внимания на фырканье Ноэль, ― И, похоже, что даже не осознаёшь этого.       ― Я уже пожалела, что рассказала тебе эту историю.       ― Кай… Думаю, он заметил в тебе эту черту. Он влюбился и знал, что если покажет тебе свои чувства, так же как и Крис, то его постигнет та же участь. Поэтому, он продолжал делать так, чтобы вызвать твою ревность. Кай не давал тебе почувствовать, что он полностью в твоей власти, чтобы не потерять тебя, тем самым влюбляя тебя в себя всё больше. В день бала, ты же чувствовала себя несчастной, не так ли? Даже несмотря на то, что твоим партнёром был Крис, которого, как тебе казалось, ты любишь, твоё сердце щемило, когда тот, кто в самом деле тебе нравился оставался с другой девушкой. И дело вовсе не в том, что ты была влюблена в обоих. Если бы в тот вечер на месте Криса, рядом с тобой был Кай, ты была бы счастлива. Тогда, ты бы ощутила свою победу сполна, и тогда, кто знает, может быть, ты бы разочаровалась и в Кае, или же наоборот, его метод бы сработал и ты, словно лев, получив свою добычу в тяжёлом бою, не захотела бы оставлять её.       ― Почему ты продолжаешь выставлять меня в таком кровожадном свете?       ― Это не так. Просто, кажется, я стал понимать тебя. Вчера ты сказала, что не можешь ни в кого влюбиться, потому что в твоей жизни не было истории, которая стала бы интереснее, чем эта.       ― Ну, сказала. И что?       ― И ещё, ты сказала, что даже готова к страданиям, лишь бы эта история стала захватывающей, тем более если будет счастливый конец.       ― Да, к чему ты говоришь мне всё это?       ― Думаю, что Кай был на верном пути. Ему нужно было у тебя выиграть, чтобы затем тебе сдаться. Ещё бы немного, и ты бы вернулась, чтобы быть с ним.       ― Этого бы никогда не произошло. Мои амбиции всегда были и будут гораздо важнее каких-то там чувств. Я бы никогда не вернулась назад, даже если бы мне предстояло всю жизнь остаться в одиночестве. Это не та история…       ― Тебе просто снова стало скучно, поэтому ты выбрала книгу поинтереснее. Значит, нужна другая история, из-за которой тебе захотелось бы вернуться, чтобы дочитать страницы до конца, ― задумчиво закончил он.       ― Возможно, ты и прав, но давай больше не будем говорить об этом.

***

      ― Доброе утро, Ноэль! ― просиял Бэкхён, когда Ноэль пришла в офис.       ― Доброе утро! ― улыбнулась она, подходя к вешалке, и снимая с себя плащ, ― Ты сегодня рано.       ― Да, ― почесал он затылок, ― Ты же помнишь, что я проиграл, поэтому Кёнсу…       ― Что? Он снова просит тебя готовить всем кофе?       ― Нет, сегодня он сказал, чтобы я был на работе раньше него. Серьёзно, зачем я продолжаю выполнять этот дурацкий уговор…       ― Чего ты там жалуешься? ― появился в дверях Кёнсу, угрожающе смотря на Бэкхёна, который тут же стушевался, ― Привет, Ноэль! ― поздоровался он совсем другим тоном, снимая свой чёрный плащ.       ― Привет, Кёнсу! ― улыбнулась Ноэль со своего рабочего места.       ― Сегодня начинаем эксперименты на разрушение с твоими образцами?       ― Да. Ты же поможешь мне разобраться с установкой?       ― Конечно, ― доброжелательно согласился Кёнсу, ― Я чаще остальных провожу такие эксперименты.       ― Спасибо, ― поблагодарила Ноэль, ― Тогда, я схожу за образцами и можем идти на эксперимент.       ― Хорошо. Подходи сразу в нашу лабораторию.       ― Снова вы оба уходите? ― вздохнул Бэкхён, ― Без вас тут так скучно.       ― Не переживай, теперь я буду почаще заглядывать к тебе, ― пригрозил Кёнсу, ― А пока, лучше тоже займись своей работой.       Ноэль отправилась в лабораторию Чондэ. Сегодня здесь почти никого не было, возможно, из-за того, что к тому моменту многие ещё не пришли на работу. Ей нужно было забрать свой халат, который она оставила у Чена в его рабочей комнате с кучей приборов и книг, и коробку с образцами. Ноэль поздоровалась с присутствующими, и поднялась наверх в галерею, надеясь встретить Чена за его компьютером. Вот только в комнатке его не было. Ноэль грустно вздохнула, снимая свой халат с вешалки, и надевая его. Она оглядела, ставшую такой привычной комнатку, где они пили лимонад и кофе, сидя на диванчике, когда совсем уставали, и, бывало, говорили до позднего вечера, собираясь с силами встать и пойти домой. Ноэль поймала себя на мысли, что ей немного грустно от того, что у них с Ченом больше не будет совместных работ, и эта, из-за которой они так уставали, закончилась. Ноэль подумала, что будет скучать по нему, не видясь с ним каждый день, и мысленно стала утешать себя, что Чен всё ещё её сосед, они ходят вместе на занятия, и могут встречаться на обеде. Ноэль медленно подошла и взяла коробку с образцами со стола. Тяжело вздохнув, развернулась, чтобы покинуть эту лабораторию и идти в свою, но, вдруг, увидела Чондэ, прислонившегося к косяку двери с кружкой кофе.       ― Собиралась уйти и не попрощаться? ― обиженно спросил он. Чен уже был в своём халате и круглых очках, которые носил в лаборатории, вместо линз. Его волосы были слегка взъерошены и его вид показался Ноэль очень милым. Кажется, она не замечала раньше, каким тёплым он становился в своей лаборатории: словно крутого парня, гоняющего на байке и поющего рок под гитару, он оставлял за порогом тяжёлой металлической двери, а здесь, было его убежище, где он мог быть самим собой, где он мог исполнять свою мечту.       ― Зачем нам прощаться? Мы же живём рядом, ходим на одни и те же занятия, у нас общие друзья, и мы будем видеться на обеде, ― перечислила Ноэль, делая безразличный вид.       ― Даже, не выпьешь со мной вместе кофе?       ― Думаю, мне пора идти.       ― Эта коробка не слишком тяжёлая?       ― Нет, всё в порядке.       ― Ну, тогда, до встречи.       ― Да, ― кивнула Ноэль, ― Я пойду.       Чен кивнул в ответ, и пропустил её в дверях, но когда уже Ноэль сделала пару шагов к лестнице, тихо добавил, так чтобы она услышала:       ― Я всё равно буду по тебе скучать.       Ноэль остановилась, зажмурившись, не понимая, почему так тревожится её сердце, словно прощается навек. Это был плохой знак. Она не должна была ни к кому привязываться, ведь она всё равно уедет, а он останется, но всё же Ноэль повернулась и сказала:       ― Разве, ты не говорил, что хочешь посмотреть на эксперименты по разрушению? Мы собираемся начать сегодня, так что если ты не очень занят, то идём со мной.       Чен улыбнулся, молча поставил кружку с кофе на стол и, взяв из рук Ноэль коробку, стал спускаться по лестнице первым. Ноэль тоже улыбнулась, и кажется, на душе стало легче. Они шли по коридорам института, переглядываясь и улыбаясь друг другу, и совсем не замечали, как встречные научные сотрудники перешёптывались и хихикали между собой, глядя на них.       ― Кёнсу, Чондэ хотел посмотреть эксперимент по разрушению, ты же не будешь против? ― спросила Ноэль, подходя к испытательной машине.       ― Привет! ― поздоровался Чен, ставя на лабораторный стол коробку с образцами.       ― Привет, Чондэ! Конечно, совсем не против.       ― Ты уже приготовил тензодатчики? ― спросила Ноэль, вливаясь в работу, ― Думаю, нам необходимо часть образцов испытать на изгибный предел прочности, а другую часть испытать на трещиностойкость, чтобы определить коэффициент интенсивности напряжений. Кроме того, я полагаю, материал квазихрупкий, поэтому скорость нагружения здесь будет играть существенную роль, при определении этих характеристик, и обязательно нужно учесть контактные напряжения, чтобы избежать существенного разброса экспериментальных данных. Взгляни, я сделала предварительные расчёты… ― говорила Ноэль, листая свои записи, указывая Кёнсу то на одну, то на другую формулу, затем, возвращалась к подготовленному чертежу оснастки для проведения эксперимента, обсуждая детали. Кёнсу во всем с ней соглашался и даже иногда удивлялся тому, что он забыл учесть, а Ноэль предусмотрела. Чен внимательно наблюдал за ней, присев на край лабораторного стола, скрестив руки на груди. Он незаметно усмехался и думал о том, что когда впервые увидел Ноэль в своей лаборатории, ему показалось, что она типичная девушка, которая не знает до конца своё дело, и не способна к усердной работе, а потом его мнение очень быстро изменилось. Теперь, когда он видел, что она настоящий профессионал в своей области, у него больше не осталось никаких сомнений по поводу того, что Ноэль уникальная девушка. Они с Кёнсу настолько погрузились в работу, ломая один образец за другим, снимая графики разрушения, что даже не заметили, как Чондэ, улыбнувшись, тихо встал и направился к себе, чтобы не отвлекать, и не мешать им. Закрыв за собой тяжёлую дверь лаборатории статической прочности, он вдруг столкнулся с Ёндже, которая, видимо, шла как раз в лабораторию.       ― Чен? Привет! Что ты здесь делаешь? ― улыбнулась она, замечая, как Чондэ, напряжённо хмурится, видимо, пытаясь вспомнить её имя, при этом старается улыбнуться.       ― А, привет! Эм… Я приходил к своим друзьям, смотреть на эксперимент с образцами, которые помогал спекать плазмой. А ты…       ― Ёнджэ, ― улыбнулась девушка, напоминая своё имя.       ― Да… Ёнджэ. Ты тоже здесь работаешь?       ― А ты разве не помнишь? Ноэль же когда представляла нас друг другу, упоминала об этом.       ― Ах, да. Видимо, я был невнимателен. Столько раз виделись, и я не спрашивал. Что же, я пойду, ― решил попрощаться Чен.       ― Может, как-нибудь пообедаем вместе?       ― Ну, я обычно хожу обедать позже, чем все, или вовсе пропускаю обед, поэтому мне сложно давать обещания насчёт обеда. Может быть, как-нибудь и получится, ― уклончиво ответил он, обходя девушку, ― Мне пора.       Последующие две недели Ноэль работала сутками на пролёт. Каждый эксперимент занимал гораздо больше времени, чем когда они просто готовили образцы. Кроме того, по вечерам до самой ночи, она сидела в своём офисе за компьютером, обрабатывая и анализируя полученные графики, сверяя с расчётами и теориями. На обедах она не появлялась, и Чондэ разочарованно садился за один стол с её коллегами, вместе с Чанёлем или Чунмёном, чтобы послушать рассказы Бэкхёна, о том что Ноэль настоящий робот, и может весь день не выходить из лаборатории, даже в туалет, не то что на обед. Когда он возвращался домой, то свет в её окнах ещё не горел, а когда заходил за ней утром, чтобы пойти вместе, то её уже не было. На сообщения она отвечала лишь поздно ночью, когда Чен уже спал. Занятие по философии отменили из-за командировки профессора, поэтому даже там, встретиться не удалось. Несколько раз Чен пытался дождаться её после работы, сидя у института. Он не хотел казаться навязчивым, ведь он считал, что остальным парням не было дела до того, что она столько работает. Даже в выходные она уходила в институт. В начале второй недели, Чен всё же решился зайти за ней вечером в офис. Ноэль даже не заметила, что дверь открылась, и Чондэ вот уже несколько минут стоит на пороге и наблюдает за тем, как она быстро стучит по клавиатуре, периодически, что-то записывая в тетрадь с расчётами, убирая мешающуюся прядь волос за ухо. Она сидела ссутулившись, почти уткнувшись носом в компьютер, несмотря на то, что была в очках. Чен тихо подошёл к её столу и спросил:       ― Домой не собираешься?       ― О, Чондэ? Что ты тут делаешь?       ― Я зашёл за тобой, чтобы пойти вместе, ведь уже поздно.       ― Всё в порядке. Иди один, я ещё немного поработаю.       Чен вздохнул, и закрыв её тетрадь, потянул на себя.       ― Хватит на сегодня. Почти девять. Все давно ушли.       ― Отдай, ― вяло протянула Ноэль, ― Я ещё не устала.       ― Ты хотя бы ела сегодня? Посмотри, какие у тебя красные глаза. Сколько часов ты спишь?       ― Почему ты так беспокоишься обо мне? ― прищурилась Ноэль.       ― Потому что ты беспокоилась обо мне, и вообще, хоть кто-то же должен беспокоиться о тебе, ― пробубнил Чен, ― Считаю до трёх: или сохраняешь расчёты и мы идём домой, или я выдёргиваю компьютер из сети.       ― Нет! Подожди! ― подскочила Ноэль, видя, как Чен схватился за кабель питания в системном блоке, ― Ты не понимаешь, мне нужно закончить!       ― Один!       ― Стой! Я не успела сохраниться!       ― Два!       ― Подожди! Я уже закрываю!       Чен улыбнулся, наблюдая, как Ноэль сохраняет и закрывает свои расчёты.       ― Всё, можем идти! ― сказала Ноэль, выключив компьютер, и взяв тетрадь с расчётами со стола.       ― А это тебе зачем? ― Чен вырвал тетрадь из её рук, и поднял руку высоко, чтобы Ноэль не смогла достать.       ― Отдай! ― потянулась она, приблизившись к Чондэ, ― Я перепроверю расчёты дома.       ― Нет! Это останется здесь.       ― Ну, пожалуйста! Отдай тетрадь! ― наступала она, пока Чен не столкнулся с рабочим столом Сехуна и рефлекторно не подался вперёд, сбивая Ноэль с ног, но успел поймать её за талию и притянуть к себе. Испугавшись, что упадёт, Ноэль обхватила ладонями его плечи и замерла, столкнувшись с Чондэ нос к носу.       ― Вот, видишь, как вредно перерабатывать, ― прошептал он ей в губы, обжигая дыханием, ― Уже даже на ногах не стоишь от усталости.       По спине Ноэль пробежали мурашки. Она попыталась отстраниться, но ощутила, что Чен всё ещё удерживает её за талию, и отпускать не собирается, продолжая гипнотизировать своими тёмными глазами. Ноэль почувствовала, что воздуха катастрофически не хватает, и что ещё немного и она задохнётся, или сердце выпрыгнет.       ― Отпустить не собираешься? ― собрав всю уверенность, прошептала она ему в губы в ответ, выдержав зрительный контакт. Чен усмехнулся и мгновение спустя отступил. Он обошёл Ноэль, и положил тетрадь ей на стол, а после снял с вешалки её плащ и подошёл к ней со спины, чтобы помочь его надеть. Ноэль, находившаяся в некотором ступоре, пытаясь успокоить сердцебиение, приняла пальто, просунув руки в рукава.       ― Идём? ― спросил Чен, и Ноэль, захватив сумку, направилась вслед за ним к выходу.       Уже стемнело, и опускался ночной осенний туман. Выйдя на улицу, Ноэль поёжилась в своём плаще, задумываясь о том, что пора носить тёплое пальто и шарф. Она выдохнула, и горячий пар её дыхания растворился в тумане. Чен снял свой чёрный шарф, и обернул его вокруг её шеи.       ― Ты слишком легко одеваешься. Или из-за работы забыла, что уже пришла холодная осень?!       ― А как же ты? Решил снова заболеть?       ― У меня есть ты, на случай, если я заболею, а вот тебе сейчас болеть нельзя, а то твоя работа без тебя пропадет, ― пошутил он, завязывая шарф. Ноэль тоже улыбнулась.       ― Спасибо! ― поблагодарила она и оставшийся путь они шли молча. Ноэль была слишком уставшей, чтобы о чём-то думать, и что-то говорить, а Чен понимал это, поэтому просто делил с ней тишину, шагая рядом.       ― У тебя хоть еда дома есть? ― спросил он, когда они уже пришли и ждали лифт.       ― Конечно, есть, за кого ты меня принимаешь. Я успеваю всё, в том числе готовить себе.       ― Приходи завтра на обед в два.       ― Если не забуду посмотреть на часы.       ― Ноэль, ― позвал её Чен, когда она уже вышла на своём этаже, и девушка обернулась, ― Старайся лучше! Ты уже и так слишком долго возишься со своими расчётами.       Ноэль лишь усмехнулась, когда двери лифта закрылись. Зайдя домой, она обнаружила, что забыла отдать Чену его шарф, и аккуратно сложив его, убрала в шкаф на полку, решив, что отдаст завтра. Наспех переодевшись в пижаму, она умылась, и съев всего один бутерброд, сделанный наспех, отправилась спать. Едва её голова коснулась подушки, она тут же уснула.

***

      Ноэль продолжила работать в таком режиме, и к середине третьей недели завершила расчёты, написала и отправила статью в международный журнал на рецензирование, и готовила презентацию с отчётом по полученным результатам, чтобы выступить на научном семинаре отдела. В четверг она даже пошла с ребятами на обед.       ― Ноэль, серьёзно, я уже стал забывать, как ты выглядишь! ― причитал Чанёль, ― Сколько уже можно работать! Посмотри на нас, разве мы работаем столько?! Даже трудоголик Чен столько не впахивает, сколько ты!       Чен лишь фыркнул, но улыбнулся.       ― Ты же завершила расчёты? ― поинтересовался Чунмён, ― Всё успела?       ― Да, я закончила, ― с облегчением вздохнула Ноэль, ― Завтра в четыре я собираюсь выступить на научном семинаре нашего отдела.       ― Уверен, что наши профессоры будут довольны результатами, ― закивал Бэкхён, ― Хотя, профессор Кан, всегда найдёт к чему придраться, но ты сильно не переживай, даже если он и станет ворчать. У него просто такой характер, к тому же, он у нас очень крутой, ездит на мировые конференции, общается с зарубежными учёными и открывает пленарными докладами мировые симпозиумы по прикладной механике. Вот и в нашем институте всегда выступает за продвижение науки, ему кажется, что мы делаем недостаточно перспективные исследования. Поэтому, он считает, что все, кто занимается не такими же задачами, как и он, полные идиоты, ― захихикал Бэкхён.       ― А ещё он не особо ладит с профессором Кимом, который курирует Ноэль, ― добавил свою ложку дёгтя Сехун, ― Он считает его теории лженаучными.       ― Зачем вы пугаете Ноэль? ― проворчал Дио, ― У Ноэль интересные результаты по экспериментам и расчетам, поэтому ему не к чему будет придраться.       ― Спасибо, ребята, за вашу поддержку, ― улыбнулась Ноэль.       ― Вот, выступишь завтра, и приходи в «Интеграл». Будет вечер песен под гитару, ― воодушевлённо сказал Чанёль, подмигнув Ноэль.       ― Да, я очень хочу пойти, ― сказала Ноэль, ― Я так соскучилась по твоей игре на гитаре, ― протянула она, заставив Чанёля возгордиться собой и покраснеть от смущения одновременно, ― И по вашему пению, ребята! Это будет потрясающим отдыхом для меня, после таких трудных дней.

***

      Пятница не задалась для Ноэль с самого утра. На приготовленную с вечера серо-голубую юбку, Ноэль пролила горячий кофе, и не только испачкала юбку и разбила любимую кружку, но и обожгла кожу на ногах. В срочном порядке пришлось переодеваться в платье, а когда Ноэль стала обуваться в бежевые ботильоны, то в них вылетел замок. Тогда, Ноэль достала туфли-лодочки, но обнаружила, что в них выскакивает набойка. Она нашла супер-клей, чтобы зафиксировать набойку, клей засох и никак не выдавливался, тогда, Ноэль надавила чуть сильнее, и клей брызнул не только на платье, но и ей на руку, склеивая кожу между пальцев, и растворяя винного цвета лак на ногтях. Она готова была плакать от такого невезения и из-за испорченного любимого платья. Ноэль уже опаздывала на работу. Платье сменила на черные брюки и белую блузку, лак на старательно накрашенных ногтях тоже пришлось стереть.       Она не понимала, почему с утра всё валилось из рук. Ноэль ни капли не волновалась перед выступлением, она была уверена в своих расчетах, и вообще любила выступать на конференциях или семинарах. Привычка к публичным выступлениям и речи у неё была со школы, когда она была зампредседателя, и частенько проводила заседания сама. А дальше университет, конференции и симпозиумы, защиты грантов, выступления в качестве председателя совета старост факультета настолько воспитали в ней эту привычку к публичным выступлениям, что для неё это давно перестало быть проблемой. Ноэль любила говорить: «Я обожаю выступать с публичной речью или докладом. Потому что когда я выхожу к кафедре, то чувствую себя богом, а все кто сидит в зале смотрят только на меня и слушают только меня. Я одна, против них всех. Я владею их вниманием, их разумом и их временем. Вот, почему я чувствую себя в эти мгновения богом. Это время, когда я могу показать всю свою идеальность: мой стиль в одежде, макияж и укладку, манеру речи, харизму, а главное умные мысли и результаты моего труда».       ― Ноэль, да ты страшный человек! ― говорили ей друзья, картинно пугаясь, когда она пыталась их подбодрить таким образом, перед волнительным выступлением, но после улыбались и шли выступать увереннее, помня про слова Ноэль.       На работу Ноэль пришла раздражённой, потому что успокоившись и приняв все беды дома, как только она вышла на улицу мало того, что пошёл дождь, подпортив ей укладку из-за сильной влажности, так ещё и на светофоре, какой-то автомобиль промчался так быстро, что Ноэль не успела отскочить, поэтому её туфли и нижняя часть брюк были забрызганы. В первой половине дня, Ноэль занималась мелкими рутинными делами, проверила презентацию и повторила доклад, сходила к профессору Киму, чтобы обсудить возможные вопросы. После обеда время полетело гораздо быстрее. Ребята пожелали Ноэль удачно выступить, и если Кёнсу, Сехун и Бэкхён были обязаны присутствовать на семинаре их отдела, то Чунмён и Чанёль сказали, что не смогут поприсутствовать, потому что сегодня им нужно пораньше идти в клуб, чтобы всё подготовить, так что будут ждать ребят там.       Ноэль пришла в конференц-зал первой, чтобы ещё раз проверить презентацию на большом экране, и уже быть готовой начать выступление, как только все соберутся. Вскоре, в зал стали приходить профессоры и молодые учёные не только из их лаборатории, но и из других, относящихся к их отделу. Кроме них, на объявление пришли и другие научные сотрудники. Ноэль заметила того самого профессора Кана, про которого говорили ребята. Он был невысокого роста, с седыми волосами, в узких прямоугольных очках, которые постоянно соскальзывали с его острого носа. Его брови застыли в хмуром изгибе, и сам он напоминал этакого сгорбившегося самого вредного гнома, несмотря на то, что глаза, хоть и были чёрными, казались добрыми. Профессор Кан прошёл и сел во втором ряду. Следом зашёл молодой профессор Чжан. Он был зав. лабораторией композитных материалов. Профессор Чжан приехал из Китая, при этом имел репутацию хоть и молодого, но очень продвинутого учёного. Он занимался перспективными задачами, и был превосходным специалистом в прикладной механике, писал статьи совместно с зарубежными учёными и уже сделал себе имя в научном сообществе. Сам он был вежливым, но в то же время очень пытливым и дотошным, когда дело касалось работы. Как рассказывали ребята, профессор Чжан, хоть и был молод, но он относился к тем немногим, кто удостаивался чести быть названным по фамилии самим профессором Каном. Ноэль заметила, как профессор Чжан незаметно ей кивнул и сел чуть позади профессора Кана. Профессор Ким подошёл и сел на противоположный ряд от профессора Кана. Похоже, они и правда не слишком близки. Бэкхён, Сехун и Кенсу тоже пришли и сели на предпоследних рядах, помахав Ноэль.       Когда на часах было ровно четыре, профессор Кан потребовал начать доклад. Ноэль кивнула и начала:       ― Здравствуйте, меня зовут Рэй Ноэль. Я приехала на год аспирантуры по обмену из университета Окленда в Новой Зеландии…       ― Ближе к делу, ― донеслось со стороны профессора Кана.       ― А…Да, ― немного смутилась Ноэль, ― В этом году, в рамках тематики своей диссертации, я занималась изучением пределов прочности пластин из хрупкого материала, спечённых искровым плазменным спеканием, ― Ноэль заметила, как в конференц-зал тихо прошёл Чондэ, и сел на последнем верхнем ряду, недалеко от выхода. Он слегка улыбнулся, заметив на себе взгляд Ноэль, которая подумала о том, что разве он не должен быть с Чунмёном и Чанёлем, ― Была проведена серия экспериментов…       ― Что конкретно вы делали в этих экспериментах? Какова была ваша работа? ― снова вклинился профессор Кан, сбивая с мыслей.       ― Ну, я и аспирант Ким Чондэ забивали в формочки порошок алюминида железа, а затем спекали на плазменной установке…       ― Черт знает что! Разве механик должен выполнять эту работу? Вы должны заниматься экспериментами по разрушению, а не материаловедческими рутинными задачами.       ― Да, после того, как мы испекли образцы, то в нашей лаборатории статической прочности, мы проводили эксперименты по разрушению, о которых я пытаюсь рассказать. На нижнее основание испытательной машины устанавливался полый цилиндр, на который опирались круглые пластины. В центр вдавливался стальной шарик до того момента, пока пластина не разрушалась, и нужно было понять, из-за чего ломается образец: из-за контакта с шариком или от изгибных нагрузок. Это и будет определять предел прочности материала…       ― Я вам и так могу сказать, что пластина сломается от изгибных нагрузок, зачем нужна была вся эта волокита?       Ноэль стала нервничать. Профессор сбивал её с плана рассказа, заставляя перескакивать с одного вопроса на другой, то забегая намного вперёд, то из-за непонимания, приходилось возвращаться на несколько слайдов назад. Из-за того, что профессор не давал рассказывать ей упорядоченно, её выступление выглядело скомканным и неуверенным.       ― Для решения этой задачи аналитическим методом и нахождения напряжений в любой точке полупространства…       ― Вы же рассматриваете пластины, как вы можете перейти к полупространству?       ― Размеры области контакта слишком малы, и толщина превышает в десять раз этот размер, поэтому допущение имеет место быть.       ― То есть в аналитическом методе классического решения есть свои допущения, а вы добавили ещё и свои. О какой точности решения можно говорить?       ― В том-то и дело, что классическое решение не учитывает изгиб образца, поэтому задача рассматривалась в модельной постановке и решалась численно в больших деформациях с учётом контактной нелинейности…       ― О каких больших деформациях идет речь? У вас хрупкий материал, а не пластичный.       ― Подождите, профессор Кан, ― вдруг вступился профессор Чжан, ― Теория больших деформаций подразумевает и малые деформации, поэтому нелинейная постановка в этом программном алгоритме вводится именно таким образом.       ― Всё это ерунда. Необходимо придерживаться принятых математических допущений…       Выступление Ноэль затянулось, и она рассказывала уже без особого энтузиазма, понимая, что её теория вовсе не убедит профессора Кана, как бы она ни старалась сегодня. Когда речь зашла о применении критериев к данной задаче, разработанных профессором Кимом, то профессор вообще сидел и посмеивался, выставляя это, как лженауку. Ноэль и сама была не согласна с теорией, которую предложил применить профессор Ким, но больше всего её удивляло, что прямо сейчас профессор Кан открыто обосновывает, почему это неверно, а профессор Ким сидит и молчит на протяжении всей презентации, даже не пытаясь как-то вступиться за Ноэль, несмотря на то, что это их совместная работа, как научного руководителя и аспиранта. Ноэль понимала, что все эти камни-реплики профессора Кана летят в огород профессора Кима, вот только прямо сейчас этим огородом была сама Ноэль, и больно было ей.       ― Что же, поблагодарим докладчика, ― призвал профессор Кан похлопать, ― Но вам нужно более осторожно интерпретировать свои результаты, в особенности относительно сомнительных теорий. Хотя, я в целом совершенно не понимаю, зачем вы занимаетесь этими глупыми и бесполезными задачами. Вы ехали сюда для того, чтобы заниматься этим? Ну, с другой стороны, хоть что-то делаете… Ладно, давайте закончим. Сегодня пятница, думаю, все уже хотят отдохнуть. Расходимся, ― скомандовал профессор Кан.       Научные сотрудники стали покидать зал, а Ноэль чувствовала, что её работу, проделанную с большим трудом, унизили и растоптали, и что её силы, каждый раз доказывать всем свою компетентность и трудолюбие, заканчиваются. Она боялась моргнуть, потому как понимала, что если закроет глаза, то слёзы скатятся по щекам. К ней подошли Бэкхён и Сехун, подбадривающе похлопали её по плечу, и сказали, что для первого раза перед профессором Каном она выстояла отлично, ведь Бэкхёну он вообще сказал, что если он будет считать солнечные батареи для спутников и станций, то случится вселенская катастрофа. Ноэль улыбнулась.       ― Выключай проектор и идём в «Интеграл», развеемся, споём.       ― Ребята, вы идите, а мне ещё нужно задержаться. Я ещё забегу домой переодеться.       Они кивнули и удалились, оставляя Ноэль в пустом зале. Ноэль только сейчас заметила, что Чондэ уже не было. Похоже, он убежал сразу после доклада к ребятам в клуб, или вовсе ушёл во время очередной дискуссии с профессором Каном, что она его даже не заметила. В любом случае, Ноэль была даже рада, что его здесь нет, потому что чувствовала она себя так паршиво и раздавлено, что совсем не хотелось неискренне улыбаться, и говорить, что всё в порядке. Ей и так не нравилось, что весь её позор видел Чен, который был одним из лучших аспирантов.       Ноэль выключила проектор и моноблок, после чего решила зайти в туалет, чтобы немного прийти в себя, вот только там столкнулась с Ёндже.       ― Неважно выглядишь, Ноэль, ― улыбнулась она, ― Да, не переживай ты так, кто-то же должен был приземлить тебя однажды. Ты не можешь быть идеальной во всём. Что поделать, если наука – это не твоё. К тому же, не может же тебе всегда везти в учёбе и работе.       ― Везти? ― усмехнулась Ноэль, ― Ты считаешь, что мне просто везёт?       ― А что, нет? Все же знают, что твой профессор из Окленда дружит с профессором Кимом и ты здесь, лишь благодаря этому, разве нет?       ― Даже если это правда, ты говорила, что хочешь быть моим другом. Разве, друзья не должны поддерживать друг друга в таких ситуациях? ― усмехнулась Ноэль.       ― Ноэль, не будь такой наивной. Я, конечно, благодарна тебе за то, что ты познакомила меня с Чондэ, но дальше, я думаю, что справлюсь и без тебя, ― улыбнулась Ёндже, отходя от умывальника и направляясь к выходу, но задержалась и, обернувшись, добавила, ― Если ты не хочешь слышать о себе новых сплетен, подобных этим, портящих твою безупречную репутацию, то держись подальше от Ким Чондэ. Кажется, вас связывает не только работа, и это меня раздражает. Поняла?!       Ноэль не собиралась ей отвечать. Она молча подошла к зеркалу, надменно улыбнувшись отражению, достала из сумки помаду и демонстративно медленно накрасила губы, освежив макияж. Ёндже фыркнула и вышла, раздражённо захлопнув дверь. Лишь после этого, Ноэль выронив на столешницу помаду, схватилась за край, чтобы не упасть, потому что ноги предательски подкосились, а из глаз потекли слёзы. Ноэль прикусила губу, чтобы не зарыдать в голос, слизывая только что нанесённую помаду. Побоявшись, что кто-нибудь зайдёт, Ноэль попыталась взять себя в руки. Она умылась, а затем подправила лёгкий макияж, расчесала уложенные с утра волосы и собрала их в низкий хвост. Теперь её лицо выглядело чуть лучше, и ей нужно было сдерживаться лишь до дома. Вот только кажется, всё тело болело, и стоило ей подумать о выступлении или о Ёндже, как невыплаканные слёзы снова собирались в глазах. Всё же Ноэль решилась выйти из туалета, чтобы пойти в свой офис за пальто, вот только чуть приоткрыв дверь, она услышала голоса профессора Кана и профессора Чжана, поэтому замерла. Они шли по пустому коридору и говорили между собой о ней.       ― Профессор Кан, не слишком ли суровым вы были сегодня с аспиранткой Рэй? Видно же, что она толковая девушка. А то так, она решит, что лучше бросить аспирантуру и уйдёт.       ― Если сбежит, значит, сегодня я впустую потратил столько сил и времени критикуя её.       ― Профессор Кан, вы, как всегда, в своей манере, ― засмеялся молодой профессор Чжан.       Ноэль дождалась, пока их шаги удалились, и лишь потом вышла. Она медленно плелась по коридору, кажется, забыв, куда направляется. Проходя через стеклянный переход, Ноэль увидела своё отражение. Она остановилась, рассматривая себя в нём: как ссутулившись она шла. Ей казалось, что она выглядит такой жалкой. Ноэль подошла к стеклу, ударив ладонью по своему отражению.       ― Не смей жалеть себя, Ноэль! ― прошептала она, заплакав, царапая ногтями стекло, ― Думаете, мне везёт? ― усмехнулась она себе, ― Посмотрите, на мою сутулую спину, которая с детства не разгибается от учебников. Взгляните, на мои кривые пальцы, которые выросли, не выпуская карандаша, и на мозоли, всё от него же. Посмотрите на мир, моими ослепшими от книг глазами. Всё ещё считаете, что мне везёт?! Почему вы так жестоки! ― выдохнула она, дрожащим от слёз голосом, вновь замахнувшись на своё отражение, но её ладонь поймала чужая горячая, переплетая пальцы. Ноэль больше не могла сдерживать свои рыдания, даже заметив в отражении рядом Чондэ, поймавшего её. Чен потянул за руку, отворачивая Ноэль от стекла к себе и нежно обнял, разрешая поплакать у себя на плече.