Держи порох влажным

Сыграно было действительно славно. …"Жучок" Персиваля она нашла, а его – нет, хотя он попросту запихнул передатчик в задний карман ее брюк, пока они занимались любовью. Так что все дальнейшее Меркель слышал, словно сам оставался рядом с Лоррейн – как будто они не расстались после того, как он высадил ее из машины около отеля. Сначала она искала прослушку в своем номере. Летала мебель. Ну, мелкие предметы – уж точно. Треск материи, совершенно неженственная лексика в ассортименте. Потом к ней явилась та девица из французской разведки, с которой она завела шашни вскоре после того, как он ей отказал – ох, похоже, разрядка была ей нужнее, чем он предполагал. Разговор про подставу обеим от общего друга Персиваля. Рекомендация француженке – бежать, пока может. Спустя непродолжительное время – настойчивые звонки, проклятия под нос, скрип открывшейся двери, дробный стук каблуков по лестнице, пауза, отчаянное "вот гад!". И вдруг – совершенно неожиданный звук, Меркель аж вздрогнул в своих наушниках. Оказывается, взрывная блондинка умеет плакать. Как именно погибла Дельфин Лассаль, Меркель точно не знал, но достаточно определенно догадывался. Как настолько безмозглое и летящее существо вообще могли взять в агенты, неужели у этих французов такой уж кадровый голод? Просто так Персиваль ее убивать не пришел бы – во всяком случае, уж точно не так быстро. Значит, сама нарвалась. Жалко не было, несмотря на слезы Лоррейн – и нет, причиной была не ревность, просто дураков Меркель жалеть не умел: на его взгляд, глупость делала их расходным материалом. А потом было самое интересное. Она догнала Дэвида. Она убила его. А перед этим у них случился недлинный, но эмоционально и информационно насыщенный разговор. И все соображения Меркеля подтвердились. * * * Первым, что она увидела, когда двери лифта фешенебельной парижской гостиницы открылись на первом этаже, были его глаза. "Ты заставила меня поволноваться, - просигналили эти глаза под озабоченно поднятыми домиком темными бровями. - Я дохрена рад, что все удалось, Лоррейн". Облегченно выдохнув, Меркель кивком головы отослал своих людей – номеру покойного Бремовича настоятельно требовалась "уборка", – а сам шагнул к ней в лифт за секунду до того, как двери сомкнулись. - Ствол в вазе со льдом был чертовски хорошей идеей, - признала Лоррейн, одной рукой нажимая "стоп", а другой ловя его за лацкан пиджака и притягивая к себе. - А то. За плохими идеями – это не ко мне, - Меркель принялся целовать ее плечи, уделяя нежное внимание каждому подзажившему синяку. - Ты зря держишь лифт. Если хочешь, чтобы я продолжил, поехали… куда-нибудь. А то этот твой комбинезон – чертовски неудобная дрянь, Лоррейн. Никакой спонтанности. - У меня мало вре… - начала было она, но он довольно бесцеремонно заткнул ей рот поцелуем и, протянув руку ей за спину, нажал на кнопку какого-то этажа. - Я же не сказал – поехали на другой конец Парижа.