Спасти любой ценой

Утром вокруг меня носится команда подготовки. Всё-таки я думаю, что уроки с Хеймитчем и Эффи пойдут мне больше на пользу чем костюм. Ни то чтобы я говорил, что Порция с Цинной плохие стилисты, наоборот, они лучшие стилисты за всю историю Игр. И, конечно же, это их идея поджечь наши наряды, но… так как мой стилист Порция, меня поджигать не будут, как мне известно, это будет фишка Прим. Так что мне достанется обычный костюм, а там уже буду выкручиваться как смогу. Но спонсоры должны быть на моей стороне. А самый лучший способ-интервью. *** Неужели Пит забыл о своём обещание? Конечно, он может это сделать, ведь нарушить обещание с самим собой, легко, не так ли? Или же это окажется трудным решением, да и как справится с этим камнем на сердце.… И вообще, сможет ли такой паренёк как Пит Мелларк, пекарь, художник, юноша, влюблённый в девушку с сестрой который приехал на Голодные Игры, Игры которые не простят и не позволят никаких поблажек. Мальчик который приехал сюда не ради того чтобы выжить, а ради того что спасти. Сможет ли Пит Мелларк сдержать обещание данное себе. *** Группа работает со мной чуть ли не до вечера. В самом конце заходит Порция с моим костюмом, наверное, из-за чехла не видно. Она закрывает зеркало первой попавшейся тканью, и приказывает отвернуться. Ничего не могу понять для чего всё это, только сейчас замечаю, что я слишком раздражен, но не понятно чем. Но яснее ясного, что это всё из-за интервью. За все эти часы, которые я провёл с командой подготовки, я не раз грубо отвечал или злился по незначительному поводу или же вообще без повода. Вся команда это понимала и старалась лишний раз не болтать, хотя я всегда рад был с ними пообщаться, не смотря на всю их яркость и то, что они разговаривают такими писклявыми голосами. Иной раз мне даже было интересно, что они говорят, и я их слушал и слушал. Особенно интересной была Порция, мы разговаривали довольно редко, но долго. Задумавшись, я не заметил, что Порция очень волнительно ждет моей реакции, а я как истукан стою и не обращаю внимание на то, что все ждут моей хоть малейшей заинтересованности. Пытаясь отбросить все эти мысли, я киваю в сторону зеркала завешанного темной материей, и действительно становится интересно, что же за костюм. По ощущениям сразу понятно, что костюм качественный, материал рубашки мягкий и легкий, тяжести пиджака тоже не чествуешь, осталось только думать и представлять какой он на вид. Порция долго думать не заставляет, только увидев, что я наконец-то поменялся в лице, она с улыбкой стягивает ткань со словами: -Воуаля! И на этом в комнатке все затихают, лишь и слышаться один большое, коллективное «ах». Если честно костюм производит, на меня такое впечатление, что я невольно просматриваю каждую деталь. Черная рубашка, ещё черней пиджак, только бабочка выделяется, бабочка белого цвета и украшена тонко вышитыми языками пламени, украшенные сверкающими самоцветами, как и весь костюм. -Порция, это прекрасно, ты настоящий гений!- тихо говорю я. -Да что ты, по-другому заговоришь, когда увидишь творение Цинны, -скромно абсолютно без капитольского акцента отвечает она. Я лишь недовольно фыркаю, ведь то, что надевали, на трибутов нашего дистрикта было, мягко сказать, не очень как в принципе и всё. Порция отпускает группу, те пред уходом лишь желают мне удачи и подбадривают, видя меня с бледным лицом от одной мысли. Мысли, которая сгрызает меня изнутри. Я забыл, да что там! Я предал себя, Прим, Китнисс. Я обещал спасти, а сам двадцать минут назад думал о том, что я смогу привлечь спонсоров на свою сторону… чтобы выиграть а не спасти. И уже завтра начнётся битва за выживание, и я понятия не имею что делать, ведь я даже не знаю, что я умру. Я не думал об этом до этого момента. И сейчас мне стало страшно, как я могу говорить Прим что всё будет хорошо и успокаивать её? Как? -Порция, я не знаю что мне делать- шепотом говорю я. Сам для себя я неожиданно прошу помощи у того кто меня в эту клетку и вогнал. Хотя… нет Порция меня от туда выталкивает, надеясь на то, что я вернусь, а нет, все её старания зря, зверь которого она хочет спасти сам себе роет яму. Порция и есть тот, кому я могу рассказать перед… смертью. -Пит,- она начинает обеспокоенно бегать глазами,- не переживай из-за интервью, ты им понравишься. Моя злость вспыхнула как по-щелчку, неужели она не понимает что это не из-за интервью. И только подняв глаза на нее, я понял, что она всё прекрасно понимает. Даже слишком, что сама бледнеет. За меня почему-то переживает вся команда, я не думал, что я привяжусь к ним, но я привязался к ним даже слишком чтобы прощаться с безразличием как я думал, планируя свои действия. -Порция, ты прекрасно понимаешь, что я переживаю не из-за этого интервью… Ты же знаешь, что я не смогу победить. Я просто не смогу это морально. -Да почему ты её так хочешь спасти?! Что она тебе сделала такого?- Раздраженно спрашивает Порция -Понимаешь… помолчав я решался сказать ей правду, пусть это будет исповедь, так сказать. – Я не могу вернуться, потому что меня ждёт девушка… и -Да что ты, она после Голодных Игр на руках носить будет, что ещё я не понимаю! -Всё очень просто, она сестра этой девушки, и её и меня ничего не связывает, я её люблю, а она нет! А после того как я убью её сестру, единственную кого она любит, она меня убьёт что будет лучшим поворот событий. Только сейчас я понял, что действительно моя к ним привязанность абсолютна взаимная. Порция побледнела и молча, закрыла лицо руками. Потом взялась за голову. -А если ты её не спасёшь?- спрашивает она. -Я всё равно не вернусь, всё равно я буду виноватым, -говорю я. Порция подходит и обнимает меня, несколько минут мы так и стоим. Она переживает за меня, что несвойственно жителям Капитолия, как же я ошибался по их поводу. -Ладно, давай посмотрим, чему тебя научила Эффи,- поспешно отворачиваясь, говорит она. Я начинаю показывать, как я пройду к Цезарю, как сяду, как мне надо класть руки, а как нет. Лишь потом замечаю, что Порция хоть и смотрит на меня и одобрительно кивает, но сама она в глубоких мыслях. А иногда, закрывает глаза ладонью. Я решаю не спрашивать, а просто сесть рядом. -Значит к интервью ты готов? - спрашивает она, - ну вот и хорошо. А теперь запомни, если ты растеряешься, смотри на меня и представь что разговариваешь со мной, я буду рядом, поддержу, на то мы и команда, не правда ли?- с улыбкой спрашивает она. -Да,- отвечаю я так же с улыбкой. *** Только мы с Порцией собрались выходить, как только к дверям подскочил Хеймитч. Сказав, что у него ко мне важное ко мне предложение. Что, черт возьми, его вдохновило нас спасать? Неужели совесть замучила? Идём и уже довольно таки быстро, но Хеймитч ничего не говорит. Тут моё терпение не выдерживает, и я спрашиваю. -Так что за предложение? -Я случайно, ну точнее я хотел тебе сказать, что тебе нужно ещё сказать, сделать твой образ более драматичным, но никак не мог придумать что.… А тут подошёл к двери и ты сам все сказал, но только почему Порции?- Хеймитч усмехнулся и подтолкнул меня локтем. Я понял его намек, но это не так. Даже если бы она мне нравилась, я её зачем? Глупое предположение. Но мысли начали навязываться, словно надоедливые мухи, и одна громче другой. Да ещё предложение Хеймитча так и натягивает нервы. Только сейчас до меня доходит смысл его слов, и я понимаю, о чём сейчас пойдет речь. Драматичный образ значит… -Ну понимаешь, я думаю ты должен рассказать всем капитольцам свою несчастную историю любви, так же сказав что это сестра Прим. Тогда спонсоры боготворить тебя будут, -договаривает Хеймитч. И я впадаю в ступор. -Ты всё слышал?- спрашиваю я, но ответ мне не требуется. -Не всё, но достаточно, - он ещё что-то хочет сказать, но подумывает говорить или нет. Лучше пусть молчит. До лифта мы идём молча. Я иду и думаю, а что изменится, если я скажу перед всеми? С одной стороны, они забирают у меня будущее, и я не хочу отдавать прошлое. С другой, можно привлечь спонсоров, и в любой экстренной ситуации попросить помощи. И спастись или спасти. Я окончательно запутался, в двух понятиях жизни. Моей и здешних чудовищ. Я не могу просто так рассказать, что хранил столькие годы, а может, стоит рассказать? Ведь что мне терять? Правильно, нечего. Но всё ровно две стороны меня терзают, и выиграет одна из них. У лифта мы встречаемся со всей группой Дистрикта-12. Цинна и его команда славно поработали: Прим в черном платьице, которое чуть выше колена, ушитое красными, оранжевыми самоцветами, выглядит потрясающе. Когда лифт спускается вниз, другие трибуты уже всходят друг за другом и рассаживаются на скамеечке, как в тренировочном зале. И каждый ждёт своей очереди, я буду последним. Девушки идут первыми. Ну что ж, здесь хотя бы копьем ни в кого кидать не надо, чтоб на тебя внимания обратили. Хотя… У самого выхода Хеймитч меня останавливает и угрожающее рычит: «Мальчик, послушай моего совета и скажи публике про свою несчастную любовь, и может быть, ты спасешься». -А мне и не нужно спасаться,- так же злостно отвечаю я. И уверенно выхожу из лифта. Пусть думает, что я слишком уверен в себе. Пусть думает, что я действую по его правилам. И я разожгу такое пламя, в котором будет гореть весь Панем. Время проходит быстро, пока я сидел в раздумьях о своей тайне и как ей быть. И вот Прим уже стоит и ждёт сигнала выхода. Сигнал и она осторожно поднимается по ступеням. -Удачи,- выкриваю я. В ответ она только благодарно кивает. И тут раздаётся такой гул и вопль там сидящих зрителей, что у меня чуть перепонки не лопаются. Прим скромно отвечает на вопросы, но с каждым её ответом все, то вздыхают, то ахают от умиления. Цезарь очень ласков с ней, поздравляет её с результатом, спрашивает про дом, после этого вопроса я начал за неё волноваться ведь для всех это больная тема, для Прим и тем более. Но она со спокойным лицом отвечает и на этот вопрос и на следующий. И тут Цезарь делают такую гримасу, будто вспомнил что-то очень важное. Как оказалось, правда. Он задаёт Прим вопрос, не спот ли она. Понятное дело, Фликермен в курсе всех событий. Весь зал затихает, и Прим начинает петь, голос у неё действительно хороший. Время заканчивается, и подходит моя очередь. Я выхожу на сцену, и зал так же взрывается аплодисментами. Я занимаю своё место, и начинается интервью. Первая половина идёт как по маслу, из толпы то и дело доносятся, то крики то смех. Потом решаю пошутить, про опасность которые таят в себе, капитольские ванны. -Скажите, я ещё пахну розами?- спрашиваю я. И мы начинаем оба дурачится и обнюхивать друг друга, а зрители надрывают животы. Но всё хорошее рано или поздно всё заканчивается. Цезарь задает мне вопрос, есть ли у меня девушка. Я колеблюсь, и нерешительно качаю головой. -Не может быть, чтобы у такого парня как ты не было возлюбленной! Давай же, скажи, как её зовут!- всё не отстает Цезарь. Но всё идет по плану Хеймитча. Я вздыхаю. Тут то я выясню, какая сторона победит. -Ну, есть одна девушка… Я люблю её, сколько себя помню. Но вот это не взаимно… Из толпы доносятся вздохи сочувствия и понимания. Безответная любовь-ах, как трогательно! -У неё есть другой?- спрашивает Цезарь. В Китнисс многие влюблены, но можно было бы сказать да, но с Гейлом то они друзья. Может он ей больше чем друг. Не знаю, она мне всегда говорила, что Гейл ей только друг. -Не знаю, но многие в неё влюблены. -Значит, ты должен победить, после победы она тебя не отвергнет. Сказать, не сказать, сказать, не сказать. Тик-так, Тик-так. Сказать? Не сказать? -К сожалению, победа в моём случае не выход. -Почему нет?- озадаченно спрашивает ведущий. -Потому что… потому что… я приехал сюда с её сестрой. Какое-то время в зале застыла гробовая тишина. -Да уж, не везёт, так не везёт. -Не везёт,- соглашаюсь я. -Что ж, Пит Мелларк, наше время вышло, но я могу сказать одно за всех: наши сердца бьются в унисон с твоим. Рев толпы оглушает. После гимна трибуты выстраиваются перед Тренировочным центром и проходят к лифтам, Прим куда-то исчезла. Это, скорее всего к лучшему. Лифт, в котором я еду останавливается четыре раза, чтобы высадить трибутов, потом я остаюсь один. *** Со временем все затихает, и гул за ужином, и это натянутость. И спокойно могу выйти из этой душной, даже с открытым окном, комнаты. Меня всё душило это пространство, хотелось просто проснутся, и понять, что это был дурной сон. Не хочу даже думать об этом признание. Не хочу думать и о том, что подумали Китнисс и Прим. Но не получается. Ничего не получается. Комната как – тюремная камера. Если я сейчас не выйду на воздух я начну швырять вещи. Я иду по коридору к лестнице. Дверь не заперта. Праздник. Сегодня праздник в нашу честь. Надо бы посмотреть. Я присаживаюсь, и на секунду кажется, что все хорошо. Но только лишь на секунду. Внизу, на улицах празднуют. Раздаются музыка, пение, автомобильные гудки. Ночной воздух так спокоен, что я не хочу даже думать о возвращение в комнату. Всё-таки не хорошо. Я же, правда, её люблю, а тут можно подумать, что это фикция. Хотя судя по реакции всех, это было очень правдиво. Конечно же, правдиво. Этим капитольцам, покажи кусок дерева и сказать что это заморский дуб, так они из него дома строить будут. Но что подумала Китнисс. Из мыслей меня выдергивает чей-то голос. -Тебе следовало бы поспать. -Сам знаю,- отвечаю я, и поворачиваюсь посмотреть кто это. Эта оказалась та девушка из пятого Дистрикта, рыжая и с лисьем личиком. Что она здесь забыла? -Тебе тоже следовало бы поспать. -Не надо говорить, что мне делать, я слишком много выслушала приказов за эти дни,- резко отвечает она,- У них маскарад? -Кто их знает? Они так одеваются, будто у них всегда маскарад,- отвечаю я. Она присаживается напротив меня и усмехается. -Это, правда?- спрашивает она. - Нет,- рявкаю я,- Что интересно? Драмы не хватает? -Нет, просто спросила. В уличном свете я вижу её лицо, и как она жмурится, что бы поближе рассмотреть улицы набитые танцующими и поющими людьми. -И всё-таки на арене усталость не поможет. -Я всё равно долго не протяну. -Нельзя себя так настраивать,- говорит она с частичкой злобы. -Почему? Все, на что я надеюсь это не опозориться и….умереть собой. Она качает головой. -Я не понимаю. Кем ты еще можешь умереть? -Я не хочу, чтобы меня сломал. Превратили в убийцу, а если я выживу в первые два дня, я всё равно не выживу, у меня… Я колеблюсь. -Я буду убивать, как и любой другой. Но не для себя я хочу спасти… -Прим,- продолжает она за меня. -Я хочу показать Капитолию, что не принадлежу ему. Что я не пешка в его играх. Понимаешь? -Да. Дальше мы молчим довольно долго, пока я не замечаю, что она дрожит от холода и ветра на крыше. -Ты замерзла. Держи,- я протягиваю ей свой пиджак. -Нет, не надо. Спасибо,- почти шепотом говорит она. – Ты не когда не задумывался, какой мог бы быть мир, не будь бы Голодных Игр? -Задумывался,- отвечаю я. - И как ты думаешь, каким он был? Я задумываюсь, каким бы он был, я смотрю на яркие улицы и людей, и в голову приходит только одно слово. -Не знаю, счастливым, наверное. -Ладно, приятно было познакомиться,- говорит она и протягивает мне руку. -Но я не знаю, как тебя зовут,-говорю я. Но она уже подходит к двери. Останавливается. -Лиса,- говорит она, -спокойной ночи! -Спокойной ночи,- отвечаю я, но она уже не слышит. Лиса. Лиса. Девушка, которая поняла меня. Подул сильный ветер, и я вспомнила про свой пиджак. Что ж она ещё и его захватила. Что ж пока, Лиса. Вряд ли мы еще увидимся. Разные мысли лезли мне в голову, и вместе с этими мыслями я пошёл спать. И всё же есть шанс сделать мир без Голодных Игр, есть ли возможность разжечь пламя, которое сожжёт этот Панем, из пепла которого воскреснет новый? Может ли вообще такое быть? С этими мыслями я засыпаю.