Венец войны

      «Честь вынудит меня сражаться за семью Сансы. Сражаться с Вами».       Джейме Ланнистер был уверен, что этого никогда не случится. Скорее, его отец встанет из могилы, чем это сражение состоится. Абсурд. Нелепость.       Неизбежность. Сковывающий душу страх. Гул в ушах такой, что Ланнистер полагается больше на зрение, чем на слух. Забери его Неведомый, но сейчас Джейме стоит лицом к лицу с Тартской Девой, обнажив меч, глядя на дрожащий клинок — Верный Клятве — в ее руках. Мятежные северяне выбрали Тартскую Деву своим защитником и представителем, а армия Серсеи его — однорукого калеку.       Джейме качает головой: может, еще не поздно закрыть глаза и представить, что это просто дурной сон. Однако Бриенна Тарт напротив настоящая. Он-то думал, что больше никогда ее не увидит, а она стоит, нелепо опираясь на правую ногу, шумно выдыхает и перехватывает покрепче рукоять.       — Сир Джейме, — низким голосом говорит Тартская Дева.       — Леди Бриенна, — Джейме Ланнистер склоняет голову в знак приветствия.       «Услышь мой рев», — поет ветер в золотистых волосах рыцаря.       «Вечерняя звезда», — сияют глаза Бриенны.       Никто из них не решается нанести первый удар. Оба стоят растерянные, каждый глядит в глаза другому с нескрываемым ужасом. Джейме, наконец, может расслышать крики ланнистерского войска:       — Руби ее!       — За Ланнистеров!       — Порви ей глотку!       — Цареубийца!       Последнее раздается совсем рядом, и Джейме хмурит брови — это крикнула Бриенна. Услышать позорное прозвище от Тартской Девы снова было больнее, чем прощаться с ней навсегда. Как все ужасно нелепо. Они не должны биться друг против друга. Но Ланнистер лишь качает головой: к нему пришло осознание, что эта упертая женщина хочет раззадорить его. Что ж, пусть будет так, ведь он — рыцарь великого дома Ланнистеров. И одна из его клятв — защищать своих людей.       Мужчина крутанул меч в левой руке — пусть знают, что сир Джейме отнюдь не калека. Конечно, сражается он и вполовину не так хорошо, как раньше, но убить его по-прежнему трудная задача. Ланнистер делает первый выпад, и Бриенна отражает его. Их взгляды встречаются, и Джейме видит в глазах Тартской Девы знакомое коровье упрямство.       «Сохрани нас Семеро, женщина, что ты задумала?»       Бриенна поднимает меч на какую-то долю секунды дольше, чем следует, но Джейме понимает: Тартская Дева позволяет ему узнать, куда она будет бить. Рыцарь без труда отражает удар. «Мы должны сражаться яростнее, иначе все поймут, что к чему». Он смотрит прямо в глаза Бриенне и с остервенением бросается вперед. Любой другой увидел бы в его взгляде только ненависть и жажду крови, но только не Бриенна Красотка. Джейме хочется по-детски расхохотаться при виде насупившейся леди-рыцаря напротив: она тоже знает, куда он сейчас ударит. Верный клятве с лязгом встречает Вдовий Плач.       «Сколько же прошло времени с тех пор, как мы бились с Бриенной в первый раз? — думает Ланнистер, пока женщина обходит его сбоку, прожигая взглядом. — Тогда она была хороша в сражении, очень хороша».       Но неожиданно для него Тартская Дева вдруг вкладывает в удар всю силу. Джейме едва успевает отразить последовавший за ним шквал тяжелых выпадов.       — Цареубийца! — рычит Бриенна, и северяне за ее спиной призывно подхватывают клич. Сзади Ланнистеры возмущенно ревут, и Джейме ничего не остается, как снова бросится в атаку.       — Мы не должны биться! — не понимая, зачем, кричит Ланнистер Тартской Деве и в ее глазах видит ту же боль и тот же ужас, что сжигают его самого.       Они оба знают, что победителем из этой битвы должен выйти только один. Потому и кружат по полю уже целую вечность. Кто победит? Рыцарь предпочитает не задавать себе этот вопрос и просто слепо бросается вперед, забывая о тактике и о теории фехтования. Победит тот из них, кто отдаст за другого меньше, кто позволит другому отдать больше. Джейме был бы рад отдать за Бриенну жизнь, не раздумывая. При любом другом раскладе, но сейчас за его спиной стоят люди, жизни которых он должен спасти; честь и гордость его семьи; его венценосная сестра.       Бриенна хмуро глядит на него, и Джейме впервые кажется, что она решилась наклонить чашу весов в его сторону.       «Проклятая женщина! Посмей только пропустить удар!» — хочется крикнуть Ланнистеру, но его меч в этот же момент вонзается в плечо Тартской Девы. Джейме сдавленно охает и начинает дышать чаще. «Я этого не хотел!» — почти вырывается у него, но Бриенна и не думает останавливаться. Не обращая внимания на рану, она бросается вперед. Теперь, что бы Джейме ни делал, он будет вынужден причинять ей боль. «Так не должно быть!» — хочется крикнуть ему.       Ланнистер отражает удар Верного Клятве золотой рукой и… падает, поскальзываясь на траве. Радостные, полные жажды мести крики северян заглушают разочарованные стоны южан. Джейме смотрит на Бриенну, и ему кажется, еще немного, и она, откинув меч, бросится помогать ему подняться.       — Нам бы с тобой сражаться спина к спине, — морщится рыцарь, вставая. Сейчас он может говорить с ней, ведь его слова будут расценены, как ругательства.       Отчаяние плещется во взгляде Тартской Девы. Она дышит чаще, чем полагается. Джейме смотрит на нее встревоженно.       — Вы должны победить, сир, — ее слов почти не разобрать. Женщина делает выпад, и Ланнистеру поневоле приходится отражать удар. Он поднимает Вдовий Плач, готовый сделать очередной ложный маневр, и замирает в ужасе: на губах Тартской Девы кровь.       — Что это? — у Джейме дрогнуло лицо. Что вытворяет эта упрямая, глупая женщина?!       Под удивленные крики северного войска Бриенна шатается и спустя несколько секунд падает, а он не успевает сделать ничего. Одна мысль медленно, словно нож, вонзается в сознание — яд. Ну конечно! Неужели он был таким дураком, что хотя бы на секунду представил себя великодушнее этой благородной, прекрасной женщины? Конечно, она ведь всегда отдавала ему больше, чем сам Джейме когда-либо предлагал ей. Бриенна просто не оставила ему выбора. В отличие от него, она выбрала поражение для войска и жизнь противника.       «Нет! — орет сознание. — Нет! Нет! Нет!» Ему плевать на солдат и на свой великий дом. Плевать на проигранную войну. Ничего из этого не стоит хриплого дыхания и дрожащих рук Тартской Девы. На Верном Клятве нет крови — он чист и сверкает, как вечерние воды Сапфирового острова. «Я должен победить?! Седьмое пекло, и это твои последние слова?!» — вопрошает рыцарь. Но синие глаза Бриенны пусты. Мужчина задыхается.       Джейме падает на колени, и из его груди вырывается громкий яростный стон:       — Ты слышишь мой рев, а, Серсея?!       Может, еще не поздно закрыть глаза и представить, что это просто дурной сон?       И Джейме Ланнистер просыпается. Его неудержимо трясет, и он не может продышаться. Джейме снова и снова закрывает и открывает глаза, каждый раз видя перед собой лишь темную алую стену шатра. Мужчина, наконец, различает на слух уютный треск огня в жаровне — в шатре тепло и спокойно. Ее нет здесь. Вдох, выдох. Она за много миль на Севере, выполняет клятву вместо него. Борется, чтобы никогда не допустить того, что он видел сейчас в своем сне.       Мужчина откидывает голову назад и замирает, чувствуя небывалое облегчение. Он быстро встает и выходит из шатра. Небо усеяно звездами, но еще немного, и на горизонте забрезжит рассвет. Джейме скорее последует в могилу за отцом, чем позволит Бриенне умереть от его руки. Правда, внутренний голос подсказывал, что, если Тартская Дева решит пожертвовать собой ради него, он снова не сможет ее остановить. «Глупая, упрямая женщина!» — бешеной радостью разливаются внутри воспоминания о Бриенне из Тарта, и Джейме Ланнистер улыбается, глядя в синее ночное небо.