Зверь с сердцем птицы.

Хороший день. Теплый. Легкий ветерок поглаживает кожу. Дышит прохладой на ушко, заставляя вздрагивать. Такая погода обычно в августе... Но сейчас осень, только теплая, как август. Мне двенадцать, и я сижу на крыльце своего дома. Прекрасный день. Вот только книги и тетради, лежащие у меня на коленях и на ступеньках, немного отягощают, превращая час свободы, в очередной час учебы. Но я люблю учиться. Не понимаю, как можно не любить? Вокруг столько всего интересного, но порой ты не знаешь даже простейшего, хотя за плечами уже шесть классов... Замечательный день, и я люблю учиться. Приятно познакомиться, меня зовут Джесс и я нормальная. *** Наш класс ту-пи-цы! Я знаю это слово, потому что у нас в классе мальчишки часто выкрикивают его на уроке. Правда, они говорят еще много других слов, но я - не они. - Привет, Джесс. Пошли в дом, - высокий мужчина, с доброй улыбкой на лице и небольшими морщинками вокруг глаз, берет меня за руку, и мы заходим в дом. Сегодня мы ужинали все вместе: я, мама и папа. У нас в доме тепло, поэтому мама надела платье в горошек и завила волосы, а папа надел свой "домашний костюм", именуемый так, из-за того, что в него входили темная майка, жилетка и шорты. Люблю и не люблю я эти вечера, точнее, конечно люблю, но вот платья! Терпеть не могу! Я, как и на всех вечерах, была в голубом платье с коричневым пояском, хорошо подходящим к моим карим глазам и темным волосам. Но это не главное, ведь то, что я собиралась сказать сегодня, было в тысячу раз важнее. - Мам, пап, я хочу поступить в будущем в Колумбийский университет, - вот такие недетские желания. *** Через полтора дня мне исполнится тринадцать. Сегодня двадцать второе декабря, полдень, и мы идем покупать подарки и разную вкуснятину на мое день рождение. Папа взял выходной на эти четыре дня. В магазине "Мешок Санты " мы провели весь день. Мама выбирает различные украшения на елку и носочки, которые мы вешаем на небольшой камин. Папа, как маленький, стоит у витрины с огромной железной дорогой и поездом, который движется по замысловатой траектории. Я же стою у витрины с коньками. Мои старые мне немного малы и имеют цвет грязно-бежевый, нежели грязно-белый. Да, было бы круто иметь такие коньки: белоснежные, с черными чехлами и такими лезвиями, что можно увидеть свое отражение... Первый звонок в дверь. Ну конечно, Лиз и Лу - неразлучная парочка и самые лучшие друзья. Немного позже подтянулись и все остальные. Медленный танец... Я и Себастиан танцуем вместе. Я знаю его всю жизнь, и это правда. Наши родители дружат, поэтому с рождения мы ходили, точнее, лежали в колясках и ездили по городу, позже играли в песочнице, засыпая друг другу песком, он защищал меня от старшеклассника, который в итоге забрал деньги у нас обоих... Нам хорошо вместе, даже очень. Вот только это последнее его Рождество в Плимуте. Его отца переводят в Брест, это что на западе Франции... Но вскоре все уходят, так как сегодня сочельник и к 7 нужно быть дома. Вот и мы вновь собираемся за круглым столом, празднуем мое появление на свет, как подарок родителям от Бога, а также само Рождество. А потом я иду спать на диван в гостиной, оставляя на столе молоко и шоколадное печенье, приготовленное вместе с мамой. Мои намерения не спать и дождаться Санты заканчиваются провалом, когда я, просыпаясь утром, понимаю, что молока нет, печенье съедено, а под елкой лежат подарки. Да, хоть мне и тринадцать лет, я верю в Санту, но я не по годам взрослая и рассудительная девочка. *** Я сижу на скамейке, на все той же Ниссовой аллее, в том же самом сквере, только теперь мне пятнадцать лет три месяца и двадцать дней и я плачу. Я никчемная, никому ненужная девчонка. И во всем виновата только я. Громко шмыгаю носом, потому что даже погода не соответствует моему настроению. На улице тепло, несмотря на то, что сейчас только середина апреля, и дует легкий ветерок. Ужасный день. В сумке, валяющейся рядом, лежит дневник с очередным неудом, за который меня накажут. Хотя теперь уже все равно, теперь мне не нужно ни к кому спешить, у меня нет парня, у меня нет того множества друзей... Я жалкая. Встаю и хочу уже взять сумку, но вижу на ней листок бумаги сложенный вдвое. Его точно здесь не было, а я ничего не доставала. Мне стало интересно, поэтому усевшись обратно, я начинаю читать письмо, адресованное мне: " Привет. Я всего лишь одна девочка из толпы, которую не должны волновать другие девочки из толпы. Но, слышишь? Меня волнует. Ты имеешь значение для меня. И если ты думаешь, что всем плевать, то ты ошибаешься. Мне не плевать. Перестань бояться неудач, вытри слезы, ладно? Я тут ради тебя и ты причина, по которой я не сдамся. Ты пройдешь через это. Мы пройдем вместе. Сложно поверить, но эти времена закончатся, все станет лучше, я точно знаю. Это нормально. Нормально, быть грустной, потому что даже небо кричит иногда. Просто иди вперед. Договорились? Обещай идти дальше. Ты сильная, ты сможешь. Пожалуйста, запомни: ты не одинока. В любой день недели, в любую секунду, ты не одинока. Я всегда буду с тобой, если тебе это нужно. И я люблю тебя ". Все письмо было написано детским почерком, и почти каждое предложение разительно отличалось от предыдущего по написанию: шрифт, наклон... Создавалось впечатление, что письмо писали двадцать два ребенка. По периметру письма были нарисованы облака и птицы, да и между строк их можно было заметить. Но пробежав взглядом по аллее, я не нашла никого, кто мог бы оставить здесь письмо, поэтому спрятав его в сумку, я все же направилась домой, попутно обдумывая, кто же это мог быть. Отец, уставший от моего непослушания и плохих оценок, как и предполагалось, посадил меня под домашний арест, чему я порадовалась, ведь мне дана целая неделя на то, чтобы разобраться в себе и в людях, окружающих меня. Пролежав целый день на кровати, я поняла, что мне надо подтянуться в учебе и найти ту девчонку. И пока я под арестом, можно попытаться справиться с первым пунктом этого списка. Ведь, как говорил мне отец, Колумбийский университет - это не шутка, и, прочитав пару рецензий, я поняла, что это так. Cпустя неделю я стою у той же скамейки в парке. В моем внутреннем кармане ветровки, лежит порядком потертое письмо, только это почему-то не помогает. Люди все так же проходят мимо, не обращая на меня внимания. Сажусь на лавку. «А как собственно я думала найти тебя? Никак. Мне казалось, ты будешь тут, будешь ждать меня». Прошла неделя, потом еще одна, но тебя я так и не нашла, даже маленькой зацепки нет. Может, тебя и нет вовсе, но тогда письмо… Вот оно, я его чувствую, значит, и владелец есть. Как же это сложно, даже невозможно. Искать невидимку. Прикрываю глаза, подставляя их теплому, греющему тело солнцу. Начинают мелькать картинки, а вот и еще одно воспоминание... *** Мне четырнадцать лет. И сегодня второе января. Именно в этот день я с подружками из класса должна пойти в школу «Путь света». Эта школа для детей аутистов. Здесь мы будем показывать небольшое представление. - Тут так тихо, - сказала Лиз притихшим голосом. - Да, очень. Нас запустили в комнату наподобие гримерки, где мы могли переодеться и наложить макияж. Через полчаса начнут запускать детей. «И какой черт решил, что я должна идти волонтером? Тут так странно и неуютно», - думала я, надевая костюм птицы, в который входит пиджак, где на место рукавов приклеены крылья, и маска то ли орла, то ли ястреба… Мы сидели и ждали, когда нам подадут знак, как вдруг школа наполнилась жуткими криками: «Не трогайте меня! Не трогайте!», но вскоре все стихло, отчего все тело стало липким от ужаса, и побежали мурашки… Я выступала предпоследней со своей маленькой историей, которую мне все время рассказывал папа, поэтому пока что могла разглядеть детей сидящих в зале. Они сидели, как обычные дети: кто-то слушал, кто-то нет, отличия были в том, что некоторые плавно раскачивались на стульях или потряхивали головой. Пару детей просто смотрели в одну точку. Я не сразу заметила, что на предпоследнем ряду сидит еще один ребенок. Он смотрел на нас, но при этом как бы сквозь нас, куда-то, что было за нами. Он не раскачивался, он просто смотрел на нас, точнее она. Кто-то задел штору и ненадолго свет упал на нее. Бледная, фарфоровая кожа делала глаза огромными, даже для ее возраста. Но самое интересное и одновременно пугающее было то, что ребенок смотрел на всех глазами… зверя. Осторожного, готового напасть в любой момент. Легкий толчок в бок от Лиз, и я начинаю рассказывать свою историю: «В чистом небе парит птица. Сильная и большая. Ее видно с земли, если поднять голову вверх, хотя парит она высоко-высоко, так высоко, что никому не дотянутся. Она чиста и прекрасна. Она сильная. Она никого не боится, потому что птица может справиться со всем. У каждого из вас есть своя птица. И чем ближе она к вам, тем сильнее и вы. Сделайте же так, чтобы ваша птица всегда сидела у вас на плече». Во время рассказа, было видно, что та девочка теперь смотрит на меня и внимательно слушает. Ее внутренний зверь тоже, это было видно по зеленым глазам.… После небольшого выступления ко мне подошла девочка из первого ряда. Она дотронулась до меня, не спеша, провела по руке до ладошки, а потом крепко обняла, улыбаясь и хихикая чему-то своему. И тогда я решила, что приду сюда снова... Это получилось сделать у меня через неделю. Часа два я провела с детьми в комнате отдыха. Эта комната была большая, больше чем наша гостиная, а она, поверьте, большая. Тут были полки с книгами, конструкторами, столики для рисования, несколько диванчиков. Я познакомилась с той девчонкой, которая обняла меня: она живет здесь уже давно, и даже родители не забирают ее. Также тут был один мальчик, он брал книгу и начинал быстро и ритмично перелистывать страницы, так было с каждой книжкой и каждый день. Но это не продолжалось долго, так как часто он просто впадал в прострацию и замирал с перевернутой страницей… Вот только девочки-зверя в комнате не было. Но уже перед самым уходом меня привели к ней, точнее к ее комнате. - Это ее личная палата, у нее есть даже ключ и еще у доктора Армстронга. Он доверяет ей, хотя мы, по правде говоря, сторонимся ее, - сказала нянечка Реджина. - А почему она не выходит играть ко всем? - я смотрела в небольшое окошко в двери, наблюдая, как она спит. - Она ненавидит прикосновения, подпускает только доктора и все, даже на родителей бросается. - Эта она тогда кричала «не трогайте меня»? - Да… Она считает эту комнату своей территорией, где ей никто не сможет причинить вред. Нам даже запрещено находиться в ней, пока в ней Эмили. - Ее зовут Эмили? - грудь девочки быстро вздымалась и опускалась, что-то плохое снилось ей. - Да, Эмили Роуз. Ей тринадцать. - А выглядит на лет десять… Эмили резко подскочила на кровати и уставилась на меня через это же окошко. Зверь внутри ее как будто рычал в предупреждении… *** Чувствую рядом с собой чье-то дыхание, тихое и спокойное. Открываю глаза и вижу… Ее. Эмили. Она сидит со мной на одной скамейке и смотрит на меня или сквозь меня… Я запуталась. - Откуда ты здесь? Ты та девочка из школы, да? ... Но почему ты тут? Ты сбежала? - вопросы начинают сыпаться из меня, как песок из мешка, но девочка не реагирует на них, продолжая смотреть в одну точку. - Ты чего? - дотрагиваюсь до нее, чтобы привлечь свой внимание, и только потом понимаю свою ошибку. Резкое движение - и девочка находится в пяти метрах от скамейки, нервно дышит и произносит, как мантру: «Не трогай меня, не трогай». Ее трясет, а глаза смотрят на меня с такой угрозой, что мое тело сковывает один только взгляд, и я понимаю, что не смею пошевелиться. - Не трогай меня, не надо, - Эми отходит все дальше, а потом и вовсе убегает вглубь парка… Вот и встретились с девочкой-невидимкой. Теперь я точно знаю, что это она написала письмо… И эти нарисованные птицы…