The Wolf and Little Red: A Hogwarts Love Story

      Следующая неделя прошла довольно спокойно, и когда Гермиона собиралась войти в Большой зал на завтрак, она почти вздохнула с облегчением, что ей удалось избежать серьезных эмоциональных потрясений, с которыми ей пришлось бы бороться.       Она почти вздохнула с облегчением.       — Гермиона! — позвал ее голос, и девушка слегка напряглась. Сириус был крайне хорош в установлении профессиональной дистанции, и у нее действительно не было никаких оснований полагать, что сейчас что-то резко изменится. Но Грейнджер знала, что он пытался поймать ее, чтобы установить время для их уроков защиты, и она бежала от этого, как от чумы.       — Доброе утро, профессор Блэк, — вежливо сказала она, повернувшись к нему лицом, когда он приблизился к ней.       Он вздохнул.       — Я полагаю, что последние пятьсот семьдесят три раза, когда я просил тебя называть меня Сириусом, прошли даром, и я так полагаю, что все так и будет продолжаться, не так ли?       Гермиона слегка улыбнулась.       — Мне просто нравится поддерживать некоторое эмоциональное пространство между нами, вот и все.       Блэк провел рукой по волосам, в его глазах читалась неприкрытая грусть.       — Ради Христа, Гермиона, ты правда думаешь, что мне не хватит самоконтроля? — прошипел он. — Я знаю, что ты с ним. Это было болезненно очевидно последние нескольких месяцев. Я пытаюсь смириться с этим, поэтому перестань относиться ко мне как к гребаному развратнику, который не может держать при себе руки, потому что, если я правильно помню, ты соблазнила меня той ночью!       Его глаза сердито вспыхнули на мгновение, прежде чем он осознал, где они находятся. Гермиона ничего не ответила, тогда Блэк глубоко вздохнул, понизив голос и сделав несколько шагов назад от нее.       — Извини, это было неуместно. Но понимаешь ли ты, как это расстраивает меня? Ты моя ученица, и да, между нами было многое, но я снова хочу быть твоим другом. Ведь ты сама хотела, чтобы мы забыли обо всем, но твое поведение не дает мне такой возможности.       Гермиона увидела тихое отчаяние на его лице, и ей пришлось напомнить себе, что он был сама тактичность по отношению к ней со времен их возвращения в Хогвартс. Хотя у нее и были сомнения, она знала, что делает только хуже, притворяясь, что он пустое место для нее.       — Хорошо, — сказала она. — Извини меня. Что случилось?       — Я не смог найти время для твоих уроков Защиты, потому что ты всегда выбегала из класса, прежде чем у меня была возможность спросить, — сказал он с горечью. — Так что единственное свободное окно, которое осталось сейчас, это вечер пятницы. Это время подходит для тебя?       — По правде говоря, нет. У меня уже стоит урок с другими профессорами… с одним из профессоров по пятницам.       Сириус закатил глаза.       — Честно говоря, Гермиона, если мы собираемся ходить по кругу вокруг этого вопроса…       — Нет, на самом деле, — серьезно сказала она, подарив ему маленькую улыбку искренности. — У меня правда стоит занятие. Дополнительный курс с репетитором. С другим профессором, — Блэк недоверчиво посмотрел на нее, поэтому она добавила. — Для ТРИТОНОВ.       — О, — сказал он, казалось, приняв эту отговорку без аргументов. — Ну, и кто профессор? Я поговорю с ним, и, возможно, мы сможем их перенести. Очень трудно попытаться понять, как уместить девять уроков защиты в семь дней, поэтому я уверен, что он поймет.       Гермиона колебалась. Хотя она знала, что Сириус будет поддерживать ее работу над зельем Волчьего аконита, она также знала, какую враждебность он испытывал к профессору Снейпу. Они почти не смотрели друг на друга во время еды, несмотря на то, что Дамблдор — довольно смело, думала Гермиона — заставил их сидеть рядом друг с другом. Ей не нужно было знать причину, по которой Сириус бросал ехидные замечания о Снейпе каждый раз, когда она была рядом, и ей не нужно, чтобы Снейп оказался в плохом настроении, потому что Сириус бы насмехался над ним, чтобы изменить время их уроков.       — Я… Я не могу перенести, — сказала она. — Наши графики не совпадают ни в какое другое время. Вы уверены, что нет другого времени, когда мы могли бы встречаться?       Сириус поглядел на нее с сомнением.       — Ну… может быть, ты могла бы поменяться с одним из других студентов…       — Отлично! Я сделаю это, — быстро сказала Гермиона, повернулась на каблуках и вошла в Большой зал, прежде чем Сириус смог бы задать больше вопросов.       Гермиона заметила Луну, сидящую в одиночестве в конце стола Когтеврана, и направилась к ней.       — Луна, — обратилась она, скользнув взглядом по своей подруге и наблюдая, как выпуклые голубые глаза Луны задумчиво повернулись к ней.       — Доброе утро, — мечтательно протянула Луна.       — О. Точно, Утро, — пренебрежительно сказала Гермиона. — Слушай, ты не могла бы сделать мне одолжение?       Луна посмотрела на нее на мгновение.       — Я могу попробовать, — сказала она. — Хотя легче сказать «да», когда я знаю, о чем именно ты говоришь.       Гермиона боролась с желанием закатить глаза.       — Мне нужно поменяться с кем-то временем урока Защиты. Когда твой?       — Вечер понедельника.       — Отлично. Ты поменяешь свой вечер понедельника на мой вечер пятницы?       Луна выглядела задумчивой.       — Мне нравится держать свои пятничные вечера свободными, так как это самое идеальное время, чтобы поймать лилий-мух в совятне…       Не имея ни времени, ни сил, чтобы послушать, как Луна объясняет, кто такие мухи-лилии, Гермиона вместо этого умоляюще посмотрела в безмятежное лицо своей подруги.       — Ты бы очень помогла мне, Луна, — еще раз попросила она.       Светловолосая ведьма вздохнула.       — Ну, я полагаю, что папе придется найти кого-то еще, чтобы исследовать лилий-мух. Хорошо, Гермиона, я поменяюсь с тобой.       — Большое спасибо.       Обняв свою подругу, Гермиона встала и подошла к столу Гриффиндора, присев рядом с Гарри. Он взглянул на Луну, прежде чем оглянуться на Гермиону.       — Что это было? — мягко спросил он.       — Что? Ох. Она поменяла время своего урока защиты на мой, потому что единственное время, когда Сириус был свободен, был вечер пятницы.       Рон приподнял брови.       — Что ты делаешь в пятницу вечером, что ты не можешь заниматься с Сириусом? — спросил он, прежде чем засунуть вилку в рот.       Гермиона посмотрела на него, с чуть скрываемым отвращением. Она никогда бы не привыкла к его варварским привычкам в еде.       — У меня уже стоит урок с профессором Снейпом по пятницам, — объяснила она. Рон пренебрежительно отмахнулся от этого факта, проглотив очередную порцию.       — Я уверен, что Дамблдора не затруднит попросить Снейпа перенести его урок на другой день. Он знает, насколько важны наши уроки обороны. Не нужно причинять неудобств Луне.       — Я не причиняю неудобств Луне, — горячо сказала Гермиона. — И, кроме того, я бы предпочла доставить неудобства Луне, чем профессору Снейпу.       Гарри выгнул бровь.       — С каких это пор? — спросил он.       — Поскольку… ну, я бы не хотела, чтобы он считал меня неблагодарной.       Рон чуть не подавился апельсиновым соком.       — С каких пор тебя волнует, что думает Снейп?       Гермиона слегка прикусила губу. Со времени их странного разговора в прошлую пятницу профессор Снейп не был с ней так уж язвителен и почти улыбался, пока проверял ее задания по зельям, а ее зелья были отлично сварены. Гарри и Рон, конечно, не заметили никаких изменений, так как Снейп все еще оставался непоколебимо грубым с ними, как и всегда, и, казалось, подтвердил мнение Гарри, что вежливость Снейпа по отношению к Гермионе была случайностью.       Хотя она находила поведение Снейпа по отношению к ней немного странным, Гермиона не могла не чувствовать благодарности к мужчине, несмотря на то, что провела большую часть своих семи лет в Хогвартсе, ненавидя его.       — Профессору Снейпу нужно учить меня, как варить зелье Волчьего аконита, — прошептала Гермиона, оглядываясь вокруг, чтобы их не подслушали. — Я хотела бы, чтобы он также проявлял свою хорошую сторону в отношениях со мной, спасибо.       Рон усмехнулся.       — У него нет хорошей стороны, Гермиона. Это Снейп.       — Пять баллов с Гриффиндора, мистер Уизли, за вашу наглость, — сказал сзади шелковистый голос, который мог принадлежать только Снейпу, и уши Рона покраснели под насмешливым взглядом Северуса.       — Доброе утро, профессор, — робко сказала Гермиона, на мгновение задержав на нем взгляд.       — Все готово к этому вечеру, мисс Грейнджер? — спросил он. — Я слышал, что вы, возможно, будете работать с профессором Блэком в пятницу вечером.       Она слышала по его тону, что он скорее начнет грызть ногти, чем называть Сириуса профессором, но Снейп знал, что правила профессиональной этики требуют от него хотя бы слабой попытки быть вежливым со своими коллегами. Или, по крайней мере, демонстрации притворного уважения к ним перед студентами.       — Нет, я не встречаюсь с профессором Блэком, — сказала Гермиона. — Я сообщила ему, что я уже занята в пятницу вечером.       В очередной раз она увидела проблеск гордости в его глазах, когда на его губах появилась легкая ухмылка.       — Очень хорошо, мисс Грейнджер. Буду ждать вас в восемь часов.       И он повернулся и проскользнул к учительскому столу.       — Черт возьми, — сердито сказал Рон. — Ты, должно быть, сошла с ума, чтобы предпочесть проводить свои пятничные вечера с этой жирной старой летучей мышью, а не с Сириусом.       Гермиона ничего не сказала, возвращаясь к своему тосту и яйцам. Через несколько минут прилетели совы. Гермиона даже не удосужилась посмотреть вверх, так как ничего не ожидала в то утро, но вскоре к ней прилетела красивая серая сова с прикрепленным к ее ноге свитком.       — От кого это? — спросил Гарри, подкармливая чью-то сову кусочком бекона, пока Гермиона отрезала свиток своей палочкой.       — Не знаю. Я не ждала… — она резко отпрянула, и ее сердце пропустило несколько ударов, когда она узнала аккуратный, размашистый почерк.       «Любовь моя, — начиналось письмо.       Прошли недели с тех пор, как мы расстались, и каждый час мои мысли возвращаются к тебе, непрошено, но так необходимо. Твой образ помогает мне пережить эти трудные дни, так как я постоянно поглощен огнем недовольства и гнева этих великих врагов. Однако я не пострадал от их гнева, а мысли о тебе движут мной в бою.       Король и его рыжие подданные пребывают в таком же неунывающем духе, так как мы все мечтаем о наших принцессах. Надеюсь, ты не беспокоишься за меня, моя любовь. Те, кто хочет моей крови, не попадаются мне под руку, опасаясь моих диких лунных прогулок.       Знай, что я люблю тебя всей душой и молюсь о том дне, когда я снова увижусь с тобой. Передай мой привет Бродяге, твоим верным оруженосцам и всевидящему оку.

      Вечно Твой,       Принц Луны».

      Гермиона захихикала, смеясь от романтики и лирики, несмотря на шифры, которые только она и ее друзья могли полностью понять. Мародером он был в равной степени как и романтиком.       — Немного сопливо, неправда ли? — спросил Гарри с усмешкой, читая письмо через плечо Гермионы. — Тем не менее, рад знать, что все хорошо.       Рон схватил письмо и прочитал его. Он выгнул бровь и расплылся в улыбке.       — Он никогда не казался мне романтиком. Многословным тоже. Почему он не может просто сказать «Я люблю тебя» и остановиться на этом?       Гермиона закатила глаза.       — Это код, Рональд, — тихо сказала она. — «… пожары недовольства и гнева тех великих врагов» — это драконы. «Король и его рыжие подданные» очевидно, это Кингсли и твои братья. «Те, кто хочет моей крови» — опять же, очевидно, вампиры — а «дикие лунные прогулки» — это его трансформации.       — О, — сказал Рон с застенчивым смехом. — Я думал, что все это просто какая-то романтическая чепуха, на самом деле.       — Я думаю, что то, как он описывает Сириуса, нас и Дамблдора, звучит довольно умно, — сказал Гарри. — «Передай мой привет Бродяге, твоим верным оруженосцам и всевидящему оку» — это неплохо, на самом деле. У него есть особый стиль.       Гермиона улыбнулась про себя, и чувство покоя разлилось в ее душе, пока она перечитывала письмо, рассеянно играя цепочкой с кольцом на шее. Она волновалась за Ремуса, а молчание Дамблдора по этому вопросу только усугубляло ситуацию. Она была благодарна Люпину за то, что он написал ей, чтобы успокоить ее, но какой потенциальной опасности они могли бы подвергнуться, если бы письмо было перехвачено.       — Гермиона, это правда? — завизжал высокий голос, и Гермиона быстро засунула письмо в сумку, когда Парвати и Лаванда бросились к ней.       — Что правда? — спросила она.       — Профессор Блэк назначил ваши уроки защиты на пятничные вечера! — воскликнула Парвати в пронзительном возбуждении.       Гермиона вздернула бровь.       — Хм… изначально, да. Но я поменялась с Луной.       — Что?! — вскрикнули обе девушки, и Гермиона поняла, что ее ждет одна из тех сцен выяснения отношений, которые они с Джинни так ненавидели.       — Знаешь ли ты, насколько священен урок накануне выходного дня? — спросила Лаванда. — Только ты, Гарри и Рон, не претендовали на них!       — Я не понимаю… почему они такие священные?       — Никакого комендантского часа, — сказала Парвати с озорным блеском в карих глазах. — Уроки могут длиться всю ночь напролет, и никто ничего не заподозрит.       Гермиона вздохнула. Конечно. Это было больше связано с глупым увлечением двух девочек Сириусом и меньше с самими уроками. Она коротко поинтересовалась, удалось ли им подняться выше оценки «удовлетворительно» по Защите от темных искусств.       — Ну, если вы хотите это время, я знаю, что Луна была бы рада освободить вечер пятницы, — сказала она. Две девушки посмотрели друг на друга, прежде чем броситься к столу Когтеврана. Закатив глаза, Гермиона вернулась к своему завтраку.       — Я хотел бы вызывать такую реакцию, — сказал Рон, взглянув на учительский стол, чтобы посмотреть, как Сириус извиняется и выходит из зала. — Этот человек — мой герой.       — Они могут иметь его, — пробормотала Гермиона. — Больше хлопот, чем стоило.       Гарри усмехнулся.       — Все служит определенной цели, Гермиона. Если бы жизнь не сложилась так, как сложилась, ты правда думаешь, что твоего парня что-то бы подтолкнуло к действию?       Она вздохнула.       — Я полагаю, что нет, — сказала она. — По-прежнему…       — Осторожно, — предупредил Рон, когда Лаванда и Парвати вернулись. Парвати выглядела довольно самодовольной, в то время как Лаванда сердито дулась.       — Я не могу поверить, что ты это сделала, — кипела она.       — Что? Ей было чем заняться во вторник вечером. Не расстраивайся, — ответила Парвати, хотя на лице у нее была триумфальная улыбка.       — Но ты же знаешь, как сильно я его люблю. И я могла бы что-нибудь придумать с Луной!       — О, успокойся. У тебя еще будет профессор Люпин, когда он вернется. Я думаю, что ты добилась некоторого прогресса с ним в прошлом семестре. Он казался довольно увлеченным тобой прямо перед праздниками. Я уверена, что как только он вернется, он увидит тебя и поймет, что это и есть настоящее притяжение, — Парвати притворно виновато отвела взгляд. — Я дам вам знать, как я прогрессирую с профессором Блэком.       Гермиона чуть не поперхнулась тыквенным соком, когда услышала, как две девушки говорят о ее парне. Она уже была готова что-то сказать на эту тему, когда поняла, что тот факт, что Ремус был ее парнем, не был общеизвестным, и для того, чтобы сохранить его в тайне, она, конечно, не могла раскрыть эту информацию двум девушкам, сидящим перед ней.       Рон от души усмехнулся, когда Гарри услужливо похлопал Гермиону по спине.       — Девочки, я думаю, что пришло время вам узнать об этом, — сказал Рон. — Люпин в настоящее время находится в очень серьезных отношениях с довольно замечательной и могущественной ведьмой, которая с удовольствием продемонстрировала бы вам свои способности, если бы услышала, как вы говорите о ее парне.       Лаванда нахмурилась и посмотрела на Гермиону.       — Я помню, ты же сказала, что он одинок? — спросила она обвиняюще.       — Он был. Еще в начале ноября. Но больше нет, — высокомерно ответила Гермиона.       Парвати вздохнула.       — Жаль. Ну… а является ли она членом Ордена? Встретимся ли мы с ней во время посвящения?       Гарри рассмеялся.       — Осмелюсь сказать, что вероятность весьма велика.       Гермиона посмотрела на своего лучшего друга, но он просто улыбнулся, подмигнув ей, прежде чем похлопать ее по плечу и вернуться к своему завтраку.       — Гермиона, — вдруг сказала Лаванда. — Что это?       Гермиона посмотрела на то, куда указывает Лаванда, и увидела, что цепочка с кольцом все еще висит у нее на груди у всех на виду. Она попыталась быстро спрятать его под одежду, но Лаванда оказалась быстрее. Она схватила цепочку, и Гермиона почувствовала, как ее голова дернулась вперед, пока Лаванда и Парвати рассматривали кольцо.       — «Вечно Твой»? Кто навечно твой, Гермиона? — поддразнила ее Парвати.       — Эмм… это семейная реликвия. Со стороны матери, — ответила Гермиона, надеясь, что боги любви не покарают ее за эту ложь.       — Ерунда. Ты покраснела, — сказала Лаванда, и Гермиона увидела, как ее глаза загораются, когда она вспоминает ночные исчезновения Гермионы в прошлом семестре. — Это от твоего таинственного парня в прошлом семестре, не так ли?       — Я не… это… нет! — начала заикаться Гермиона, понимая, что ее поймали.       — Это прекрасное кольцо. Должно быть, у него все хорошо. В плане финансов. Держу пари, что он со Слизерина. Это Драко? — спросила Парвати.       — Совершенно точно нет! — взревел Рон, казалось бы, глубоко оскорбленный тем, что кто-то может даже подумать, что девушка из Золотого Трио будет встречаться с таким, как Драко Малфой.       — Ты знаешь, кто это? — взволнованно спросила Лаванда.       — Конечно, я знаю, — хихикнул Рон. — Но я не скажу вам.       Гермиона почувствовала прилив признательности к непоколебимой решимости ее друга.       — Давай, Гермиона, это не может быть так уж плохо. Вы же не скрываете, что гриффиндорская всезнайка встречается с профессором или что-то в этом роде, верно? — сказала Парвати, смеясь над собственной шуткой.       Гермиона нервно рассмеялась, бросив панический взгляд в сторону Гарри. Он, казалось, так же, как и она, не представлял, как действовать дальше, но, к счастью, спасение пришло в виде всегда жизнерадостной Джинни.       — Доброе утро, — приветливо сказала она, по-видимому, почувствовав, что что-то не так с ее подругой, и плюхнулась между Гермионой и Лавандой вместо того, чтобы сесть рядом с Гарри. — И о чем мы тут болтаем, дамы?       — Мы пытаемся выяснить, кто этот таинственный поклонник Гермионы. Мы только что увидели ее цепочку, — объяснил Лаванда.       — О, да, она прекрасна, не так ли? Но показала ли я тебе, что Гарри подарил мне на Рождество?       Она протянула руку, чтобы показать им кольцо, и две девушки разразились пронзительными криками восторга, а Гермиона услышала, как Гарри тихо стонет. Послав Джинни благодарную улыбку, Гермиона быстро вышла из-за стола и бросилась вниз по коридору на первый урок.       Она на мгновение забыла, что вот уже неделю избегала учителя этого класса.       — Ничего себе. Два раза за одно утро ты в одиночестве в моем присутствии, Гермиона. Будь осторожна. Ты же не хотела бы, чтобы люди составили об этом неправильное представление, — сказала Сириус, когда она вошла в класс и нервно подпрыгнула. Взглянув на часы на стене, она поняла, что еще рано, но не настолько рано, чтобы его не было в классе. Она была занята, чтобы видеть, что Блэк заранее покинул учительский стол.       — Я… эмм… — поняв, что от этого никуда не деться, Гермиона решила остановилась на правде. — Лаванда и Парвати увидели кольцо, которое Ремус подарил мне на Рождество.       — Хм, — сказал он сознательно. — Я полагаю, они устроили настоящую испанскую инквизицию.       — Мягко говоря, — ответила она, усмехнувшись. Затем она вздохнула. — Я получила письмо от него, ну ты знаешь.       Он слегка улыбнулся.       — Я подумал об этом. Вы выглядели довольно глупо в течение нескольких минут после того, как прибыла почта, — Сириус обошел свой стол, прислонившись к нему и взглянул нее. — И как наш любимый оборотень?       — Хорошо. Он говорит, что он невредим и что вампиры пока избегают его. Он передает «привет» тебе, Гарри и Рону.       Сириус кивнул, задумчиво глядя в окно, прежде чем улыбнуться ей.       — Итак… Удалось ли тебе найти время, которое подходит для тебя? — нахмурившись от быстрой смены темы, Гермиона, должно быть, выглядела растерянной, потому что Блэк быстро добавил: — Я о наших уроках защиты.       — О, да. Я поменялась с Луной, — Гермиона нахмурилась. — Но потом Луна поменялась с Парвати, так что я не думаю, что на сто процентов погружена в детали. Все, что я знаю, так это то, что Парвати очень хочет, чтобы ваше занятие было в пятницу вечером.       Сириус резко выдохнул.       — Эти школьницы меня убивают. Знаешь ли ты, что я получил по крайней мере дюжину замаскированных любовных зелий с тех пор, как я здесь? Я чуть не съел шоколадную лягушку, сдобренную порошком Венеры, которую мне передали второкурсники, — он вздрогнул. — Это было бы неприятно.       Гермиона засмеялась, покачивая головой, и села за первую парту. Она почти забыла, как легко было разговаривать с Сириусом. Она не могла поверить, что прошло почти три месяца с момента их совместной ночи. Почему-то эта ночь казалась гораздо ближе.       — Я не знаю, что произойдет, если Лаванда и Парвати будут продолжать говорить со мной о моем таинственном парне, — сказала она, сменив тему обратно на Ремуса. — Ты мог бы их отвлечь, не так ли? Случайный флирт, например, чтобы заставить их гадать, кого из них ты в конечном итоге будешь прижимать к своему столу?       Сириус забавно выгнул бровь.       — Я даже не знаю, стоит ли мне волноваться, потому что сама староста поощряет мое неподобающее поведение со студентами, или же это просто яркая игра фантазии.       Гермиона чуть покраснела.       — Извини. Это просто… Прошел почти месяц с тех пор, как Ремус ушел, и с приближением Дня святого Валентина я чувствую себя немного одиноко.       — Ох, — это все, что Блэк сказал, и она знала, что он сдерживал себя, чтобы не напомнить, что произошло в последний раз, когда ей стало одиноко.       — Хорошо, — сказал он, решив продолжить более безопасную линию диалога. — По крайней мере, у вас будет визит в Хогсмид в выходные в День святого Валентина. Это должно облегчить ситуацию.       Гермиона пожала плечами.       — Я не совсем уверена, что пойду. Я имею в виду… Гарри и Джинни собираются вместе, и у Рона есть группка девушек, которые, кажется, следуют за ним повсюду… и я не думаю, что смогу справиться со всем этим милым дерьмом. Не в День святого Валентина, когда Ремус постоянно подвергает себя смертельной опасности.       — Я полагаю, что это вполне понятно, — согласился Сириус. Затем он слегка улыбнулся. — Ну, я еду в Хогсмид, чтобы патрулировать, пока студенты там. Почему бы тебе не пойти со мной? Четыре глаза лучше, чем два.       Она скептически улыбнулась.       — Я не думаю, что это такая хорошая идея.       Блэк тяжело вздохнул.       — Гермиона, тебе удалось оставаться в полном спокойствии в моем присутствии более пяти минут. Можем ли мы, пожалуйста, начать преодолевать это уже?       Девушка извиняюще улыбнулась. Она знала, что только усугубляет неловкую ситуацию, полностью избегая его. И Молли была права — Сириус был хорошим человеком, несмотря на его озорство. И он на самом деле ничего не сделал, чтобы заставить ее почувствовать, что он предаст дружбу Ремуса. Возможно, ей стоит начать ему больше доверять.       — Ты позволишь мне подумать об этом немного? Я о патрулировании, а не о преодолении… всей этой ситуации, — ответила Гермиона Сириусу, который продолжал смотреть на нее с ожиданием.       — Конечно, — тепло сказал он, улыбаясь. Затем он посмотрел на часы.       — Ну, если я собираюсь изящно соблазнить двух глупых молодых семикурсниц, чтобы заставить их отвлечься, я полагаю, что я должен выглядеть как настоящий плохой парень, — сказал он, прежде чем скромно добавить. — Я бы все отдал, чтобы избавиться от этой нелепой одежды учителя. Она абсолютно не подходит для моей фигуры.       Гермиона закатила глаза и с улыбкой наблюдала, как Сириус потихоньку привязывается к своему кабинету. Покачав головой, она почувствовала прилив облегчения. В конце концов, она не так уж сильно и изменила его.

***

      — Добрый вечер, мисс Грейнджер, — поприветствовал ее Снейп, когда Гермиона вошла в класс зелий позже тем же вечером, на пять минут раньше начала урока. Она пришла, думая, что классная комната останется пустой еще как минимум несколько минут. Она не ожидала, что Снейп будет проводить с ней больше времени, чем того требуют занятия, несмотря на то хрупкое перемирие, которое они, казалось, построили за неделю.       — Добрый вечер, профессор, — ответила Гермиона, автоматически потянувшись к своей сумке, чтобы достать домашнюю работу.       Он поднял руку, чтобы остановить ее.       — Я уже знаю, что ваше исследование, несомненно, безупречно, и уже оценил его соответствующим для этого образом, — на ее удивленный взгляд Снейп тепло усмехнулся, добавив. — Считайте это заслуженным поощрением.       — Что? — недоверчиво спросила Гермиона.       Он снова тепло усмехнулся, что еще больше заставило ее нервничать.       — Не распространяйтесь об этом вокруг, мисс Грейнджер, но у меня есть и «хорошая сторона», как выразился сегодня утром ваш несносный друг, и хотя я не буду проявлять к вашим друзьям такую же любезность, я вполне в курсе того факта, что вы очень умная молодая ведьма, несмотря на вашу детскую предрасположенность к всезнайству.       Предположив, что это был максимум, который она действительно могла ожидать от Снейпа с точки зрения похвалы, Гермиона попыталась тут же потушить маленький огонек гордости, который вспыхнул в ее душе при его лестном обвинении. Вместо этого она вытащила свой котел и почувствовала невероятное облегчение, поскольку Северус ничего не сказал, чтобы сдержать ее действия.       Они работали вместе более часа, и Снейп объяснял те вещи, которым можно было научиться только у исключительного мастера зелий. Гермиона в основном молчала, делая заметки, когда ей было нужно, и вслушиваясь в каждое его замечание. У нее никогда не было особых трудностей с зельями, но ей было бесконечно легче учиться чему-то, когда Снейп был приятным собеседником и прятал свое извечное ехидство.       Когда Гермиона собиралась, чтобы уйти, она снова почувствовала, что он смотрит на нее. Осмелившись проверить допустимые границы его вежливости, она посмотрела на него, демонстративно встречая взгляд его холодных черных глаз своими карими.       Северус почти улыбнулся.       — Я заметил, как вы получили письмо от своего ненаглядного сегодня утром, — сказал он вскользь, но в его тоне присутствовал легкий намек на сарказм.       — Да, это так, — ответила Гермиона.       Он чуть склонил голову.       — Я уверен, что мне не нужно говорить вам, насколько глупо было бы пытаться отправить ответ.       Она вздохнула.       — Да, я знаю.       Снейп снова кивнул, привычным движением соединив кончики пальцев и нерешительно разглядывая ее поверх них. Она стояла неподвижно, бесстрашно отвечая на его взгляд, как она никогда бы не осмелилась раньше, и пытаясь понять его неожиданную приветливость.       — Я хочу… извиниться… перед вами, мисс Грейнджер, — наконец сказал он, и Гермиона почувствовала, как невольно расширяются ее глаза, когда до нее дошел смысл только что сказанных слов. — Я хочу извиниться за мои не очень любезные слова, когда я впервые обратился к вам по поводу этих уроков. Я не должен был называть Люпина полукровкой, и с моей стороны было жестоко говорить, что он может не вернуться со своей миссии.       Она почувствовала странный прилив привязанности к мужчине, зная, как трудно ему, вероятно, было сказать ей эти слова.       Еще немного помолчав, Гермиона вздохнула.       — Я полагаю, что с моей стороны было немного идеалистично утверждать, что он это сделает, — тихо призналась она.       Снейп посмотрел на нее, и к ним неожиданно пришло понимание, что она может вполне свободно относиться к нему как к равному, когда они будут наедине друг с другом, и он в ответ будет с ней предельно вежлив.       Северус прочистил горло, когда она повернулась, чтобы уйти.       — Я не говорю, что одобряю ваши отношения с ним, — сказал он. — Но… Я полагаю, что это имеет определенный смысл.       Гермиона слегка улыбнулась.       — Не волнуйтесь, — сказала она с той теплотой, которую никогда раньше не позволяла себе в разговоре с ним. — Я не скажу ему, что вы так сказали.       Снейп слегка ухмыльнулся.       — Спокойной ночи… Гермиона.       — Спокойной ночи, профессор.