The Wolf and Little Red: A Hogwarts Love Story

      Дамблдор ошибся по поводу того, что девятерых учеников будет трудно уговорить уделить время в их напряженных графиках для подготовки к вступлению в Орден. За исключением, возможно, Гермионы, все гриффиндорцы и Луна очень хотели начать обучение. Ремус понимал ее колебания, но после того, как Дамблдор вызвал девушку к себе в кабинет, она стала более благосклонно относиться к этой идее.       Люпин не хотел думать о том, что же сказал ей директор.       Несмотря на то, что первый урок Защиты от Темных Искусств с Гермионой больше был похож на катастрофу (Люпин случайно поджег свою мантию во время дуэли, когда отвлекся на ее взгляд), Гермиона, Рон и Гарри наслаждались дополнительными уроками, не вспоминая о прошлом. То, что они проходили с Ремусом, было намного сложнее, чем все, что они делали в Хогвартсе на обычных занятиях. И поэтому каждый урок они заканчивали с чувством выполненного долга. Даже Гермионе пришлось признать, что ее уроки с Люпином были настолько сложными, что иногда они забывали об их взаимном притяжении и вели настоящие дуэли совершенно на равных.       Остальная часть школы, конечно же, узнала об этих занятиях, даже если они и не должны были знать об этом. Но все желали узнать о прогрессе, достигнутом их одноклассниками. Беспокойство дошло до такого уровня, что во время особо сложного урока Трансфигурации профессор МакГонагалл была вынуждена снять очки у двух учениц Пуффендуя, что произвело неожиданный эффект, так как пуффендуйцы редко попадали в беду.       Дамблдор, казалось, понимал по своим наблюдениям и по рассказам других профессоров, жалующихся на недостаток внимания на своих уроках, что нужно что-то сделать, чтобы успокоить волнующихся студентов. Поэтому за неделю до Хэллоуина Гарри, Рон и Гермиона вошли в общую гостиную Гриффиндора и увидели, как все столпились у доски объявлений. Бесцеремонно пробравшись к стенду, Рон прочитал недавно появившийся кусочек пергамента, а затем объяснил все Гарри и Гермионе.       — Я не знаю, о чем думает Дамблдор, но мне кажется, что он играет с нами, — тихо сказал он, проводя своих друзей к свободному столу. — Но, видимо, в Хогвартсе будет еще один бал.       — Еще что? — спросил Гарри, не веря. Он вспомнил Святочный бал, который был последним для него, и то, насколько болезненной оказалась для него та ночь. Конечно же, он был тогда на три года младше, влюблен в совершенно другую волшебницу и слишком молод, чтобы оценить тот факт, что он и Рон отправились на бал с двумя из самых красивых девушек своего курса.       — Будет еще один бал. Через две недели. О таком абсурдном празднике я даже никогда не слышал. День Ги Фоукса или что-то такое.       — День Гая Фокса, Рональд, — поправила его Гермиона. — Это праздник магглов, на самом деле немного странный, если учесть то, что его выбрал Дамблдор. День Гая Фокса — это день, когда человек по имени Гай Фокс пытался взорвать маггловский замок парламента в Лондоне. Думаю, Дамблдор хочет, чтобы мы приготовились к политическому перевороту.       — Это еще не все, — сказал Рон немного обеспокоенно. — Там будет демонстрация навыков Защиты от Темных Искусств перед началом бала. Четыре поэтапных поединка, как написано, с членами Ордена Феникса и новобранцами Хогвартса.       — Что?! — вскрикнула Гермиона, и несколько человек с любопытством оглянулись на нее. Она понизила голос: — Я думаю, Дамблдор сошел с ума. Никто не должен знать о…       — Гермиона, — раздраженно прервал ее Гарри. Он понимал, что все, что должно было оставаться тайной в стенах Хогвартса, никогда ей не было. — Дамблдор осознает, что ученикам интересно узнать, чем мы занимаемся на уроках с Люпином. Вероятно, он решил сделать это, чтобы они перестали срывать уроки другим профессорам. Но этот бал… — он вздрогнул. — Я очень рад, что сейчас у меня есть Джинни и мне не придется судорожно искать кого-нибудь, чтобы пригласить на бал.       — Да… есть так много вариантов…— рассеянно произнес Рон, оглядывая гостиную и не понимая Гарри.       Как только о ней вспомнили, Джинни подошла к компании и устроилась на коленях у Гарри. Рон состроил недовольную мину.       — Джинни, пожалуйста, вы не одни, — заметил он, выглядя немного сконфуженно.       Джинни высокомерно посмотрела на своего брата.       — Рональд, я же ничего не говорю, когда вижу тебя в разных углах замка с разными ведьмами, поэтому ты не можешь ничего сказать мне по поводу моих отношений с Гарри, — сказала она и запечатлела на губах своего парня нежный поцелуй, как бы закрывая тем самым тему для разговора.       — Значит, как я поняла, через две недели будет бал, — продолжила Джинни, меняя тему. — Кого из твоего гарема ты решил взять, Рон? — добавила она, когда Гарри ласково обнял ее за талию.       — Не знаю, — сказал он, все еще оглядываясь. — Гермиона, как думаешь, с кем мне пойти?       Гермиона подняла глаза и сразу увидела Дина, Симуса, Невилла и нескольких мальчиков шестого и пятого курсов, которые смотрели на нее. Немного покраснев, она отвела взгляд.       — Я не знаю. У меня еще не было возможности подумать.       — Подожди-ка, — прервал ее Рон, вспомнив что-то и начав судорожно искать нечто в карманах своих брюк. — Я почти забыл об этом.       Он вручил Гермионе письмо, углы которого были уже помяты, и было понятно, что письмо пролежало в кармане в течение нескольких дней.       — Фред и Джордж прислали это вместе с новым запасом своих товаров. Не знаю, почему они не отправили его тебе отдельно. Вероятно, слишком сложно было найти двух сов. В любом случае, это тебе.       — Рон, — устало сказала Джинни, — ты получил эту посылку неделю назад!       — Да, я забыл. С тобой такого никогда не случалось, а? — раздраженно спросил он, прежде чем взглянул на Парвати и Лаванду, которые спорили о чем-то в другом углу.       Рон встал.       — Хорошо, пожелайте мне удачи, — сказал он, подмигнув, и направился к двум девушкам.       — Давай, Гермиона, открой это, — сказала Джинни, когда Гермиона подозрительно посмотрела на письмо. — Поверь мне, если бы они прислали тебе какую-нибудь гадость, они знают, что им пришлось бы иметь дело с Гарри, поэтому я не думаю, что это что-то ужасное.       Открыв письмо, Гермиона развернула его и улыбнулась про себя. Написано было в рифму. Гермиона Грейнджер, милое созданье, Обаянье ваше заслужило СОВ. Так скорей примите скромное посланье, Мимо слуха громкий пропуская рёв. Знаем, что прекрасно проведёте время: В Хогвартсе в избытке магов — нет проблем; Несмотря на это, просим мы смиренно: Откажите мягко каждому и всем. Нам, что так честны, не нужно восхищенья, Мы горды, но ныне сдержанны в мольбе: Подтвердите тотчас наше приглашенье.

Близнецы Уизли, ваши Джордж и Фред.

      Гарри и Джинни весело усмехнулись.       — Ну, я полагаю, они узнали о бале некоторое время назад, поскольку Дамблдор планировал демонстрацию с участием членов Ордена, — сказала она взглянув на Гарри. — Имей в виду, раньше я никогда не видела их за сочинением стихотворений.       — Я думаю, мы с уверенность можем сказать, что поэты из них никудышные, — сказал Гарри, посмеиваясь.       Гермиона, перевернувшая письмо, выглядела задумчивой.       — Они оба хотят пойти со мной? — наконец спросила она.       — Думаю, да.       — Но… я имею в виду… разве ты не думаешь, что это было бы неразумно с их стороны… о, я не знаю… это будет ужасно странно, если я буду идти с ними обоими.       — Но что ты хочешь, чтобы они делали? Бросали монетку? — спросил Гарри. — Ты же знаешь, что нравишься им обоим.       — Да, но я никогда не думала… Я имею в виду… не по-настоящему…       — Ну, я знаю, они думают, что ты привлекательна… Я слышала, как они говорили об этом, — рассуждала Джинни. — И возможно, у вас не получится настоящей любви, но они точно не против случайного секса.       Гарри кашлянул.       — Извини, — спросил он, — как ты узнала о…       Джинни закатила глаза.       — О, Гарри, — вздохнула она, но не продолжила.       ХЛОП!       Все трое развернулись и увидели, как Рон держится за правую сторону лица и Лаванду, ненавистно смотрящую на него.       ХЛОП!       Парвати присоединилась к подруге, дав Рону вторую пощечину. Отверженный Уизли безнадежно наблюдал, как две девушки взлетели вверх по лестнице и скрылись в спальнях девочек. Дотрагиваясь до покрасневшего от ударов лица, он хмуро взглянул на друзей.       — Что ж, похоже я снова остался ни с чем, — сказал Рон со вздохом, когда сел на свое место.       — Что это было? — спросила Гермиона.       — Ну… — он слегка покраснел. — Кажется, я забыл, что подарил девочкам по одинаковому ожерелью. Глупо, правда? Оказалось, каждая подумала, что это что-то значило.       Гарри вздохнул, слегка покачав головой, думая, что его лучший друг часто странно ведет себя с девушками.       — Ну так что, я пропустил что-нибудь интересное? — добавил он.       — Фред и Джордж пригласили Гермиону на бал, — сказала Джинни.       — Что? Как они узнали?       — Они — члены Ордена, не так ли? Дамблдор, вероятно, рассказал им об этом раньше, — ответил Гарри.       — Ну, ты же не пойдешь с ними, Гермиона? — спросил Рон.       Гермиона нахмурилась.       — Почему нет?       — Ну… — Рон понизил голос, — а как насчет Люпина?       — Что насчет него?       — Разве ты не думаешь, что он будет… э… немного сбит с толку?       — Сбит с толку чем?       Рон закатил глаза.       — Твоим поведение, ты, глупая корова.       Гермиона обиженно скрестила руки на груди.       — Если ты предполагаешь, что я буду ждать, пока он соизволит пригласить меня на бал, я боюсь, что ждать мне придется очень долго, — решительно сказала она.       — Ну конечно же, он не может спросить тебя прямо, — сказал Рон. — Но… я подумал… так как ты остаешься с ним один на один на своих уроках и никаких происшествий нет…       — За исключением того неудачного вечера с участием его одежды, плавящейся под огнем, ты это имеешь в виду? — спросила Гермиона.       — Я думаю, Рон пытается сказать, — начала Джинни, — что, если ты придешь на бал с Фредом и Джорджем, Люпин может подумать, что он тебя больше не интересует. Разумеется, это лишь один вариант событий, — продолжала она, бросая уничижительный взгляд на своего старшего брата.       — Ведь Люпин достаточно умен, чтобы не начать думать, как одиннадцатилетний мальчишка.       — Честно говоря, мне кажется, это вполне неплохая идея, — сказал Гарри, беря письмо Гермионы и снова разворачивая его, пытаясь заново сдержать смех.— В конце концов, если Люпин не собирается делать первый шаг, он, конечно же, не ожидает того, что ты придешь в компании других мужчин.       — И это может стать для него хорошим мотивом, чтобы понять, что ты совершенно необходимая ему молодая женщина, — добавила Джинни, тепло улыбаясь своей подруге.       Гермиона разрывалась между добрым желанием своих друзей помочь ей и разочарованием в их вечной привычке во все вмешиваться.       — Джинни, одолжи мне перо, пожалуйста, — попросила она, вытаскивая кусок пергамента из-под локтя Рона.       — Пожалуйста, только не говори мне, что ты напишешь ответ в стихах, — сказал Гарри.       Гермиона засмеялась.       — Нет. Я буду в своем стиле. Если они хоть чуть-чуть знают меня, они будут ожидать именно этого.       Она ответила. Дорогие Фред и Джордж, Звучит заманчиво. Я согласна. Мы поговорим о деталях позже.

Гермиона.

      — Ужасно равнодушно, тебе не кажется? — спросил Рон, читая то, что писала Гермиона, через ее плечо.       — Что ты сказал?       — Я думаю, он хотел сказать, что ты могла бы быть более вежливой, — прервала его Джинни, и Рон широко улыбнулся. — Гермиона, почему бы тебе не воспользоваться Буклей? Она доберется до места быстрее, чем школьные совы.       Гарри посмотрел на нее.       — С каких это пор ты так бесцеремонно распоряжаешься вещами, которые не принадлежат тебе? — спросил он с иронией, но выглядел более суровым, чем он хотел бы. — Сначала говоришь Гермионе, что Фреду и Джорджу придется иметь дело со мной, если они прислали ей что-то ужасное, а теперь предлагаешь мою сову… Мы поженились, а я все еще не знаю об этом?       Джинни рассердилась.       — Хорошо, если ты не хочешь, чтобы она использовала Буклю, и не нужно, — хладнокровно сказала она и скрылась в спальнях девочек.       — Гарри, — по-матерински неодобрительно заметила Гермиона, — вы вместе уже почти семь месяцев, а любите друг друга целую вечность. Разве ты не думаешь, что можешь позволить ей то немногое, что она просит? Она не ждет, что ты сделаешь ей завтра предложение, но она же твоя девушка.       — Я никогда и не говорил, что это не так, — сказал Гарри в свою защиту.       — Да, но в последнее время кажется, что единственное, что вы разделяете с ней на двоих — это секс и… ну… мои проблемы. Я имею в виду, что знаю о тебе намного больше личной информации, чем она. Не закрывайся от нее.       — И это говорит мне человек, который до сих пор не признался своему предполагаемому объекту одержимости, — сказал Гарри, чувствуя, что его гордость задета, но он знал, что слова Гермионы верны.       Гермиона вспыхнула.       — Люпин — не одержимость. И в отличие от вас с Джинни в нашей с ним ситуации существует достаточно препятствий.       Затем Гермиона схватила письмо, которое она написала Фреду и Джорджу.       — Я думаю, что я все же возьму Буклю. Она ничего не делает целыми неделями, и ей будет полезно размяться.       Она пошла через общую гостиную, портрет и скрылась из виду. Рон, который не сводил глаз с красивой блондинки с пятого курса, смеющейся со своими друзьями у камина, снова повернулся к Гарри.       — Девушки, — безнадежно сказал он своему другу. — Хорошо, пожелай мне удачи. Посмотрим, хочет ли Мэдлин Дэниелс покружиться по пресловутому танцполу.       И Рон подмигнул Гарри, прежде чем отправиться к девушкам. Гарри, не в силах выдержать еще один приступ женского смеха, поспешно пошел к спальням мальчиков. Ему нужно было придумать, как извиниться перед Джинни, прибегая к унижениям.