***
— Ты сейчас домой? — спросила рыжеволосая, идя рядом с Эммой, которая, в свою очередь, шла в обнимку с сумкой. — Может, сейчас поедем, посмотрим пару вариантов, я даже знаю магазинчик. — Нет, я не домой, хотела съездить к родителям, давненько не была уже у них, — пожав плечами, ответила та. — Может, поехать с тобой? — не унималась Зелена. — Нет, не надо, я хочу побыть одна, — снова отказалась Эмма. — Боже, прости. Прости, что так навязываюсь… — она не успела договорить, Свон перебила её: — Нет-нет, что ты, просто у меня нет настроения, вот я и хожу как мешком пришибленная. Это пройдёт, просто мне нужно побыть одной. — Ну, смотри, как скажешь, — Зелена тяжело вздохнула. — Ну, тогда до завтра? — До завтра, — кивнула Эмма. Подруга заключила её в объятия, после улыбнулась ей и пошла к выходу с территории университета. Эмма смотрела ей вслед вплоть до того, пока Зелена не скрылась за углом и не пропала из её поля зрения. Свон, тяжело вздохнув, села в душный салон своего автомобиля и тут же включила кондиционер, чтобы совсем не задохнуться. Конечно, тот начал охлаждать салон не сразу, но через пару минут стало уже намного легче. Собравшись со своими мыслями, Эмма медленно нажала на педаль газа и отъехала с парковки университета. Проезжая по улицам Бостона, она совершенно не замечала, что происходило вокруг, потому что давно ушла в свои мысли, в свои раздумья. Возможно, именно поэтому сегодня она была буквально полностью безэмоциональной. Просто ещё не до конца пришло осознание произошедшего, и голову занимали только мысли о будущем, о правильности решения. Эмма свернула с ровной дороги на каменистую, щебень которой хрустел под колёсами автомобиля. По бокам дороги чуть в глубине были заметны кресты и надгробия. Когда-то это пугало Эмму и приводило в ужас, но после смерти родителей всё стало иначе, как будто это место стало совершенно другим, хотя внешне оно не изменилось. Выйдя из машины, Свон подошла к одиноко стоящему киоску с цветами и купила несколько роз, повязанных траурной лентой, и, кивнув на слова продавщицы, которые не особо получилось разобрать, направилась к самому кладбищу. «Сколько могил, сколько людей, которых уже нет на этой земле», — подумала она, проходя мимо могил с портретами и надгробными надписями. Давящая тишина так или иначе нагнетала тревожное чувство, и Эмма с каждым шагом всё сильнее сжимала букетик цветов, внимательно осматривая надгробья. Четыре года назад был последний раз, когда ей удалось побывать на кладбище у своих родителей, она корила себя за это, хоть и знала, что родители бы даже не обозлились на неё. Но чувство вины всё же присутствовало. Она медленно шла по узенькой дорожке, восстанавливая дорогу по памяти, и наконец её взгляд упал на красивое невысокое надгробье с фотографиями мужчины и женщины, улыбки которых навсегда застыли на этих снимках. Эмма остановилась прямо напротив, смотря в глаза родителей. Непрошенные слёзы заполонили всё вокруг, и Свон моргнула, чувствуя, как на щеках остались две мокрые дорожки. Они присела на корточки, медленно кладя букет цветов на землю. — Привет, мам и пап, — едва слышно произнесла она, вытирая тыльной стороной ладони мокрые следы от скатившихся слёз. — Простите, что не приходила так долго… просто… просто много всего произошло за эти три года, я просто не успевала. Эмма стряхнула пыль и опавшие листья со скамейки, стоящей рядом, и присела, запахнувшись кофтой. — Понимаю, сидеть тут и разговаривать с вами — это бессмысленно, но по-другому я не могу, — она закрыла глаза, стараясь спрятать слёзы. — Я не могу больше молчать, пусть даже и так, но я должна поговорить с вами, потому что… я… я очень скучаю. Мне не хватает вас обоих. Твоих шуток, пап, подколов. Твоих заботливых советов, мам, твоих объятий, — она уже не могла сдерживать слёзы. Было слишком тяжело. Слишком больно. — И вот сейчас, когда я помолвлена с Киллианом и мне нужен совет, вас нет со мной рядом. Вас просто нет. Эмма опустила голову вниз, продолжая трепать край своей кофты. Говорить было просто невыносимо. Хотелось просто плакать. — Почему вы ушли от меня так рано? Почему? — едва слышно шептала она, смотря на улыбающиеся лица родителей. — Вы так нужны мне. Сейчас. Мне тяжело без вас. Очень. Но так авария забрала у меня вас. Я не знаю, как я буду говорить об этом своей дочке, Элизабет, ведь рано или поздно она всё равно спросит о вас. А я что? А я не смогу ей нормально ответить. Потому что каждый раз, когда речь заходит о вас, перед глазами встаёт тот самый вечер. Вечер, когда я потеряла вас, — Эмма зажмурила глаза, достав носовой платок из заднего кармана. Она до боли в горле помнила тот день, когда родители разбились. Это был поздний вечер, они возвращались от матери Дэвида и на полной скорости влетели в дерево. Шансов выжить не было, машину смяло, как консервную банку. Как только Эмме и Эшли сообщили о случившемся, они, не медля ни секунды, выехали на место происшествия. Эмма помнила всё: дымящаяся машина, яркие огни машин скорой помощи и пожарных. Их не пускали за линию из-за большого риска взрыва, но даже на расстоянии они видели окровавленные тела родителей. Эшли крепко прижимала к груди свою сестру, которая просто кричала и постепенно оседала на землю. Ей приходилось держаться и не поддаваться эмоциям, да, были слёзы, которые просто нельзя было сдержать, да, её трясло, хотелось кричать, но она продолжала держать себя в руках ради сестры. Только ради неё. — Я помню каждую минуту, проведённую с вами. Каждую, — Эмма давно перестала бороться с собой, она просто дала волю своим слезам. — А потом…. Потом одна секунда — и вас просто не стало, — давясь слезами, закончила она. — Как же я хотела, чтобы к алтарю ты вёл меня, пап, а ты, мам, стояла в первых рядах, сжимая в руке платок, и сдерживала слёзы, а я шла в белом красивом платье. Разве не об этом мечтает каждая девушка? Эмма давно нарисовала картинку идеальной свадьбы у себя в фантазии, но всё это фантазией и останется, потому что время назад повернуть нельзя и оставалось жить только с тем, что было. Ещё около двух часов она сидела у могилы, говоря в пустоту какие-то фразы, продолжая вытирать слёзы платком. На душе было тяжело от эмоций, от тоски. Вроде прошло достаточно времени, чтобы боль от потери поутихла, но если повседневной жизнью жилось ещё вполне сносно, то тема о родителях была самой больной темой. На улице уже вечерело, когда Эмма медленно шла к своей машине, полностью эмоционально выжатая. Прохладный ветер хоть был и несильным, но всё же пробирал до костей. И сейчас, когда Эмма села в машину, он показался ей вовсе не душным, а тёплым.***
Эмма зашла в дом и, кинув ключи на тумбочку, осмотрелась. Тишина. Это заставило ей напрячься, ведь Киллиан не говорил, что уедет сегодня куда-то, да и Элизабет уже должна была быть дома. — Киллиан?! — обеспокоенно крикнула она, проходя вглубь дома. Но в ответ была лишь тишина. С каждой минутой напряжение нарастало, и Эмма начинала нервничать ещё сильнее. Она медленно, но уверенно поднялась на второй этаж и направилась в сторону детской. — Знаешь, а Элизабет прекрасно умеет выматывать, — хмыкнул Киллиан, выходя из спальни. — Прости, мы немного задремали, и я не услышал, как ты пришла. Эмма тяжело выдохнула и заметно расслабилась, увидев заспанного Джонса. — Я уже думала, что вас нет дома. — А где же нам быть, — улыбнулся Киллиан, подойдя к Эмме. Но его лицо вмиг стало серьёзным, когда он увидел её заплаканные глаза. Его взгляд сменился на строгий, злой вместо веселого и нежного. — Что случилось? Кто тебя обидел? — Нет, ничего, меня никто не обижал, просто я съездила на могилу родителей, — она опустила глаза вниз, положив руки на руки Киллиана. — Мне стало почему-то так плохо, что я решила съездить. Мне не хватает их. — Иди ко мне, — он нежно притянул её к себе, заключив в крепкие объятия, и начал медленно поглаживать по спине. Эмма прикрыла глаза, чувствуя его тепло, его дыхание. Звонок в дверь заставил вздрогнуть обоих. — Ты кого-то ждёшь? — спросила Эмма, внимательно смотря на Киллиана. — Нет, — покачал головой тот, — сейчас узнаем.