The road to life

      Эмма влетела в больницу и подбежала к стойке, где сидела медсестра, но в следующее мгновение она увидела Шона, который маячил туда-сюда рядом с кофейными автоматами. В этот момент Эмма обозлилась на него, потому что, по её мнению, он должен был находиться сейчас рядом с Эшли. — Какого чёрта?! — резко спросила она, подойдя к нему. Он ошарашено посмотрел на неё. — Почему ты сейчас здесь, а не с Эшли, ты должен быть с ней. — Она сказала, чтобы я оставался здесь, — нерешительно ответил Шон. — И ты послушался? Ты всё равно должен был идти с ней, — раздражённо продолжила она. — Эй, Свон, оставь его в покое, он и так себе места не находит, — позади неё появился Киллиан со спящей Элизабет на руках. — Ты чего взъелась так на него? — Прости, я сама на нервах, плюс ещё знаю, как это всё проходит, — Эмма виновато посмотрела на Шона. — Ничего, я сам весь на нервах.       Свон села на стул и провела рукой по лицу. Сейчас она прекрасно знала, что чувствует Эшли, потому что сама прошла через это. Сначала живот с каждым разом всё сильнее и сильнее сжимается от новой схватки, и в какой-то момент эту боль терпеть становится невыносимо. И именно тогда начинаешь молиться, чтобы всё это поскорее закончилось, но, как правило, эта боль длится порядка нескольких часов. А потом начинается самое сложное — роды. — Когда у неё начались схватки? — еле слышно спросила она. — Первая схватка была где-то в семь утра, но тогда ни один из нас ничего не понял. А когда это повторилось через полчаса, до нас дошло, что пора ехать в больницу. Мы были готовы к этому, так что долго не возились, — Шон сидел рядом с Эммой и нервно тряс ногой.       Почти два часа они не находили себе места. Время тянулось мучительно медленно, и с каждой минутой нервы начинали сдавать у каждого, кроме Элизабет, которая сидела на коленях Киллиана и смотрела мультики на его телефоне. И когда к ним наконец подошла доктор, Эмма и Шон подскочили, Киллиан же медленно встал и посадил себе на бедро Элизабет. — Мистер Бойт? — спросила врач. — Да-да, это я, — нервно ответил тот и заметно сглотнул. На лице врача появилась широкая улыбка. — Поздравляю, у вас замечательный мальчик, и с мамочкой всё хорошо, роды прошли без каких-либо проблем, — Шон широко улыбнулся и взъерошил волосы на голове. — Когда к ней можно? — Через минут двадцать, я думаю, вы можете уже зайти к ним в палату, — кивнула врач, — поздравляю.       Эмма стояла позади Шона, прикрыв рот руками. Внутри всё ликовало, но она держалась, хотя и была уже на грани. Шон медленно и нерешительно развернулся. На его лице можно было прочесть счастье, растерянность и радость, он улыбнулся, глядя на светящиеся глаза Эммы. Она издала звук, похожий на визг, и бросилась на шею Шона, тот сначала растерялся, но потом крепко прижал её к себе и поднял над полом. Сейчас у обоих внутри была радость, которая больше походила на безумие, и это было неподконтрольно. — Поздравляю! — воскликнула Эмма, заглянув в глаза Шона. — А я поздравляю тебя, ведь теперь ты стала тётей, — улыбнулся он. — Да, — выдохнула она и почувствовала, как по щекам скатились слёзы. — А я поздравляю вас обоих сразу, — засмеялся Киллиан. — Поздравляю! — он дружески обнял Шона, потом обнял Эмму и коснулся губами её виска, отчего она ещё шире улыбнулась и прикрыла глаза. — Вы можете зайти, — за их спинами послышался мягкий женский голос. Все трое обернулись и увидели доктора, которая улыбалась во весь рот. — Пойдёмте, я провожу вас.       Эмма тихонько толкнула Шона, чтобы тот последовал за женщиной, а не стоял как вкопанный. Когда они шли по коридору, она заметила, насколько сильно тряслись его руки, как будто его лихорадило. Шон очень нервничал, но когда он зашёл в палату и увидел, как Эшли держит на руках маленький свёрток, всё тут же ушло на второй план, на глазах появились слёзы. Эшли отвела взгляд от малыша и посмотрела на дверь, где стояли все трое, и никто не решался войти. Она засмеялась.       Шон медленно и нерешительно подошёл к кровати, поцеловал Эшли в макушку и с умилением посмотрел на своего сына. — Люблю тебя, — прошептал он и снова поцеловал Эшли. Она смахнула слёзы и подняла на него глаза. — Подержишь? — улыбаясь, спросила она, и тот нерешительно кивнул. Эшли медленно и аккуратно передала ребёнка в руки Шона.       Эмма и Киллиан стояли в стороне, наблюдая за всей этой картиной. Хоть им и хотелось подойти ближе и посмотреть на малыша, они всё равно решили не мешать новоиспечённым родителям. Эмма уже сбилась со счёта, какой раз приходилось вытирать слёзы, сейчас, когда она видела сестру такой счастливой, они возникали сами собой, и она ничего не могла с ними поделать. Наконец Эшли перевела взгляд на сестру, которая стояла в объятиях Киллиана, и потянула к ней руки, словно младенец. Эмма подошла и крепко обняла её, закрыв глаза. — Я поздравляю тебя, я безумно… безумно рада за тебя, — сквозь слёзы прошептала она. От этого Эшли, кажется, расплакалась. — Спасибо… спасибо, Эмми, — ответила она, — я просто… просто счастлива, я не знаю, как сказать об этом. — И не надо, я прекрасно понимаю тебя, — заулыбалась та. К ним подошёл Киллиан и протянул тот самый голубой пакет, который свалился на него вчера. — Мы поздравляем вас, — радостно произнёс он. Эшли счастливо засмеялась и взяла пакет. — Спасибо! — она открыла пакет и, достав оттуда маленькие ползунки, прикрыла рот рукой. Эмма широко улыбнулась и подошла к Шону. В этот момент малыш заёрзал на руках отца, и тот заметно испугался. — Возьмёшь? — испуганным тоном произнёс он, и она кивнула. Эмма аккуратно забрала ребёнка из рук отца и мило улыбнулась. Маленькое красное личико хмурилось. «Он явно чем-то недоволен». — Эй, тебе не нравится, что здесь так много народа? — мягко, еле слышно произнесла она, и ребёнок притих, словно старался понять, чей это голос. — Он просто красавец, — прошептала Эмма, посмотрев на Эшли, которая внимательно изучала её. — Что? — Нет, ничего, — улыбнулась та и покачала головой. Сестра поняла, что её так удивило. — Всё нормально, Эшли, — спокойно ответила она и опустила глаза на малыша, улыбаясь, — с тётей Эммой всё хорошо.       Она почувствовала, как Киллиан подошёл сзади и нежно коснулся её руки, на которой лежала головка малыша. Он провёл большим пальцем по маленькой головке и улыбнулся. В этот момент Эмма невольно представила, что было бы, если бы это был их ребёнок. От этого сердце сильно сжалось внутри, и на какие-то секунды стало трудно дышать. Она тряхнула головой, прогоняя ненужные мысли. — Вы уже выбрали имя? — Пока что мы остановились на имени Майкл, — ответила сестра. — Оно ему подходит, — усмехнулся Киллиан, продолжая стоять рядом с Эммой. В этот момент в голове Эшли мелькнула мысль: «У этих двоих обязательно должен появиться ребёнок, иначе и не может быть». — Пойдёшь к мамочке? — спросила Эмма, когда малыш снова заёрзал, и медленно подошла к сестре, рядом с которой сидели Шон и Элизабет. Эшли аккуратно взяла ребёнка и коснулась губами его лобика.

***

      День выдался довольно напряжённым, начиная с самого раннего утра, поэтому сейчас Эмма, обессиленная, лежала на плече Киллиана, слушая его тихое сопение. Сегодня было слишком много моментов, которые смогли задеть её по самому больному, хоть она и не показывала этого, внутри ей было невыносимо больно. Момент, когда она держала на руках Майкла, а позади стоял Киллиан и нежно придерживал её за талию, был самым тяжёлым моментом, именно тогда внутри всё сжималось, ноги становились слабыми, но Эмма не позволяла себе поддаться слабости ради ребёнка.       Не в силах больше лежать, она осторожно убрала руку Киллиана со своего бедра и аккуратно слезла с кровати, попутно глянув на часы. «2:56». Эмма тяжело вздохнула и, накинув лёгкий халат, вышла на балкон.       Прохладный ветерок сразу окутал её, и она поёжилась, но вскоре блаженно вдохнула свежий воздух и подошла к перилам. На улице была тишина, ни одной живой души. На небе, усыпанном разноцветными звёздами, ярко светил месяц, словно прожектор, который освещал всё вокруг. Дома, стоящие по соседству, казались совсем пустыми и заставляли работать воображение, образы которого иной раз пугали.       Эмма закрыла глаза и прижала пальцы к губам, чтобы взять себя в руки, но не вышло, ком в горле был сильнее, чем её самоконтроль. Она открыла глаза, и весь город, звёзды, луна превратились в яркие нечёткие круги, всему виной были слёзы, которые заполонили глаза. Эмма закрыла лицо руками и тихо всхлипнула, нервно втянув воздух, которым едва не подавилась.       «Я не протяну долго. Я не смогу скрывать это всё от Киллиана. Меня не хватит надолго».       Киллиан перевернулся на бок и провёл рукой по второй половине кровати в надежде прижать к себе Эмму и уткнуться носом в её волосы, но рука нащупала лишь пустую кровать. Он открыл глаза и приподнялся на локте, чтобы осмотреть комнату: халата Эммы, который всегда висел на стуле, не было.       «Может быть, Элизабет проснулась, и Эмма ушла к ней?» — в его голове мелькнула такая мысль, но стоило ему подняться и увидеть знакомый силуэт на балконе, как она тут же ушла. Киллиан поднялся на ноги и бесшумно вышел на балкон. Эмма стояла, поставив локти на поручень, и смотрела куда-то вдаль, её спина периодически вздрагивала, и он почувствовал что-то неладное. — Эмма? — прошептал он так мягко, чтобы не напугать её, но судя по тому, как она вздрогнула, не получилось. Эмма быстро вытерла слёзы со щёк и распрямилась. — Ты чего здесь? — Встречный вопрос, — прошептала она, внимательно смотря на него. — Как резко, — усмехнулся он. — Я проснулся, а тебя нет. Почему не спишь? — он вдруг осёкся. — И почему ты плачешь? — Есть причина, — снова резко ответила Эмма и отвернулась. Киллиан немного опешил, потому что отвык от такой Эммы. Эммы, которая кидалась резкими фразочками. Насколько он помнил, это было год назад, когда они только начали встречаться, а со временем она стала более мягкой, более ранимой, той, которая всегда скрывалась под маской. И вот сейчас, когда она резко отвечала на его вопросы, Киллиан начал беспокоиться. — Ты не поделишься со мной? — нерешительно спросил он. Она опустила голову вниз так, что светлые пряди, блестевшие под лучами луны, спали вниз и закрыли лицо. Эмма отрицательно помотала головой и снова всхлипнула. По ней было видно, что она боролась со своими эмоциями, не хотела показывать их, но ничего не получалось. Киллиан медленно подошёл к ней и притянул к себе, крепко обняв.       Они стояли так почти до самого рассвета. Только когда солнце показалось на горизонте, Киллиану удалось уговорить Эмму лечь в постель, и через небольшой промежуток времени он услышал её тихое сопение.       Утром, а точнее, когда время было около двенадцати часов дня, она спустилась к нему на кухню. Киллиан сидел на стуле, читая свежую газету. Эмма села напротив и долго смотрела на него, пока он не почувствовал её взгляд и не убрал газету. Ещё ночью она поняла, что сегодня утром он устроит ей допрос, поэтому уже была готова. Они смотрели в глаза друг друга, не решаясь заговорить, и просто молчали. В какой-то момент Эмма не выдержала и резко встала со стула. — Я знаю, что ты хочешь знать причину, знаю, — раздражённо произнесла она, и Киллиан усмехнулся. Ведь она фактически поняла его без слов. Эмма вышла из кухни и вернулась через несколько секунд с папкой бумаг, отдала их Киллиану и на несколько шагов отошла от стола, словно боясь, что может что-то произойти.       Минут десять была гробовая тишина, Эмма слышала лишь биение собственного сердца, которое отдавалось в висках, а руки начинали трястись. Киллиан же спокойно сидел и изучал бумаги. Как только он дошёл до самого последнего листочка с надписью «Заключение», сердце Эммы пропустило удар.       Киллиан закрыл папку и поднял глаза на бледную Эмму. Он медленно поднялся со стула и налил себе из графина. — Подожди, ты хочешь сказать, что сделала операцию? — неуверенно спросил Киллиан, отставив стакан. Пауза. — Да, — вздохнула Эмма и нервно сглотнула. — Почему ты не сказала ещё тогда, когда я был в командировке? — Потому что тогда бы ты сорвался и прилетел сюда, а я не хотела, чтобы ты бросал всё. — Поэтому решила скрыть? — напряжение между ними всё росло и росло. Эмма поджала губы и не ответила. — Эмма, ты по сути… — Да, убила своего ребёнка, и без тебя знаю, — раздражённо выпалила она. — Нашего. Нашего ребёнка, Эмма, — он провёл рукой по лицу. — И почему же ты это сделала? — У меня не было другого выбора, — шёпотом ответила она, смотря прямо ему в глаза. — Выбор есть всегда! — он повысил голос и ударил кулаком по столу. Эмма вздрогнула. — Но не в этот раз! — крикнула она. — Из-за аварии ребёнок умер уже на первом месяце! — Сейчас ты хочешь сказать, что я виноват в этом, да?! Ведь это я сбил тебя. — Я не говорила этого! — запротестовала она. — Я всегда верил тебе и надеялся на такую же веру в ответ, но похоже… — он покачал головой. — Ты вообще не собиралась говорить мне? Сколько ты собирала молчать? — Я не знаю! Я хотела сказать тебе, но не могла, я не могла принять это, не говоря уж о том, чтобы говорить кому-то. — Не кому-то, Эмма, а мне, человеку, который любит тебя и кто был отцом этого ребёнка. — Ты не знаешь, что я чувствовала в тот момент, Киллиан, и что чувствую сейчас, — она зажмурила глаза, прогоняя слёзы. — Ты не знаешь, каково мне жить с мыслью, что я убила собственного ребёнка, пусть даже он и был нежизнеспособен! — Эмма кричала. — Ты не знаешь, как это — просто сидеть и выть от безысходности. — Тебя никто не заставлял идти на эту операцию, — холодно ответил он. Эмма, едва сдерживая слёзы, смотрела на него. — Я никогда не думала, что ты такой… — прошептала она и, покачав головой, хотела продолжить, но Киллиан перебил её. — Какой? — Скотина! — рявкнула Эмма. — Я надеялась на поддержку с твоей стороны, надеялась, что ты поймёшь меня! А в итоге, — она развела руки в стороны, — я последняя сволочь, которая убила ребёнка. Знаешь, я не просто так согласилась на ту операцию, потому что не хотела ребёнка или ещё что-то; мне пришлось пойти на это, иначе я ушла бы вместе с ним! — на последних словах голос предательски сошёл на нет, и Эмма отвернулась. Следующие слова произнесла шепотом, пристально смотря в глаза Джонса. — А теперь подумай, Киллиан, что было бы с тобой, если бы ты похоронил меня через девять месяцев вместе с ребёнком? Я думаю, у тебя сейчас будет достаточно времени на раздумья.       Она прижала пальцы к губам и вышла из кухни, оставляя его одного. Внутри всё разрывалось на мелкие кусочки, и хотелось рыдать, но Эмма не позволяла себе этого сделать. По крайней мере, в этом доме. Она поднялась на второй этаж и прошла в спальню, на скорую руку покидала вещи в небольшую сумку и прошла в комнату к Элизабет. Собирая её, Эмма услышала, как хлопнула дверь в кабинет Киллиана, и сильнее поджала губы, потому что с каждой минутой слёзы сдерживать становилось всё сложнее и сложнее. — Мамочка, а куда мы? — спросила Элизабет, смотря на мать своими большими зелёными глазками. — Погулять, — ответила та и выдавила из себя улыбку. Она покидала несколько вещичек дочери в сумку и постаралась как можно тише спуститься на первый этаж. Ей больше ни минуты не хотелось находиться в этом доме. Стоя у входной двери и держа в руке ключи от машины, Эмма решила оставить её Киллиану вместе с браслетом, который он подарил ей ещё год назад. Она совершенно безэмоционально расстегнула застёжку и положила украшение на полочку рядом с зеркалом, там же оставила ключи от машины. Закинув сумку на плечо и взяв на руки Элизабет, Эмма выскочила из дома и быстрым шагом направилась к дороге, даже не оборачиваясь. Она знала, что окна из кабинета Киллиана выходят на дорогу, и сейчас вполне вероятно, что он наблюдает за ней, но видеть его ей совершенно не хотелось.       Эмма остановила такси и села в машину, посадив Элизабет рядом с собой. Сейчас она совершенно забыла про детское кресло, единственной мыслью было поскорее убраться из этого дома. И только сидя в машине, Эмма не выдержала и расплакалась. Слёзы, которые она так усердно подавляла в себе всё это время, вырвались наружу, они душили её. Она судорожно хватала ртом воздух и тут же давилась им. Все попытки успокоиться были тщетными, слёзы безостановочно продолжали литься из глаз. В итоге она просто плакала, опустив голову вниз и закрыв лицо руками.       Боль, обида, беспомощность, предательство — всё это ломало изнутри, разрывало на маленькие кусочки, слёзы капали на коленки, как только она ни сдерживала их. Рыдания не собирались прекращаться.

***

      Киллиан зашёл в свой кабинет почти сразу, как только Эмма вышла из кухни. Он запустил пальцы в волосы, стараясь принять всю информацию, да и вообще всё только что произошедшее. Он услышал, как хлопнула входная дверь, и от этого звука внутри что-то оборвалось и стало неимоверно тяжело, как будто на сердце повесили большой камень, который тянет вниз. Киллиан подошёл к окну и увидел, как Эмма, держа Элизабет на руках и небольшую сумку на плече, быстрым шагом уходила всё дальше и дальше. Сейчас ему хотелось догнать её, выхватить сумку и крепко прижать к себе, но она уже села в такси.       В течение нескольких минут он стоял, прислушиваясь к тишине, которой уже достаточно давно не было в этом доме, потом вышел из кабинета и спустился на первый этаж. Дом, который ещё вчера был тёплым и уютным, который был местом, где всегда ждали, стал каким-то чужим, холодным и одиноким.       Киллиан медленно, словно не на своих ногах, дошёл до зеркала, его взгляд упал на полочку, на которой лежали ключи от машины, а рядом браслет с именем «Эмма». Он аккуратно взял его и провёл пальцем по инициалам, после поднял глаза на себя в зеркало. В этот момент внутри всё сжалось, и он со всей силы ударил кулаком стену, издав негромкий рык. Его руки тряслись, а ноги отказывались держать, поэтому Киллиан прижался лбом к стене и ещё несколько раз ударил по ней кулаком, зарычав.       Кровь стекала по кисти, но он не обращал на это внимания, просто прислонился к стене спиной и скатился по ней вниз, продолжая сжимать в руке браслет Эммы. Сейчас было такое чувство, как будто по нему прошлось стадо слонов, которые просто сравняли его с землёй, потому что каждая клеточка тела болела, ныла. Он обхватил руками голову и закрыл глаза, тяжёлый ком подступал к горлу, но Киллиан не позволял слезам вырваться наружу.       «Идиот, чёртов придурок».