Абсолютная ошибка.

Молодая женщина медленно вздохнула так глубоко, как могли позволить легкие, затем открыла глаза и осмотрелась. Ее серебряные волосы растрепались по всей подушке, повязки на теле немного сковывали движения. Она постаралась сфокусировать зрение на своих пальцах рук, затем на кровати и тумбочке неподалеку, а после перевела взгляд на плотно зашторенное окно. Тело почти не слушалось после долгого сна, но женщина пересилила оцепенение и, приподнявшись на локтях, сбросила ноги на холодный пол, сразу же постаравшись встать, но, запутавшись в одеяле и длинной сорочке, рухнула с кровати, издав лишь сдавленный выдох. На грохот из соседней комнаты довольно быстро прибежали Сефирот с Кададжем, а за ними и остальные. Их взору предстало довольно странное зрелище. Дженова стояла у окна, опираясь на подоконник, всматриваясь в весьма обычный, пустынный пейзаж. Ее ноги все еще были запутаны в одеяле, но женщина все равно сумела добраться до окна и через силу встать. В зеленых глазах с продольным зрачком сверкал восторг. Она обернулась к детям со все тем же детским восторгом и улыбнулась. Лишь когда силы вновь покинули Дженову и она начала падать, Сефирот очнулся и вовремя подхватил ее. Вернув женщину на кровать, генерал сделал шаг назад к остальным братьям. Все молчали, совершенно не имея понятия, что делать дальше. Мать также блуждала в своих мыслях, радостных, но не ясных. - Еда. – Неуверенно сказал Сефирот, все они неотрывно глядели на Дженову. – Она уже две тысячи лет нормально не ела, наверно, очень голодна. - Действительно. – Также завороженно и немного заторможено кивнул Анджил. – Надо что-нибудь принести. - Но Тифа вышла в магазин, мы здесь одни. – Возразил Генезис. Огненный воин был заворожён бодрствующей матерью не меньше остальных. - Сами что-нибудь найдем или приготовим. – Заметил Анджил. - Мы в жизни никогда не готовили. – Сказал Язу. Сефирот немного оживился. - Ее сейчас нельзя оставлять одну. Зашторьте обратно окно, нельзя, чтобы кто-нибудь видел нас в этом доме. Останьтесь с Матерью. – Обратился он к шинтаям. – Мы с Анджилом и Генезисом что-нибудь приготовим. Кададж кивнул и присел на край ее кровати, словно пытаясь ей объяснить, что они не покинут ее,… никогда. Дженова же в свою очередь вновь пыталась понять их язык, чуть наклонив голову вбок и приоткрыв рот, она повторяла движения губ сыновей. Глаза сияли и переливались, словно изумрудное море, видимо, Мать пользовалась какой-то магией, чтобы быстрее понять их. Это было поразительно, учитывая, как долго она не восстанавливала силы, более того, она уже потратила их часть, защищая Кададжа от пуль. Когда старшие братья пошли искать еду, остальные шинтаи встали неподалеку от Матери и младшего брата, сидящих на кровати. -А что такое голод, Кададж? – Неожиданно подал голос Лоз, чем очень удивил его, причем не вопросом, а тем, что вообще посмел нарушить тишину. Младший шинтай чуть встрепенулся, словно приходя в себя после транса. - Я читал, что это чувство, которое испытываешь из-за того, что давно не ел…. Неприятное чувство. – Коротко бросил он, давая всем видом понять, что сейчас любопытство Лоза поощряться не будет. - Мы никогда его не испытывали, Лоз, радуйся. – Решил вновь поиздеваться над братом Язу. – ЕМУ не нужны голодные образцы, это ухудшило бы наши характеристики. Лоз хотел съязвить Язу в ответ на издевку, но вновь застыл, как и остальные шинтаи, когда услышал смех Дженовы. Он был очень тихим и не долгим, но таким искренним, что всем захотелось улыбнуться. Мать прикрыла рот ладонью, пытаясь показать, что не хотела никого обидеть смехом, и ласково улыбнулась. Ладонь изящно легла на губы, указательный палец чуть коснулся кончика носа, а мизинец наоборот совершенно не касался лица. Не было похоже, что она уже начала понимать их язык, но сама интонация детей, то как они общались друг к другу, вызвала у женщины непреодолимое чувство… радости? - Как думаешь, что ей понравится? – Поинтересовался у Анджила Сефирот, открывая холодильник и оглядывая его содержимое, в то время, как Генезис ушел за поисками посуды. - Думаю, сейчас лучше дать ей что-то простое, учитывая, как долго она не ела сама. – Немного подумав, ответил старший брат. - Пожалуй, ты прав, но я не знаю рецептов легких блюд. – Солджер прикоснулся костяшкой указательного пальца до подбородка. – Может, где-нибудь здесь есть книга рецептов…. - Хорошая идея. – Кивнул Генезис, заходя на кухню из кладовки с различной посудой от плошек до кастрюль. – Жаль, что Loveless не поможет здесь. – Тяжело вздохнул он, за что был удостоен очень презрительного взгляда Сефирота, у которого эта книга уже в печенках сидела. Вернувшаяся из магазина Тифа едва не выронила покупки из рук, увидев картину маслом, что предстала перед ней на кухне: Сефирот внимательно читал ее книгу рецептов, указывая следующие ингредиенты для овощного супа, Анджил все резал, а Генезис все пытался добавить побольше его любимых специй, за что остальные на него зло шикали. Кто не знал, у женщин генетически выработалась привычка, что на кухне главная – ЖЕНЩИНА. Вот и у Тифы эта привычка-инстинкт никуда не делась. Парни спаслись лишь потому, что были ее кумирами. Однако с кухни они были выставлены за какие-то пару минут. Через некоторое время девушка вышла к все еще стоящим столбиками парням с глубокой миской их супа. Все-таки ребята долго отслужили в армии, так что готовить умели отлично, суп удался на славу. К тому же до окончания готовки супа оставалось не так уж и много. Тифе фактически ничего делась и не пришлось. Она молча вручила миску с ложкой Сефироту, догадавшись, что они готовили женщине. Для себя они бы так не заморачивались. Не сговариваясь, парни проследовали в комнату Дженовы. Мать заинтересованно глядела на миску в руках генерала, ее ноздри немного вздулись, затягивая воздух, а голова наклонилась набок. Кададж встал, пуская на кровать Сефирота, занявшего его место на краешке. Дженова приняла в руки миску, но, чуть не выронив от тяжести, положила на колени. Ложку она взяла в левую руку, и аккуратно попробовала, а затем вновь улыбнулась, кивнув, то ли одобряя готовку, то ли благодаря за проявленную заботу,.. то ли и то и другое. Затем она не отвлекалась на детей, похоже 2 тысячи лет в ледяной капсуле и еще много лет в колбе пробудил в ней дикий голод. И все же она соблюдала какое-то невыразимое благородство, выпрямившись в кровати, и аккуратно поднося ложку ко рту, словно она была на званом ужине. Тишина была нарушена совершенно неожиданно, когда в комнату зашла Тифа, неся в руках горшок с цветком. Дженова, уловив движение краем глаза, подняла на нее взор и неожиданно произнесла, широко улыбаясь: “Флави!”. С этого ее первого слова опешили не только дети, но и Тифа. Парни удивленно взглянули на Дженову, а затем на Тифу. - Я просто думала, что ей наверно очень грустно здесь в четырех стенах с зашторенным окном, вот и принесла цветок. – Постаралась оправдаться девушка, будто в том, что женщина заговорила, была какая-то ее вина. – А что такое “флави”? Парни переглянулись, никто не знал языка древних, поэтому оставалось лишь гадать, что за странное слово первым за многие годы молчания сказала гостья из космоса.