Простите, мистер Старк

      Тони помнит мёртвых Мстителей, их скрюченные тела, лежащие на камне. Он помнит это до сих пор, пусть даже Ванда больше никогда не предпринимала попыток залезть ему в голову.       Тони видит это порой в кошмарах, с полузадушенным криком просыпаясь по утрам.       И Тони знает, что, вернись этот момент, он увидел бы ровно то же, разве что к мёртвым телам добавилось ещё одно.

***

      — Доброе утро, мистер Старк! Простите, пожалуйста! — невнятно проносится совсем рядом, и Тони успевает рассмотреть лишь красно-синее пятно, врезавшееся в него сбоку. Питер уже торопится на тренировку — конечно, ведь сегодня он впервые выйдет на поле бок о бок с Виженом, Соколиным Глазом и Чёрной Пантерой. Впервые после того дня, когда…       — Доброе утро, Питер, — бросает Тони вслед и медленно бредёт на кухню. Говорить с кем-либо сейчас не хочется, и Старк морщится, увидев пьющего кофе Клинта.       — Я думал, ты…       — Ага, с пацаном занимаюсь. Это успеется, с ним всё равно сейчас Котик и Вижен, они и без меня парня загоняют. А вот ты чего тут делаешь? Не хочешь посмотреть, как парнишка тренируется?       Бартон смотрит внимательно, но Тони молча проходит мимо него к кофейнику и наливает себе целую чашку. Садится напротив Клинта, с трудом подавляя зевок и желание послать собеседника, который, собственно, ничего и не сделал, но лезет, зараза, совсем не вовремя.       — Питер и без меня справится.       — Ну, как знаешь, — Клинт шумно прихлёбывает из кружки, и на какое-то мгновение воцаряется тишина. Над головой еле слышно шумит кондиционер, но больше, сколько ни напрягай слух, ничего не услышишь — конечно, ведь тренировочный зал располагается далеко, да и…       — Он сильный парень, — невпопад говорит Клинт, и Тони вздрагивает, обжигая пальцы пролившимся через край чашки кофе. Чертыхается, трясёт рукой и снова хочет послать Бартона куда подальше, но не успевает.       — Дети слишком быстро становятся взрослыми, и кажется, будто родители им не нужны, лишь мешают, — Клинт стоит уже возле выхода, задумчиво перебирая оперение стрелы — неужели он и спит вместе с ними? — и как будто успев позабыть о своих словах. Затем толкает дверь плечом, и последнее, что слышит Тони, это тихое, еле различимое:       — Но на самом-то деле мы им нужны.

***

      Тони сурово смотрит на понуро стоящего рядом Питера. Лицо последнего украшает успевший уже потемнеть синяк на правой скуле, и Питер хмурится, когда Старк осторожно прикасается к нему пальцами.       — Подумаешь… ерунда, — невнятно бурчит подросток, уворачиваясь от незапланированного медицинского осмотра, а затем неожиданно резко поднимает голову, и Тони видит, как в карих глазах плещется чувство вины. Почти физически ощутимое, тягучее, липкое, как патока, затягивающие в себя цепкими лапами и не отпускающее.       — Простите, мистер Старк, я… подобного больше не повторится.       Питер что-то бормочет дальше, торопливо, спотыкаясь в словах, но Тони почти не слушает. Лишь смотрит на тёмно-фиолетовое пятно на бледной коже и думает, сколько бы ему хватило терпения держать в себе суперсилу и не применять её на том, кто из года в год над ним издевался?       Флэш Томпсон был премерзким человеком, Тони успел раскопать на него некоторую информацию. А затем ему позвонил разъярённый Хэппи и, с трудом сдерживая злость, сообщил, что Питер подрался в школе с каким-то парнем и что последнего, кажется, отправляют в больницу.       Замять произошедшее было делом нетрудным, гораздо труднее было узнать что, собственно, случилось. Сам Питер упорно молчал, светя новым синяком и хмуро изучая шнурки своих кроссовок, и Тони, как ни бился, ничего не смог у него выведать. Неожиданно на помощь пришёл смешной толстый паренёк, друг Питера… Нэд, кажется. Волнуясь, но говоря чётко, тот рассказал, что Флэш с самого утра начал наезжать на Питера. Тот, как обычно, молчал, и всё прошло бы спокойно, если бы Томпсон не приплёл в свою речь Лиз. Он вспомнил и её отца, и что Питер бросил её на выпускном…       — В общем, Пит не выдержал и бросился на него, Флэш впечатался головой в шкафчик. Ну, а потом на Пита накинулись дружки Флэша… Пит-то к тому времени понял, что случилось, помочь Флэшу хотел, отвлёкся… вот они его и приложили лицом. Прямо в пол. Мистер Старк, Пит не виноват, правда, это всё Флэш, не наказывайте его.       Тони успокоил тогда Нэда. Тогда. А сейчас Питер стоит прямо перед ним, и чувство вины, исходящее от подростка, кажется, можно даже почувствовать на расстоянии.       — Просто пообещай мне больше не устраивать драк, и на этом сойдёмся, — устало говорит Тони, потирая переносицу. Голова ноет с самого утра, и таблетки, которые принесла Пеппер, ни черта не помогают. Проклятая мигрень.       Питер как-то съёживается от ответа и согласно кивает, после чего опускает голову и торопится убежать. Старк провожает взглядом быстро удаляющуюся фигурку и тяжело вздыхает, ощущая, как внутри грызёт беспокойство.       Какого дьявола он вообще так волнуется об этом парне? В конце концов, он ему не отец.       Только отчего-то Тони, кажется, не верит в то, что так упорно говорит сам себе.

***

      — Простите… — Питер говорит глухо, ковыряя асфальт носком кроссовок и избегая встречаться со Старком взглядом. Тони закрывает глаза и подавляет уже было сорвавшийся с губ усталый стон. Почему? Ну почему вечно что-нибудь происходит? Почему он не может спокойно провести вечер в приятной компании, попивая красное вино и наслаждаясь шутками деловых партнёров?       — Я поговорю с твоей тё…       Тони не успевает даже договорить, как Питер его перебивает, тихим и твёрдым голосом прося не делать этого. Парень намного подрос — нет, не по физическим параметрам, хотя это тоже, но больше внутренне, и Тони с затаённой даже для самого себя гордостью это отмечает.       — Я сам. Тё… Тётя Мэй узнала, кто я, и теперь только я могу с этим разобраться.       Питер жмурится, и последние слова произносятся им с заметным трудом, так что Старку хочется наплевать на показную серьёзность, хлопнуть подростка по плечу и сказать: «Да расслабься, всё будет хорошо», но отчего-то он этого не делает. Отчего-то и ему становится тяжело говорить и приходится прокашливаться, чтобы прочистить горло. Потому ли, что Тони не умеет вести себя с детьми, пусть даже ребёнок и является супергероем? Потому ли, что на самом деле Питер ни в чём не виноват — ведь тётя Мэй рано или поздно сама бы всё узнала? Потому ли, что Тони знает в глубине души, что не так уж важна была ему сегодняшняя сорвавшаяся встреча? Потому ли, что он на самом деле хочет оставаться Питеру нужным?

***

      — Простите, мистер Старк… — шепчет Питер, и Тони хочется взвыть от этого настолько ненужного сейчас извинения. Хочется взять за шиворот, как следует встряхнуть, и… хотя вряд ли он сможет сделать это в ближайшее время. Если вообще сможет.       — Молчи, Питер, — выдавливает Старк из себя, сцепив зубы и упорно заталкивая назад панический страх, который пытается захватить, затопить без остатка. Питер в ответ судорожно сглатывает, пытаясь ещё что-то бормотать себе под нос. Глаза подростка то и дело закрываются, и лишь огромным усилием воли Тони сдерживается, чтобы не проверять каждый раз: а жив ли он.       «Потому что, мать твою, жив, и… и просто не думай об этом».       Рядом хромает Наташа, упорно отвергая всяческие попытки Клинта помочь ей. Хотя сам Бартон выглядит ничуть не лучше, прижимая продырявленную и наспех перевязанную руку к груди. Да все они похожи на собрание чучел больше, чем на великую команду героев Земли — кто знал, что очередная стычка с пусть и вооружёнными, но обычными террористами, перерастёт в битву с новым и очень страшным врагом?       Но Тони не думает об этом, как не думает о том, с какими силами они пойдут на второе сражение. И будут ли за ним и другие. Он думает лишь о свисающей с края носилок исцарапанной руке и том, что он видит ссадины на ней, несмотря на то, что Питер в костюме.       Если, конечно, это изорванное нечто теперь можно назвать костюмом.       В горле у Питера что-то хрипит, словно воздух проходит сквозь покорёженный, испорченный механизм. Да и сам подросток похож на изломанную куклу, так нелепо и так непоправимо неправильно лежащую на носилках, которые Тони тащит вместе с Т’Чаллой.       «Ребёнок. Дьявол, Тони, какой же он ещё ребёнок, зачем ты втянул его во всё это?»       Старк смотрит на струйку крови, стекающую из уголка рта, и снова видит огромную металлическую руку, схватившую Питера, сдавившую его худое тело со всей силой, ударившую несколько раз о камни, а потом бросившую наземь с невероятной высоты. Кажется, именно тогда Старк почувствовал, как при жизни может остановиться сердце. Или позже, когда спотыкаясь о раненую ногу, продирался к распростёршемуся на чёрном камне телу. Или когда дрожащим, срывающимся голосом приказывал Пятнице совершить сканирование, боясь услышать лаконичное: «Жизненных показателей не зафиксировано. Объект мёртв». Или когда неслушающимися, закованными в железную броню, но невероятно слабыми сейчас руками, бережно укладывал Питера на носилки.       Где-то под боком охает, оступившись, Наташа, но Тони даже не оборачивается. По лбу стекает что-то мокрое и липкое, но Старк и не думает стереть кровь. Перед глазами мельтешат чёрные точки, а Пятница занудно бубнит на ухо о сотрясении мозга, но Тони лишь от неё отмахивается. Всё, о чем он сейчас думает — это как добраться до самолёта. Как донести до него Питера. Как связаться с Хэппи. И почему он взял на войну, самую настоящую войну, ребёнка?       «Простите, мистер Старк», — стучит молоточками в и без того гудящей голове, и Тони готов простить хоть миллион настоящих или кажущихся лишь одному Питеру проступков, лишь бы тот произносил эту фразу снова и снова. Готов приходить в школу, разбираться в тонкостях молодёжной культуры, давать советы по отношениям и средствам эффективной борьбы с инопланетным вторжением. Что угодно — лишь бы Питер, чёрт возьми, открыл глаза и перестал умирать прямо сейчас, на глазах у Тони, который не знает, что ему делать дальше со своей жизнью, если в ней не будет Питера Паркера.       Который именно сейчас с однозначной, всё переворачивающей чёткостью осознаёт, что относится к Питеру Паркеру как к собственному сыну, которого у него не было никогда. И, возможно, больше никогда не будет.

***

      — Доброе утро, мистер Старк! — Питер летит по коридору — точнее, старается лететь, припадая на левую ногу — и Тони не успевает ответить на приветствие, как подросток уже скрывается в зале для тренировок. Покачав головой, Старк шагает на кухню и даже не удивляется, встретив там Клинта. Довольно-таки бодро кивнув Бартону, Тони шествует до своего места и медленно отпивает кофе, отмечая про себя, что Вижен на самом деле может готовить просто восхитительно. Удивительно, и как это он раньше не заметил? И почему только…       — Он сильный парень, — внезапно снова подаёт голос Клинт, но в этот раз пальцы Старка остаются в безопасности.       — Я это знаю, — после небольшой паузы тихо отвечает Тони, изучая кофейную гущу в чашке так, как будто это самое интересное зрелище на свете. На плечи словно давит невыносимо тяжёлый груз, который неожиданно взвалила на них жизнь, но Тони понимает, что ни на что теперь его не променяет. Как бы ни было тяжело. Как бы ни было страшно.       — Дети взрослеют слишком быстро, но им нужны рядом их старики-отцы, иначе кто сможет на них поругаться?       Потому что у Питера карие глаза, как у самого Тони. Потому что Питер смущённо улыбается, когда его хвалят, и начинает неловко отшучиваться. Потому что Питер закусывает нижнюю губу, когда задумывается и когда думает, что его никто не видит.       — Быть отцом зачастую невероятно трудно. Это заставляет бояться, не спать по ночам, думать о том, в какую неприятность эти сорванцы снова вляпаются, повышать голос и быть строгим даже тогда, когда этого не хочется…       Потому что Тони наконец решился и сообщил Пеппер, что на сегодняшний ужин он придёт не один.       —…но, знаешь. Быть отцом — это самое прекрасное, мать его, что может только случиться в этой жизни.       — Я знаю, — Тони поднимает глаза на сидящего напротив Бартона, который давным-давно допил свой кофе и зачем-то торчит на кухне до сих пор. — Я знаю.       И на этот раз он действительно знает.