Леди Роза: Близость К Силе

По дороге, освещённой лучами заходящего солнца, шла пожилая женщина. Её короткие седые волосы медленно качались в такт её шагам. Её платье алого цвета было похоже на то самое солнце. Глаза светлого неба были полны печали и боли. Она ещё больше укуталась в свою чёрную накидку с красной брошкой-бабочкой и только ускорила шаг по направлению к маленькой церквушке, стоящей на берегу реки Галатеи. У калитки, прощаясь с прихожанами, стоял священник в своей чёрной рясе и, заметив женщину, улыбнулся ей. – Рад видеть вас в добром здравии, миссис Дубмон-Маклейн! – сказал он, дождавшись когда она поравняется с ним. – Добрый вечер, – обворожительно улыбнулась она. – Вы пришли на исповедь? – поинтересовался священник. – Нет-нет, – замотала головой женщина. – Я в гости… Она прошла мимо и оказалась на территории кладбища, где печальными рядами виднелись целые ряды надгробий. Она скользила мимо них словно сама была призраком. Медленно подошла к одной из плит и внимательно всмотрелась в надпись:

Ричард Картер. 17.03.1940 - 05.07.1977 «Рыцарь оберегает Даму Сердца лишь потому Что его Сердце на веки отдано ей…»

– Это её сердце было отдано тебе, а ты не сберёг, – усмехнулась женщина. – Чем ты думал, когда оставил её здесь одну в одиночестве? Я не виню тебя. Так было нужно. К сожалению я не к тебе пришла, так что не скучай… Она пошла в сторону берега реки. Вот ещё одно знакомое надгробие. Женщина присела возле него на корточки и стёрла тыльной стороной ладони пыль с белого мрамора. – Здравствуй, подруга! – улыбнулась она. – Жаль, что я не могу тебя услышать, а то мне так хотелось знать о том, какого это, когда с тобой говорят, а ты не в состоянии ответить. Грустно… Знаешь, а к нам сюда твоя внучка приезжала. Умная девочка, хорошая. Сильная. Сказать что красавицей пошла вся в вас… Ах, Жасмин, что я наделала? Вот так всегда по жизни: всех отталкиваю, пугаю, а что взамен получаю? Они уходят и навсегда. Но ты не бери в голову, я сильная женщина. Я справлюсь со всем, что встанет у меня на пути. Ты не волнуйся… – Сандра? –кто-то окликнул её сзади. Женщина поднялась с земли и обернулась на голос. – Рич? – её удивлению не было предела. В нескольких шагах от надгробия Ричарда Картера стоял его младший сын Рич. Он ничуть не изменился с их последней встречи, всё такой же высокий метис с тёмно-каштановыми волосами и тёмно-карими глазами, но под ними были заметны круги от недосыпа, да и похудел малость. Он опирался на трость, сделанную в строгом викторианском стиле. Как обычно на нём его леопардовый пиджак, бледно-розовая рубашка с чёрным шёлковым галстуком, чёрные брюки и невероятно дорогие чёрные туфли. Сандра украдкой бросила взгляд на свои изрядно поношенные лодочки, гордо вздёрнула голову и пошла навстречу. – Что ты здесь делаешь? – спросила она. – Да, вот, – он поднял в руках небольшой букет красных роз, – пришёл повидать старых знакомых. И вы тоже? – Представь себе, – усмехнулась Сандра. Она заметила, что на могиле его отца лежит одинокая алая роза. – Я слышала от Джека, что ты по миру разъезжаешь, а ты тут оказывается. – Да, ездил, но сейчас вернулся: я должен как следует подумать, чтобы подарить своей дочери на помолвку? – Рич пошёл вперёд. – Мне не нравиться этот союз, да и твой тоже, – стала наступать Сандра, следуя за ним. – Элайза тебе не подходит. – Элайза? – Рич удивился так, будто слышал это имя впервые в жизни. – А я тоже так считаю. От этих слов Сандра остановилась. – Что? – воскликнула она. – Эта свадьба вам не кажется слишком подозрительной? – и Рич обернулся назад. Его глаза встретились с непонимающим взглядом Сандры, который ещё был полон ярости. – Ты используешь свою же дочь как приманку?! – громче воскликнула она. – Ты хоть знаешь, что она чувствовала? Она по твоему приказу окружена людьми, но всё была одинока. Ты ей нужен! Ты – отец! Единственный живой родитель! – Я знаю, Сандра, знаю, – в его голосе слышалась глубокая печаль. – Но вы же на своём опыте знаете, каково это терять своих близких. Я не знаю сколько мне ещё осталось, но я сделаю всё, пусть даже за спиной Розы, чтобы она была счастлива и осталось в живых. – Почему ты не сделаешь операцию? – уже спокойным тоном спросила Сандра, подойдя ближе. – Мне не охота передвигаться в коляске и видеть вместо ноги обрубок. – Тебя так гордость в могилу сведёт! – всплеснула руками Сандра. – А вы меня не лучше. Вечно стараетесь показать себя с более холодной стороны, хотя ваша стихия – огонь. Мне больно вас такой видеть, – Рич кивнул головой в сторону надгробия. – Вы ведь к нему пришли, не так ли? Сандра обернулась к мраморной плите, где было вырезано «Джерральд Маклейн», а под ним «Мы тебя никогда не забудем. Любящая жена, дочь и внучка». – Да, к нему, – с тоской вздохнув, ответила Сандра. Рич вытащил из букета розу и протянул её ей. Сандра взяла её в руки и вдохнула её аромат. – Знаете, – начал он, – вам эти цветы не идут. Они, конечно, имеют шипы, но вам к лицу тюльпаны. Они такие же как и вы: гордые, гармоничные и смелые… Он, хромая, пошёл дальше по рядам и остановился только у белой мраморной плиты. На ней был вырезан символ красоты Богинь в виде розы окружённой с четырёх сторон листками в форме сердец. За этим символом был ещё один – птица феникс с горящими крыльями, а у его хвоста боком стоял силуэт кошки. Это был объединённый герб семей Дубмон, Маклейн и Картер. Над ним были вырезаны слова:

Клеопатра Корнелия Кармен Ясмин Дубмон-Маклейн Картер. 24.12.1973 – 13.07.1994 «Роза Иерихона возродиться, И сражение вновь повторится…»

На огромную территорию поместья въехала самая обычная чёрная машина. Она бесшумно двигалась по направлению к главному входу в дом выполненному в стиле барокко с пышным французским садом. Ленни взял на руки спящую Розу поприветствовал идущего к нему пожилого мужчину, лет шестидесяти пяти в чистом чёрном костюме и в белых перчатках. Седые волосы были гладко зачёсаны назад, а морщинистое лицо с седой щёточкой усов выражало крайнюю степень беспокойство, да и бесцветные глаза были взволнованны. – Мистер Маклейн, – сказал он осипшим голосом, – что стряслось? Что с юной леди? – Не волнуйтесь, Филипп, – ответил тихо Ленни. – Мы долго добирались сюда. Она устала. – С ней всё хорошо? – снова спросил Филипп, Ленни устало кивнул головой. – Давайте я отнесу юную леди в её комнату, а вы идите в малую гостиную, там вас ожидает мисс Лон. Ленни не рискнул передать ему Розу, а сам отнёс в её комнату и, уложив на кровать под балдахином, укрыл её тёплым одеялом. Когда он закрыл за собой двери, Роза открыла глаза. Странное чувство не покидало её. Собравшись с духом и переборов сонливость, девочка встала с кровати, включила подсветку под балдахином в виде звёздного неба и лампу на столе и направилась в ванную. Её ванная была обложена белоснежно-белой плиткой, с начищенными до блеска зеркалами и хромированными сушилками, а также огромной джакузи с встроенной душевой кабинкой. Но всё эту успело надоесть за время проживания. Ровно тринадцать лет. Девочка включила кран, и вода полилась в стеклянную раковину. Роза устало зевнула и стала отчаянно бороться с желанием уснуть прямо на коврике перед огромной джакузи. Набросив махровый халат и тапочки мятного цвета, Роза вышла из ванной, устало потянулась, зевнула и замерла в двух шагах от кровати, на которой во всю ширину нагло растянулся её «старый знакомый». – Скажи, – могильным голосом сказала Роза с хрустом разминая кулаки, – у тебя страховка на свою шкуру есть, а, Эрик? – С чего вдруг такие вопросы? – лукаво заметил парень перелистывая страницу книгу, и похоже та была взята со стеллажа соседний комнаты. – Ну, не знаю, – пожала она плечами. – У меня их как раз огромная куча. Например: как ты узнал, что я здесь живу? Как проник на такую охраняемую территорию? И как ты посмел развалиться на моей постели?! – У меня к тебе тоже вопрос, – сказал Эрик и взглянул на девочку, отчего та нервно сглотнула. – Это твоя книга? – он показал Розе книгу и с ещё большей улыбкой от положительного кивка головы продолжил. – Чем ты увлекаешься? – Ты о чём? – возмутилась Роза и, выхватив книгу из рук парня, прочитала название. – «Моя любовь цвета ночного неба в открытом море»? А, эта? Я взяла её к себе на полку из-за автографа, а не из-за содержимого. Вот, смотри! Она раскрыла книгу на самой первой странице и показала Эрику роспись автора. Тот лишь печально кивнул головой. – Не убедительно. Открой сорок четвертую страницу и прочитай седьмую строчку сверху. Это пятая глава. Роза открыла на указанной странице книгу и, прочитав, захлопнула её, кинула на кровать (точнее она целилась в Эрика, но тот непринужденно увернулся от «снаряда») и завизжала: – ТЫ ЧТО, ВЫУЧИЛ ГЛАВЫ НАИЗУСТЬ?! ТЫ ЧТО СЕБЕ ВООБЩЕ ПОЗВОЛЯЕШЬ?! НЕИЗВЕСТНО КАК ПРОНИК В ОСОБНЯК, ДА ЕЩЁ И К ДА ЕЩЁ И ИЗДЕВАЕШСЯ?! ТЫ ХОТЬ ЗНАЕШЬ, КАК ЭТО НАЗЫВАЕТСЯ?! – А то, – лицо парня расплылось в улыбке. – Но ты не переживай. Во-первых ты не в моём вкусе, во-вторых то, о чём ты подумала не мой конёк, и в-третьих ты больно плоская как доска, да ещё и ростом маловата, я уж промолчу про возраст. – Ты меня за живое задел. Мой рост сто шестьдесят семь сантиметров! – Здорово! – улыбнулся Эрик. – А мой метр восемьдесят семь. Получается, я тебя на целую голову выше! – Эй! Моя мама была выше тебя на два сантиметра. А папа вообще метр девяносто три! Значит я стану высокой и стройной леди! И все будут локти кусать, а я спрашивать: «Ну, как? Вкусно?». – Вот какая ты на самом деле? Любишь поспорить, поиздеваться, пошутить и все равно вспоминаешь про то, что хочешь стать леди. А для чего? – «Для чего», говоришь, – Роза опустила глаза и стала рассматривать паетки на тапочках. – Я просто хочу, чтоб элита относилась ко мне не как к полукровке, а как к полноправному члену общества. – Ты – полукровка? – удивился Эрик, привстав на локте. – Ну, не в смысле того, что мои родители смертные или что-то том ещё, просто мой отец – богатый аристократ, а мама просто девушка из деревни. Поэтому меня высшее общество терпеть не может. Мол у меня гены какой-то деревенщины. А эта «деревенщина» закончила экстерном историческое отделение в Оксфорде и получила золотую медаль и премию за это. – Всё с тобой понятно… – и потянувшись, Эрик перевернулся на другой бок, чем привёл Розу в недоумение. – Подожди, ты же не собираешь здесь так просто остаться? – сказала Роза, ткнув его в бок. – А почему бы и нет. Кровать у тебя большая, мне негде спать, кроме как под звёздами, а тут дождь ночью обещали, я мёрзну по ночам, и Убийца Времени ведь теплокровная раз млекопитающее, – он повернул голову назад и добавил: – Самка человека, по крайней мере с биологической точки зрения. Роза застыла с невероятным выражением лица, выражающее изумление, ярость, смущение и ещё с десяток подобных эмоций. Терпение явно лилось через край, а сдержанность просто скромно махало рукой и интеллигентно закрывало за собой дверь. – ЧТО ТЫ СЕБЕ ПОЗВОЛЯЕШЬ?!?!?! – злость Розы впервые за всё время в этом доме выходила наружу в таком масштабе. – Я ХОТЬ И АНГЛИЧАНКА, НО Я ЧТО-ТО НЕ ПРИПОМНЮ, ЧТОБЫ ПРИГЛАШАЛА ТЕБЯ В ГОСТИ. За дверью послышалась чьи-то шаги. Эрик резко схватил Розу за запястье и бросил на кровать. Сам же перекатился на другую сторону и, упав с кровати, скрылся с поля зрения. В комнату вошёл Филипп. – Простите, юная леди, но я слышал шум и пришёл проверить, всё ли в порядке, – взволнованно сказал он. – Нет, что вы, – отмахнулась Роза, принимая сидячую позу. – Просто кошмар приснился. – Вот как? – удивился он. – Да, – глупо улыбнулась Роза, натягивая на себя одеяло. – Будто я оказалась на корабле и на него напали пираты. Один из них пытался убить меня! – Ясно, – покачал головой Филипп. – Вам, думаю не стоит читать перед сном романы госпожи Габриэллы. И он поднял с пола ту самую книгу, которую Роза бросила в Эрика. Дворецкий пролистал её и, сделав заключение, обратился к девочке. – Вам не кажется, что подобная литература рассчитана на более взрослую аудиторию? – Роза залилась краской, мысленно проклиная Эрика за всё на свете. – Но я могу вам и вкратце рассказать эту историю. – Правда? – удивилась девочка. – Я читала только сюжет истории, но не её саму, так что я слушаю. Присаживайтесь. Роза укрылась одеялом и легла на подушку. Филипп взял низкий стульчик от трюмо, сел рядом с кроватью и начал рассказ: – Эта история о двух девушках-двойняшках из богатой семьи. Внешне различий у них совершенно не было: у обеих жемчужно-чёрные волосы, белая кожа, нежные черты лица. Но было лишь одно. Одну из них звали Симфония и её глаза были солнечного цвета, а другую звали Корнелия и глаза её были голубыми. Они обе очень любили путешествовать и когда вернулись в Лондон, То Корнелия влюбилась в одного графа. Родители выбрали его её женихом, но граф должен был покинуть страну и отправиться в Индию, если мне не изменяет память. Граф подарил Корнелии обручальное кольцо с белым камнем. Но на его корабль напали пираты во главе с капитаном Весельчаком-Головорезом. Он в живых никого не оставляет, и для Корнелии эта новость стала ударом. Её сестра звала уехать загород в особняк, чтоб развеется. Корнелия долго упиралась, но когда всё же приехала, то обнаружила вместо их дома только головёшки да пепел. Гибель любимого и смерть сестры при пожаре полностью выбели её из колеи, и она пообещала, что никогда никого не полюбит, не выёдет замуж, будет жить без детей и умрёт в одиночестве. Когда прошло пять лет, и Корнелия плыла со своими родителями в Испанию, встретиться со своим новым женихом, на корабль напал тот самый пират, который убил её любимого. Корнелия великолепно владела шпагой и вызвала капитана на дуэль, но вместо старого Весельчака-Головореза вызов принял его молодой старпом Одноглазый Ангел Смерти. Они сражались друг с другом, пока Корнелия не вышла победительницей. Но у пиратов свои беззаконные законы. Они оставили девушку на своём корабле, а всех остальных помиловали и отпустили. В один день молодая аристократка потеряла всё, хотя ей уже не чего было терять. За ужином с капитаном, она поведала о своей трагичной любви, а Весельчак-Головорез рассказал о том, как подобрал Ангела Смерти, и что именно он лишил его глаза. Корнелия уловила сходство между старпомом и погибшим женихом и спросила того прямо. Это правда был её жених, но пираты заметили военный корабль, который наняла семья Корнелии, и девушка, спрыгнув в море, доплыла до того корабля и велела не вести с ним бой, а просто увести её к родителям. Когда она добралась до Испании и пришла на вечер знакомства с женихом, то узнала среди гостей Одноглазого Ангела Смерти. Отец Корнелии тоже его узнал, и Ангел попросил её уплыть с ним. Но Корнелия отказалась, сказав, что будет ждать его и что у неё теперь есть смысл жизни. Вернувшись через семнадцать лет в Лондон Одноглазый Ангел Смерти со своим молодым старпомом встретили на площади девушку как две капли воды похожую на Корнелию. Эту девушку звали Диана. Она рассказала, что её часто путали с матерью, которая умерла десять лет назад из-за тоски по её отцу. Одноглазый Ангел Смерти понимает, о каком смысле жизни говорила его любовь с глазами ночного неба в открытом море. Эту историю мне поведала ваша матушка, юная леди, – пояснил Филипп, закончив рассказ. – Я знаю, – ответила сквозь сон Роза. – Это ведь её семья. – Я могу идти? – спросил дворецкий, вставая со стула и ставя его на прежнее место. – Да. – Доброй ночи, юная леди! – и за ним закрылись двери. Роза снова села на кровать и, тяжело вздохнув, сказала: – Хватит пыль собирать под кроватью! Я же знаю, что ты там. – Понятно, что ты знаешь, – встав с пола, ответил ей Эрик. – Я ведь при тебе под неё упал, – но заметив её расстройство, он обошёл кровать и сел рядом с ней. – Чего уныла? – Вот думаю, что легче сделать: пережить папин брак, пережить свою помолвку или тебя убить? – со смехом в голосе ответила Роза. – А четвёртый вариант? – точно таким же тоном спросил Эрик. – Я пока жить хочу! Так что никаких харакири не предлагать! – Всё с тобой ясно. – А мне самой не ясно. Кто я вообще на самом деле? – Мне самому интересно знать. Как часто люди видят в нас то, что хотят видеть, но не знают, какие мы на самом деле. Печально звучит, ты согласна с этим? – Абсолютно! – согласилась Роза. – Только не понимаю, почему я, разговаривая с тобой, забываю о манерах. – Может эта «ты» – настоящая? Немного резкая, открытая, забавная, – сказал он чуть ли не скороговоркой и сбавил темп, немного задумавшись. – Думаю, резкость со временем пройдёт, – и снова продолжил: – Гордая, но в то же время и добрая. Твёрдо стоишь на земле, но и любишь помечтать. Кажется я слишком много эпитетов тебе приписал. Ты так не считаешь? Эрик обернулся узнать ответ на вопрос, но застал спящую девочку. Она выглядела весьма измученной и уставшей. Потом она перевернулась с бока на спину… В окно заглянул бледный лунный диск. Его луч упал на Розу, и та стала меняться: волосы становились длиннее и темнели до ночной синевы, кожа наоборот светлела, словно сияла лунным светом, ресницы чернели и становились пышными, в лице появились более взрослые черты. Но даже не смотря на это она оставалась той самой маленькой ещё не распустившейся розой. Даже шипы казались какой-то сыпью на хрупком стебле. – Так вот оно что, – тихо сказал Эрик. – Ты – вейла, да ещё и последняя в своём роде. А я думал, что за слабая магия чарованья витает в воздухе. Но меня к сожалению невозможно очаровать магией, – он тяжело вздохнул. – Только красотой души… Луну скрыли облака, несущие дождь, и вся магия рассеялась. Роза снова стала той, какой её видели днём. Самой обыкновенной, скромной, неприметной ученицей шестого класса «Венера» школы «Эймонт» в деревушке Маленький Ангел Роуз Хартнес. Но что-то совсем невидимое, совсем неуловимое делало из неё гордую девочку, которой будут восхищаться, когда она подрастёт. «Она точно станет настоящей Королевской Леди», – усмехнулся Эрик и прилёг на кровать. – «Только зачем тебе такой титул? Пытаешься доказать, что полукровка достигнет невиданных высот? А знаешь, чем выше, тем больнее падать. Но мне всё-таки интересно чем всё это закончится…» Он поднял глаза в потолок. Под балдахином висело звёздное небо. Самое яркое из всех созвездий была «Корона». Эрик за всё время, какое он привык спать на крышах, выучил карту звёздного неба наизусть. «Корона» блистала ярче остальных. Эрик долго не мог вспомнить, о чём была легенда этого созвездия, и постепенно сон забрал его в царство Морфея. Его разбудила гроза, что так неистово стучала дождём в окно и громом в небе. Роза завернулась с головой в одеяло, вся дрожа. Её тёмно-янтарные глаза выражали невиданный страх. – Ты боишься грозы? – Эрик сам удивился тону своего голоса. – Не смей насмехаться! – её голос был полон отчаянья. – Не собираюсь. Я тоже её не люблю… – признался Эрик и протянул ей свою руку. – У меня есть желание, – тихо сказала Роза, протянув ему свою тонкую руку. – Я желаю покончить со всем этим притворством. Я ведь обманывала все своих друзей, знакомых, даже тех, кого я не знаю. Я не такая. Я не хочу быть такой… Буря шумела и злилась за окном, но Роза всё-таки смогла успокоиться и уснуть. Быть может ей была нужна чья-то сильная рука, которая не даст ей упасть во тьму кошмарного сна… "Пусть даже за спиной Розы" – мистер Картер использует крылатое выражение древних римлян, ставшее пословицей — «Sub rosa dictum» («Под розой сказано»), то есть должно сохраняться в секрете.