Пчелиный Мед

Я просыпалась на одном из последних этажей высотки. Я жила на одном из последних этажей небоскреба. Точнее, моя спальня располагалась там. МейблЛенд... Городок мечтаний, несбыточных, и по-детски милых. Городок безмятежности и стеклянной красоты. Безмятежный до сегодня. Сегодня я проснулась слишком рано для своего обычного подьема. Встала, не обратив внимания на часы и на время, одела рубашку и подошла к огромным стеклам. Почти все стена, головой к которой я спала, была из стекла. Взглянув с огромной высоты на город, мне вдруг захотелось достать изранненые крылья и полететь. Резко спикировать вниз, почувствовать, как воздух сопротивляется мне. Как он обтекает мои крылья и держит меня на высоте. Пролететь по всему городу, спуститься, спрятать крылья под капюшоном и пройтись по самым неблагополучны районам. Дать милостыню плюшевым медведицам, с которыми я раньше играла. Где-то обивка порвалась, и из нее вылезал пух, у кого-то сколот глаз, у кого-то оторвано ухо.. И снова взлететь, полететь в самые благополучные районы, посмотреть на «элиту» МейблЛенда. Красивые ухоженные барби с колясками или сумками, в стильной одежде от модных домов и укладками, надменно провожающих взглядами всех, кто одет хоть чуть-чуть беднее их. К ним подбежал маленький мальчик-пупс, весь изодранный, в каких-то лохмотьях, но они все с визгами шарахнулись от него, а одна кинула в него какую-то монету. Мальчик подобрал монетку и бросился в переулок. Я тихонько шла бы за ним, и наверняка увидела, как старые плюшевые бабушки отдают ему все, что они насобирали за этот день. Каждую потертую монетку, сумма крайне мала, хватит лишь на небольшой кусочек хлеба, которым не прокормишь всех младших братьев и сестренок, которые голодные ждут дома. Дома холодно и пусто, бегают крысы и тараканы. Мальчик бежит к киоску с хлебом, и получает малюсенький кусочек еды. Я вижу, как у него текут слюни, но он терпит, и смиренно несет его домой. Если бы он знал, что какой-то добрый человек в капюшоне дал его семье много хлеба и денег, которых хватит на нормальную жизнь... Я тихонько, словно ангел-хранитель иду за ним, и с радостью и слезами наблюдаю за тем, как он с удивлением смотрит на новый и красивый дом, как на его глаза наворачиваются слезы. Из дома выходит его мать, в новой красивой одежде, на руках у нее ребенок в белоснежных пеленках. Она обнимает мальчугана, а он уже искренее рыдает, не веря в чудо, которое произошло в его жизни. Чудо должно произойти в жизни каждого. И снова, зайдя в пустой переулок, я сбрасываю капюшон и расправляю крылья. Взлетая вверх, чувствуя, как захвытывает дух, я лечу в деревню. Рассекая воздух мощными крыльями, я сажусь на крышу большого красивого дома. Сверху я вижу, как из него выходит плюшевый медведь, женщина в клетчатом переднике и бежевом сарафане и маленький мальчик. Он бежит за мамой, она хватает его на руки и обнимает. Мишка обнимает их обоих. На глаза наворачиваются слезы. Снова взлетев, мощно ударив ногами по крыше, я направлялась домой. Я не ангел, но стараюсь творить добро. В жизни каждого есть место чуду. *** Просыпаясь на последнем этаже высотки, на последнем этаже многоэтажки, которая, словно шпиль или коготь возвышалась над МейблЛендом, я думала лишь о мальчике и его судьбе, и о том, что я никогда больше не расправлю крылья. Я медленно и лениво встала, хотя в разуме моем места сну не оставалось. Одела длинную рубашку, наверное, мужскую (я слабо помнила и плохо понимала, что она может делать у меня в шкафу) застегнула ее на все пуговицы и подошла к входной двери. Я щупала стену. Я не понимала, почему я это делаю, и что я там ищу, но продолжала щупать стену. Вдруг мне попался небольшой кирпич. Он явно был здесь лишним, потому что вряд ли моя огромная башня была построена из кирпичей. Стенки в прихожей были сделаны «под кирпичи», то есть, наверное был наложен небольшой слой из половинок кирпича, чтобы создать эффект кирпичных стен. Кирпич был покрыт белой краской, а тот, за который я зацепилась, был явно не оттуда – он был немного меньше и на ощупь был тоньше. На ощупь будто пласмасса, а главное, тонкая. Я провела по кирпичу рукой и отправилась на кухню. Выдвинув большой ящик из-под раковины, я достала оттуда лом. Я жила здесь чуть больше месяца, по этому уж точно знала, где что лежит. Я снова подошла к кирпичу и ударила по нему острым краем лома. Я думала, что тонкий слой пласмассы пробьет лом, но оказалось, что все было не так просто. Я пыталась подцепить кирпич, разбить его, вдавить внутрь ломом, но ничего не происходило. Я бросила лом на пол. - Что же ты не ломаешься... – пробормотала я и хлопнула ладонью по кирпичу. Началось какое-то движение. Кирпичи передвигались, словно стена перед Гарри Поттером, и вскоре моему взору предстало небольшое углубление, в котором лежал компьютер. Он был покрыт пылью и паутиной, смахнуть которую для меня не составило труда. Внутри, рядом с ним, небыло ни кабеля, ни мышки, ни какой-либо записки. Просто углубление из белых кирпичей. Я достала компьютер. Он оказался очень маленьким. На крышке, под слоем пыли, была надпись «touchpad Lenovo», а крышка была обита какой-то резиной, видимо, чтобы при резком захлопывании она не разбилась. Я поставила комп на кровать и открыла его. Пыли внутри было не меньше. Я сдула ее, и увидела, что внутри крышки какие-то наклейки. Сердечки, звездочки, и котики. Я нажала «пуск». Компьютер мирно зажжужал. Включившись, передо мной предстал голубой фон. Послышалась вступительная музыка виндовс, и комп окончательно включился. «Введите пароль». Вот это было по настоящему неожиданно. Компьютер был за паролем. После нескольки моих попыток вроде «qwerty» и один-два-три, я поняла, что так просто его не взломать. Я пыталась подобрать пароль до самого вечера, но ни один не подходил. Видимо, это было слово, а поскольку количество символов не было ограничено, невозможно было подобрать, какое. Я аккуратно закрыла крышку компьютера и убрала его в коробку под кроватью. Решив, что «утро вечера мудренее», я повалилась спать. Засыпая, я поняла лишь то, что я вспомнила. Вспомнила о компе. Значит, пароль от него тоже придет, но в свое время...