Взойдет голубая звезда

Ногу свело! - Волки

      Микка, проклиная весь свет, ходила по дому и заглядывала в каждую комнату, разыскивая Фиа. Устав звать ее, женщина понадеялась на эффект неожиданности и стала ходить бесшумно. Может быть, хотя бы это поможет найти девчонку?       И все же Микка проиграла. Ей окончательно надоело искать несносную племянницу, и она спустилась вниз, к гостье.       Елена уже открыла бутылку потрясающего вина и разлила его по бокалам. Микка отметила, что бокалов было три. Едва заприметив подругу, Елена с усмешкой подняла бокал.       — Не нашла? — полюбопытствовала она, дожидаясь, пока та подойдет ближе. Микка отрицательно покачала головой, в свою очередь принимая бокал из рук Елены. Она безумно устала сегодня ночью, когда пришлось сидеть с заболевшим Марком, и сегодня привычная игра Фиа казалась не веселой и безобидной, а утомляющей и даже издевательской. Проискав девочку половину утра, Микка поняла, что сейчас хочет только одного — выспаться.       Елена наблюдала за выражением лица подруги молча, не высказывая свои обычные укоризненные фразы.       И все равно не удержалась.       — Ты ведь сама хотела взять ее к себе после смерти сестры.       Микка скривилась, сразу же уловив тон Елены.       — И не жалею, — коротко отозвалась Микка, пригубив наконец вина.       Наверху послышался негромкий легкий топот. Женщины одновременно замерли, прослушиваясь к звукам. Через несколько секунд к ним вдруг вышла смущенная донельзя девочка в легком весеннем платье, несмотря на ноябрьский мороз за окном.       — Здравствуйте. Извините, — поприветствовала она гостью и тут же извинилась за шум. Микка с облегчением вздохнула и оставила в сторону бокал с вином.       — Где ты была? — поинтересовалась она, с подозрением вглядываясь в лицо девочки. Ее щеки оказались испачканными чем-то белым, похожим на…       — На кухне, — Фиа виновато шмыгнула носом, опустив взгляд.       — А мука тебе чем не угодила? — иронично спросила Микка, поднимая брови.       — Ничем, — вздохнула девочка, торопливо стирая с лица муку. Елена снова усмехнулась, на этот раз по-доброму. Она поманила к себе Фиа, и та осторожно подошла ближе, немного опасаясь этой женщины, которая в прошлый раз неожиданно громко и внушительно отругала за испорченную обувь.       Было обидно. Неужели она собака, чтобы оставлять туфли зажеваными?       — А вот и наша гордость! — с полуулыбкой произнесла Елена, приобнимая Фиа. Она потрепала девочку по голове, от чего непослушные пепельные волосы окончательно стали похожи на воронье гнездо.       — Как ты, дорогая? — продолжала Елена, отпуская Фиа, и та моментально подбежала к Микке. Девочка покраснела, когда тетя посадила ее рядом и взяла из ниоткуда расческу.       — Хорошо, госпожа Мортинова, — ответила Фиа, покорно сдавать в руки тетушки и ужасного синего гребня, который однажды честно пыталась выбросить. Увы, Микка застукала ее и перестала оставлять его на видном месте.       Елена кивнула и задала новый вопрос:       — Я слышала, что совсем недавно ты прошла посвящение, — вкрадчиво проговорила женщина, изящным жестом поправляя прическу. Она вообще всегда была идеальной. Фиа раньше думала, что это очень просто, однако скоро поняла, что так она еще никогда не ошибалась.       Дождавшись кивка Фиа, Елена как-то очень задумчиво смерила ее взглядом с макушки, которую сейчас пыталась превратить в порядок Микка, до пяток, которые не доставали до пола, несмотря на то что диван в общем-то был невысоким.       Для своих шести лет Фиа слишком мала ростом.       — И каков результат? — как-то очень медленно протянула Мортинова, не отрывая взгляда от Фиа. Та смутилась, но все же тихо ответила, скрывая в голосе радость:       — Часы показались вторую степень, госпожа Мортинова.       Елена откинулась назад и закрыла глаза, похоже, крепко о чем-то задумавшись.       Микка, не вмешиваясь в разговор, продолжала расчесывать девочку. Фиа, не удержавшись, покосилась на Елену и спросила обеих женщин, боясь их ответа:       — Это же хорошо, да? — как Фиа не старалась, в голосе прозвучала тревога. К счастью, и Микка, и Елена ее уловили и рассмеялись.       — Да, малышка, это хорошо, — успокоила девочку Мортинова. Фиа с облегчением вздохнула и уселась поудобнее. — Я думаю, в Светлочасе тебе понравится, — ласково добавила Елена, чего Фиа никак не ожидала.       Женщина вызывала у девочки противоречивые чувства. С одной стороны, она была добра к ней и к брату, хорошо общалась с тетей и дядей. И в то же время Фиа часто замечала в голубых радужках Елены нечто холодное, отталкивающее.       Наверное, именно поэтому Фиа промолчала, хотя втайне мечтала пойти в знаменитую школу Светлых Часов и узнать о ней больше.       — Готово. Хотя бы как человек выглядеть стала, — строго произнесла Микка и отпустила девочку.       Торопливо попрощавшись, Фиа убежала к себе в комнату.       Некоторое время подруги сидели в обоюдном молчании, то ли не желая разговаривать, то ли просто наслаждаясь тишиной.       — Это потому, что твоя сестра вышла замуж не за того человека, — спокойно проговорила Елена, отпивая вина. Микка промолчала, и Мортинова продолжила:       — Если бы она была с высшим часовщиком, она осталась бы жива. И ее дочь получила бы первую степень, и жила бы с родителями сейчас…       — Разве нам дано выбирать, кого любить? — резко прервала ее речь Микка. — Если бы жизнь можно было бы рассчитать с помощью математики, то жизни бы не было.       — Нет, конечно, — согласилась Елена, невольно вспомнив Нортона, который сейчас вообще жил на Остале, будучи изгнанным за кражу Ключей.       Из-за рыжей стервы, возомнившей себя королевой. И ее противной дочери, несомненно, такой же дряни.       Непроизвольно губы Елены сжались в тонкую полоску. Микка, наблюдая за выражением лица подруги, усмехнулась.       — Вот видишь, — Микка укоризненно покачала головой.       — Теперь Фиа ваша воспитанница? — Мортинова попыталась перевести поток мыслей подальше от опасной темы.       — Приемная дочь, — поправила Микка, краем глаза замечая движение за окном.       — Приемная дочь… — эхом отозвалась Елена. — Вы так и сказали ей? «Дорогая, твои родители умерли, теперь ты будешь нашей приемной дочерью. Да, мы всего лишь твои тетя и дядя, но уверены, ты будешь нам самой родной»? О, я представляю, как бы это сказал Фалькор…       — Ты с годами все грубее и грубее с детьми, — отозвалась Микка, поднимаясь на ноги. Она подошла к окну и выглянула на улицу. — Должность директора Светлочаса не идет тебе на пользу, дорогая.       — Уж лучше сказать как есть, — Елена со странным упорством продолжала гнуть свое. — Зачем пудрить ребенку мозги? Если сказать правду, она станет сильнее.       — Она знает правду, которую ей нужно знать, — Микка не отрывала взгляда от происходящего на улице. — Она уже не маленькая, чтобы враз забыть своих родных родителей. Фиа знает, что они погибли, и что мы — ее новая семья.       — Семья… Все так ценят семью, но так легко теряют ее… Что ты там смотришь? — Елена наконец обратила внимание на странное поведение подруги. Микка снова покачала головой.       — Ничего особенного.       Хлопнув дверью, в комнату внезапно вошел мужчина в костюме.       — Фалькор! — изумленно воскликнула Елена, поднимаясь с кресла. Мужчина, заметив ту, остановился. Качнувшись с носка на пятку, Фалькор подошел к Мортиновой и учтиво поцеловал уже протянутую руку в знак приветствия.       — Рад видеть тебя в нашем доме, Елена, — доброжелательно произнес Фалькор, отпуская руку женщины. В этот момент Елена, внимательно присмотревшись, заметила, что Ляхтич-старший выглядит встревоженным.       Темные волосы, обычно аккуратно собранные в хвост, сейчас растрепались, на лице красные пятна, словно мужчина бежал. Вовремя уловив тонкую грань, Елена улыбнулась и развернулась к Микке, которая тоже заволновалась.       — Сожалею, но мне уже нужно идти. Меня ждут в Рубиновом Шпиле.       — Да-да, конечно, — рассеянно ответил Фалькор, из чего Елена сделала вывод, что случилось нечто важное. Ибо Фалькор рассеянным не был никогда.       Впрочем, Микка не растерялась.       — Тебя проводить?       — Нет, — неожиданно хором ответили Фалькор и Елена. Микка с подозрением покосилась на них обоих, и кивнула Елене в знак прощания.       Елена спешно вышла на улицу. Она вдохнула морозный воздух полной грудью и направилась к своей карете.       Внезапно женщина обратила внимание на пару мужчин, которые стояли аккурат под окном, из которого выглядывала Микка. Они тоже ее заметили и, как ни странно, кивнули ей. Елена растерянно моргнула и поспешила сесть в свою карету.       Женщину не покидало ощущение, которое преследовало ее все те месяцы, которые решалось дело Огнева.       Ощущение близкой беды.

***

      Фалькор нервно расстегнул верхнюю пуговицу рубашки, чувствуя невообразимую духоту, хотя в комнате было свежо, даже холодно. Микка, снова взглянув в окно и убедившись, что неизвестные личности никуда не делись, а Елена покинула двор, плотно завернула занавески.       — Что случилось? — тихо спросила она, подходя вплотную к супругу. Вместо ответа тот развернулся к ней и нахмурился.       — Где дети? — он тоже говорил почти неслышно, явно чего-то опасаясь. Вытянув стрелу, блеснувшую в свете солнечных лучей золотом, он коротко взмахнул ей, поставив эфер приглушения.       — Наверху, — удивленно отозвалась Микка, начиная все больше тревожиться.       Не медля, мужчина сорвался с места и быстрым шагом пошел к лестнице, ведущей к спальным покоям. Микка поспешила за ним.       — Что случилось? — женщина повторила свой вопрос, гадая, что стряслось с мужем. Но тот снова промолчал. Он распахнул детскую сына и заглянул внутрь.       Марк мирно спал в своей кроватке. Со вчерашнего вечера он выглядел значительно лучше. В свои два года мальчик успел переболеть все, чем только можно. Благо, лекари были хорошими.       Фалькор закрыл дверь и вихрем влетел в следующую комнату.       Фиа, в этот момент читавшая одну из своих любимых сказок, вздрогнула и выронила книгу на пол. Едва увидев дядю, она расслабилась, не заметив состояния мужчины.       — Привет, — бодро поздоровалась она, вскочив на ноги.       В комнате как всегда царил бардак, хотя уборка проводилась каждый день. Мысленно девочка понадеялась, что его никто не заметит.       — Здравствуй, — негромко произнес Фалькор и тут же добавил, — сиди здесь и никуда не выходи.       У Фиа отвисла челюсть. Неужели всё-таки заметили? Но как только девочка хотела возмутиться, как дядя захлопнул дверь, оставив ее в полнейшей растерянности. И гордом одиночестве.       — Ну и дела, — озадаченно выдала Фиа, впрочем, не особо задумываясь и садясь на кровать. Мир сказок всегда манил ее, и даже странное поведение дяди не могло ее сейчас заинтересовать. Фиа подобрала книгу и вернулась к прерванному занятию.       Внизу Фалькор решительно ставил защитные эферы на все замки и двери. Микка молча сидела на диване, поняв, что пока муж не напичкает защитой все и вся, ответа от него не дождаться. Она неторопливо разлила вино по двум бокалам, предусмотрительно отставив следы пребывания Елены подальше.       Фалькор порой был до невозможности брезглив.       Наконец, мужчина вздохнул и подошел все к тому же окну. Однако сейчас на улице никого не было — непонятные личности покинули двор Ляхтичей. Но это не успокоило главу семейства.       Микка неслышно подошла к нему и мягко положила руку на плечо, заставив его вздрогнуть. Женщина несильно сжала ладонь, и Фалькор повернулся к ней, имея несколько виноватый вид.       — Ну что там у тебя случилось? — тихо спросила Микка, прижавшись щекой и груди супруга. Фалькор непривычно ласково обнял ее, легко целуя в макушку, отмечая, что пепельные волосы, обыкновенно собранные в высокую прическу, которую так любят южанки, сегодня свободно ложились на плечи и спину. Он почувствовал тепло, исходящее от Микки, ведь сам только что пришел с мороза.       — Мы в заднице, — выдохнул Фалькор. Микка подняла голову, удивленно вглядываясь в погрустневшее лицо мужа. А потом неожиданно слегка улыбнулась.       — Ты знал, — доверительным шепотом начала она, — что когда ты говоришь эту фразу, у тебя появляется щенячье выражение лица? Только опущенных ушей не хватает.       Фалькор сердито нахмурился, явно желая разразился тирадой, и внезапно чихнул. Микка тихо рассмеялась, рукой намеренно растрепала густые волосы мужа. Женщина знала, как это его бесит, и с превеликим удовольствием портила его шевелюру, которой он так гордился.       — Микка, — простонал Ляхтич-старший, впрочем, не предпринимая попыток остановить или наказать супругу. — Мы правда влипли, — он все же перехватил её руку и мучительно скривился.       Микка что-то увидела в темных, почти черных глазах, что заставило ее нервно ухватиться за ворот платья. Она слишком хорошо знала этот тон.       — Ты от Астрагора? — тревожно спросила Микка, не отрывая взгляда от лица мужчины. И дождавшись кивка, она отстранилась, начиная действительно волноваться.       Фалькор еще несколько месяцев назад решительно разорвал договор с Великим Духом Осталы. Это решение послужило серьезным поводом для внутреннего конфликта во всем Ордене Непростых. Большинство посвященных осудило Ляхтича-старшего и даже посчитало это попыткой поднять восстание. Диаман Драгоций, как советник Астрагора, лично разговаривал с Фалькором, как и Нортон Огнев, однако переубедить мужчину не удалось никому. Даже Микка отнеслась к разрыву с Астрагором с некоторой настороженностью. Одна Елена не пыталась отговорить главу семейства Ляхтич, чем удивила даже его самого.       Как оказалось, она тоже заглянула в возможное развитие событий и увидела жуткую картину. Ее Фалькор и разглядел в клубке вероятностей.       Если он останется в Ордене, всю семью перебьют. Шанс оставался только в случае полного разрыва договора.       Фалькор не был уверен в правильности решения. Но выбора у него не оставалось.       Напоследок Астрагор со свойственной лишь ему презрительной сухостью сообщил, что Фалькор слишком много узнал в Ордене. И Великий Дух Осталы потребует плату за нарушение клятвы пожизненной службы.       Слава Эфларусу, Микка не знала о том, что уход из Ордена Непростых карается полным зачасованием. Иначе подняла бы тревогу еще тогда. Она смогла бы переубедить его, Фалькора, остаться в Ордене, не зная, чем это грозит.       Сейчас Микка встревожено наблюдала за выражением лица Фалькора.       — Что он потребовал? — тихо спросила она.       Фалькора всегда завораживала эта особенность Микки — тишина. Она все делала потрясающе тихо и незаметно, и при этом когда-то ухитрялась заполнить собой, одним своим существованием все мысли старшего Ляхтича.       И сейчас ее почти неслышный голос эхом отозвался в голове.       Он боялся сказать, зная, какую это вызовет реакцию. Но деваться было попусту некуда.       — Он потребовал мою жизнь, Микка, — голос не дрогнул. Не подвел. Кажется, Микка еще даже не поняла, что именно сказал Фалькор, потому как недоуменно прищурилась, едва пытаясь вникнуть в смысл страшных для нее слов.       — Твою жизнь? — медленно переспросила она.       — Мою здешнюю жизнь, — поправился Фалькор, но это не дало результата. Микка уже поняла первоначальные слова.       — Что это значит? — выдавила Микка, моментально теряясь в ужасе вперемешку с неожиданной злостью.       — Мне не нужно умирать, — торопливо выдал Фалькор, хватая женщину за запястья и крепко сжимая их. — Нужно покинуть эту параллель… Без вас.       Микка судорожно вытянула воздух ртом, как рыба, выброшенная на берег. Сердце словно и не билось. Воспринимать слова мужа стало предельно трудно, и Микка приложила все усилия, чтобы просто не запаниковать.       Она закрыла глаза и молча подышала, возвращая разум. Фалькор по-прежнему держал ее руки, и Микка понимала, что он чувствует их дрожь.       — Ты обязан покинуть эту параллель? Это все?       Чудо, и ее голос тоже прозвучал спокойно. Истерики не ее конек, ей об этом еще с детства твердили.       Говорить жуткие вещи ровно и абсолютно равнодушно — их с Фалькор схожий талант. Вот только они прекрасно слышали все настоящие громкие чувства в этой спокойной размеренной интонации.       Фалькор крепко обнял женщину, ощущая ее страх. Ему тоже было страшно. Он ухватил Микку за подбородок, заставляя поднять голову и посмотреть ему в глаза.       — Это не все. Когда Марк пройдет испытание на часовую степень, ты будешь обязана отдать его на обучение в Змиулан. Он должен будет стать старшим учеником. Если окажется достаточно способным по итогам посвящения.       — Способным?! — неожиданно яростно прошипела Микка, отталкивая мужа и отходя от него. — И ты согласился?       — Нет, — честно признался Фалькор, вводя Микку в ступор. — Просто уехал. Боялся, что не успею и не застану вас дома.       Женщина бессильно опустила руки. Фалькор продолжал:       — Если мы не выполним требования, он убьет нас всех. Даже Фиа.       Он снова шагнул к супруге, но не решился обнять. Это было ей нужно, а он не мог.       Он уже все решил. И сказать об этом тоже не мог.       Но Микка все поняла без слов.       — Так нельзя, — шепотом проговорила она, с трудом удержавшись от слез. Не сейчас.       — Это единственный выход, поверь мне…       — Разве я когда-нибудь не доверяла твоим решениям? Хоть когда-то? Просто ответь, ты подумал о том, что будет с Марком? Что грозит ему в случае попадания в старшие ученики? Ты подумал о том, как он будет думать о тебе? Будет ли вообще думать?       Фалькор молча выслушивал жестокие слова Микки, в которых явственно ощущал горечь.       — А Фиа? Ее ведь просто убьют. Так или иначе, рано или поздно. И даже если и нет, она снова остается без семьи. Об этом ты подумал?       — Фиа никто не тронет, — зло прорычал Фалькор. — Она не интересна Астрагору никаким боком. А Марку ничего не грозит в Змиулане. Он не Драгоций, не родная кровь. Тем более ты будешь с ними. С Фиа и Марком ничего не случится, ведь ты останешься рядом!       Фалькор говорил быстро и запальчиво, разом выдавая свои страхи и придуманные на ходу решения. Микка несколько мгновений молча смотрела на мужа и затем едва слышно произнесла:       — А что будет со мной? Об этом ты подумал? Кто будет со мной?       И Фалькор потерялся. Он открыл рот, чтобы ответить, и закрыл обратно. Микка непонятно качнула головой и неожиданно скривилась.       — Не подумал, верно? Или тебе всё равно, что будет со мной? А тебя что ждет? Этого ты тоже еще не решил? Кто будет с тобой?       — Микка…       — Я не хочу слушать дальше, — Микка закрыла лицо ладонями и, наконец, заплакала. Фалькор бережно положил ладони ей на затылок, снова целуя в макушку.       — Не думал. Не хочу и думать об этом. Прости меня.       Микка ничего не ответила. Она лишь судорожно всхлипывала, дрожа как осиновый лист на ветру. Фалькор гладил ее по голове, успокаивая.       — Я тебя ненавижу…       Мужчина прикрыл глаза.       — Это единственный шанс… Или вы втроем, без меня, или никто…       Неожиданно Микка отстранилась и посмотрела в глаза мужу. На ее щеках он увидел мокрые дорожки от слез.       — Мы вчетвером, — твердо произнесла Микка. Она провела рукой по лицу, стирая влагу. Внутренне женщина подобралась. — Я не позволю какому-то тысячелетнему разваливающемуся старику разрушить свою семью.       Фалькор с искреннем изумлением следил за переменами в настрое супруги. Минуту назад она рыдала, а сейчас выглядела так, словно собралась идти в одиночку на полчища Астрагоров.       — И тебя, — Микка разгневанно сузила глаза, — отпускать в неизвестную глушь непонятно к кому я тоже не собираюсь. Понял?       Фалькор беззвучно шевельнул губами, ошарашенный наездом женщины. Спохватившись, он кивнул головой. Для еще более сильного подтверждения он всё же нашел в себе силы для ответа:       — Понял я. Вот только как ты собралась обороняться? — он заинтересованно уставился на Микку, которая решительно встряхнула волосами и подхватила бокал с вином.       — Молча, — прорычала та, залпом опустошив бокал. У Фалькора отвисла челюсть.       — Вот же ведьма… — проговорил он. В его голосе чудным образом перемешивались восхищение и ужас.       Микка поднялась в комнату племянницы. На этот раз Фалькору пришлось плестись за ней, а не наоборот. Госпожа Ляхтич распахнула дверь и застала Фиа спящей на диване. Женщина выдохнула и, приблизившись, села на краешек.       Она осторожно отвела пряди длинных пепельных волос в сторону, чтобы они не лезли девочке в лицо.       Микке вспомнилось, что ее сестра с детства жаловалась на слишком необычный цвет волос. Увы, он был своеобразным семейным наследием. Редко случалось, что ребенок в их родословной имел другой цвет волос. И дочь сестры тоже унаследовала его. Как и Марк.       Женщина почувствовала тяжелую ладонь Фалькора на своем плече. Она бережно приобняла племянницу, не в силах собраться с духом и разбудить ребенка. Фиа нужно было спуститься вниз или хотя бы перейти в комнату брата, где было безопаснее.       — Не надо, — негромкий голос Фалькора прорезал тишину. — Сегодня нам ничего не грозит.       Мужчина неожиданно присел на корточки перед сидящей на диване Миккой, взяв ее за руки. Он заметил в глазах супруги новые слезы и покачал головой.       — Мы справимся, — уверенно проговорил Фалькор. — С твоим-то напором нам ничего не страшно. Мы останемся вместе, клянусь.       — Не сомневаюсь, — с трудом улыбнулась Микка. Ей всё же стало легче. Как бы то ни было, они — единая семья. И ничто не способно причинить им вред.       Ничто и никто.

Если yснешь ты, я тоже yснy, Чтоб навсегда быть pядом с тобою. Если yйдешь ты, я тоже yйдy Вслед за тобой, Как ночь за звездой...