Живые мертвые

      Его лихорадило несколько дней. У него поднялся страшный жар, и он бредил. Речь была какая-то странная, словно из другой эпохи, устаревшая, и иногда перемежалась такими же устаревшими ругательствами. Которые, впрочем, в заковыристости дали бы фору многим современным. Он называл какие-то имена и людей, грозился или уговаривал.       Тщательно подчистив следы своей ночной деятельности на кладбище в Маргите, мы выволокли Финна оттуда и вызвали такси. На одной машине Холли повезла Киппса в больницу. На второй мы покатили в гостиницу, где Локвуду пришлось вести переговоры с хозяином о новом постояльце. Я понимаю его сомнения: подозрительнее нас не удалось бы выглядеть никому. Локвуд наплел что-то о несчастном случае, потерянных документах и дал поручительство, усиленное пятьюдесятью фунтами.       Холли предложила было обратиться за помощью к Старрему, но получила в ответ такие многозначительные взгляды, что не стала развивать тему. Причастность старика ничем не подтверждалась, однако никто из нас не был склонен верить ему. Хотя о событиях полувековой давности он не солгал.       Устроив Финна Флеймса в комнате парней, мы крепко призадумались. Как долго нам ждать, пока он придет в себя, что делать, если не придет. И что делать, если придет. Один Джордж буквально фонтанировал восторгом. Той ночью он получил уникальные сведения. И он очень порывался поставить кое-какие «безобидные опыты» на бессознательном Финне.       Вопрос же стоял нешуточный. Вот не было человека, а он взял и появился в буквальном смысле из ниоткуда. Формально его не существует. У него нет паспорта. Его не примет ни один врач, а врач, пожалуй, не помешал бы. А если у тебя нет документов, тобой обязательно заинтересуется полиция. Это нам было нужно в последнюю очередь. Мы не могли позволить Барнсу и ДЕПИК заграбастать Черепа. Ни раньше, ни теперь. Хотя бы потому, что это будет страшным свинством по отношению к нему. Каковы бы ни были его мотивы, но он помог нам, поставив при этом себя под удар.       Нет, если обставить все правильно, то выйдет сенсация. При условии, что у нас найдутся доказательства и мы сумеем договориться с компетентными органами. Человек, что жил больше ста лет назад, воскрес из мертвых. Более того, человек все эти сто лет существовал в форме призрака Третьего типа. Переоценить случившееся сложно. Третий тип уникален, но вот это вот просто беспрецедентно. Невероятно. Ошеломляюще.       Учитывая нашу подмоченную репутацию, нас скорее обвинят в мошенничестве, саботаже и сокрытии нелегального иммигранта. Даже если допустить, что нам поверят, все равно начнется тьма кромешная. Над уже живым человеком станут ставить эксперименты, ему житья не дадут, да и нам тоже.       И, наконец, последняя, и не менее веская причина, по которой мы оставили Финна Флеймса при себе, это его сомнительное прошлое. Одному богу известно, что он натворит, если останется без присмотра. Не исключено, что нападет на кого-нибудь. Или сбежит, подняв переполох. Или еще чего похуже. Скрепя сердце мы пока сошлись на том, что стоит дождаться, пока он очнется.       Я сама пребывала в глубоком и апатичном шоке. Факт случившегося отказывался становиться реальным, хотя вот оно, тело, вот человек. Потрясение (да и страшная пережитая ночь) сделали меня тормознутее остальных. Я даже не спорила, когда Локвуд отправился вместе с Холли наведаться в кладбищенский крематорий. Правда, никаких следов они там, конечно же, не нашли.       Кто-то разыграл сложное и продуманное покушение на нас как по нотам. Предполагалось, видимо, что от нас ничего не останется. Только нам снова удалось выйти победителями. Тогда организаторы спектакля смотали удочки и сделали ноги. О том, что происшествие было не случайным, красноречиво говорило молчание прессы. Нигде никто и не пикнул о чудовищной вспышке потусторонней энергии.       На следующий же день Локвуд позвонил кому-то в Лондон и договорился о транспортировке. Ехать с Флеймсом в поезде мы не могли. Равно как и ждать в гостинице, пока он очухается. Поэтому домой мы вернулись в микроавтобусе, прижавшись друг к дружке на несколько часов, как наседки на жердочке в курятнике. У наших ног в одеяле лежало бессознательное тело. Под сиденьями погромыхивало снаряжение. За рулем был молодой человек лет двадцати пяти, коротко стриженый, с залихватским шрамом через бровь. Он много болтал с Локвудом, который по-царски устроился на переднем сиденье.       Не считая легких обморожений, все мы были в порядке. Киппсу досталось больше всех нас. Как мы поняли, осколок льда угодил ему в глаз. Врачи настаивали на том, чтобы оставить его в больнице, но он, конечно, отказался.После визита к докторам они с Холли привезли неутешительные новости: было похоже, что одним глазом Киппсу уже никогда не увидеть.       У себя дома, на Портленд-Роу, мы оставили Финна Флеймса на раскладушке в библиотеке. На диване в гостиной мы принимали клиентов, а все комнаты, не считая той самой на втором этаже, были заняты. Дежурили мы рядом с ним как бы по очереди, но чаще всего роль сия доставалась мне. Джордж был совсем не против постеречь, но мы относились к его энтузиазму со здоровым подозрением. Локвуд вечно ссылался на срочные дела; Киппсу вообще было не до того, а Холли откровенно побаивалась.       В один из тех дней, когда караул выпал на ее долю, а мы, собравшись на задание, волокли сумки с экипировкой на выход, из цокольного этажа донесся вопль. Мы замерли и переглянулись.       — Череп, — сказала я и, бросив рюкзак, помчалась через кухню на площадку и вниз по лестнице. Локвуд и Джордж, чуть замешкавшись, кинулись за мной.       Я ворвалась в библиотеку, где Холли, сжимая в руках рапиру, пританцовывала от испуга. Она обернулась на звук наших шагов. Я походя успокаивающе похлопала ее по плечу и нырнула меж полок. Ребята потянулись за мной следом, но я бросила им «ждите тут!» и приблизилась к углу между стеной и окном одна.       Парень сидел на раскладушке, схватившись за лицо. Его шея блестела от пота. В тишине было слышно, как он прерывисто дышит и очень тихо ругается. Где-то на улице проревел мотор автомобиля, и юноша зашипел, словно больно ударился. Я остановилась в нескольких шагах и немного подождала. Ничего не происходило.        — Люси? — негромко позвал Локвуд.       — Порядок, — не отрывая взгляда от кушетки, отозвалась я. — Погодите.       Ладони парня сместились и он зажал ими уши.       — Заткнитесь, — отчетливо произнес он.       Больше никакой реакции от него не последовало. Тогда я набрала в грудь воздуха и позвала:       — Финн?..       Он сказал мне свое имя прямо перед тем, как исчезнуть. Настоящее или нет, кто знает, но учитывая, как долго он его скрывал, это что-то да значило. Но он не отозвался. Я сделала пару шагов вперед и попробовала снова:       — Финн Флеймс?       Не исключено, что он надурил меня, и Финн Флеймс — это имя какого-нибудь его приятеля или знакомого, или вовсе выдумано. Джорджу не удалось найти в архивах никого похожего. Нет, в то время в Лондоне жило целых двадцать Финнов с подобной фамилией, но ни один из них не вызвал интереса: то были рабочие, или заурядные горожане, о которых только и известно, когда они родились и умерли; к тому же они не соответствовали по возрасту. А наш Череп, мы были уверены, не относился к категории обычных.       Парень поднял голову, по-прежнему закрывая уши. Сильно щурясь, посмотрел на меня. Он был жутко бледен, и выглядел просто кошмарно. Впрочем, тот, кто вернулся с того света, и не может выглядеть иначе. Примерно так же, наверное, смотрелись пережившие страшные эпидемии люди. Кстати говоря, симптомы у него сильно походили на вирусную инфекцию — озноб, неосознанная речь, высокая температура. Доктора мы вызвать так и не решились. Температура держалась где-то на 38-39, это не смертельно.       — Чего? — тихо произнес он. — Что надо? Ты кто такая вообще?       Ох, чудесно. Кажется, ему отшибло память. Но спасибо хоть на том, что не спятил.       — Не помнишь? — спросила я. — Я Люси.       — Какая еще…       Он был чуть ли не при смерти, но манеры его остались теми же. Галантен, как бандит с большой дороги. Не договорив, он нахмурился сильнее прежнего и, не поворачивая головы, медленно оглядел помещение. Даже посмотрел на потолок. Сильно щурясь, поглядел в окно. Потом его взгляд вернулся ко мне.       — Можешь подойти ближе? Я тебя вижу, как цветное пятно, — все так же тихо попросил он. Видно, звук причиняет ему боль, раз он шепчет, зажимает уши и вообще за голову хватается. Наверное, и свет глаза режет. Неудивительно.       Я давно перестала бояться его, и не боялась сейчас. Вот ни капельки, хотя знала, на что он способен. Точнее нет, как раз потому, что я это знала. Холли вон трясется почем зря, но Череп, хоть и не обременен моральными устоями, не станет нападать просто так. Да и в конце концов, при мне рапира. А он — слаб и безоружен.       Тут я могла бы заметить, что недооценила его, или слишком хорошо о нем думала, но все это неправда. К своему собственному удивлению, я ничуть не испугалась, когда он вдруг неожиданно быстро набросился на меня и взял мою шею в крепкий захват. Я была уверена, как если бы прочла его мысли, что он ничего мне не сделает. Ему удалось меня схватить потому, что я не просто подошла, я села рядом с ним. И вот мое горло оказалось зажато сгибом его локтя. Думаю, захоти я вырваться, мне бы это удалось. Но я не шелохнулась. Трудно объяснить, откуда взялось у меня такое спокойствие и уверенность. Наверное, все потому, что перед моими глазами до сих пор стояла сцена: вот он, призрак, между нами несколько шагов, но он даже не попытался напасть. Сначала он пошел разобраться с типом, который «устроил балаган». То есть устранить угрозу, которой мы все подвергались.       Из воспоминаний меня выдернул шепот, который произнес мне в ухо:       — Как ты сказала? Люси?..       Именно этот момент выбрали мои товарищи, чтобы выглянуть из-за библиотечного стеллажа. Финн Флеймс их, похоже, не заметил. Увидев, как изменились лица друзей и Локвуд бесшумно потянулся к рапире, я протестующе замахала ладонями.       — Люси Карлайл, — с определенным трудом выговорила я. — Мы с тобой долго работали вместе, когда ты… ты был на Той Стороне… был призраком. В банке из серебряного стекла. Тебя туда Марисса Фиттис посадила… а потом на кладбище в Маргите…       Хватка ослабла. Я вывернулась и быстро посмотрела на Финна Флеймса. Он посмотрел на меня. Его лицо отразило просто невероятную смесь эмоций, главной из которых была крайняя степень досады. Он сморщился и, разглядывая меня, простонал:       — Проклятье… будь я проклят… будь я проклят! Это не сон.       И цветисто, с чувством, выругался. Проведя ладонями по лицу, снова глянул на меня меж пальцев.       — Так ты не умерла?       — Не дождешься.       — Это не бред, — упаднически признал Финн Флеймс, закатывая глаза.       До чего знакомое выражение.       — Бред закончился. Ты в реальности. Я жива. И ты тоже.       Финн мрачно уставился на меня.       — И в реальности ты выглядишь еще хуже, чем через…       В его подбородок почти уперся кончик рапиры, и он замолчал на полуслове. Я даже не услышала, как Локвуд приблизился. Джордж маячил неподалеку, а за ним — Холли.       — Не нужно, — сказала я Локвуду.       Он чуть усмехнулся и покачал клинком.       — Я так не думаю, Люси. Он только что напал на тебя. Чего и следовало ожидать.       Рука Флеймса скользнула к поясу, где он, должно быть, держал нож. Однако нож и револьвер мы предусмотрительно изъяли и спрятали. Тихо цыкнув, он явно что-то прикинул в уме. Я поторопилась оттеснить Локвуда, чтобы оказаться между ними. Мне прекрасно известно, как Череп, то есть Финн, не любит нашего лидера. Он заведется с пол-оборота, если его подначить.       — И отпустил, если ты не заметил, — я подкрепила свои слова действиями и мягко толкнула Локвуда еще на шаг назад. Боковым зрением я видела, что остальные тоже готовы начать драку. Что за идиотизм! Я знаю, как все выглядело со стороны, но ведь и ежу ясно, что мне не хотели серьезно навредить, иначе быть моим шейным позвонкам переломанными. Разве странно, что после почти четырехдневной лихорадки человек не в себе? Разве странно, что он не понимает, что происходит? Он же вернулся к жизни, хотя был мертв много лет. Не представляю, какая у него мешанина в голове, большая удача, что он в своем уме и вообще вспомнил меня. Ну, а то, что он меня схватил… увы, других способов взаимодействия он не знал. Будь он в другом положении, я б его приложила хорошенько, а так это не имело смысла. Он ведь даже не сразу меня узнал.       Я посмотрела в лица своих товарищей. Нет, им это определенно было не ясно. Локвуд коротко вздохнул.       — Люси, я понимаю, что ты чувствуешь, но…       — Мерзкий злобный призрак ничем не отличается от мерзкого злобного оживленца, — влез Джордж. — Свяжем его и в кладовку. Лупи его по башке, Локвуд.       — Хватит! — тут уж разозлилась я. — Прекратите затевать свару! Можно ведь…       Неожиданно сильно отпихнув меня, так, что я чуть не упала, Финн встал, раскачиваясь, как дерево в бурю, и сделал что-то, отдаленно напоминающее несколько шагов.       — Нет-нет, давайте, придурки, — злобно прошипел он, — нападайте. Ну! Кто первый? Или подходите вместе, всех уважу!..       Тут он запутался в собственных ногах, и, неспособный толком стоять и держать равновесие, растянулся на ровном месте со смачным грохотом. Спустя мгновение с пола донесся сдавленный стон, а потом полился поток крайне нецензурной брани.       — Неплохо, — оценил Джордж. — Все еще есть чем пополнить словарный запас.       Мне пришлось потратить определенное время, чтобы спровадить ребят. О том, чтобы идти на задание, не могло быть больше речи. Вместо меня поехала Холли; что ж, придется с этим смириться. Всего на одну ночь. Я в любом случае очень много хочу сказать Финну Флеймсу. Лично, а не в присутствии посторонних. Думаю, нам есть, о чем поговорить.       — Люси, это небезопасно. Я настаиваю, чтобы мы посадили его под замок. Не обязательно связывать. Просто запрем…       — Где? В кладовке? Где тесно и холодно? И темно? Честное слово, Локвуд, я все понимаю, но вы не думаете, что слишком предвзяты?       Локвуд, хмурясь, притоптывал носком ботинка об пол. Неожиданное пробуждение Флеймса задержало отъезд, а задание никто не отменял. Решение нужно было принять быстро. Холли в любом случае нельзя было оставлять. С ней Финн уж точно считаться не станет. А я знаю, как с ним обращаться и сумею его утихомирить.       — Ой, посмотрите на нее, — фыркнул Джордж, — как-то ты подобрела. Что, эмпатия растет в геометрической прогрессии?       Мне захотелось топнуть на него ногой, но вместо этого я просто глубоко вздохнула.       — Джордж. Вы все будто забыли. Он спас нас всех. И кто бы он ни был, я не желаю поступать с ним по-свински.       — Одного доброго дела мало, — невозмутимо отвечал Джордж.       В принципе, он был прав, однако я не собиралась поступаться своей совестью. Последним аргументом в споре стало то, что я все же в лучшей физической форме и могу постоять за себя. Уж это-то была чистая правда, и Локвуду пришлось уступить. Хотя он покинул Портленд-Роу очень недовольным, душа у меня была спокойна. Если Флеймс будет буянить, я сама ему врежу. А пока ему лучше не общаться с остальными.       Мы с Локвудом усадили Финна обратно на кушетку (если точнее, Локвуд только помог ему подняться, а потом Флеймс отпихнул его). Хлопнула входная дверь, стало тихо, мы остались одни. Я демонстративно отстегнула рапиру и прислонила ее к книжным полкам, а сама снова села рядом с Финном.       Так странно я себя не чувствовала еще никогда. Мы каждый день сталкиваемся со сверхъестественным, но это… Это тебе не привидение, с которым все понятно — сыпь опилки, сыпь соль. Это живой человек, которого как бы перекинуло из одного времени в другое. До сих пор не верилось, что передо мной — бывший призрак. Мне казалось, за несколько дней я уже попривыкла, но не тут-то было. У меня даже возникло дурацкое желание ткнуть в него пальцем, чтобы убедиться, что он настоящий. Он выглядел так обыденно, словно и не умирал, словно не был облачком ихора меньше недели назад. С другой стороны, чем таким особенным должен отличаться человек, воскресший из мертвых?       Одновременно я чувствовала разочарование и целый вагон опасений. Что-то Финн Флеймс натворит, будучи человеком из плоти и крови? Натура у него коварная и непредсказуемая. Я мысленно застонала. Мне придется за ним следить. Теперь у меня нет уникального помощника, что обитает сразу в двух мирах. Есть ходячая проблема. Честное слово, я б больше обрадовалась, если просто нашла на кладбище черепушку с привязанным к ней Гостем.       Финн сидел, опустив голову на руки. Я немного помолчала и спросила:       — Ты как?       — Прекрасно, как после отдыха на курорте.       Он говорил уже громче, чем прежде. Отлично, раз он не оставил свой привычный сарказм, значит, не все так плохо. Я не сразу продолжила разговор, невольно сравнивая его живой голос с тем, призрачным. Очень непривычно было слышать его извне, а не внутри своей головы.       — Ты не бери в голову, что ребята говорят, — сказала я вскоре, стараясь аккуратно подбирать слова. В конце концов, я разговаривала сейчас с тем, кто пожертвовал собой ради меня и моих друзей, хоть, может, и ненамеренно. — Им просто трудно понять…       Я осеклась, вдруг осознав, что почти повторяю то, что он сам мне когда-то сказал: «им никогда не понять». Финн молчал, то ли не обратил внимания, то ли ему было все равно.       — Что тогда произошло? — спросила я его, меняя тему. — На кладбище в Кенте?       Он повернул голову и, подпирая щеку ладонью, с иронией посмотрел на меня снизу вверх.       — Когда ты со своими приятелями сунулась прямиком в ловушку и чуть концы не отдала, если бы не мои гениальные действия?       Я без выражения уставилась на него. Определенно, он быстро приходил в себя и втягивался в роль обычного живого человека. На его лице нарисовалась уже хорошо знакомая мне саркастичная ухмылка, а брови насмешливо изогнулись. Флеймса понесло:       — Гениальные и героические, хочу отметить. Сколько мне пришлось от вас терпеть, а я все равно помог вам, тьфу, рассказать даже стыдно!.. — он скорчил гримасу отвращения. — Идиоты, которые вообще не понимают, что они делают, с помпой решили отправиться в объятия смерти, и оказались бы там, но тут на сцену заступил я. И вот вы все целехоньки, а все благодаря мне, но что-то я не слышу оваций и слов признательности.       Несмотря на насмешливый тон, в его тираде был резон. Он сунулся в самый центр скопления. Взрыв не навредил никому из нас. Зато призрак превратился в человека. Это определенно было связано.       — Нет, — все больше распалялся Финн, — вместо этого они тычут в меня своими зубочистками и еще смеют угрожать! А ведь это я пострадавшее лицо, и мне полагается хотя бы…       Градусом укора и оскорбленного достоинства в его голосе можно было бы обжечь благочестивую монашку. Понимая, что это может продолжаться до бесконечности, я подняла вверх ладони в примирительном жесте.       — Да, да, — перебила я его, — ты прав. Прости. Просто, как я уже сказала, ребята не совсем понимают…       Финн фыркнул и закатил глаза. Его ужимки и интонации так сильно походили на призрачные, но в то же время и нет. Все-таки фантом — это потусторонняя проекция. Жуткая и неестественная. Его человеческое лицо было вполне обыкновенным. Если бы не колючий взгляд и презрительный изгиб губ, его, наверное, можно было бы даже назвать симпатичным.       — Что они вообще понимают, твои ребята? Все, что они умеют, это тупить и бегать хвостиком за чокнутым Локвудом, тебе рядом с ними не место, я тебе не раз говорил…       Я ощутила, что мое терпение заканчивается, а желание выразить свою, между прочим, искреннюю признательность, уменьшается. Целый ворох вопросов, ожидавших, пока я их задам, тихонечко свернулся и закатился в уголок сознания, уступая место пофигизму.       — Мы не будем обсуждать, где чье место. Ты, кажется, хотел услышать благодарности?       Он с прищуром посмотрел на меня.       — Делаешь мне одолжение?       Настала моя очередь закатывать глаза. Нет, честное слово, вживую он еще невыносимее.       — Финн, брось. — Я прямо взглянула на него. — Ты прекрасно знаешь, что я благодарна тебе. И все остальные тоже. Без шуток. Мне даже не важно, что тобой двигало, когда ты так поступил. Ты действительно спас нас всех, и я думала, что…       Я осеклась, не зная, что я хотела сказать дальше. Поэтому я закончила так:       — Словом, спасибо тебе. Правда. Это было очень неожиданно с твоей стороны и… — я передернула плечами. — Действительно по-геройски. В какой-то мере.       Финн усмехнулся.       — Ну, — протянул он снисходительно, — для первого раза неплохо. Порепетируй, и скоро у тебя получится залечить мою душевную травму. И не забудь про десятиметровый памятник.       Тут он подался вперед с заговорщицким тоном добавил:       — Но все будет прекрасно, если ты немедленно покинешь это агентство и уйдешь вместе со мной.       — Нет, — отрезала я. — Я никуда не уйду, и тебе это известно. А вот ты можешь остаться, если хочешь. Даже, пожалуй, тебе стоит остаться с нами.       Флеймс скривился. Я вдруг подумала, а что я буду делать, если он захочет уйти. Мы не сможем его удержать.       — Делать мне здесь нечего, — с сомнением произнес он, — разве что подождать, пока ты передумаешь…       Этого никогда не случится. Но я промолчала, чтобы не провоцировать его.       — Значит, ты просишь меня остаться? — спросил он.       Не то чтобы я просила, я, скорее, предлагала. Но мне нужно было сделать так, чтобы мы решили этот вопрос и закрыли тему. Поэтому я кивнула. Хотя перспектива охоты за призраками вместе с живым Черепом меня немного напрягала. У него чувство юмора слишком нездоровое. Он сочтет очень забавным оставить меня один на один с Гостем или поставить меня под удар. Я не сомневалась, что он за мной увяжется на первый же заказ.       — Ну что, — сказала я, хлопнув ладонями по коленям. — Чаю?       Спустя пару дней мы все смогли состыковаться по времени и собрались солнечным утром на кухне особняка по Портленд-Роу 35. Флеймс вел себя смирно (относительно; он ухитрился засунуть что-то взрывающееся в одну из уличных урн — раз, подраться с соседским котом — два, вскрыть гвоздем «смеха ради», по его же выражению, входную дверь самого помпезного дома по улице — три), присматривался к дому и ближайшим окрестностям (в моем сопровождении). У меня возникло впечатление, что на самом деле он совсем не прочь пожить в нашем доме на халяву.       — У нас тут налицо, — торжественно провозгласил Джордж, когда мы расселись за кухонным столом, — нарушение всех мыслимых законов физики.       Мы попивали кто чай, кто кофе. На столе стояли испеченные Холли вафли, традиционные пончики от Арифа и пирог — тоже от Холли. Хороший вполне себе пирог, вкусный. Даже Киппс оценил и взял себе добавки.       Джорджа буквально плющило от желания поделиться своими догадками и наработками. Тут уж, не поспоришь, было что обсудить. И неведомо как поднятые из могил духи, и портал, и Марисса, шагнувшая во времени. Не говоря уже о главном предмете исследования — самой Проблеме.       Разложив перед собой исписанные листы, покрытые текстом, схемами, стрелками и вопросами, Джордж прокашлялся. Киппс старался не трогать отчаянно чешущийся глаз, Холли, у которой, похоже, сильно развит материнский инстинкт, то и дело одергивала его. Локвуд катал в пальцах чашку. Я, нахохлившись, соскребала остатки варенья из розетки, параллельно наблюдая за Финном. Недавно он отличился и подшутил над нашей ассистенткой, незаметно посадив на нее игрушечного заводного тарантула. Где он только его взял. Я отчаянно надеялась, что он не украл его в магазине в соседнем квартале.       — Итак, — начал Джордж до боли знакомым мне тоном, — там, в Кенте, мы имели дело с экстраординарным выбросом энергии. Не таким, который бывает при столкновении определенных частиц и их взаимодействии друг с другом. Тут нечто гораздо более сложное, почти невероятное. Ни за что бы не поверил, если бы не видел сам. По чести говоря, живое доказательство сидит сейчас рядом с нами.       «Живое доказательство» ухмыльнулось, качаясь на стуле.       — Ближе к делу, Каббинс, — закатывая глаза, вернее, глаз, потребовал Киппс. Дело в том, что левый глаз Киппса закрывала лихая черная повязка. Глаз заживал, насчет зрения пока ничего нельзя было сказать. Когда Киппс только вошел, Финн приветствовал его репликой «о, рыжий пират», за что был послан к черту. Обменявшись любезностями, эти двое прекрасно друг друга поняли и даже перебросились несколькими фразами во время нашего обсуждения.       Джордж с достоинством поправил очки.       — Да-да. Так вот. Выброс. Друзья мои, что будет с воздушным шариком, если его надувать без конца?       — Лопнет, — сказала я, переглянувшись Локвудом.       — Ага. Вот с тем порталом произошло то же самое. Призраков скопилось слишком много. Портал был нестабилен.       — Почему же у Ротвелла не рвануло? — спросил Киппс.       — У Ротвелла все было четенько. Была граница. Было определенное количество Источников. И организовано все было тщательно, а не впопыхах.       — А там, — подхватила я мысль, — духи все время прибывали.       — Да. И скапливались в одной точке. Вы ведь тоже заметили, их стало так много, что они налезали друг на дружку?       — И налезали они, — перебил Локвуд, покосившись на Финна, — потому что их кто-то приманивал.       Пожав плечами, Джордж ответил:       — Флеймс говорит, что видел кого-то на Той Стороне. Того, кто устроил все представление.       У нас было не слишком много оснований верить словам бывшего призрака, но за неимением лучшего, называется. К тому же в одном он точно не солгал: зачинщик и правда явился со стороны крематория.       — Не ошибусь, если предположу, что этот «кто-то» играл на флейте, — сказал Локвуд. — И мне крайне интересно узнать, почему она на тебя не подействовала.       Он вперил пристальный взор в Финна.       — Мне тоже, — невозмутимо ответил тот.       Увы, никакими рычагами давления на него мы не располагали. Выдать его кому-либо значило скомпрометировать и агентство. Теперь его не напугаешь темной кладовкой или ямкой в саду.       — Тогда история Старрема про Мариссу приобретает смысл, — сказал Киппс. — Второй портал и тогда мог быть в крематории.       — Был даже случай, который покрывает такую версию, — подтвердил Джордж. — Марисса оказалась в Маргите пять лет назад, когда там произошла вспышка призрачной активности. Однако это не объясняет феномена такого длинного прыжка во времени. Хотя есть у меня одна теория… если допустить, что для призрака время нелинейно и он существует во всех моментах сразу.       Я едва слушала, думая о другом. Призраков приманивали, а точнее, выдергивали с того света. В злобных воплях Гостей было столько же ярости, сколько и муки. То есть ими управляли. А если ими управляли, то та чудовищная волна, которая нас чуть не убила, вполне могла сотворить флейта. Или что там использовали.       — Очень дельная мысль, Люси, — одобрил Локвуд, и я немного повеселела от его похвалы. С того дня в Маргите у меня случился затяжной упадок сил. Я без конца пила кофе и едва продирала глаза по утрам.       — И правда, — вскинулся Джордж. — Это же все объясняет! Разные призраки не объединяются таким образом между собой. Во всяком случае, никогда подобного никто не видел.       Мы смолкли. Перспектива того, что призраками можно командовать, а не просто призывать в наш мир, заставляла бежать маленьких холодных мышей вниз по позвоночнику. Если флейта дает такие возможности, и она в руках Мариссы, то все очень, очень плохо.        — Если там кто-то был, — нарушил тишину Локвуд, — почему мы не увидели Тени? Как в Олдбери.       — Потому что вы кроты слепые, — сказал Финн.       Я устало потерла переносицу. Честно, я уже скучала по временам, когда Флеймс сидел в банке.       — Очаровательная версия, — легко согласился Локвуд, игнорируя насмешку. Уж в остроумных баталиях его было не смутить. — Джордж, не будешь так любезен поделиться соображениями относительно нашего ископаемого друга?       — Ты имеешь в виду, как он из ископаемого превратился в живое? — отозвался Джордж, проявляя странную склонность к среднему роду. — Люси, куда укатилась его черепушка, напомни?       Убийственный взгляд Финна он встретил с хладнокровием танка. Выудив из вазочки печенье, Джордж захрустел им, ожидая реакции.       — В смысле «куда»? — не совсем поняла я.       — Ну, в сторону портала или нет?       — В сторону портала, — согласилась я.       Джордж победоносно воздел печенье над столом.       — Вот! На кладбище полно было Источников, но Череп оказался ближе всех.       Холли и Киппс многозначительно переглянулись. Наша ассистентка вежливо кашлянула и завела за ухо черный локон.       — Так в чем же суть? Как получилось, что… — она стрельнула глазами на Черепа. — Человек воскрес из мертвых?       — Ага, вот это самое интересное, — ответил Джордж, воздевая палец к потолку. — Строго говоря, он не воскрес. Он очутился в зоне поражения взрыва. Та Сторона сама по себе искажает ход времени, так? Есть там какая-то материя или энергия, которая придает ей такое свойство. Так вот, эта вспышка стала словно бы линзой, фокусирующей энергию в одной точке. Как лупа фокусирует свет. И хлоп — ударила по ближайшему предмету, который служит проводником для этой самой энергии. Как громоотвод притягивает молнию, ясно?       Мы снова посмотрели на Черепа. Я представила, как молния бьет ему в макушку, и даже хихикнула.       — Моя теория очень сырая, — говорил Джордж, — но представьте, что Та Сторона — это такой ягодный морс. А источник-череп оказался в концентрированной фруктовой кислоте. В которой время бежит в другом направлении. В зоне выброса случился сдвиг временной плоскости.       У меня голова пошла кругом. Один только Флеймс продолжал ухмыляться, как ни в чем не бывало.       — Ты вконец нас запутал. Сейчас у нас сдвиг случится, — Киппс выпрямился и постучал указательным пальцем по скатерти. — Громоотводы, морсы… так что именно произошло?       Джордж обвел нас всех взглядом голубых глаз. Он в тот миг походил на полководца, который провел очень успешную стратегию на поле боя. Его очки остро блеснули, отразив солнечный свет, что снопом падал на наш стол.       — Он переместился во времени, — внушительно произнес он.       Повисла тишина.       — Вернулся в прошлое, ты хочешь сказать? — уточнила Холли.       — Точно. Причем, похоже, аккурат в то состояние, в котором был перед смертью. Не спрашивайте, почему. Видимо, это какая-то точка-стоп или привязка, якорь…       Но никто уже не слушал. Мы все пытались усвоить полученную информацию. А это было непросто. Все эти околонаучные объяснения мало что мне говорили, да и остальным, думаю, тоже. В целом же получалось, что Источник Черепа перетянул на себя всю смертоносную потустороннюю энергию из портала, и этот удар дал вот такой обратно-временной эффект.       — А это, — вещал тем временем Джордж, — подводит нас вплотную к загадке Мариссы-Пенелопы. Улавливаете?       Локвуд задумчиво поводил по скатерти чайной ложкой.       — Хочешь сказать, и она обратила вспять время? — спросил он с сомнением.       — Что-то вроде, — ответил Джордж. — Что конкретно она сделала, может сказать только она сама. Однако такая гипотеза объясняет все. Марисса воспользовалась свойством Той Стороны к странному течению времени. Она открыла секрет вечной жизни. Вот в чем причина всех странностей ее биографии. Вот в чем причина ее желания нас заткнуть.       Мы замолчали и посмотрели на него. В кухне снова стало тихо. Было слышно, как в саду чирикают птички.       — Я проанализировал случаи, которые расследовали Марисса и Том. Вот такая картина складывается. Первое время они действительно изучали саму Проблему. Призраков. Как с ними бороться и — внимание — взаимодействовать. Но как только Марисса в полной мере осознала свой Дар и возможности другого измерения, я предполагаю, когда ей удалось пообщаться с призраками о жизни и смерти, все изменилось.       — Ты так уверенно говоришь, будто свечку держал, — заметил Киппс.       Джордж откусил тоста, хлебнул чаю и сказал:       — Если внимательно читать ее книги, то ее интерес становится очевидным. Эта ее манера, говоря одно, иметь в виду другое, она повсюду проявляется, знаете ли.       Киппс пожал плечами. В принципе, особых доказательств утверждению Джорджа не требовалось. Мы знали, что он прав.       — И если вы помните, их первый Источник не уничтожен, он до сих пор выставляет напоказ свои старые кости в Доме Фиттис, — продолжал он, — мы сами его видели. Хью Хенретти, разбойник, чью тушку погрызли дикие собаки.       — Несколько других Источников тоже, — вспомнила я, — хранятся в Доме Фиттис.       Джордж кивнул.       — Догадываетесь, почему Том и Марисса не побежали скорее сжечь их?       Он обвел глазами присутствующих и его взгляд почему-то остановился на мне.       — Любопытство, — коротко пояснил он. — Каким образом призраки проникают в наш мир? Что их влечет? Почему они возвращаются? Что могут они сказать о загробной жизни? И, — он сменил тон на торжественный, — можно ли из мира живых войти в мир мертвых тем же путем, что и они.       — Оказалось, что можно, — мрачно сказала Холли.       — Ага, — согласился Джордж. — И вот, готово дело. Марисса основала агентство. Но не затем, чтобы бороться с призраками. А затем, чтобы использовать их. Помните, я рассказывал о подземельях Фиттис? Куда уносят много Источников?.. Я уверен, что никаких печей там внизу нет. Там экспериментальные полигоны.       — А Ротвелла, стало быть, она бортанула, — хихикнул Флеймс.       — Точно. Потому что он со своим железным кольцом опоздал на несколько десятков лет, — подтвердил Джордж. — Марисса нашла способ проникнуть на Ту Сторону намного раньше.       — И ты хочешь сказать… — начала я.       — Конечно, она там была, — встрял Финн. — Иначе как бы до нее дошло про разницу во времени? И как бы ей удалось помолодеть?       Джордж ненавидит, когда его перебивают, поэтому он смерил Флеймса взглядом.       — Она еще говорила с такими типами, как ты, — сказал он ему. — Не удивлюсь, если на такие подвиги ее надоумил кто-то вроде тебя.       — Не возводи поклепа, четырехглазый. Я говорил с этой дамочкой пять минут, а потом она засадила меня в банку. Я б скорее в печи сгорел, чем ей что-то сказал.       — Так что именно ты ей сказал, оживленец? — не отставал Джордж.       — Тебе отчитаться забыл.       — Джордж, не отвлекайся, — Локвуд постучал ложкой по столу. — Так на этих полигонах, значит, Марисса собирала Источники? Чтобы создать портал?       Джордж кивнул.       — Собирала, экспериментировала, испытывала. И пока она этим занималась, разворошила настоящий осиный улей.       Он повернулся к своей карте и, указывая пухлым пальцем, начал перечислять случаи где-то с конца шестидесятых годов. Я ощутила, как в животе у меня сворачивается тугой холодный узел, а пальцы на руках и ногах немеют. Я уже уловила суть, но осознать ее было страшно.       — Сначала Маргит и Лондон, где вслед за Потусторонниками накуролесила Марисса. На достигнутом она не остановилась, но в целом можно считать, что призрачная зараза — это совместное творчество главы старейшего агентства в Англии и таких придурков, как Бикерстаф. — Джордж выразительно посмотрел на Финна.       Тот остался равнодушен к выпаду, невозмутимо покачиваясь на стуле.       — До Мариссы наверняка быстро дошло, как будоражит мертвецов появление живых на Той Стороне, — продолжал Джордж, — и она этим воспользовалась. Вот в чем секрет успеха «Фиттис». На одних своих природных талантах она бы так далеко не уехала.       Холли ахнула, закрыв ладонью рот. Флеймс ухмылялся во весь рот. Локвуд серьезно слушал. Его рука с зажатой в пальцах чайной ложечкой замерла над скатертью.       — Домыслы, — заявил Киппс. — Нет, я ее не оправдываю, но откуда нам знать?       Джордж сделал еще одну паузу, длиннее прочих, чтобы доесть тост. Пока он хрустел хлебом, потом закусывал его ломтиком бекона и булькал чаем, мы хмурились, соображая, что следует из уже сказанного.       — Домыслы, — согласился он, проглотив последний кусочек. — Прямых доказательств нет. Но все слишком хорошо сходится, чтобы быть случайностью. Фиттис всегда реагировало быстрее прочих. Правда ведь, Киппс? Будто там знали, где случится прорыв.       Киппс промолчал. Джордж поворошил свои записи, извлек оттуда список дат и сунул его нашему компаньону.       — Потому что сами и провоцировали эти вспышки, — добил его Джордж. — Расследования прям как на подбор. Все помним о разнице во времени? Правда, Та Сторона притормаживает, и отсюда возникает парадокс причины-следствия… в общем, Марисса занималась очень сложной пространственно-временной инженерией. Знаете, при таком раскладе она даже могла повстречать себя саму…       — И сколько же она составляет, эта твоя разница? — угрюмо поинтересовался Киппс, возвращая Джорджа к сути.       — Около суток. Хотя я не уверен, что она постоянна.       — Откуда такая точность? — удивился Киппс.       — Олдбери Касл, — ответил Джордж. — Локвуд тогда пожалел, что никого не спросил, видел ли его и Люси кто-нибудь в деревне. Покумекав, я пришел к выводу, что их видели многие. В том числе и они сами. Сами себя видели, я хочу сказать.       — Чего? — настала моя очередь изумляться. — Это как?       Я услышала, как рядом хмыкнул Флеймс. Конечно, он знал, в чем тут дело.       — Когда мы только выдали Киппсу очки, — пояснил Джордж, — он увидел на лугу две фигуры в плащах, которые держались рядом друг с другом и скоро, рванув с места, исчезли. От фигур струился призрачный туман. Напомните мне, где вы с Локвудом прошли, будучи на Той Стороне? И во сколько?       У меня волосы встали дыбом, а по коже пробежали мурашки. Я открыла рот, даже не стараясь скрыть своего потрясения. Локвуд, чье лицо загорелось невероятным интересом, подался вперед, впившись взглядом в Джорджа.       Я ахнула, вспомнив, что сказала Холли, когда мы выбрались из круга-портала в институте Ротвелла. По моим ощущениям, мы провели на Той Стороне минимум два часа. В нашем мире, сказала ассистентка, прошло минут десять. Я ощутила головокружение.       — Иронично, правда? — хмыкнул Джордж. — Бравые агенты Фиттис мчались на помощь людям, чтобы избавить их от потустороннего ужаса, который накануне вызвала их же начальница. Жуткие смерти, искалеченные судьбы, зато помолодела. Красота.       Флеймс снова хихикнул. Ему это тоже казалось забавным.       — Джордж, — выдохнула я, — а помнишь того призрака, что взялся из ниоткуда?.. Девочка без глаз? Как думаешь, это мы его…       — Очень вероятно, — сказал он.       — А что Общество Орфея? — спросила Холли. — Его ведь тоже Марисса основала. Зачем? Если она ведет все исследования у себя.       — Ей нужно контролировать чересчур деятельные умы. И, как ни крути, а от них есть польза, — сказал Джордж. — Ведь там состоят инженеры и ученые. Фиттис никогда особо не славились изобретениями. Очки были сделаны в Обществе. И именно Общество станет крайним, если всплывет какая-нибудь правда. Громоотвод такой.       — Все продумала, гадина, — прошипела я. Никто, даже Вильям Фейрфакс, даже Аделаида Винкман, не вызывали у меня такого отвращения, как Марисса Фиттис.       — Но вряд ли там найдутся действительно скандальные свидетельства, — сказал Джордж. — Весь смак в подземельях Фиттис. И личных апартаментах Мариссы.       Локвуд ухмыльнулся. Мы все знали, что означает эта ухмылка, и отреагировали спокойно, только Холли тоненько вздохнула. Киппс же не удержался и хлопнул себя ладонью по лбу.       — Самоубийцы, — глухо посетовал он, — зачем я с вами связался?