Живые мертвые

Да, вот оно. Безмолвное, холодное, громоздкое здание. Его отрешенную массивность не сглаживала даже округлая форма. Треугольный фронтон с барельефом-единорогом казался лбом спящего мифического зверя, которого мы вознамерились пробудить. Пять черных теней, сливаясь с густыми пятнами темноты, разлитой под деревьями, окружившими по периметру мавзолей и крошечный прилегающий к нему скверик, скользнули к монументальным колоннам, где их угрюмо встретили большие, крепко запертые бронзовые двери. Камеры слежения у входа в Дом Фиттис, куда были обращены двери мавзолея, только что сменили угол съемки, а ночной Стрэнд пустовал. Вдоль тротуаров тянулись фонари, через равные расстояния чередуясь с призрак-лампами. Несколько минут возни с отмычками вслепую – и замок поддался. Никаких хитрых запоров не существовало, ведь кому придет в голову тайком лезть в гробницу? Это не египетская пирамида, где можно найти сокровища. В этой усыпальнице будет только надгробие и кости под ним. Либо, как мы предполагали, надгробие без костей. Раздобыть план мавзолея труда не составило, как и выяснить, как закрываются двери. Куда больше времени ушло на тестирование камер слежения и алгоритмов их движения. Нам пришлось снова поиграть в шпионов и мы, замаскировавшись, несколько дней кряду в разное время суток прогуливались перед входом в штаб-квартиру агентства Фиттис. Отталкивались мы от классической схемы, которую предоставил Джордж, и от сведений в памяти Киппса. Тот сказал, что камеры круглосуточные и снимают в разных направлениях. Он же вскрыл замок на дверях, натренировавшись перед этим с точно таким же дома в полной темноте. Так что фонарика никакого не потребовалось. Мы толкнули тяжелую створку и один за другим шмыгнули внутрь в образовавшуюся щель. Что ждало нас за порогом? Смертельная ловушка? Засада? Потусторонний страж? Когда мы оказались внутри и прикрыли ворота за собой, то увидели только просторное овальное помещение с высоким сводчатым потолком и хорошей акустикой. Когда наши глаза попривыкли к царящему тут мраку, то мы убедились, что мавзолей не щеголяет изысками внутри так же, как и снаружи. Слабый электрический свет, что проникает сюда через длинные полукруглые окна почти под самым потолком, бледными пучками падает на пол, мощеный крупными гранитными плитами, и на эмпоры, за которыми скрывается настенный барельеф. При ближайшем рассмотрении обнаружилось, что барельеф изображает ключевые моменты жизни Мариссы Фиттис, связанные с борьбой против призраков. - Скромненько и по-спартански, - прокомментировал Череп, банка с которым, по обыкновению, лежала в моем рюкзаке. – Катакомбы под тем кладбищем и то были интереснее. - Ты лучше скажи, что ты здесь видишь и чувствуешь, - шепотом велела ему я. - Вижу унылость и серость. Чувствую скуку, - призрак демонстративно зевнул. Я этого не видела, но зато хорошо услышала. - Что говорит, Люси? – спросил Локвуд, оборачиваясь от одной из колонн. Черная тень на фоне еще более глубоких теней. И белый овал лица. - Чушь всякую пока, - ответила я, понимая, что, в принципе, все мы выглядим сейчас примерно так же. - Полегче, милочка, - возмутился Череп. – А что ты хотела? Здесь пусто. Я вижу не больше твоего. Много камня в несуразной форме. Я встряхнула рюкзак для острастки и сказала: - Такой уж и несуразной. Ладно, но как только что-то заметишь, сразу говори. Что-то на парапсихологическом уровне, я имею в виду. Последний раз, как я ходила выполнять заказ, Череп болтал без умолку, потому что буквально воспринял мою просьбу докладывать обо всем, что он услышит или увидит. В результате я узнала, сколько мышей сдохло по углам церкви, где мне предстояло поймать Воющий Дух. А также что при закладке в углу здания закопали кошку, потрепанным молитвенником священник, похоже, любит давить мух и тараканов; в одно из окон поддувает, потому что там стекло отошло от металлической рамы, а двадцать шестая плитка в полу расшатанная. Он так увлекся, что самого призрака чуть не проглядел. Мы не торопясь осмотрели зал. Самый большой интерес представляло, конечно, каменное надгробие посередине мавзолея, большая треугольная плита на возвышении из трех ступеней. Прежде чем собраться возле него, мы обошли помещение по периметру, прислушиваясь каждый к своим ощущениям. Киппс вооружился теми очками, которые Джордж взял у Фейрфакса и которые позволяли видеть призраков и тем, кто уже лишился Дара. С торца плиты помещалась бронзовая табличка с именем покойной, годами ее жизни и кем она была (будто все и так этого не знали). Мы собрались как раз перед ней, чтобы поделиться впечатлениями. Они, в принципе, у всех сходились. На экстрасенсорном плане все было по нулям. Ну, этого мы и ожидали, хотя и допускали, что тут могут быть какие-нибудь сюрпризы. Похоже, их для нежеланных гостей все же не приберегли. И то сказать, кому бы удалось сдвинуть огромный кусок гранита, который закрывал гробницу? С одного взгляда ясно, что поднять его можно только специальной техникой. Локвуд, однако, вслед за Джорджем, был уверен, что существует скрытый механизм. На такой вывод их натолкнули обнаруженные Джорджем планы здания. Судя по всему, существовала еще подземная камера-усыпальница, а плита в зале лежала чисто символически. Но эта крипта почти нигде не упоминалась. Не говоря уже о ее строении и размерах. Она могла быть площадью с нашу кладовку, а могла вмещать в себя несколько грузовиков. - Ну что, пока все отлично, - бодро заявил Локвуд, покачиваясь на пятках возле возвышения. - Слишком уж «отлично», - мрачно буркнул Киппс. – Есть тут какой-то подвох, просто мы не в курсе. Киппс вообще зануда и любитель поворчать, но сейчас я с ним была согласна. Переглянувшись с Холли, я убедилась, что и она тоже. - Если тут при свете дня ничего такого не видно, то ночью уж совсем невозможно будет найти, - сказала наша ассистентка. Она побывала в мавзолее как добропорядочный гражданин, днем, когда он был открыт для всех желающих, и произвела разведку. В темноте сверкнула фирменная улыбка Локвуда. - Ну, ты же не могла при всех тут все пощупать? – спросил он. – А теперь мы можем. Этим мы, собственно, и занялись. Мы с Холли осматривали ступени, Джордж и Локвуд – плиту, а Киппс пошел к двери караулить, хотя в этом не было необходимости. Если бы нас заметили, то уже бы вели допрос, направляя свет фонариков в лицо. Пожалуй, это был один из тех немногих случаев, когда Локвуд ошибся. Не было там никакого механизма. Вернее, он был, но настолько примитивный, что механизмом он мог бы считаться во времена древних греков, и то с натяжкой. Когда стало очевидно, что никаких скрытых кнопок и рычагов на надгробии и рядом нет, Локвуд чисто для проформы толкнул плиту. Ну, а вдруг поддастся. Она не поддалась, однако Локвуду почудилось, что она немного дрогнула. И вот тогда мы навалились на нее все вместе. Мы пыхтели довольно долго под понукания Черепа, которые слышала лишь я, пока Джордж не додумался приложить силу только с одного края. - И года не прошло, - донесся призрачный голос из моего рюкзака, брошенного у подножия пьедестала. – Нормальные люди умнеют, а вы тупеете с годами. И слабеете к тому же. - Помалкивай, - цыкнула я на него. Плита повернулась против часовой стрелки. Один ее торец под нашими усилиями сместился и, скрежеща камнем о камень, обнажил черный провал гробницы. Мы увидели густую черноту и маленькие обрывки паутины. Но главное – там не было никакого саркофага или гроба. Там был ход. Пока надгробие медленно ползло в сторону, меня не покидало ощущение, что мы собственными руками поджигаем запал порохового погреба. Дружно спиливаем сук, на котором сидим. Нет, я не думала о том, что надо бросить все и скорее бежать, пока чего-нибудь не случилось. Хотя это определенно было бы мудрым решением. Я думала, какая опасность притаилась там, в глубине гробницы, которую мы осмелились потревожить. А она притаилась. Уж в этом точно не приходилось сомневаться. Если вы не вешаете замок на свои ворота, это значит, в кустах у вас в саду сидит очень злой пес, который порвет любого нежеланного гостя. Очень злой пес, очень быстрый и с очень острыми зубами. Зная очаровательный нрав Мариссы, можно смело предполагать, что это настоящий Цербер. Могильная плита с натугой поворачивалась, оставаясь холодной под нашими ладонями. Узкая непроницаемая щель расширялась, как медленно открывающийся кривой рот. Он приглашал шагнуть к нему в пасть. Гранитная крышка постепенно обнажала каменный короб. Я ждала, что вот-вот из темноты проглянет посмертная маска, или полуистлевший саван, или старая, потерявшая цвет ткань пустого гроба. Но мрак оставался совершенно непроницаемым, и таким вязким, будто вот-вот выплеснется наружу и зальет нам ноги. На мгновение мне показалось, что там и вправду что-то шевельнулось, просыпаясь от многолетнего сна, чтобы выползти на свет после заточения в гробнице. Все еще отдуваясь, мы дружно выхватили рапиры и приготовились дать отпор тому, что могло появиться из открытой могилы. А оттуда, поверьте, могла выскочить мерзость, от которой волосы дыбом встают даже у опытных офицеров ДЕПИК. Как, например, миссис Баррет или того хуже, гипнотизирующий Спектр, дух сумасшедшего доктора, что баловался с черной магией, которого едва можно сдержать несколькими килограммами железа и соли. А мы, кстати говоря, нарушили одно из правил безопасности при вскрытии запертых помещений: открывает всегда кто-то один. Но, учитывая, что в одиночку гранитную плиту не сдвинуть, пришлось этим правилом пренебречь. На камень не налегала одна Холли. Она стояла у подножия возвышения и держала оружие наготове. Прошуршала сталь, мы одновременно отступили. В неярком столбе света было видно, как над надгробьем вьется облачко пыли. В полной тишине – и обычной, и экстрасенсорной – ход времени стал почти осязаемым. Мы ждали. Пыль осела, открытая могила оставалась нема. - Чисто, - жизнерадостно сообщил Череп. – Кто бы мог подумать. Да, тишина, конечно же, нарушалась лишь его присутствием. Мы все перевели дыхание и даже поулыбались друг другу и своей удаче. В тот момент что-то еще могло вызывать улыбку. Киппс в своих очках Орфея походил на антропоморфную стрекозу, а Джордж напоминал сову в амбаре, которая свалилась с жерди под потолком и не понимает, что она делает на полу. Я? Ну, не имею привычки смотреться в зеркало на заданиях, разве что призрака поймать надо. Думаю, я была похожа на того, кем и являлась – оперативника, взломавшего гробницу. Никаких забавных ассоциаций не вызывали одни Холли с Локвудом. Ассистентка, одетая по последней моде, хотя она собиралась лезть в склеп, а не гулять по Риджент-стрит, поставила одну ногу на нижнюю ступень, изящным движением направила рапиру на гроб, словно амазонка, отправившаяся покорять Олимп. Локвуд в своем черном плаще, с которым резко контрастировало почти мраморно-белое в темноте лицо, со сверкающей рапирой в руке, тенью ангела смерти метнулся к открытой могиле и буднично щелкнул кнопкой фонарика. Тонкий луч упал куда-то в глубину. Мы подтянулись следом за нашим лидером и заглянули вниз. Луч осторожно направляемой лампочки выхватил толстый ковер пыли на лестнице и куске мощеного пола, который выглядывал из арки. Стен он не достигал и мы не могли сказать, насколько велика крипта. В высоту она составляла метра три. Джордж вытащил горелку, чиркнул ей и бросил в распахнутый зев могилы. Шипящий огонек, разбрасывая искры, проскакал по ступеням и укатился куда-то вбок, вне поля нашего зрения, зато озарил побольше пространства внизу. Подземелье явно было крупнее кладовки. Мы увидели подножие одной из колонн, что, вероятно, подпирали свод. - Судя по характеру эха, крипта довольно большая, - сообщил Джордж. – Где-то в половину мавзолея, я бы сказал. Выложена камнем. - Это мы и сами видим, - сказал Киппс. - Да неужели? Ты умеешь глядеть сквозь пол? Давай, расскажи, что ты еще там обнаружил? – взвился Джордж. - Каббинс, как ты прожил до сегодняшнего дня, если все воспринимаешь так буквально? – на удивление спокойно отозвался Киппс. - А ну тихо, - велел Локвуд спокойным, но властным тоном. – Вы что, с цепи сорвались? Мы только начали. - Просто Джордж нервничает, - сказала я. – И он много времени потратил, чтобы найти полный план здания. По правде сказать, все мы нервничали. Шутка ли – взломать гробницу Мариссы Фиттис, да еще и прямо у нее под носом! И не только это. На карту поставлена и судьба нашего агентства. Пенелопа Фиттис ясно дала понять, что избавится от нас, если мы не будем паиньками. А мы не будем. Мы не собирались пополнять ряды ее послушных песиков. Поэтому сегодня мы здесь, чтобы раскрыть ее тайну. - Съешь конфетку, Джордж, - почти весело сказал Локвуд. – Ну, я иду первым. Киппс со мной. Ждите, пока я скажу спускаться следом. Он, как всегда, был уверен и невозмутим, даже стоя на пороге невероятного открытия, даже перед лицом неизведанной опасности. Я про себя тихонько вздохнула. Хорошо иметь такое самообладание. Именно поэтому Локвуд лидер, а мы – нет. Мне сделалось тревожно, когда он шагнул на лестницу. Понемногу скрылись его лодыжки, потом ноги, потом тело, плечи и голова. Куда быстрее исчезла в черном провале тщедушная фигура Киппса. С замиранием сердца мы ждали, пока они медленно, со всеми предосторожностями, преодолевали ступени. Из-под их ботинок взметались пылевые вихри, а шаги отдавались гулким эхом в подземелье. Мне казалось, стук их подошв слышно даже на улице, и я оглянулась на двери, темные, тяжелые и запертые. Ребята поводили вокруг фонариками. Какое-то время постояли, присматриваясь. Я, склонившись над зевом фальшивой могилы, прислушивалась. Несколько раз мне показалось, что я улавливаю экстрасенсорное гудение, помимо того, что издавала плазма в моей банке с черепом. Но точно я не могла сказать. Череп, кстати, помалкивал с тех пор, как я велела ему заткнуться. - Порядок, - наконец сказал Локвуд. – Тихо. Киппс, разложи цепи. Люси, давай сюда, оцени обстановку. Остальные тоже спускайтесь. Я подхватила рюкзак, перешагнула бортик каменного муляжа гроба и пошла вниз по ступеням. Мимо проплыл толстый каменно-кирпичный слой пола, потом узкие давящие стены расступились, ступени развернулись впереди широким тупым углом. Подземелье встретило меня пыльным и душным холодом. Много лет его никто не открывал, если открывал вообще. Темнота застоялась тут, спрессовалась, законсервировалась. Она удивленно расступалась под лучами наших фонариков. Следом за собой я услышала шаги Холли и Джорджа. Пока идешь, приходилось аккуратно ставить ногу, потому что ступени посередине истерлись от времени, их края стали обкатанными и гладкими. Увы, верхняя площадка лестницы оказалась такой крошечной, что Киппсу пришлось выложить первое кольцо цепей у ее подножия. - Похоже, осталась эта красота еще от церкви, - пропыхтел где-то позади Джордж. – Как и сам нижний этаж, подозреваю. И действительно, за узким спуском открывалась высокая зала, сложенная из массивных каменных блоков, не слишком ровных, посаженных на давно высохший раствор, к которому примешивалась мелкая галька и каменная крошка. Многоугольные колонны, подпиравшие своды, сверху и понизу покрывала резьба. Светя себе под ноги фонариком, я сделала несколько шагов и остановилась, осматриваясь. В темноте угадывалась прямоугольная, или, по крайней мере, вытянутая форма залы. Колонны опоясывали ее по периметру, скрывая стены. Из-за постоянно перемещающегося света наших фонариков казалось, что за ними то и дело прячутся ожившие тени. Их причудливые формы переползали от одной колонны к другой, сливались и множились. Локвуд ушел куда-то вглубь, потерявшись за колоннами. Его фонарик выхватывал фрагменты старинной архитектуры: блеклую потолочную роспись, резьбу и странные, вытянутые плиты, покрывающие пол. - Ну что, Киппс, - снова послышался голос Джорджа, - теперь веришь? - Чему? - Тому, что Мари… Пенелопа Фиттис – та еще штучка. - Мне это и так было известно. Я отошла чуть в сторону, остановилась у колонны, закрыла глаза и напрягла внутренний слух. И в третий раз мне почудилось отдаленное эхо, как шум прибоя из раковины, как отзвук принесенного из дальней дали гула. Но мне мешали слушать голоса ребят, они, хоть и негромкие, эхом раскатывались по трудноопределимых размеров залу. Я вздохнула и с сомнением поглядела на старые камни колонны, в щелях меж ними давно раскрошился строительный раствор. Сходу применять Осязание мне не хотелось. Несмотря на гладкое начало, место это мне ужасно не нравилось. Хотелось окликнуть Локвуда, который бесстрашно обходил крипту по периметру с рапирой наготове. Хотя Холли, которая делала то же самое, но в другом направлении, не особо меня беспокоила. - Череп, - позвала я. – Есть что-нибудь? После короткой паузы донесся призрачный шепот: - Хмм, дай подумать… что-нибудь есть, мои кости, например. И твой старый вонючий рюкзак. Я спустила рюкзак с плеч и в отместку с чувством опустила его на плиты у основания колонны. Когда я отогнула ткань, меня и небольшое пространство вокруг озарило зеленоватое сияние. Плазма в банке собралась в призрачное лицо, которое оценивающе осмотрело крипту. При этом белесые, навыкате, глаза просканировали залу в разных направлениях. - Здесь много железа, - наконец сказал Череп. - Железа? Да тут сплошной камень. - Я и сам вижу. - Тогда где?.. - Без понятия. Такое ощущение, что повсюду. Новость была не из приятных, откровенно говоря. Много железа бывает в местах, где хотят подавить паранормальную активность. С другой стороны, может, это оно делает это место таким спокойным? - И оно за чем-то спрятано, - продолжил призрак, - будто вмуровано в стены и пол. И стены, и пол выглядели древними и нетронутыми со времен своей закладки. Плиты у меня под ногами даже лежали неровно, покосившись или немного вздыбившись от старости. Одна из них, у самой лестницы, вообще сидела в своей нише неплотно и мы все по очереди наступили на нее, на миг испугавшись, что пол уходит из-под ног. - Ладно, допустим. Что еще? Призрак недовольно покосился на меня. - Что за тон? Если не веришь, нечего и спрашивать. - Нечего губы дуть, тебе верить можно только в очень ограниченной мере. Ну так? - Ну так разуй глаза да включи уши. Зачем я тебе, раз ты сама такая умная? Я закатила глаза. Любовь Черепа устраивать сцены в самое неподходящее время не имела границ. Ему были необходимы подтверждения его незаменимости. Он подозрительно распоясался с той поры, как, я предполагала, помог мне выбраться с Той Стороны. И всеми возможными способами старался намекнуть, что я кругом ему обязана. По чести говоря, в определенном смысле так и было, потому что он являлся призраком Третьего типа, а я могла говорить с ним. Только я слышала его. Настоящее общение с духами – редчайшее явление. До меня лишь один человек был способен на такое. Так вот, моя связь с призраком позволила мне использовать беспрецедентный подход к расследованиям. Мы работали с ним в паре. Охотиться на призраков с призраком – как вам? Словом, с Черепом я становилась вдвойне уникальным агентом. Я не только с ним говорила, я его использовала во благо. И да, как ни странно, но он спас мне жизнь. Не единожды. По темному залу прокатилось гулкое эхо. Я подпрыгнула, оглядываясь. Звук был такой, словно от свода отвалился приличный кусок и рухнул на пол. Мои глаза нашарили Джорджа, который виновато поднял ногу. Носком ботинка он задел каменный обломок, который прокатился по полу и ударился о колонну. В тишине негромко выдохнули несколько человек. Киппс выругался. - Это в зале такое эхо или в голове у Каббинса? – не удержался от комментария Череп. Я щелкнула ногтем по стеклу банки. - Если надумаешь сказать мне что-то дельное, зови, - сказала я ему и встала, чтобы тоже осмотреться как следует. Вслед мне донеслось неприязненное фырканье и гудение плазмы. Я включила фонарик и медленно прошлась между колонн. Их ряды образовывали перпендикулярные коридоры – к боковым стенам и к торцевым. Сейчас я приближалась к боковой. Я светила попеременно себе под ноги и вперед. Все разговоры кончились, и я снова прислушалась внутренним ухом. Присутствие духов создает на экстрасенсорном плане шум, похожий на гудение трансформаторной будки. Но теперь все стихло. Тишина настала глухая. Я дошла до стены и окинула ее лучом фонарика. В стене красовалась декоративная арка, обложенная по краю кирпичами. Внизу ниша заканчивалась небольшой полочкой. Гадая, для чего это все, я присмотрелась пристальнее и убедилась, что замаскированным проходом арка не является. Никаких подозрительных щелей или стыков, все хорошо законопачено штукатуркой. Таких арок было понаделано во всех стенах через равные промежутки, как сказали ребята. Джордж, даже не заглядывая в план, пояснил, что в этих местах в стене раньше были захоронения. Мы собрались у цепей после первого обхода, чтобы поделиться наблюдениями. Температура оказалась в пределах нормы, никаких сверхъестественных феноменов не наблюдалось. Не нашлось даже ни одного пятна смерти. Склеп всеми силами старался убедить нас, что он – самая обычная подземная погребальная камера. - Склеп как склеп, - сказал Киппс, ковыряя носком ботинка щель между плитами пола. – Причем совершенно пустой. Видимо, при реконструкции все захоронения вывезли. Кроме того самого. Мы все одновременно повернули головы к торцевой стене напротив лестницы. Она скрывалась за аркой колонн, и у ее подножия темнело нечто вроде большого каменного ящика. Это-то и был настоящий гроб. Локвуд нашел его первым, и спустя несколько минут мы все собрались рядом, рассматривая большой каменный мешок. Он выглядел солидным, но не древним, и походил на гробницу какого-нибудь ученого или деятеля. Правильной прямоугольной формы, с гладкой ровной плитой, на которой было выгравировано имя Мариссы Фиттис. - Кое-где такое практикуют, - пояснила Холли, - туристы думают, что видят настоящую могилу, в то время как она немного в другом месте. Технически, никто никого не обманывает, ведь Марисса действительно покоится здесь… ну, наверное. - И к чему такие сложности? - буркнул Киппс. Холли пожала плечами. - Чтобы не устраивать шоу из экскурсии в крипту, - сказала она. – Тут образовывались бы очереди. - Многовато места для одного постояльца, - заметил Джордж. – Еще и два гроба, один из которых фальшивый. Жирно. Мы все уставились на гранитную плиту, понимая, что он прав. Пока мы рассматривали тонюсенький зазор между каменной крышкой и саркофагом, простую резьбу по его краю, Локвуд обшарил фонариком нишу за гробом и сказал: - Осмотрим для начала все остальное. А потом примемся за эту штуку. Что ж, остальное мы осмотрели. Поначалу очень медленно и осторожно, опасаясь наступить куда-нибудь не туда, активировать ловушку или провалиться. Но постепенно мы осмелели, убедились, что крипта не представляет угрозы (пока не представляет). Я сообщила остальным то, что сказал мне Череп. Джордж выдвинул гипотезу, что призрак чувствует огромное количество железной стружки, которой пересыпали это место перед реконструкцией. На это Череп презрительно хмыкнул. Меня тоже брало сомнение насчет опилок. Но Джордж и сам сказал: - Они, конечно, должны были проржаветь сто раз за все это время. Но иной адекватной версии у меня просто нет. Разве что крипту снаружи обложили железными листами. Увы, мы тогда не представляли даже, насколько он близок к истине. Мы никак не могли проверить или опровергнуть его слова. И вообще мы пришли не за этим. Потому спустя какое-то время мы снова собрались у каменного гроба. Он молчаливо ждал. Гранит зловеще отливал в свете наших фонариков – они пока и не думали разряжаться. - Спорю, там ничего нет, - прошептал Череп. – А плиту вы не сможете сдвинуть и на сантиметр. Это означало, очевидно, что он ничего там особенного не чувствует. Впрочем, и мы не чувствовали. Не считая того, что мое беспокойство не проходило. Тишина казалась мне искусственной, как будто мне надели наушники или вставили беруши. - Выложим еще одно кольцо цепей и приступим, - сказал Локвуд. – Ломики не забыли? - Не забыли. - Я на автомате коснулась пальцами фомки на своем поясе. – Но что-то тут все же есть. Локвуд быстро повернулся и внимательно взглянул на меня. Он всегда прислушивается к тому, что я имею сказать по поводу акустических феноменов. Со стороны мои ощущения могут показаться странными, иногда даже смешными, но уж поверьте мне, ничего смешного на деле в них нет. - Что-то уловила? Я переступила с ноги на ногу. - Не совсем. Тишина слишком тихая. Локвуд кивнул. Он такие описания отлично воспринимал. Джордж про нас говорит, что мы находимся в «когнитивном резонансе». - Продолжай слушать. Остальные тоже не расслабляйтесь, - сказал Локвуд. Я обвела взглядом товарищей и мрачновато усмехнулась. Расслабишься тут. Никто даже не заикнулся о том, чтобы, как обычно это делается на расследованиях, сделать перерыв и выпить чаю. Какой чай, когда ты взламываешь гробницу основоположницы парапсихологических исследований? Мы ограничились тем, что пустили по кругу шоколадку. В нескольких шагах от саркофага на полу появилось второе кольцо из железных цепей. Пока ребята его выкладывали, я пошла и забрала свой рюкзак с черепом. Под защиту цепей мы сгрузили немалую часть амуниции, а сами в третий раз приблизились к саркофагу с ломиками наготове. - Ну-с, давайте, удивите меня, - напутствовал нас Череп. Мы с Холли стояли на страже, пока парни ковыряли камень и стучали, пытаясь поддеть крышку саркофага. Я старалась игнорировать беспрерывный поток насмешек, который доносился из банки, и скользила взглядом по клубившейся меж колоннами темноте. Слабый-слабый свет проникал сверху, с лестницы, и озарял одни ступени и маленький пятачок перед ними. - Как считаешь, Люси, почему здесь так тихо? В экстрасенсорном плане, я имею в виду? – Холли отчаянно хотелось разрядить обстановку, да я и сама была не против. - Если б существовала паранормальная глушилка, я б сказала, что тут она есть, - ответила я. Холли облизнула губы. -Что же она глушит? Ночь на дворе, а тут ни одного призрака. Стук, перестук. С шорохом осыпалась на пол пыль и каменная крошка. - Люси… - Хорошо, если так, Холли, хорошо, если так, - сказала я, осознавая, что вместо разрядки обстановки разговор сворачивает в противоположную сторону. Дынн, звяк, пыхтение. Киппс выругался себе под нос, чертыхнулся на очки и поднял их на лоб. Проклятья он перемежал риторическими вопросами «какого черта я тут делаю с вами, чокнутые?». - Потому что сам чокнутый, - хихикнул Череп и добавил погромче. – Люси! - Ну что? - Хочешь совет? Холли наблюдала за нами с опасливым интересом. Черепа она не слышала, только мои реплики, получалось, что я будто говорю сама с собой. Я ей рассказала про призрака в банке, но быть свидетелем моих с ним разговоров все равно было ей странно. - Давай. - Сваливай отсюда. Кстати, можешь перед этим проломить Манро башку своей фомкой, никто не… - Нет. - Ладно, но про свалить я серьезно… Я уже его не слушала. Я увидела, как уменьшается полоса света, падающая на ступени крипты. Ребятам удалось стронуть плиту саркофага и слух мой заполнился каменным скрежетом, поэтому я не слышала, двигается ли там что-то наверху. Но свет пропадал, и я понимала, что даже если прямо сейчас побегу, то не успею остановить закрывающийся вход в гробницу. Холли тоже заметила, и мы беспомощно переглянулись. По лестнице прогремела какая-то железка. Грох! Локвуд быстро обернулся. Ему хватило одного взгляда, чтобы все понять. Лицо его не сменило своего сосредоточенного выражения; он утерся рукавом, оставив на виске пыльную полосу, и спокойно уточнил: - Джордж, ты ведь застопорил вход? - Конечно. Пожертвовал на это свой самый крепкий ломик. - Похоже, ломика оказалось недостаточно. Короткое молчание. - Часовая пружина, - застонал Джордж. – Какой же я осел. А потом мы оказались в кромешной тьме. - Поздравляю, - произнес голос Черепа у меня в голове. – Премия Дарвина ваша. Не подеритесь, когда будете ее делить.